Ходасевич, Владислав

В.Ф.Ходасевич и Н.Н.Берберова (см. о ней в материале "Будберг") у М.Горького. Вилла "Il Sorito". Capo di Sorrento. Фото, 1925.

Окна во двор

Несчастный дурак в колодце двора
Причитает сегодня с утра,
И лишнего нет у меня башмака,
Чтобы бросить его в дурака.

Кастрюли, тарелки, пьянино гремят,
Баюкают няньки крикливых ребят.
С улыбкой сидит у окошка глухой,
Зачарован своей тишиной.

Курносый актер перед пыльным трюмо
Целует портреты и пишет письмо, -
И, честно гонясь за правдивой игрой,
В шестнадцатый раз умирает герой.

Отец уж надел котелок и пальто,
Но вернулся, бледный как труп:
"Сейчас же отшлепать мальчишку за то,
Что не любит луковый суп!"

Небритый старик, отодвинув кровать,
Забивает старательно гвоздь,
Но сегодня успеет ему помешать
Идущий по лестнице гость.

Рабочий лежит на постели в цветах.
Очки на столе, медяки на глазах.
Подвязана челюсть, к ладони ладонь.
Сегодня в лед, а завтра в огонь.

Что верно, то верно! Нельзя же силком
Девчонку тащить на кровать!
Ей нужно сначала стихи почитать,
Потом угостить вином...

Вода запищала в стене глубоко:
Должно быть, по трубам бежать нелегко,
Всегда в тесноте и всегда в темноте,
В такой темноте и такой тесноте!

16 - 21 мая 1924, Париж

Или:

Звезды

Вверху - грошовый дом свиданий.
Внизу - в дешевом "Казино"
Расселись зрители. Темно.
Пора щипков и ожиданий.
Тот захихикал, тот зевнул...
Но неудачник облыселый
Высоко палочкой взмахнул.
Открылись темные пределы,
И вот - сквозь дым табачных туч -
Прожектора зеленый луч.
На авансцене в полумраке,
Раскрыв золотозубый рот,
Румяный хахаль в шапокляке
О звездах песенку поет.
И под двуспальные напевы
На полинялый небосвод
Ведут сомнительные девы
Свой непотребный хоровод.
Сквозь облака по сферам райским
(Улыбочки туда-сюда)
С каким-то веером китайским
Плывет Полярная звезда.
За ней вприпрыжку поспешая,
Та пожирней, та похудей,
Семь звезд - Медведица Большая -
Трясут четырнадцать грудей.
И, до последнего раздета,
Горя брильянтовой косой,
Вдруг жидколягая комета
Выносится перед толпой.
Глядят солдаты и портные
На рассусаленый сумбур,
Играют сгустки жировые
На бедрах Etoile d amour ,
Несутся звезды в пляске, в тряске,
Звучит оркестр, поет дурак,
Летят алмазные подвязки
Из мрака в свет, из света в мрак.
И заходя в дыру все ту же,
И восходя на небосклон, -
Так вот в какой постыдной луже
Твой День Четвертый отражен!..
Не легкий труд, о Боже правый,
Всю жизнь воссоздавать мечтой
Твой мир, горящий звездной славой
И первозданною красой.

23 сентября 1925, Париж
19 октября 1925, Шавилль

Или:

Бедные рифмы

Всю неделю над мелкой поживой
Задыхаться, тощать и дрожать,
По субботам с женой некрасивой
Над бокалом, обнявшись, дремать,

В воскресенье на чахлую траву
Ехать в поезде, плед разложить,
И опять задремать, и забаву
Каждый раз в этом всем находить,

И обратно тащить на квартиру
Этот плед, и жену, и пиджак,
И ни разу по пледу и миру
Кулаком не ударить вот так, -

О, в таком непреложном законе,
В заповедном смиренье таком
Пузырьки только могут в сифоне -
Вверх и вверх, пузырек с пузырьком.

2 октября 1926, Париж

Чем еще, среди прочего, стихи позднего Ходасевича хороши - их читать интересно.

Интересно - в простом обывательском смысле, как интересно читать детектив или статью в газете.

Интересно следить за развитием мысли и узнавать, куда же это автор клонит и чем же он закончит?

А заканчивает он - неожиданным образом, неожиданным выводом или уж каким-нибудь сногсшибательным поэтическим ходом (метафорой там особой или игрой слов и проч.), а чаще всего - и тем и другим.

Как, например, в этом вот стихотворении: здесь и неожиданное сравнение про сифон и пузырьки, здесь и неожиданный вывод: про смиренье и про "вверх и вверх".

Про то, то есть, что эти вот убогие и ничтожные обыватели с их унылой и скудной мещанской жизнью - они-то и есть те, кто "блажен, кто нищ духом" и "убогие в рай внидут первыми", а вовсе не мы, которые - - -

То есть, - в них, стихах, есть сюжет, развитие, завязка, кульминация, развязка и т.п. - а не просто "лирическое настроение", каковы девять десятых всех остальных стихов всех остальных авторов, которых читаешь - все вроде на месте, и рифмы, и метафоры, и интонация, и талант - да только читать это заставляет себя из чувства долга: скучно!

***

Каков, кстати, был и сам Ходасевич в первые 15 лет своего художественного развития, до "Европейской ночи".

Эпигон всех символистов сразу, один из тех, которые:

Тянут, тянут слово залежалое
Пишут 6лядь и вяло и темно.

Автор стихотворений, о которых единственное, что можно было сказать:

- Ну что, ничего стихи. "Стихи как стихи".

(По мнению М. Гаспарова, худшее, что вообще можно сказать о стихах.)

А потом вдруг раз - и уже далеко за 30, когда, кажется, надеяться уже не на что - скачок, мутация. И - - -

Ну, см. в начало данного сообщения.

***

Правда, длился этот расцвет - совсем недолго. С 1922 по 1925-6-й годы, и уложился в одну тоненькую книжку.

Я помню, купил том Ходасевича из "Библиотеки поэта", перелистал - последний стих датирован 26-м годом. (В основном корпусе стихов, в приложении есть и более поздние обрывки и наброски.)

Как?!! А остальное где?!! (Я знал уже, что Х. умер в 39-м.)

Оказалось - не было остального.

Все.

Сделал, что мог, - отложил перо.

Это тоже не может не вызывать почтения.

Обычно - повторюсь - именуемые поэтами вынуждены поддерживать это имя до старости и тянут, тянут, повторяют заученные ходы и приемы, и - - -

А этот - раз - и обрезал.

Баста!

В мировой истории таких случаев - по пальцам пересчитать.

Ну, Рембо.

Ну, "Секс Пистолз".

А более - так, сходу, и не припомню.

***

Кстати, почему-то, вслед за самим Ходасевичем, все повторяют - пушкинианец, пушкинианец...

По-моему, как минимум не менее Пушкина в "Европейской ночи" - Некрасова: то же сострадание (и тоже - не без брезгливости) к униженным и оскорбленным, сирым и убогим.

Те же сцены и картины беспросветной и безысходной городской нищеты.

Та же - кстати - сюжетность и картинность изображения.

Так что - - -

***

Интересно, что окончательно убедился Х. в необходимости бежать из советской России - с введением НЭПа.

Вот в стихах:

НЭП

Если б маленький домишко,
Да вокруг него садишко,
Да в погожий бы денек
Попивать бы там чаек -

Да с супругой Акулиной
Да с дочуркой Октябриной
Д на крылечке бы стоять -
Своих курочек считать,

Да у каждой бы на лапке
Лоскуток из красной тряпки -
Вот он, братцы, я б сказал, -
"Нацьональный идеал!"

(1923)

Или вот, еще прямей:

Помню куртки из пахучей кожи
И цинготный запах изо ртов...
А, ей-богу, были мы похожи
На хороших, честных моряков.

Голодали, мерзли - а боролись.
И к чему ж ты повернул назад?
То ли бы мы пробрались на полюс,
То ли бы пошли погреться в ад.

Ну, и съели бы одного, другого:
Кто бы это видел сквозь туман?
а теперь, как вспомнишь, - злое слово
Хочется сказать: "Эх, капитан!"

Повернули - да осволочились.
Нанялись работать на купца.
Даже и не очень откормились -
Только так, поприбыли с лица.

Выползли на берег, точно крабы.
Разве так пристало моряку?
Потрошим вот, как на кухне бабы,
Глупую, вонючую треску.

А купец-то нами помыкает
(Плох сурок, коли попал в капкан),
И тебя не больно уважает,
И на нас плюет. Эх, капитан!

Самому тебе одно осталось:
Греть бока да разводить котят.
Поглядишь - такая, право, жалось.
и к чему ж ты повернул назад?

28 - 29 января 1923,
Saarow

То есть, в первой половине 1920-х в левацком антимещанском пафосе Х. вполне совпадал со столь ненавистным ему Маяковским! (впрочем, и с Блоком, и Волошиным, и Платоновым, и проч., и проч., и, есть подозрения, что и с Мандельштамом) и был, в общем, левее Ленина с (тогдашним) Сталиным!

(Правда, стихов этих Х. никогда не публиковал. Впервые они были извлечены из архивов только в 1983-м году, в Анн-Арборском Ардисовском Собрании Сочинений Х.)

***

Еще, конечно, нужно бы и о прозе Ходасевича написать - о всяких мемуарных его очерках, о критико-мемуарных статьях - в следующий раз.

От стремления объять необъятное - покуда воздержимся.

• Собрание стихов Ходасевича в библиотеке Мошкова - "Путем зерна", "Тяжелая лира", "Европейская ночь", в приложение включены стихотворения из разных изданий книг "Путем зерна" и "Тяжелая лира", не вошедшие в сборник 1927 года
• Ходасевич на "Стихия - лучшая поэзия" - 122 стихотворения плюс 14 непроверенных
• Страничка Ходасевича на сайте Марины Цветаевой - проза из "Некрополя": очерки "Андрей Белый" и "Муни"
• Ходасевич на сайте "греческие мифы в мировой поэзии ХХ века" - 14 стихотворений
• Ходасевич на "Ивритской литературе 20-го века" в переводах на русский язык
• Н.А.Богомолов "Вл.Ходасевич в московском и петроградском литературном кругу"
• Владислав Ходасевич, "Фрагменты о Лермонтове" на VIVOS VOCO (написаны в сентябре 1914-го, к столетнему юбилею поэта, однако по сей день нигде напечатаны не были. Машинописный текст с авторской правкой, с небольшими рукописными вставками сохранен Александром Ивичем - Игнатием Игнатьевичем Ивичем-Бернштейном)
• Владислав Ходасевич, "Колеблемый треножник" на VIVOS VOCO (Эту речь Владислав Ходасевич произнес на одном из вечеров, посвященных памяти Пушкина, зимой 1921 года. Она вошла в сборник, изданный в том же году Домом Литераторов, и - с некоторыми сокращениями - в книгу Ходасевича "Статьи о русской поэзии" (Петроград, 1922). Здесь воспроизводится полный текст - в том виде, как он прозвучал 14-го февраля 1921 года в Доме Литераторов в Петрограде.)
• Конец Ренаты - очерк из "Некрополя" о Нине Петровской, подруге Бальмонта, Белого, Брюсова (по очереди, не одновременно!)
• Д. Быков о Х. Как и все остальные труды Быкова, все содержание статьи - обоснование тезиса о том, что все кругом - козлы, а вот зато он, Быков, - настоящий Человек с большой буквы, железный несгибаемый Герой Правды и Отчизны, обладатель кристальной Честности и разящей без пощады Совести, и к тому же - полноводный Дунай Разума и просто ума