Разница между крупными держателями копирайта и широкой публикой (потребительской, между прочим, аудиторией этих самых держателей копирайта) заключается в том, что публика, по большей части, способна на конструктивный диалог, а держатели копирайта ограничиваются невнятной риторикой. Публика располагает цифрами и фактами (да - противоречивыми, да - не всегда удачными в целях аргументации), а держатели копирайта - выборочной статистикой и неуместным пафосом (пафос - вообще-то больная тема, я знаю). Прошедшая неделя бесконечной распределенной и дискретной дискуссии о пиратстве и защите интеллектуальной собственности в Интернете демонстрирует нам, у кого какие привычки ведения споров.

Тактика высокопрофессионального ведения споров давным-давно была задокументирована известным автором, и теперь мы не без удовлетворения наблюдаем, как применяются на практике его теоретические выкладки. "Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна, если ему сразу сказать, что он хромой?" Что может говорить меломан о способах распространения оцифрованной музыки, если его сразу обозвать пиратом и для пущей убедительности громко заголосить, - желательно еще до того, как он успеет открыть рот? Благородные коннотации слова "пират" давно утеряны (а жаль; их возвращение раскрасило бы картину, которую пишет Recording Industry Association of America, неведомыми доселе красками). "Пират" - это такое ругательство. Поэтому чем чаще адепты жесткой защиты интеллектуальной собственности употребляют это слово, тем успешнее их риторические упражнения. Собственно, это и есть "спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнера".

По странной логике, студии звукозаписи все еще не оставили надежды приспособить спрос аудитории к своему предложению, по-прежнему отмахиваясь от идеи действовать наоборот. И при этом продолжают пользоваться какими-то вывернутыми способами доказательства своей правоты. Мадам Хилари Розен, выступая в Гарвардском университете, горестно воздевала руки, обнаружив, что треть студентов-юристов пользуются p2p-сетями и качают оттуда музыку ("ах, и некоторые из них пойдут работать в индустрию развлечений!"). Вот ее методы ведения споров со студентами: "Что вы делали на прошлой неделе? Они, например, говорят, что писали какой-нибудь доклад. Я им говорю: "О, доклад писали, и получили высший балл? А что вы скажете, если кто-нибудь возьмет этот доклад и тоже получит высший балл? Вам это понравится?" И теперь пусть кто-нибудь объяснит мне, о чем мадам Розен вообще говорит. Ее, похоже, не заботит, что никому из пользователей p2p-сети и в голову не придет выдать добытую композицию за свою - а ее аналогия была бы уместна лишь в этом случае.

На протяжении многих месяцев мы слышим жалобный плач держателей копирайта, которые твердят о падении продаж традиционных носителей, в котором винят, разумеется, сетевых пиратов, слишком увлекающихся обменом файлов в p2p-системах. Ярость, направленная на p2p-сети, с точки зрения общеидеологической вполне объяснима: децентрализация корпорациям претит, поскольку децентрализованная система не поддается контролю, и, соответственно, корпоративные деятели с анально-ретентивным синдромом в децентрализованной системе не имеют возможности хоть как-нибудь самореализоваться. Кроме того, у них имеются цифры. По данным на конец февраля продажи компакт-дисков в США упали на 10% (на 600 миллионов долларов), и основным врагом еще недавно успешного бизнеса RIAA считает, разумеется, многочисленных продолжателей дела Napster. Недолгое счастье студиям звукозаписи наступило недавно, когда Министерство юстиции США объявило о создании программы "Компьютерные взломы и интеллектуальная собственность", одной из составляющих минюстовской инициативы по борьбе с киберпреступностью. Но и этого RIAA недостаточно: в рамках новой программы проблемы защиты интеллектуальной собственности по-прежнему вторичны (хакеры для Минюста все-таки важнее). Кроме того, на борьбу с пиратством требуются дополнительные средства - по мнению представителей звукозаписывающих студий, государство должно увеличивать финансирование антипиратской деятельности. Иначе студии звукозаписи умрут в страшных муках.

В виде исключения на этот раз RIAA приводит некую статистику, якобы подтверждающую необходимость принятия неотложных мер. Статистика такова: количество арестов и предъявленных затем обвинений в 2001 году возросло по сравнению с 2000 годом более чем вдвое; количество признаний вины (подсудимыми самостоятельно или судом) - втрое, количество успешных антипиратских акций с конфискацией контрафактной продукции - более чем в два с половиной раза. По данным RIAA, в 2000 году было арестовано 1,6 миллиона пиратских CD-R, в 2001 году их количество увеличилось до 2,8 миллиона. Такие вот цифры.

Аргументы из области статистики на неподготовленного наблюдателя всегда производят впечатление. Однако, как легко понять, вся эта математическая красота совершенно необязательно демонстрирует глобальный рост пиратства, хотя вполне релевантна как доказательство успешности антипиратской деятельности. 2001 год был годом нескончаемой паники держателей копирайта, и, соответственно, активизации борьбы с пиратством. Вычисленные RIAA цифры подтверждают и без того интуитивно понятное соотношение: чем больше антипиратских рейдов, тем больше конфискованных контрафактных компакт-дисков. И ни одна из них не доказывает, например, что "чем больше p2p-систем, тем больше контрафактных дисков". Или даже что "контрафактных дисков больше, потому что увеличилось их производство". Поскольку подсчитать объемы производства контрафактных дисков все равно не представляется возможным. Правда, все эти арифметические стенания неплохо работают в дискуссии об увеличении финансирования борьбы с пиратством, но не более того.

P2p-системы плюс записывающие устройства (CD-R и CD-RW) по-прежнему занимают первое место в хит-параде злейших врагов звукозаписывающих студий. RIAA, как и International Federation of the Phonographic Industry, раз избрав главного виновника своих несчастий (которые оцениваются в 600 миллионов долларов в год, как мы помним), к пересмотру своей картины мира явно не готовы. Несмотря на то, что столь почитаемая ими статистика явно работает против них.

Умозаключение "а) в 2001 году возросло количество p2p-сетей, б) в 2001 году упали продажи компакт-дисков, значит в) p2p-сети виновны в падении продаж компакт-дисков" выглядит логичным лишь на первый замутненный взгляд. Независимые статистические выкладки демонстрируют нам нечто совершенно иное.

С одной стороны, по данным президента RIAA Хилари Розен, 23 процента опрошенных пользователей p2p-систем не стали покупать больше музыки, поскольку скачивают или копируют ее бесплатно. С этой цифрой мадам Розен приходит к американским конгрессменам и всем остальным, кто готов ее слушать. С другой стороны, имеется и другая статистика. По данным компании Ipsos-Reid, 81% опрошенных после обнаружения нэпстерообразных приспособлений для увеличения фонотеки покупают столько же или даже больше музыкальных компакт-дисков. Эти данные подтверждаются результатами исследований эксперта Jupiter Media Metrix Арама Синнрайха: пользователи, давно злоупотребляющие обменом файлов, склонны покупать не меньше, а больше компакт-дисков. Зависимость, выявленная Синнрайхом, впрочем, отнюдь не линейна: пользователи, располагающие широкополосным доступом в Интернет, а также те, у кого имеются записывающие устройства, покупают несколько меньше дисков, чем те, кто не пользуется этими благами цивилизации. В любом случае, падение продаж за счет этих последних категорий пользователей более или менее компенсируется ростом продаж за счет тех, кто, накопав в каком-нибудь WinMX композиций незнакомого ему музыканта и впечатлившись, отправился в ближайший магазин за его альбомом. Так или иначе, после этой арифметики p2p-системы и производители записывающих устройств как-то не выглядят теми злобными врагами музыкантов и держателей копирайта, какими их пытаются изобразить последние.

Точка зрения музыкантов на систематическое нарушение их авторских прав в Интернете, к слову сказать, отнюдь не столь однозначна, как хотелось бы студиям звукозаписи. После того, как адвокаты Napster ненавязчиво предложили судье Мэрилин Холл Пэйтел поинтересоваться, насколько студии вправе распоряжаться музыкальными записями, права на которые они с таким рвением пытаются защитить, постепенно стали выясняться интересные подробности взаимодействия музыкантов с индустрией звукозаписи. Например, как корпорация Sony платила (а точнее, не платила) авторских отчислений музыканту Джозефу Берду (выпустившему в конце шестидесятых два альбома, впоследствии переизданных на компакт-дисках - последний факт на доходах Берда не отразился ни в малейшей степени). Не говоря уж об арифметических упражнениях Кортни Лав, которые сейчас уже стали классикой жанра "дразнилки для звукозаписывающей индустрии".

Мне неизвестны примеры точных - повторяю, точных - оценок соотношения факта публикации mp3 или распространения его в p2p-сетях (скажем, количества downloads) и продаж соответствующего компакт-диска (впрочем, поскольку речь идет о разных форматах - распространение отдельной композиции и распространение альбома, возможно, такие подсчеты затруднительны). Зато в активе концепции свободы распространения информации имеются вполне внятные (хотя для глобальных обобщений пока и недостаточные) данные о соотношении открытой публикации электронных книг и объемом продаж тех же книг на бумаге. В 2000 году писатель-фантаст Эрик Флинт основал Baen Free Library - в частности, с целью доказать, что свободная публикация литературных произведений способствует продажам книжной продукции, а не мешает им. 15 апреля он опубликовал очередное эссе, содержащее подробный анализ вопроса на примере нескольких книг, помещенных в библиотеку. Если вкратце, его подсчеты показали, что факт онлайновой публикации текстов, судя по всему, способствовал продажам бумажных изданий, и уж во всяком случае, не привел к их падению. Факт, который неплохо бы принять во внимание, скажем, издательству "Литература".

Кажущаяся проблема студий звукозаписи в том, что разница между mp3 и записями на компакт-дисках стремится к нулю, в то время как пропасть между электронной и бумажной книгой громадна и непреодолима. Что, однако, совершенно не основание для тотального закрытия всех без исключения файлообменных систем. Во-первых, потому что закрыть их все равно не представляется возможным, во-вторых, потому что закрытие их, как продемонстрировал отчет Jupiter Media Metrix, вопреки мнению маркетологов-традиционалистов из RIAA, неразумно и неполезно именно с точки зрения организации продаж. Те, кого мадам Розен привычно обзывает пиратами, - на самом деле, вполне лояльная аудитория. Существенно более лояльная, чем того заслуживает индустрия звукозаписи.

На самом деле, как мы понимаем, эта попытка изобразить оду сохранения экономической состоятельности звукозаписывающей индустрии на фоне существования p2p-сетей - сама по себе явный признак разложения, происходящего у нас в головах. Потому что приходится дискутировать о деятельности держателей копирайта в привычных и понятных им терминах. На фоне всех этих утешалок для бедных и несчастных студий звукозаписи не стоит забывать, что те, кто в их терминологии называется пиратами, на самом деле, по большей части, осуществляют свое безусловное право копировать купленный компакт-диск столько раз, сколько им требуется, и в тех форматах, которые им удобны, а затем безвозмездно делиться результатом процедуры копирования с теми, с кем они считают нужным поделиться (коммерческое распространение компиляций, которые составлены из mp3-файлов, добытых в системе KaZaA, разумеется, не в счет).

Вести с поля боя

Американская компания 321 Studios подала ходатайство о деклараторном решении по поводу распространения ее программного продукта DVD Copy Plus. ПО позволяет копировать защищенные от копирования DVD на диск пользователя и затем конвертировать их в формат VideoCD или DivX - то есть делает с видео ровно то, что Advanced eBook Processor - с электронными книгами (за что теперь отдувается президент "Элкомсофта" Александр Каталов). 321 Studios, которой кинокомпании уже начали грозить судебным преследованием, хочет, чтобы судья разрешил ей распространять ее разработку. Когда с похожей просьбой в суд обратился Эдвард Фелтен, желавший поведать криптографам, как он ломал водяные знаки на конкурсе Secure Digital Music Initiative (которая, кстати, благополучно загибается), индустрия звукозаписи пошла на попятный самостоятельно. Но у Фелтена имелось одно безусловное преимущество: он мог апеллировать к свободе научных изысканий, и RIAA, попытайся она ограничить эту свободу, выставила бы себя абсолютным монстром и ассоциацией полных ослов. 321 Studios, как и "Элкомсофт", не имеют возможности пользоваться столь роскошным аргументом, поскольку распространяют коммерческий продукт. Но как бы то ни было - право пользователя в личных целях копировать легально приобретенное видео/аудио/текст/whatever снова приходится доказывать через суд. Что показательно само по себе.

Превращение утопии в коммерции на наших глазах под барабанный бой: Робин Блур в пространном эссе, опубликованном во vnunet.com, объясняет на пальцах, почему властные структуры должны поддерживать open source. Аргументация Блура построена в основном на соображениях экономической целесообразности (поскольку это терминология, понятная целевой аудитории). С тем, что властям и вправду приходится разжевывать очевидное, как-то не поспоришь. С тем, что системы open source экономически целесообразнее закрытых проприетарных систем - тоже. Но попытка продать чиновникам систему, построенную на принципах, их пониманию по большей степени недоступных, как-то неприятна. Я знаю, знаю, что у open source имеется бизнес-модель, и значительна конкуренция за поставки программного обеспечения, и вообще все это не игрушки, а разработчики занимаются серьезным делом, и им требуется рынок сбыта. Я в курсе, да. А все равно не по себе.

А вот еще один летописец, поклонник "милых неудачников" Дэвид Кирш, для университета Мэрилэнда составляющий исторический архив бума точка-комов. Бизнес-планы прогоревших компаний для него - как средневековые храмы. Он настоящий историк, этот Дэвид Кирш. Впрочем, мы-то о другом. Некоторых точка-комов и впрямь жалко, но их создатели оклемаются после провала и начнут заново. Вполне вероятно, в необратимо изменившейся среде.

26 апреля были подведены итоги WIPOUT - конкурса эссе, посвященных проблемам интеллектуальной собственности (преимущественно негативным ее аспектам, поскольку WIPOUT позиционируется как альтернатива аналогичному конкурсу WIPO).

Потому что 26 апреля был Всемирный день интеллектуальной собственности. Мои поздравления.