http://www.oreillynet.com/pub/a/policy/2003/02/24/perspectives.html

Перевод Анастасии Грызуновой

"Давным-давно, когда "Эпкот-центр" только открылся, лет десять в туризме царила неразбериха. "Фантаженерия" обставила всех, выдумав "Космический Корабль Земля" - туристический флагман, напоминавший большой мяч для гольфа, а затем, не желая бросать тему, наштамповала еще полдюжины клонов для каждой зоны на Выставке Будущего. То есть сначала мы пещерные люди, потом древние греки, потом горит Рим (и воняет серой), потом Великая Депрессия, и вот мы добрались до современности. Кто знает, что готовит нам будущее? Мы знаем! У всех видеофоны, и все живут на дне океана. В первый раз симпатично - неотразимо и даже воодушевляет, - но на шестой уже неловко. Как водится, едва "Фантаженерия" раздобыла молоток, все вокруг стало походить на гвозди. И теперь спецкомитеты "Эпкот" повторяют грехи своих прародителей, каждую экскурсию заканчивая сценой Бляжной утопии".
- Кори Доктороу " В полной жопе в Волшебном Королевстве"

Что такое "В полной жопе в Волшебном Королевстве"? Первый роман Кори Доктороу, выживальца краха точка-комов, заядлого блоггера, ныне - координатора Фонда электронных рубежей. Отчасти - корпоративные интриги, отчасти - постапокалиптическая фантастика, отчасти - свифтовская сатира на техноментальность, на революционные порывы и на самого Диснея. Вокруг романа подняли немалый шум - не в последнюю очередь потому, что Кори лихо опубликовал его в Сети.

Книга вышла в издательстве Tor Books по лицензии Creative Commons (бесплатное распространение, указание автора обязательно, коммерческое использование запрещено), а также опубликована на сайте Кори, и не только в txt и pdf, но также в форматах для Palm, Mobibook, Psion, Rocket eBook, Franklin eBookMan и Hiebook - спасибо поклонникам-энтузиастам. Вот что могут сделать программисты за просто так, если дать им позабавиться с дружелюбным контентом.

Доктороу, активный сторонник ПО с открытыми исходниками и прелестей p2p, рассуждает так: если сначала что-нибудь людям отдать, а потом разобраться, как получить за это что-то деньги, шансы успеха растут. "У писателей-новичков - тяжелый путь к кормушке, - пишет он в своем предисловии к электронной версии. - У издателей нет денег на раскрутку неизвестных авторов, вроде нас. Своими взлетами и падениями мы по большей части обязаны сарафанному радио... а рассказать о вещах, которые мне нравятся, гораздо, гораздо проще, если можно просто их отослать. Гораздо проще".

Поэтому он скорее предпочтет, чтобы вы послали другу по электронной почте саму книгу, чем ссылку на Amazon. Еще лучше - если вы поместите роман в p2p-сеть. Если такое происходит часто - значит, успех. Может, какой-то процент читателей решит купить книжку. А может, и нет. В любом случае, какой-то процент читателей конвертирует ее в новый формат. Может, кто-то сделает переводы - на языки, каких издатель не планировал.

В Волшебном Королевстве материальных благ хватает, а люди не умирают, поскольку их личности копируются на жесткий диск и заливаются в молодых, бодрых клонов. Неосязаемые вещи, которых не хватает на всех, в мире полного достатка еще ценнее. В Бляжном обществе такой ценностью стала репутация - она называется "ухты". Что касается контента, мы, видимо, уже живем в Бляжном обществе - любой файл копируется бесконечно и без потери качества.

Хотя на самом деле копировать нельзя, ибо мы приняли идею интеллектуальной собственности и законы, которые наказывают людей за массовое копирование. С выходом Доктороу в Сеть открываются ворота в Бляжное общество, и при этом вопросов возникает без числа. Зачем покупать книгу, если она висит в Сети? С другой стороны, популярное приносит больше дохода, чем непопулярное. Может, кто-нибудь купит книгу лишь потому, что слышал о ней? В любом случае, книги в Сети не просто публикуются - их критикуют, ими восхищаются. Люди тратят на них время, конвертируют, создают альтернативы, новые фабулы, основанные на оригинальном контексте. Думаете, такое только с бумажными книжками бывает?
Tor Books выпустил книгу тиражом 8500 экземпляров. По всей вероятности, бумажного тиража больше и не будет. С сайта Доктороу книгу скачали 75 тысяч раз , и никто не знает, сколько копий люди переслали друг другу или нашли в KaZaA. Что и требовалось доказать: те из нас, кто верит, что Сеть предназначена для распространения информации и знаний, наградили Доктороу высочайшим "ухты".

Ричард Коман: Итак, у вас вышел постапокалиптический роман о том, как спецкомитеты захватили "Мир Диснея". По сути, корпоративная интрига...
Кори Доктороу: Только без корпорации.
Коман: Значит, посткорпоративная интрига. Но любой, кто имеет представление о компьютерной индустрии, сразу распознает намеки на весьма знакомую среду.
Доктороу: Мне сегодня написал один человек - спросил, не имел ли я в виду тонко поиздеваться над ускоренной разработкой приложений. Вообще-то, так и есть. Среди моих справочных материалов была книга Microsoft Press "Ускоренная разработка приложений": я изучал, как многообразно организации бьются за то, как им организовываться, а не за то, что следует делать.
Коман: Хорошо, давайте поговорим об источниках и событиях, на которых построен ваш роман.

Доктороу: Ну, в нем сплелась куча технологических и социальных идей из кучи технологических и социальных сфер. Сам Уолт Дисней был новатором, и вдобавок очень опытным, в сфере технологий и в организационной сфере тоже. Есть такая история о "Диснейлэнде": Дисней собирался построить тематический парк, пришел к брату Рою, который вкладывал деньги в магазины, и сказал: "Мне нужно 17 миллионов на тематический парк". А Рой сказал: "Я тебе не дам, и вообще - что за тематический парк такой?" Тогда Дисней нашел частных спонсоров и нанял на постройку парка инженеров. Те, разумеется, о тематических парках никогда не слыхали и бесконечно втолковывали Уолту, что то и это сделать невозможно. В итоге он всех уволил, вернулся на студию и разыскал там лучших мультипликаторов. Те 25 лет, с появления студии, выдумывали всякие интересные инженерные штучки. Уолт нанял их строить парк и назвал их фантаженерами: ему нравилось слово, и он вообще любил выдумывать, и к тому же их нельзя было звать инженерами, раз они не инженеры.
Другой фактор вдохновения - невероятный бум вокруг технологий/Интернета и столкновение инженерных культур: куча народа выступает за нечто весьма похожее на протекционизм, и в итоге он воплощается в свободном ПО - крупных, разнообразных, многофункциональных приложениях, которые созданы из соображений просвещенного эгоизма.

Коман: Расскажите нам о жизни людей в Волшебном Королевстве: фильтрация общими силами, постоянное присутствие онлайн, жизнь лопается от информации. Очень напоминает peer-to-peer.
Доктороу: Этот мир называется Бляжное общество. В нем не бывает недостатка - есть технология, типа Закона Кларка, которая позволяет воспроизводить все на свете с нулевыми затратами. И более того, никто не умирает. Человек регулярно подключается к клинике или к терминалу, копирует собственный мозг, а если умирает, создается его новая копия, и в нее все это опять заливают. К счастью, это фантастика, а не наука, поэтому не нужно объяснять механизм.
Еще не нужно объяснять, как работает нервный интерфейс - он позволяет человеку высасывать мозги и сбрасывать их на жесткий диск, а еще понимает, что именно ты думаешь и чувствуешь по поводу чего угодно где угодно - даже не спрашивая. Соответственно, ты можешь угадать, что ты о чем-нибудь подумаешь. Не надо запоминать, бывал ли ты в конкретном ресторане, потому что система помнит и сообщает, какие еще хорошие рестораны находятся в округе. Но есть побочный эффект: система вычисляет, кто пользуется твоим уважением, кто из них что думает о ресторане, куда ты пришел впервые. А вот это мнение, эта оценка, называется "ухты".
Коман: Бывает левое и правое "ухты".
Доктороу: : Совершенно верно. И оно индивидуально. В отличие от проектов вроде Google PageRank, это не конкурс красоты. Оно не говорит, что среднестатистический человек считает правильным, красивым, достойным уважения. Оно говорит, что такие же, как ты (люди, покупающие эту книгу, также покупают чистое белье), думают о данном ресурсе. А поскольку система охватывает все домены, в ней содержится невероятное число данных, и получается, что такие же, как ты, со всех сторон тебе бубнят, как нужно думать.
И все как бы живут в этой системе, потому что те немногие ресурсы, которых не хватает, - эта самая оценка, внимание, места, - регулируются и распределяются согласно "ухты". Происходит это так: кто-то заявляет, что у него есть право распределять конкретный ресурс. Группа людей - спецкомитет - приходит и говорит: это наш ресторан. И если люди ведут себя так, будто это и впрямь их ресторан - садятся за стол, когда им говорят сесть, делают заказ, когда говорят делать заказ, едят еду, когда она оказывается на тарелках, - значит, эта группа фактически и впрямь владеет рестораном. Но лишь до тех пор, пока не явится еще кто-нибудь и убедительно не заявит, что теперь это его ресторан. Поэтому у всех есть стимул вести себя так, чтобы всем было приятно.
Коман: Вроде как решать, кто правит Венесуэлой.
Доктороу: Да, или Аргентиной. Я в этой книге старался показать, в частности, что это не сплошь восторг и песня, потому что восторгов и песен - завались. Ну, то есть люди становятся приторными, конфликтов - ноль, поскольку проблем никто не хочет, и в итоге выходит степенное распределение: у тех, кто популярен, - максимум возможностей делать вещи, которые добавляют им популярности, они становятся еще популярнее, получают еще больше возможностей повышать свою популярность. Не конкурс красоты, но если попадешь в правильную нишу и рулишь "Миром Диснея", сама эта возможность дает тебе еще больше возможностей.

Коман: Как это соотносится с нашей реальностью?
Доктороу: Ну, мне кажется, приблизительный эквивалент "ухты" - деньги. Наличность отражает, насколько тебя ценят. Только в обществе "ухты" не бывает крутых подстав, потому что "крутой" и "подстава" - антонимы. Но, по-моему, реальный мир затопили плюсовой доход и степенные распределения. В обществах денег это видно: богатый богатеет и получает больше возможностей богатеть. Что, безусловно, было характерно и для интернет-пузыря: возможностью покупать до первичного размещения акций располагали люди, которые, по сути, в ней не нуждались. Для издательского бизнеса это характерно: автор, имеющий рекламный бюджет, - уже знаменитый автор. И, безусловно, это относится к Google: если тебя находят, когда ищут, на тебя скорее кто-то поставит ссылку, а следовательно, тебя скорее найдут, когда ищут. Проблема, может, и решаема, однако существует и в обществе денег, и в обществе репутаций. Если хочешь добиться распределения по заслугам, понадобится какой-то антимонопольный закон или мусоросборник, который включается периодически и распределяет "ухты" случайным образом.

Коман: В книге есть сцена, где фантаженера спрашивают: "Сколько времени займет разработка?", а он отвечает: "Пять лет". И ему говорят: "Нет, без проверок, одобрений-отклонений". И тогда он отвечает: восемь недель. У вас же был такой опыт - собираешь программистов, а код выпустить решительно невозможно.
Доктороу: Ну, тут как посмотреть. Это же не все. Они ему говорят: "О, любой ценой, делайте что хотите, только закончите через восемь недель", - и выясняется, что без планирования и надзора инженеры в итоге просто разбредаются. Каждый забирает себе интересную детальку проекта, а в итоге целого не выходит. С другой стороны, командно-контрольные методы имеют свойство невероятно тормозить. Один раз отклоняют, второй, третий, директор талдычит: а зачем это серое, почему не синее? Нужна все-таки золотая середина.
С венчурными предприятиями, по-моему, проблема в том, что несмотря на риск, они глубоко консервативны. Максимум, что посоветуют предпринимателю - "контролируй компанию". Хочется быть уверенным, что инвесторы будут надзирать на уровне совета директоров, а не на рабочем уровне. Хочется, чтоб инвестор говорил: "Учитывая, что вы тратите наши деньги, мы хотим убедиться, что вы делаете то-то", а не "Почему у этого парня два монитора, он что, с одним работать не может?"
В Бляжном обществе происходит, в частности, вот что: нечто по определению предпринимательское вырождается в нечто бюрократическое, косное, неизменное, управляемое комитетом, весьма нерасположенное к риску. Это и для революций характерно. Авраам Линкольн сказал такую вещь - это есть в "Великих моментах" на выставке в "Диснейлэнде", посвященной Линкольну: "если наша участь - разрушение, мы сами должны и начать его, и завершить. Оно не может прийти извне; оно прорастет из нас". По сути, Америка - единственное, что уничтожит Америку. Бляжное общество - единственная гибель Бляжного общества. И единственное, что уничтожит предпринимательский бизнес - перестать быть предпринимательским бизнесом.

Коман: Какова предыстория книги? Что случилось с корпорацией "Дисней"? Как спецкомитеты пришли к власти?
Доктороу: В явном виде это нигде не рассказано - я хотел, чтобы книга была по сути оптимистичной. Но с революциями фишка в том, что для приготовления омлета приходится бить яйца. Там есть детали и намеки... ненасильственная революция: ассистенты преподавателей изгоняют начальство, чтобы вести свои курсы, например. Но и насилие тоже: полный коллапс фондовой биржи, массовая бедность, экономическая и политическая дестабилизация, открытые акционерные общества чахнут, тысячи людей выходят на улицы, грабят и устраивают поджоги. Поскольку оказываются жертвой массовых опустошительной смены технологий. Что творится с индустрией звукозаписи - творится со всеми нами. Индустрия звукозаписи моментально слетела с катушек и повела себя совершенно нелинейно, не в своих интересах, неуправляемо и т.д. Сомневаюсь, что публика проявит себя похвальнее. А с корпорацией "Дисней", я думаю, вот что приключилось: деньги по большей части обесценились, и она умерла - как умерли все значимые аргентинские корпорации, когда резко обесценилась аргентинская валюта.
Коман: Вы об индустрии звукозаписи так говорите, будто она уже дохлая, или, во всяком случае, никогда не оправится.
Доктороу: : Естественно - даже индустрия звукозаписи понимает, что никогда не оправится. Я не думаю, что она дохлая. Я думаю, она фундаментально изменилась и постепенно вникает в проблему, пусть не так быстро, как нам бы хотелось. Но у индустрии звукозаписи имеется байка насчет "мы делаем две по-настоящему полезные вещи: распространяем музыку и платим музыкантам". Однако же известно, что 80% всей когда-либо выпущенной музыки нигде в мире не продается. И еще известно, что 97% музыкантов, подписавших контракт со студией, зарабатывают на этом контракте меньше 600 долларов в год. Так что Napster платил музыкантам не лучше, но, блин, гораздо лучше распространял музыку.
Napster обосновался в нише, где музыкальная индустрия оказалась решительно неспособна поселиться по причинам юридического и организационного характера. Как-то я очень серьезно беседовал с руководителями студий - они рассказали, что целую вечность добивались размещения онлайн сотни композиций. Napster обеспечил доступ к сотне композиций в первые восемь секунд после рождения. Как бы то ни было, я не верю, что сотни миллионов участников p2p во всем мире, - люди, которые не просто меняются файлами, но компакты составляют, - что все эти люди по доброй воле скажут: "Ну ладно, заберите у нас львиную долю нашего общего музыкального наследия, выкидывайте ее снова, уберите в сейф еще на 30 лет, пока мы не поймем, как ее распространять - минус те, что к тому моменту исчезнут, потому что все известные копии будут уничтожены". Эта война так не закончится. Она может закончиться многообразно: например, серьезным ущемлением права создавать универсальные инструменты и т.д., что меня сильно беспокоит. Но я не боюсь, что в качестве решения проблемы всю музыку запихнут обратно в сейф.
Коман: И таким образом мы пришли к вопросу, по поводу которого Верховный суд бодался с Элдредом, - точнее, вопросу, по которому они определенно должны были бодаться, а именно: как наилучшим образом распространять плоды творчества?
Доктороу: Или шире даже: как наилучшим образом обеспечить преемственность нашего культурного наследия; как наилучшим образом сделать так, чтобы ничего не исчезло? Это действительно важный вопрос, он был в ходатайстве нашей стороны, но, к сожалению, Верховный суд, видимо, его и не заметил. Судьи сказали: "Ну, Дисней правами на Микки-Мауса не злоупотребляет, а значит, может и дальше распоряжаться мультфильмами про Микки-Мауса, которые стали бы общественным достоянием, не случись Закона Сонни Боно. А зачем нам Микки-Маус в общественном достоянии? Нельзя сказать, что совершенно отсутствуют плоды творческой работы, отмеченные сходством с Микки-Маусом". Только они не поняли: Микки-Маус ни при чем. Чтобы Дисней не лишился Микки-Мауса, общественности не дают всех современников Микки-Мауса, их нередко забывают, почти не остается копий, никто не знает, кому принадлежат права. Не успеют эти его современники стать общественным достоянием (если им это вообще светит), как все известные копии исчезнут навеки.

Коман: Есть идеал - глобальный доступ ко всем человеческим знаниям. Предполагалось, что Интернет - инструмент такого доступа. Napster был таким инструментом доступа к музыке; и вообще p2p-сети позволяют распространять любые объекты всеобщего достояния. Тем не менее, никому, видимо, не хватает наглости об этом говорить, поскольку не исключено, что распнут.
Доктороу: Наше общее культурное достояние раскидано по чердакам всего мира. Во-первых, централизованная система не способна описать содержимое всех на свете чердаков (eBay это доказал). eBay продемонстрировал, что единственный способ описать все на свете чердаки - попросить каждого описать собственный чердак. К культурной информации это тоже относится. Все на свете оцифрованные данные лежат на чьих-то жестких дисках, и если хочешь открыть к ним доступ, не нужно выкладывать их все в одно место; следует оставить их, где лежат, дать нам доступ и сделать так, чтобы чем больше мы их качали, тем больше их становилось, и мы не воевали друг с другом за информацию.

Коман: А что вы думаете о Диснее? В душе вы, кажется, питаете к нему большую нежность...
Доктороу: Ну да, кто ж не любит старого чокнутого дохлого фашистика.
Коман: И все же в своей повседневной работе вы считаете, что он причиняет ущерб культуре.
Доктороу: Ну, можно ведь любить грех и ненавидеть грешника. Да, во многом я искренний поклонник и Уолта Диснея, и корпорации "Дисней" - не тотальный, но во многом. Это единственная компания (из тех, что на бирже), чьи акции у меня когда-либо были. В детстве я ходил в парки Диснея во Флориде. Одно из важнейших детских переживаний. "Мир Диснея", автономная зона техноутопии, каждый год. Особенно парк во Флориде - он же такой экстерриториальный, вне юрисдикции штата, Дисней может построить себе ядерный реактор, не спрашивая позволения местных властей, не должен налоги платить... Уолт поразительно выкрутился: разместил свою особую экономическую зону между двумя округами, но ни в один не залез, а посреди этой зоны построил "Мир Диснея". В общем, эта техноутопия на мое взросление сильно повлияла.
Корпорация "Дисней" восхитительна, когда не кошмарна. С точки зрения равенства прав и прав меньшинств она - один из самых просвещенных работодателей. Это самый крупный работодатель геев на Юге. У нее великолепные премиальные, в ней отлично работать, если у тебя есть дети.
От их искусства и технологий просто дух захватывает. Однако в мире технологий, особенно в мире свободного софта, понимаешь одну вещь: хороший программист и хороший человек - не обязательно одно лицо. По крайней мере, хороший программист и человек, с которым людям приятно общаться, у которого все в порядке с гигиеной и социальными навыками.
Коман: Насчет гигиены согласен, но что вы подразумеваете под "хорошим человеком"?
Доктороу: Есть люди, которые пишут великолепный код, и притом полные мудаки.
Коман: Их больше, чем должно быть согласно степенному распределению в более крупной популяции?
Доктороу: Может и нет, но я и не говорю, что это играет роль. Я говорю, что отказываться от кода лишь потому, что его автор мудак - проигрышная стратегия. А насчет Диснея - бесспорно, он создал фантастическую технологию, а вокруг нее возникли действительно интересные, новаторские организации, которые продолжают изобретать. Для них это наука и искусство; это замечательно. Но при том компания делает много такого, что меня очень злит - в отношении найма, загрязнения окружающей среды, практики торговли за рубежом, копирайта и технологий. Куча всего, что раздражает меня как гражданина мира и акционера.