Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Gateway | Невод | Интер(офф)вью | Бессрочная Ссылка | НасНет | ГлобусНет | Интер(акти)вью | Дурацкий Музей | Кафедра | Русская сеть: истории | Конец прекрасной эпохи
/ Net-культура / Gateway < Вы здесь
Наш бизнес коррумпирован
Дата публикации:  6 Октября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Журналист NY Times о терроре в Багдаде

Перевод Линор Горалик

Прежде всего скажу, что, будучи в Багдаде, я располагал влиянием большим, чем кто бы то ни было другой [1] . Из-за моих статей об ужасах времен владычества Саддама Хусейна за мной следили так внимательно, как ни за кем другим, и относились ко мне с подчеркнутой неблагосклонностью.

Террор, тоталитарные государства и их методы мне не в новинку, но с самого начала я чувствовал, что происходящее здесь сегодня возможно разве что в Северной Корее. Я знал, что существует некая истина, истина об этой стране, которую необходимо поведать. Об этой важнейшей истине умолчало подавляющее большинство здешних корреспондентов. Почему? Потому что они рассудили так: единственный способ остаться в игре - притвориться, что все в порядке.

Были корреспонденты, считавшие разумным искать одобрения людей, распоряжающихся их жизнями. Скажем, одобрения Министерства по делам информации в целом и главы министерства в частности, - водя его по ресторанам и угощая долгими обедами при свечах, потчуя сладкими пирогами и одаривая шестисотдолларовыми мобильными телефонами для всех членов семьи, предлагая тысячедолларовые взятки. Руководители Министерства информации получили сотни тысяч долларов взяток от телекорреспондентов, которые вели себя так, как будто находятся в Бельгии. Они никогда не упоминали о роли "майндеров" [2] . И никогда не упоминали о терроре.

Мне известен случай, когда корреспондент специально отправился в интернет-центр отеля "Аль-Рашид" и распечатал несколько копий репортажей, как своих, так и чужих - мои включительно, - чтобы продемонстрировать разницу между собой и другими. Он хотел показать, что по сравнению с другими - с врагами этого государства - он был послушным мальчиком. Работал он в одной из ведущих американских газет.

Да, это был совершенно позорный поступок. Изон Джордан, один из редакторов CNN, в своей статье для The New York Times об этом умолчал полностью. Дело вовсе не в том, стараемся ли мы защитить тех, кто сотрудничает с нами, не разглашая ужасные вещи, о которых они нам рассказывают, - конечно, мы стараемся. Но с нами работает одна тысячная одной сотой всех жителей Ирака. Так почему бы не рассказать о жизни всех остальных граждан страны? Пусть нельзя говорить о том, как убили брата твоего шофера, но ведь ничто не мешает открыто говорить о терроре и о массовых убийствах.

* * *

В феврале мне отказали в визе. Потом выяснилось, что виза все-таки есть. Я был в Аммане. Кое-кто из моих соперников, отказавшихся видеть в Ираке государство террора, занялись угодничеством. Они были исключительно довольны собой. Эти люди сомневались, стоит ли оставаться в Ираке во время войны. Я получил визу сомнительного свойства: она позволяла мне въехать в страну и написать о движении за мир.

Я предполагал, что меня немедленно вышвырнут вон, но все же приехал. Всего за две недели до начала войны. Меня аккредитовали. Отобрали мой паспорт и держали его у себя пять дней, пока не появился человек, назвавшийся заместителем управляющего Мухабарата [3] - некто Саад Мутана.

Он был назначен моим "гидом". Был он исключительно несимпатичным человеком. К этому моменту как минимум дюжина человек из министерства информации посоветовала мне бежать из Ирака. Они утверждали, что Мутана - один из главных чиновников. Он представился мне как генерал в отставке. Меня держали здесь только затем, чтобы, когда начнется война, я стал заложником.

Что ж, я остался. А ночью 1 апреля они явились ко мне в комнату и сообщили: "Вы арестованы. Мы всегда знали, что вы - агент ЦРУ. Теперь будете сотрудничать с нами - или мы отправим вас туда, откуда вы уже не вернетесь". Они отняли все мое оборудование. И все мои деньги.

Потом они ушли. В гостинице тогда не было электричества. Они сказали: "Оставайтесь в своей комнате". Я подумал, что они оставили кого-нибудь за дверью. Вышел в темный коридор. Но там не было никого, и я прокрался на лестницу.

Честно говоря, я не знал, что делать. К счастью, моя хорошая подруга, корреспондент итальянского телевидения, как раз поднималась по лестнице. Она спросила: "Что ты здесь делаешь?" Я сказал: "Если честно - не знаю. Кажется, рехнусь". Она сказала: "Иди ко мне в комнату, там они не нападут". В прошлом она была коммунисткой и не слишком их доставала.

(Вот вам странный парадокс: в критический момент я спасся благодаря старой подруге, которая никогда их не доставала.)

Через мою подругу-итальянку я договорился о встрече с генералом по имени Удай Аль-Тайиб. "Начальник, - сказал я ему, - если сейчас со мной что-нибудь случится - все факты прекрасно известны и моей газете, и людям в Вашингтоне, и к ответу призовут лично вас. Если со мной что-нибудь случится, вы предстанете перед американским военным трибуналом, и я не удивлюсь, если вас расстреляют. Так что лучше предпримите что-нибудь, чтобы положить этому конец". Он, казалось, был испуган и сказал: "Посмотрю, что можно сделать".

Неделей раньше из Times мне дали знать о том, что здание Министерства по делам информации будет разрушено в 24 часа. Нас уведомили и о том, что Министерство по делам информации и отель "Аль-Рашид" не исключены из списка потенциальных мишеней, но что атаки не будет, пока мы находимся внутри.

Тогда мы переехали в отель "Палестина", но телесети по-прежнему вещали из здания Министерства информации, - им запретили вещание из любой другой точки. Вот почему вышвырнули CNN: они отказались вещать оттуда и воспользовались видеофоном, чтобы передавать репортажи в первую ночь серьезных бомбардировок Ирака. Их поймали на горячем и вышвырнули еще до наступления утра.

Прошло три или четыре дня, когда позвонили из Times и сказали, что у них есть подтвержденная информация из Пентагона об уничтожении Министерства в 24 часа. Я выбрался из постели в два часа ночи и попросил соседей снизу: "Найдите Аль-Тайиба". К пяти утра он приехал. Я сказал ему: "Слушайте внимательно. Я не собираюсь поднимать панику среди журналистов; я помню, что вы сделали с CNN. Я не хочу обвинений в распространении паники и в деморализации, но вам надо немедленно закрыть Министерство, потому что завтра ночью все, кто находится в здании, погибнут. У меня есть друзья в Вашингтоне. Люди, которым небезразлична моя судьба и судьба других американских корреспондентов. Они-то и предупредили нас".

В течение двадцати четырех часов он говорил, что посмотрит, что можно сделать. Они не сделали ничего. Около 8 часов вечера я начал обходить здание Министерства, этаж за этажом, предупреждая всех, говоря: "Уходите! Уходите из здания, оно будет атаковано сегодня ночью".

Когда я вернулся в свой гостиничный номер, мне снова позвонили из Нью-Йорка и сообщили, что операция откладывается еще на 24 часа из-за погодных условий. После моей второй встречи с Аль-Тайибом мою комнату обыскали. Он орал на меня. Он заявил: "Мы знаем, что вы из ЦРУ, потому что они атаковали Министерство". Я сказал ему: "Ты, лживый сукин сын! Я предупредил тебя, потому что работаю на газету и на страну, которая бережет людей. Нас предупредили из соображений элементарной человечности, - не только по отношению к нам самим, но и по отношению к иракцам. Они не хотели убивать невинных людей. А ты ничего не сделал, не смог сделать!"

Я ходил туда два вечера подряд, торопясь увести людей. В результате пострадал только один человек, секретарь министра, - поразительный результат, если учесть, что по зданию выпустили семь или восемь крылатых ракет. Я сказал: "Ты, сукин сын, ты знаешь, что произошло на самом деле. Я предупредил тебя из чистой порядочности, а ты ничего не сделал. А теперь ты выворачиваешь все наизнанку, чтобы выставить меня агентом ЦРУ". История закончилась тем, что ночью 8 апреля он похитил $200,000.

Теперь этот сукин сын сидит у себя дома примерно в трех милях отсюда и заявляет, что ожидает переназначения в качестве директора по делам информации. Он встречался с генеральным директором кабинета министров, который в процессе "чистки" собирается отстранить от дел только старших чиновников партии "Баас". Я думаю, его прогонят как одного из бывших лидеров "Мухабарата", но сейчас он заявляет посещающим его корреспондентам: "Конечно, мы все знали, что для Ирака пришло время перемен". Это человек, неспособный говорить правду, человек, использовавший любую возможность, чтобы попытаться соблазнить европейских корреспонденток. Он трахал их прямо у себя в кабинете. У него там были собственные фотографии рядом с Хуссейном и коробка "Виагры". Он омерзителен.

* * *

Рассматривая итог всего происшедшего, я считаю, что нам нужно усвоить несколько серьезных уроков. Редакторы больших газет и малых газет, редакторы крупных телекомпаний должны добиваться от своих корреспондентов обязательства говорить правду. В этом нет ничего невозможного. Уверен, что о закрытых обществах рассказать легче, чем кажется, так как закрытость сама по себе повествует о многом. Любая ложь кричит о правде. Нужно только навострить уши и держать глаза открытыми - и поймешь, как много тебе известно.

Теперь мы знаем, что эта страна была много ужасней, чем представлялось даже таким людям, как я. Существует такая вещь, как абсолютное зло. Я думаю, что люди просто не смогли его распознать. Они старались заглушить его рациональными доводами. Не могу передать, с какой яростью я выслушивал тех, кто осенью говорил мне, что я веду себя как камикадзе на задании. Не без восторга они годами объясняли мне, что это место не похоже ни на одно другое.

Я сделал материал об Удае Хуссейне и о том, что он использовал штаб Национального Олимпийского Комитета в качестве камеры пыток. От этого факта отворачивались не только журналисты. Хуан Антонио Самаранч, председатель международного Олимпийского Комитета, не мог не знать, что Комиссия по правам человека годами направляла ему доклады об использовании Национального Олимпийского Комитета в качестве пыточной. Я просматривал архивы и обнаруживал письмо за письмом от Хуана Антонио Самаранча Удаю Хуссейну: "Универсальный спортивный дух┘", "Мой уважаемый коллега┘". Да весь мир решил проигнорировать все это!

По той или иной причине мистер Буш главным вопросом решил сделать оружие массового поражения - и этот вопрос все еще остается открытым. В действительности для оправдания этой войны достаточно было одной лишь защиты прав человека.

Насколько мне известно, меня пригласили на работу как человека, обладающего совестью и рвением в вопросах этого рода. Я полагаю, что именно это обеспечило моей кандидатуре некоторый перевес, поскольку мне уже 58 лет.

Видите ли, я не считаю журналистов героями. Ведь что бы мы ни делали и какой бы решимости это ни требовало от нас, всегда есть люди гораздо, гораздо более мужественные, чем мы. Я словно бы защищен доспехом - я работаю для The New York Times. Это значит, что меня защищает имя моей газеты и сила американского правительства. Будем искренни. Что бы на меня ни свалилось - на мне бронежилет. У меня полный кошелек долларов. Я здесь по собственному выбору. Я стремлюсь попасть на первую полосу The New York Times и получить главные журналистские премии.

У людей, о которых мы тут пишем, подобных преимуществ нет. Они торчат там без денег и без еды. Я не ханжа, но в такой ситуации журналист, выставляющий себя героем, выглядит абсолютно и исключительно фальшиво.

Мы соблазняемся престижными наградами. Они гонят нас вперед. Я получил "Пулитцер" за Сараево, - за "мужество" или что-то в таком духе, как указывалось в сопроводительной речи. Я сказал дословно вот что: "Я полагаю, что мы тут говорим о хронике мужества погибших горожан. Именно это и было мужеством. Там не было иных наград, кроме шанса на выживание". Я не хочу выставляться героем или вроде того. Нет, не хочу. Честно говоря, я считаю, что эта тщеславная амбиция - часть все той же проблемы. Стремление к власти. К известности. К славе.

Наш бизнес коррумпирован. Нам нужно вернуться к истокам. Эту войну необходимо изучать и обсуждать. Частью этой войны, на мой взгляд, было настоящее бегство от ответственности. Мы должны быть готовы прислушаться к шепоту.


[1] Дж.Барнс был корреспонтентом влиятельной New-York Times.

[2] Термин "майндер" - minder - использовался журналистами в Ираке; на сленге он означает помощника вора. Министерство называло этих людей "инструкторами", "гидами" - каждый иностранный журналист был приписан к своему гиду, и гид должен был сопровождать корреспондента во всех репортажах. (прим. перев.)

[3] "Мухабарат" - разведслужба.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Стивен Вайнберг (Steven Weinberg), Спроектированная Вселенная? /29.09/
Некоторые физики склонны утверждать, что значения определенных природных констант удивительным образом подогнаны так, чтобы создалась возможность зарождения жизни. По их мнению, такая "подгонка" может быть объяснена только вмешательством "конструктора" с его особым отношением к теме жизни.
Ричард Форно (Richard Forno), Хайтековский героин /22.09/
Технологии вызывают привыкание, как азартные игры и героин. Мы чувствуем себя не в своей тарелке, случись нам отстать от последних новшеств. Корпорациям это на руку, потому что зависимость начинает формироваться сразу, едва мы принимаем их правила игры и начинаем пользоваться их продуктами и услугами.
Грегори Бенфорд (Gregory Benford), Троянский конь фантастики /15.09/
Литература времени великих перемен, вызванных технологиями, - научная фантастика знакомит с религией ту часть читающей публики, которая редко ходит в церковь.
Как поисковые машины трактуют Интернет /07.09/
Поисковые машины создаются людьми и в силу этого обнаруживают некоторую предвзятость. В частности, поскольку поисковые машины - не только информационные инструменты, но и культурные артефакты.
Тодд Гаррисон (Todd Garrison), Вскрывая код /18.08/
Это эссе - для тех читателей Нила Стивенсона, которые в предвкушении выхода его книги "Ртуть" взялись решить криптографическую загадку, предложенную на сайте Барочного Цикла. Если вы и сами пытались разгадать ее, или вам просто любопытно, - ниже следует объяснение того, как один любитель смог найти решение.
предыдущая в начало следующая
Джон Ф. Барнс (John F. Burns)
Джон Ф. Барнс
(JOHN F. BURNS)
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Gateway' на Subscribe.ru