Эндрю Золли
Pixelvision: A Meditation

Перевод Анастасии Грызуновой

Пятьдесят лет прошло с тех пор, как Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик (с недооцененной помощью Розалинд Франклин) в лаборатории Кэмбриджа открыли структуру ДНК. Недавний юбилей сего прорыва, удачно совпавший почти с рубежом веков, довел СМИ до оргазма гиперболизации. "Нас ждет век биологии, - распевал один журнал. - Ждите чудес".

А теперь надвигается годовщина другого события, не меньше двойной спирали изменившего наше представление о мире и о себе. Наверняка этот юбилей такой истерики и преувеличений не вызовет. Хотя должен бы.

В следующем году отмечает свое пятидесятилетие пиксель.

Казалось бы, возник он совсем недавно, и однако же впервые появился в Нью-Джерси в 1954 году. В тот год изобрели транзисторный приемник, а Элвис записал первый альбом. На компьютере размером с манхэттенскую квартиру математики и инженеры Принстонского института передовых исследований создали первую компьютерную графику - и первый образец цифровой типографии.

Рис. 1: Выдающийся историк Института передовых исследований Джордж Дайсон сберег эти забытые изображения первых пикселей. Источник: Институт передовых исследований, 1954 год.

Принстонские пиксели были бесконечно примитивны - буквально светящиеся нити вакуумного регистра памяти, - но они обозначили начало переворота в нашем восприятии и изображении мира. За пять десятилетий мы научились располагать пиксели, дабы они лучше отражали "реальный" мир, - пусть мы этот мир и переизобретали, чтобы лучше вписывался в светящиеся точки. Пиксель стал зеркалом и лупой, он отражает и трансформирует реальность. А в итоге - современный мир, ближе к реалиям, с какими справляются одни пиксели.

В социальной истории пикселей переплелись несколько сюжетов. По иронии судьбы, первый - постепенное исчезновение пикселей. Превращаясь из люминесцентных капелек на экране в крошечные световые точки, не различимые человеческим глазом, пиксель медленно дематериализуется, теряя массу и обретая правдоподобие.

По ходу дела наша культура в немалой степени подчинилась усыхающим пикселям. Поколения молодежи конструировали свои социальные личности в параметрах компьютерного экрана. Я, к примеру, из поколения "низкого разрешения"; нам сейчас тридцать с хвостом, мы росли на "Apple" и "Commodore", с экранами 200х300, дисплеями на 16 цветов и самыми первыми игровыми консолями.

Те пиксели, что наблюдали мы с нашим низким разрешением, "увидеть" почти невозможно: первое столкновение с ними - не только акт зрительного восприятия, но и умственный выверт. Подсказанные умным графическим дизайном, довершенные детскими фантазиями, три серых пикселя возле объекта на экране превращались в глубокую тень - а значит, появлялось солнце, поверхность, физика - весь мир, на который намекали правильно выставленные точки.

Таков был парадокс сущности тех пикселей - как, вообще говоря, и тех, что были до и после. Они сулили скрупулезность, обращаясь к смутной мешанине центра мира. Люди низкого разрешения, вроде меня, видели пиксели глазами во всей неприкрашенной квадратности и бинарном великолепии - но воспринимали их и символически, отчего пикселы будто растягивались, и затуманивались, и отрицали собственные пределы. Искусство дизайнера сводилось к тому, чтобы пикселями обозначить мир, который сложнее, чем пиксели способны объять.

Второй сюжет социальной истории пикселей - как они вклинились между нами и миром, отражая нашу реальность, и притом ее формируя.

Едва научившись имитировать пикселями обрывки физической истины, мы использовали те же пиксели для создания новых объектов в "реальном" мире. Наши пиксели совершенствовались, как и наши продукты.

Последние 25 лет истории промышленного дизайна, архитектуры и инженерии во многом стали историей пикселей. Вот продукты восьмидесятых - квадратные, угловатые грани низкого разрешения. Покатые органические "шаротектуры" и текучие эргономичные продукты девяностых могли появиться только позже, когда пиксели научились адекватно схватывать эти плавные кривые Безье.

С этой точки зрения история нашего роста и взросления как эстетического общества неотделима от взросления наших пикселей как изобразительной среды. Пиксели появились, когда промышленные мощности почти свели на нет вещи ручной работы, не успев, однако, создать предметы сопоставимого качества. Пиксели стимулировали разработку нового типа продуктов: не хуже ручной работы, и даже лучше.

Пиксели расширили и усовершенствовали не только материальное. Само наше знание о физическом мире ныне почти целиком опосредовано пикселями. От электронных микроскопов до радиоастрономии, пиксели придают вес, размер и цвет пространству вселенной за пределами наших систем восприятия. Наука и дизайн слились в одном важнейшем отношении: они теперь - во многом искусство манипулирования пикселями.

Пиксели абсолютно скрылись из виду, слились с изображаемыми объектами и средами, расширили наше представление о науке - и оставили нас с глубоко трансформированным ощущением реальности. Мало того, что пиксели обостряли наше восприятие реальности, как ни один наркотик не способен (достаточно понаблюдать киношные спецэффекты). Более того, пиксели внушили нам, что реальность по сути своей податлива; многие из нас не способны избавиться от подозрения, что под повседневностью прячется растровая сетка. С появлением в будущем трехмерных "объектных" принтеров и визуальных виртуально-реальных устройств все больше предметов - и даже впечатлений - станут генерироваться непосредственно пикселями. А предметы и впечатления - и есть наша правда.

Рис. 2: Видеоклип "Шевелись", 2002 год, Shynola.

Теперь, когда низкоразрешенное поколение повзрослело и в силах влиять на дизайнерское сообщество, вряд ли кто удивится возрождению стиля низкого разрешения. Возвращение старых видеоигр или "Младший старший", последний ролик Shynola, - ностальгия по миру низкого разрешения сейчас как никогда велика. Она очевидна в "пост-постмодернистских" фирменных стилях и дизайне интерфейсов. На нее косвенно указывают сочные, ограниченные палитры многих интерактивных дизайнеров. А дизайнеры вроде Cuban Council возвели стиль низкого разрешения к высотам, каких мы не могли и вообразить в те времена, когда изъяны этого стиля были нормой.

Рис. 3: Пиксельные Человечки Cuban Council.

Поколение одного разрешения уступает место следующему, а эта ностальгия по пикселям не умирает. В богемном районе любого крупного города увидишь футболки с Пэкменом и "Атари", идолами молодежи низкого разрешения. Завтра поколение "меццо-разрешения" наверняка затоскует о 16-цветных мониторах 640х480.

Как-то я стоял в толпе цифровых дизайнеров, которые общались с Биллом Клинтоном на благотворительном сборище. "Господи боже, - заметив президента, сказал один, примерно моих лет, разработчик растровых фонтов. - Блин, высокое разрешение у чувака".

---

Эндрю Золли - прогнозист, автор, занимается стратегией дизайна, помогает людям и организациям наблюдать и трактовать сложные перемены и реагировать на них. Возглавляет Z+Partners - "мозговой центр" дизайна и исследований будущего.