Что хочу, то и говорю

Казалось бы. Сексуальные фантазии не допускаются; изобретательное старческое брюзжание тоже. Касательно сексуальных фантазий: 18-летний американский студент Винсент Фучино предстал перед судом за публикацию на веб-сайте порнографического рассказа, в котором фигурировали его однокурсницы и их преподаватель. Барышня, распознавшая себя в одной из героинь, подняла страшный вой, и студент отправился на скамью подсудимых по обвинению в - как это называется по-русски? сексуальная агрессия, говорит нам "Лингво", но это, право, смешно, - так вот, по обвинению вот в этом самом второй степени. Уголовно наказуемое деяние. Судья, естественно, весь в сомнениях: с одной стороны, очевидно, что у студента имеются права, защищаемые Первой поправкой к Конституции США, и именно о них и идет речь, но с другой - все герои рассказа легко опознаваемы, в рассказе описывается их внешность, в каких группах учатся, чем занимаются в колледже и тому подобное, и прототипы, как легко понять, глубоко оскорблены. Поразительнее всего, конечно, поведение барышни, которая подняла гвалт. Допустим, художественная ценность рассказа подлежит обсуждению - неважно. Но что - что, скажите мне, - может заставить реального человека тыкать пальцем в текст, содержащий неприятное и нерелевантное, но все же условно художественное этого человека описание, и при этом диким голосом орать: "Это я! Это я!"? Есть на свете абсолютно непостижимые для меня вещи.

И, с другой стороны, касательно старческого брюзжания: шестидесятидевятилетний дед Пол Траммель уже три с половиной месяца (с 27 февраля) сидит в одиночной тюремной камере в Сиэттле. За то всего лишь, что отказался выполнить решение суда, принятое в апреле 2001 года, и удалить со своего веб-сайта Contra Cabal множественные оскорбления в адрес местного дома престарелых. Насколько можно понять из сообщения Associated Press, самым тяжким оскорблением была карикатура на администратора дома престарелых Стивена Митчелла, на которой тот был изображен Осамой бин Ладеном. У Траммеля действительно очень жесткие тексты (вообще говоря, странно ожидать деликатных отчетов о жизни в доме престарелых). Что, разумеется, не повод сажать автора в тюрьму. Американский Национальный союз писателей, членом которого является журналист-внештатник Траммель, в ярости: в поддержку Траммеля открыт веб-сайт, где члены Союза, помимо прочего, высказывают небезосновательное предположение, что судья, вообще отказавшийся признать Траммеля журналистом, просто не имеет понятия о том, что такое журналист-внештатник. Противники Траммеля (сотрудники дома престарелых, в частности) предпочитают утешать себя мыслью, что дед просто склочник и зануда. Что, между прочим, тоже ни для чего не повод. Так или иначе, вопрос о дальнейшем содержании Траммеля под стражей будет обсуждаться 17 июня.

Что хочу, то и думаю

Казалось бы. Патентные бюро не дремлют. Ну то есть думать, разумеется, можно что угодно, но на воплощение идей лучше особо не рассчитывать. Вот в New York Times сочувственная статья о General Patent Corporation, компании Александра Полторака, который промышляет защитой бедных маленьких изобретателей от богатых больших корпораций. И не то чтобы злобные большие корпорации вызывали у нас какие-то теплые чувства. Но мелкий изобретатель против здоровой структуры - это и InterTrust Technologies против Microsoft (беспардонный, откровенный, удручающе безвкусный флирт "ах, отымей меня, я уже раздвинула ноги"), и InTouch против Amazon.com, и Overture Services против Google. Маленькие гаденькие злобненькие монстрики против больших, гадких и злобных монстров. Та самая ситуация, в которой процесс определения личных предпочтений - одно удовольствие. Мы вообще любим осуществлять акт выбора. Разработчикам программного обеспечения с открытыми исходниками, как нетрудно догадаться, абсолютно безразлично количество сотрудников в компании, владеющей патентом.

Но даже патентное законодательство возможно использовать творчески. Первым запатентованным животным, предназначенным для проведения медицинских экспериментов, была Гарвардская Мышь - грызун (сердце мое разрывается), восприимчивый к человеческим онкологическим заболеваниям. Родители ученого, который участвовал в выведении Гарвардской Мыши, подали заявку на получение патента на собственного сына. Вслед за учеными, запатентовавшими несчастное животное, мамаша Гарвардского Сына пришла к выводу, что ее произведение соответствует всем требованиям, которые предъявляются живому организму при его патентовании: он есть уникальная комбинация материи, новаторская, полезная и неочевидная. Кроме того, лишь уникальный набор супругов, уникальный половой акт и уникальный процесс воспитания мог привести к созданию сына, талантливого настолько, чтобы вывести Гарвардскую Мышь. Гарвард запатентовал не только процесс выведения Мыши, но и саму Мышь, а также ее потомство; родители Гарвардского Сына аналогичным образом пытаются запатентовать не только процесс создания своего чада, но и его самого, а также его отпрысков (которые отмахиваются в ужасе, уверяя, что интересуются только музыкой и спортом). Если родителям удастся доказать наличие прав на Гарвардского Сына, они заберут его из Гарварда и будут использовать для работы в саду, к чему он тоже весьма приспособлен.

Я считаю, Гарвардскому Сыну страшно повезло с родителями. Определенно наши люди.

Что хочу, то и копирую

Казалось бы. Microsoft изображает озабоченность, безымянный автор из корпорации пишет краткое эссе о недопустимости принятия Consumer Broadband and Digital Television Promotion Act (CBDTPA), о непредсказуемости последствий, о возможных катаклизмах, неминуемо грозящих индустрии высоких технологий, если будет одобрен законопроект Фрица Холлингза и всех производителей железа обяжут встраивать в продукцию системы, не позволяющие копировать объекты авторского права, копированию не подлежащие. Как, вероятно, помнит читатель, в начале апреля 2002 года случился минискандал, когда Linux and Main опубликовал статью, в которой сообщалось, что корпорация Microsoft владеет патентом, описывающим ровно эту технологию. Как сочетать теперешний пафос редмондских экспертов по копирайту и наличие этого патента, понятно не совсем.

CBDTPA лишает пользователя вообще каких-либо возможностей распоряжаться легально приобретенными объектами авторского права, но пока он не принят и остается лишь видением из ночных кошмаров (подозрительно, пугающе реальным, впрочем), а держатели копирайта развлекаются самодеятельностью. Попытались установить контроль за тем, что пользователи ReplayTV делают с цифровыми телевизионными программами. Как можно допустить, чтобы зрители мало того, что копировали телепрограммы, но при этом еще и игнорировали рекламные блоки и к тому же делились записями с другими. Установить контроль не вышло - суд не поддержал требование кино- и телестудий обязать корпорацию SonicBlue мониторить деятельность пользователей. Но за одну только попытку вмешаться в чужую частную жизнь студии получили от пользователей встречный иск, который поддержал Electronic Frontier Foundation. Юристы EFF справедливо видят в попытках преследования пользователей ReplayTV повторение истории с Betamax начала 1980-х; допустим, история с Betamax закончилась благополучно, но сейчас никаких гарантий нет.

Невозможность, нереальность, недопустимость и еще десяток всяких "не" защиты от копирования, тем временем, вполне осознают представители трех основных групп, имеющих, я бы сказала, некоторое отношение к музыкальному бизнесу. Вообще смешно, что попытки затормозить неизбежную эволюцию индустрии звукозаписи особенно упорно предпринимают те, кто имеет вполне условное отношение к этой индустрии и играет в ней роль далеко не всегда обязательной надстройки: звукозаписывающие студии, законотворцы и еще какие-то теоретики, которые занимаются все больше высокими технологиями (что по сравнению с музыкой - просто слезы). По другую сторону баррикад расположились вменяемые люди: аудитория, музыканты и программисты. Великолепное распределение ролей. Все больше музыкантов отчетливо осознают, что привычная модель меняется и следует не рыдать по ушедшим годам, а искать пути приспособиться к имеющимся условиям. Дэвид Боуи дал в этой связи интервью New York Times. Поразительный контраст: человек, выпустивший первый альбом в 1969 году, гибок, как в двадцать лет, а какой-то уродец, появившийся на горизонте семь лет назад, бесконечно заламывает руки и стонет про копирайт. Пусть шестидесятые существовали в лучшем случае минут одиннадцать в чьей-то голове, но помнить об этих одиннадцати минутах полезно, чтобы не превратиться в камень. В девяностых музыканты, видимо, получали неудачное воспитание. Идеология местами важна.

Где хочу, там и прячусь

Казалось бы. Ну то есть в Великобритании, например, лучше и не пытаться. На лето в Великобритании запланировано открытие Национального центра технической поддержки - невинное название для организации, чья единственная задача - перехват данных. Великобритания шла к этому с октября 2000 года, и сейчас, как и полтора года назад, совершенно очевидно: на каждый технический трюк найдется трюк поумнее. Можно сколько угодно перехватывать и складировать зашифрованные данные, но коль скоро известно, что правоохранительные органы следят за всеми и всегда (или же могут следить лично за тобой в любой отдельно взятый момент), естественно активнее использовать шифрование. Что правоохранительные органы намерены делать с зашифрованными данными? Ну, допустим, ломать коды - но это развлечение, требующее неспешности и созерцательности, - оно занимает гораздо больше времени, чем обычно имеется у тех, кто ведет расследование. Плюс перехват трафика ни в чем не виновных пользователей. Как обрабатывать все эти горы данных - отдельный вопрос; мы все, разумеется, искренне верим в нечеловеческие способности сотрудников вневедомственной охраны (британской, наверное, более, чем местной, поскольку сталкивались по большей части с местной), но, пожалуй, даже для британцев это уже немножко чересчур. В общем, с открытием центра британская полиция получит новый увлекательный способ себя занять. О британских пользователях уж не говоря.