На подобных инцидентах можно рассмотреть следующие проблемы:

Это эссе - первое в цикле, написанном для openDemocracy и рассматривающем эту борьбу за контроль над информацией. В настоящей вводной части речь пойдет о распространении систем peer-to-peer.

Природа p2p

Электронные p2p-сети, такие как Napster, KaZaA и Gnutella, решают две коммуникативные проблемы - и создают две дополнительные.

Первая проблема довольно тривиальна. Где найти удобный список файлов на чужих жестких дисках? Или, если говорить о создателе Napster Шоне Фэннинге, студенте из Северовосточного университета в Бостоне, - как найти на чужих компьютерах музыку, не подставляя владельцев этих компьютеров под угрозу со стороны держателей копирайта?

Вторая проблема более значима. Как использовать два громадных недоиспользованных ресурса цифровой эпохи - избыток дискового пространства и избыток вычислительных мощностей? Что еще важнее: как их использовать, не жертвуя простотой и анонимностью?

По сути файлообменные p2p-системы, вроде KaZaA, Gnutella, Freenet и почившего с миром Napster, пытались восстановить или, по крайней мере, имитировать функции и структуру оригинального Интернета, когда все клиенты были серверы, а все серверы - клиенты.

Это изначальное представление об Интернете - назовем его Интернет 1.0, - возникло в 1970-х и сошло на нет в районе 1994-го, с расцветом интернет-провайдеров и распространением динамических IP-адресов. Горстка сетевых граждан Интернета 1.0 работала с большими ЭВМ, соединенными друг с другом через систему доменной адресации - таким образом, пакеты данных направлялись куда надо. У каждого отправителя и каждого адресата имелся четкий постоянный IP-адрес, по которому его распознавали сетевые концентраторы.

Но когда в середине девяностых размножились интернет-провайдеры, подключавшие миллионы персональных компьютеров к сетям на несколько минут или часов за раз, стало ясно, что с ротацией и многократным использованием IP-адресов в Сеть можно вывести гораздо больше пользователей.

Так начался Интернет 2.0, где все более персональные компьютеры позволяли юзерам получать и потреблять информацию, ограничивая их возможность делать свой вклад в систему. Это расширение сети отделило персоналки от серверов. Большинство юзеров делились информацией лишь посредством электронной почты. И стало очевидно, что Интернет, когда-то казавшийся великим восточным базаром с товарами ручной работы и любопытными (хотя нередко пугающими) контекстами, вызванными к жизни динамикой сообщества, скоро превратится скорее в универмаг, чем в библиотеку или базар.

Две новые проблемы

Файлообменная p2p-технология - серия протоколов, которая дает пользователям возможность открыть часть своего персонального контента на публичное обозрение и, следовательно, копирование. В цифровом мире нельзя получить доступ к файлу, не копируя его. Отсюда первая проблема p2p: таким системам невозможно навязать дефицит. Популярность и общепризнанность p2p-протоколов очень беспокоят индустрии, которые для обеспечения предсказуемости рынка делают ставку на искусственный дефицит.

Вторая проблема менее понятна: на нее особо никакие заинтересованные стороны не жалуются, поэтому борьбу возглавили государства. Проблема эта - безответственность. Происходящее в p2p-сетях по большей части относительно анонимно, и потому серверы и клиенты не несут ответственности за побочные эффекты своих коммуникационных актов. Используя широко доступные средства шифрования или же сети, обеспечивающие конфиденциальность, можно почти безбоязненно вбрасывать противозаконные материалы - детскую порнографию, например. Во многих регионах наличие в p2p-системе порнографии или расистских выступлений подрывает десятилетие попыток очистить от них Всемирную Паутину - она на виду, и оттого уязвимее.

Эта вторая проблема, на самом деле, есть решение другой коммуникативной проблемы, актуальной главным образом в нелиберальных коммуникативных контекстах. Многие из тех государств, что надеются подавить порнографию, также стремятся подавлять дискуссионные и организационные коммуникации демократических активистов. Так что само существование подобных коммуникативных технологий вызывает в нелиберальном мире панику - и в либеральном тоже. Одни беспокоятся из-за размывания коммерции, другие - из-за размывания власти. И те самые технологии, что в либеральных обществах использовались бы для защиты коммерции, находят более эффективное применение в Бирме или Китае.

Слушая Napster

Но большинство популярных дискуссий о возникновении и влиянии p2p-технологий читаются, как спортивные новости: кто выиграл, кто проиграл? Некоторые - как криминальные отчеты: как остановить грабеж? Мне интереснее рассматривать p2p-коммуникации с более абстрактной точки зрения. Как объяснить феномен peer-to-peer? Как вырваться из спортивных комментариев и криминальных сводок?

P2p-коммуникация не опосредована, не подвержена цензуре и происходит фактически напрямую. Она может связать два компьютера на разных континентах. А может - два компьютера через забор в Хараре, Зимбабве. Прислушиваясь к p2p-системам, мы различаем "гул толпы", а вовсе не благоразумные, ответственные уступки буржуазной среды.

Все это очень старо. То, что мы называем коммуникативными сетями "p2p", на самом деле, отражает и развивает - модифицирует и расширяет - старую идеологию или культурную традицию. Электронные p2p-системы - Gnutella, к примеру, - лишь имитируют иные, знакомые формы не опосредованной, не подверженной цензуре, безответственной, тревожащей речи; к примеру, антимонархические сплетни перед Французской Революцией, обмен кассетами в молодежных субкультурах (панк или рэп), или же распространение запретных исламистских кассет на улицах и базарах Каира.

Вместе с идеологией p2p и посредством нее развились определенные сегменты современного общества. Академическая культура и наука базируются на идее откровенной, свободной критики - p2p-рецензирования, можно сказать. Разница, естественно, в том, что академическая и научная среда обычно для допуска в систему требует лицензирования. Движение свободного ПО идеальный пример "peer-производства", как выразился юрист-теоретик Иохай Бенклер, но ради изящества и логики вполне можно сказать - "p2p-производства".

Такая форма высказывания обладает ценностью. Однако различной ценностью в различных контекстах. И хотя p2p-коммуникация играет роль древнюю и значимую, пусть и недостаточно документированную, мы ясно видим разрастание и глобализацию этих процессов.

А значит, то, что раньше происходило лишь через забор или на скамейках в парке, теперь происходит между членами китайской диаспоры, которые находятся, допустим, в Ванкувере и Сингапуре, Шанхае и Барселоне. Культурные группы рассыпают и собирают кубики своей идентичности, все больше полагаясь на мобильные элементы общей культуры, легко доступные с помощью электронных средств.

Стратегия подавления

Рост и глобализация p2p-коммуникаций стали возможны благодаря некоторым технологическим новшествам:

Понятное дело, государства и корпорации, стремящиеся остановить p2p-коммуникации, на этих факторах и сосредоточились. И факторы эти, разумеется, - те самые свойства компьютеров и Интернета, что в последнее десятилетие привели к поразительному, почти революционному их распространению.

Это и есть поля сражений.
Государства и медиа-корпорации хотят:

Подобные стремления - вмешательство в публичное и личное, формирование стандартов государствами и отдельными действующими лицами. Конгресс США, Федеральная комиссия по коммуникациям, Ассоциация американской киноиндустрии, Microsoft и Intel - все они участвуют в проектах радикальной реконструкции наших коммуникационных технологий согласно этим принципам. Да еще требуют дополнительного юридического и технического участия со стороны Европейского Союза и Всемирной торговой организации.

И все это ведет к Интернету 3.0 - только он менее всего будет похож на Интернет. Никакой открытости или гибкости. Контент - и, следовательно, культура, - лишатся адаптируемости и податливости. А ничтожно малая конфиденциальность, какую допускают сейчас сети, и вовсе испарится. О подобных опасностях в 1998 году Лоренс Лессиг предупреждал в основополагающем труде "Код и другие законы киберпространства". ". Лишь теперь мы начинаем понимать, что Лессиг был прав.

Попытки регулирования породили гонку вооружений. Одна мысль о столь радикальных решениях вызвала немедленную реакцию сторонников анархических электронных коммуникаций. Всякий раз, когда режим выдает новый метод техноконтроля, какие-нибудь хакеры или "хактивисты" взламывают или уходят от него за несколько недель. Под контролем остаются только несведущие в технологиях - то есть подавляющее большинство.

Случайный наблюдатель может удивиться тому, что важные конфликты протекают вне суда. В деле Napster встречались любопытные риторические повороты. Но в основном речь шла о классическом соучастии коммерческого сервиса в контрафакции. KaZaA немного интереснее: это распределенная компания, ее активы в нескольких юрисдикциях, а технология ограничивает регулирование деятельности клиентов. KaZaA может потерпеть крах, и останутся лишь абсолютно распределенные, добровольные сети - а именно, Gnutella и Freenet.

Реальные конфликты развернутся вокруг железа, сетей и собственно медиа-продукции. А для здоровой публичной дискуссии и критики, касающихся взаимоотношений технологии и культуры, площадок, похоже, осталось немного.

Тем временем, стратегии и структуры, ограничивающие p2p-коммуникации, также давят диссидентов, активистов и организации в нелиберальных контекстах - в деспотических, тоталитарных и авторитарных государствах. И потому p2p-системы вроде Freenet - зашифрованные, абсолютно анонимные и неуничтожимые, - важнейшие инструменты демократической деятельности в Саудовской Аравии, Зимбабве, Бирме, Китае и на Кубе.

Уроки для общества

Там, где отсутствует богатое, здоровое общество, следует поддерживать анархические коммуникационные методы. Там, где такое общество есть, следует честно, без всякой романтики, оценить, чего стоит такая анархия. И через общественные институты исправлять порожденные ею крайности.

И все же надо признать, что бедные, хилые, хрупкие общества встречаются чаще богатых и здоровых. Нынешняя битва вокруг конфиденциальности, безопасности, слежки, цензуры и интеллектуальной собственности в Соединенных Штатах покажет, следует ли считать старейшую мировую демократию хилой или здоровой.

Анархия - это радикальная демократия. Не лучшая разновидность демократии. Однако в качестве инструментария анархия может быть основным противоядием от тирании.