Русский Журнал / Net-культура / НасНет
www.russ.ru/netcult/nasnet/00-06-27.html

НасНет : выпуск 8
Сергей Кузнецов

Дата публикации:  27 Июня 2000

Проект: девяностые

Смерть и новые коммуникации

(Ключевые слова: смерть, e-mail, internet, судьба)

Когда-то давно был у меня приятель-однокурсник по имени, скажем, Саша. Альпинист. Еще до института он учился в одной из известных московских спецшкол и потому я довольно неплохо знал его одноклассников. В этой истории участвуют трое: некто Зябликов, все это время живший в Москве; Беликов, живший в середине девяностых в Варшаве, и Лена Краснова, жившая в Канаде. И вот где-то году в 1996 Краснова приезжает в Москву, встречается с Зябликовым, они вспоминают школьные годы, перебирают знакомых и выясняют, что Саша как раз в горах и вернуться должен уже после того, как Лена улетит в свою Канаду. Жалко, мол, что не увиделись, но не в последний же раз...

Но накануне ее отлета, Зябликов внезапно узнает, что Саша разбился в горах. Он понимает, что не может про это Лене сказать, и решает сделать вот что. Он знает, что Лена собирается домой через Варшаву, где в аэропорту ее должен встретить Беликов. Зябликов шлет ему e-mail с печальным известием и просит сообщить об этом Лене. Послав письмо, едет в Шереметьево и провожает девушку на самолет Москва-Варшава.

Лена улетела, а Зябликов вдруг подумал о причудах современных технологий. Она, мол, еще только летит, а он уже знает, что за новость ее ждет в Варшаве, поскольку э-почта летает куда быстрей самолета.

И эта мысль его как-то взволновала.

И взволновала она его так, что, когда Лена через год снова прилетела в Москву, он решил ее высказать. Так и сказал:

- Знаешь, когда ты улетела, я долго думал о том, что ты еще не знаешь, но вот скоро узнаешь...

- Что узнаю? - спросила Лена

- Ну, что Саша разбился

- Как разбился? Когда?

Выяснилось, что Беликов поехал в аэропорт, не заезжая в офис, и прочел зябликовский e-mail, когда Лена уже улетела дальше в свою Канаду.

Так вот получилось, что именно Зябликов ей все и рассказал.

Если бы я сам не знал всех участников этой истории, то подумал бы, что это переработка старой притчи о неотвратимости судьбы.

* * *

Неутомимый Н.Колпий продолжает присылать свои истории, объединяя их по две. На этот раз дуплет называется "Народный хоккей".

Народный хоккей

1

Подвозил меня один... Обстоятельно рассказывал, как его десятилетний сын занимается хоккеем - по сути, профессионально. А в конце рассказа - философское обобщение:

- Все равно в НХЛ или просто за границу только самые талантливые пробиваются. Тупым - никакая дыхалка, никакая физика не поможет. Но если тут, - и он постучал себя по кумполу, - есть хоть что-нибудь - уже можно в высшей лиге играть или там за банк.

Я удивился.

- Как это за банк?

И мужик поведал, что у крупных банков есть свои хоккейные команды. Игроки получают по полторы-две штуки баксов. Разговор, замечу, происходил весной 99-го.

- А как же кризис? - недоумевал я.

- А что им кризис. Банк остался - значит, и команда осталась. Вот и играют между собой. Хозяева бабки друг против друга поставят и сидят, переживают...

С тех пор ничто не может вытравить из моего сознания навязчивой картины.

Дворец спорта. Искусственный лед сияет в прожекторах дневного света. Снаружи - жаркая осень 98-го, обалдевшая страна дружно держит обморочную паузу. А здесь, на льду, без всяких пауз рубятся вольнонаемные гладиаторы. Трибуны пусты, но в симметричных VIP-ложах двое упитанных мужчин в дорогих костюмах с замиранием сердца следят: чья возьмет...А может быть, эти двое мужчин сидят в одной ложе. Перед ними детская настольная игра: плоские жестяные человечки с клюшками лихо носятся по своим желобкам. И когда один из банкиров закатывает другому пластмассовый кружок в пластмассовый же коробочек - внизу, на льду, настоящая шайба влетает в сетку, вспыхивает красная лампочка и судья - штатный сотрудник третьего, нейтрального, банка - дает свисток. Тогда в здании на другом конце Москвы распахиваются массивные двери, больше похожие на крепостные ворота и обезумевший вкладчик, не верящий своему счастью, получает доступ к заряженному банкомату.

2

Давным-давно, еще в восьмидесятых, сидел на дне рождения у друга с торцевой стороны длинного узкого стола. Был я тогда унылым юношей. А с другого торца сидела девушка Люда - бойкая, шумная. Полная мне противоположность. Периодически упираясь взглядом в мою скучающе-отсутствующую физиономию, она задорно восклицала: "Не спать!" Празднование, меж тем, катилось своим чередом. Перевалило далеко за полночь. Я сидел ровно в той же позиции. А вот противоположная Люда начала явно клевать носом. И тут-то я наконец развеселился, выкрикивая через равные промежутки времени: "Не спать! Не спать!"

Недавно - на дне рождения все того же друга - мы с Людой встретились после десятилетнего перерыва. Поцеловались, сказали: "Не спать!" Потом Люда представила своего мужа. Мы с ним разговорились на спортивные темы. Я упомянул, что раз в неделю играю в футбол в зале.

- А в хоккей? - спросил он.

Я пожал плечами - слишком уж все громоздко, да и опыта маловато.

- А вот у меня друзья есть, - сказал муж Люды, - они фанаты. Нашли дворец спорта, арендуют площадку, играют. Еле влезли в расписание. До шести утра все забито.

Я не верил. Но он настаивал.

- Точно: до шести утра. Там основные арендаторы - ГИБДД и таможня.

Принято считать, что ночная жизнь Москвы 90-х - это рейв, драйв и текила-бум. Еще, пожалуй, боулинг. Но хоккей? Сухие щелчки шайбы, бешеные скорости, трезвый азарт... Гаишник, берущий на бедро таможенника в глухой предрассветный час... Разве мог я представить себе такое? Разве писал об этом профильный журнал "Не спать!"?

А почему я в итоге так безоговорочно поверил в рассказ нового знакомого?.. А потому что службы - военизированные: у них вахты, смены... При определенном графике дежурства можно и в самое мертвое время вволю рассекать на коньках, а вовсе не спать!

Берите пример с Н.Колпия! Шлите свои истории о девяностых годах!


Имя

E-mail


Избранные места

У Джека Лондона есть рассказ...

Нет, не так. Начать надо бы с того, что сказать о том, что меня давно волнует одна тема. Она - не на раз и не на два, но заявить ее можно и сегодня. Вкратце дело сводится вот к чему.

Много лет назад те, кому сейчас за тридцать, были маленькие и жили в Советском Союзе. Помимо очевидных политических следствий это имело несколько культурных - например, то, что вся современная развлекательная литература оказывалась закрытой для нас (неразвлекательная тоже, но это отдельный разговор). Иными словами, в семидесятые мы читали фантастику пятидесятых годов - если вообще не довоенную. А в начальной школе - масскульт начала века или даже конца прошлого. Детективов, например, фактически не было. Зато было множество всего, что напереводили в двадцатые-тридцатые. Отсюда тема связи времен, мостика, перекинувшегося от эпохи декаданса к семидесятым-восьмидесятым-девяностым.

Множество вещей, ставших "модными" в девяностые, уходят корнями в книжки, которые мы читали в детстве. Мы - это, скажем, Пелевин, Вербицкий, Эпштейн и я... Довольно разные люди сегодня, но книжки, подозреваю, читали одни и те же. Скажем, из Герберта Уэллса, Александра Грина или Джека Лондона можно было извлечь первые представления о психоделии, анархизме, терроризме, конспирологии и прочих разных вещах. В другой раз я, может быть, заведу раздел "Листая старые страницы", где и буду комментировать наиболее интересные случаи прорастания книг, написанных почти сто лет назад, в культурную реальность девяностых - но пока, дабы не перегружать НасНет ностальгическими мотивами, воздержусь.

После этого предисловия вернусь к Джеку Лондону. Так же, как и другие перечисленные выше авторы, он был куда многогранней десятка хрестоматийных рассказов про "зов предков", "жажду жизни" и "смока и малыша". Один из наиболее запомнившихся мне текстов назывался "Тропой ложных солнц", который начинался с того, что двое героев рассматривали иллюстрированный журнал. Один из них говорил, что не понимает всего этого:

- Вот, мол, два человека. Один выстрелил в другого, а тот падает. Кто хороший, кто плохой? Почему стрелял? К чему это вообще все?

Второй, рассказчик, объяснил ему, что картина - это как вид в окне. Идешь вечером и заглядываешь в окно. Видишь картинку: ребенок в кроватке, заплаканная женщина, врач в дверях - и что-то понимаешь. Ты не знаешь, чем болен ребенок, не знаешь, кто эта женщина, - но все чувства, испытываемые ими, ты ощущаешь. Растроганный собеседник в ответ рассказывает историю из своей жизни, которая как раз и есть картина без начала и конца (Она-то и называется "Тропой ложных солнц").

Но меня сейчас интересует метафора окна. Вряд ли благодаря Биллу Гейтсу слово это оказалось тесно связано с компьютерами. Монитор - наше окно в мир (опять же есть тема "окна как зеркала", но я не буду отвлекаться). И открываемые в нем "окна" - уже окна второго порядка. Но тем не менее не приходится удивляться, что, заглянув по какой-то ссылке, внезапно чувствуешь себя как раз этим самым... подглядевшим в окно. Нечто без начала и конца, но с ощутимым впечатлением.

Последний раз я испытал это чувство, когда зашел по ссылке, присланной мне коллегой по РЖ Ильей Овчинниковым.

Вот она: http://litera.ru/poezdki/.

Первый абзац сразу вносит ясность:

Дорогие друзья - учителя, ученики и выпускники гимназии # 1567, а также все остальные! На этом сайте размещается все, что имеет отношение к истории наших славных поездок - как прошлых, так и будущих: описания, воспоминания, дневники, фотографии и тому подобное.

Понятно, что все перечисленное - вещи не так чтобы интимные, но предназначенные для узкого круга. Дневники, описания, воспоминания... Некое "в поисках утраченного времени", предпринятое без прустовской дотошности и таланта, скорее, в расчете на тех, кто может вспомнить то же самое - или напомнить забытое.

Вот, скажем, из описания путешествия в Италию в марте 1991 года:

Вспоминаю, как где-то под вечер девушки из 10 "В" Юля Лидерман и Ася Бонч-Осмоловская устроили в купе лежачий канкан по мотивам спектакля "Женитьба гусара". Я забился в угол и считал, что попал в притон, а Артур Клява утверждал, что эту сцену надо снимать для фильма "Казанова".

Понятно, что желательно хотя бы представлять, как выглядели в десятом классе Юля Л и Ася Б.-О. (родственница известного художника и Бонч-Бруневича?) - может, они были пухленькие с толстенными ногами, а может, напротив, худощавые, с длинными и красивыми. Может, Артур Клява был завзятым Дон Жуаном, а может - скромным мальчиком, впервые поцеловавшимся в двадцать лет? Может, он был влюблен в одну из них? Может быть - в обеих? Может быть, влюблен был рассказчик? Ну и так далее...

Подобные вопросы обычно возникают при чтении исторических документов (типа тех, что хранятся в архивах в разделе "неизвестные пишут неизвестным"). Интернет присваивает статус подобного документа любому напечатанному в сети воспоминанию - и от этого события личной жизни еще быстрее становятся историей, потому что история начинается тогда, когда твои личные документы читают посторонние люди.

Ощущение, описанное выше - подглядывание в окно за незнакомыми людьми, - Эдуард Львович Безносов не брил бороду с 1989 года; он действительно главный специалист по Бродскому было бы еще сильнее, если бы люди были совсем незнакомые. Так, я хотя бы знаю Овчинникова или его учителя Э.Безносова (одного из первых публикаторов Бродского в России), а попади я на аналогичные записки учеников какой-нибудь владивостокской гимназии? Ну, прибережем это до другого случая... Читатели могут присылать мне ссылки на подобного рода архивы - школьные тексты, воспоминания, фотографии (один из самых известных проектов подобного рода принадлежит Вербицкому, про другой - Зеленоградский - я уже как-то говорил).

Иногда, впрочем, посещает мысль о том, что мир так мал, что не будет такого ресурса, где не обнаружились бы знакомые. Так, завершая чтение "Наших поездок", я наткнулся на чудесный абзац:

Поезд отходил в 2 часа ночи, так что пару часов-таки пришлось провести на вокзале. Как сейчас помню вздох Феди Павлова, известного ныне журналиста и тусовщика: "Эх, был бы здесь Данилкин..." "И что бы было?" - спросили Федю. "Как что? - удивился Федя. - Я бы его бил". Над демонстративной "враждой" Левы Данилкина (ныне также известного журналиста) и Феди Павлова веселилась в то время вся школа - И.О.

Я тоже повеселился. Мало того, что я знаю обоих героев этого абзаца, так еще две недели назад на пляже в Сочи сам Данилкин рассказывал мне о своей "демонстративной вражде" с ФПА - нынешним гл. ред. журнала "Молоток" и основателем упомянутого Encolpius'ом журнала "Не спать!"

(Спрошенный по телефону о приведенном выше абзаце Федя ответил, что все было наоборот, и Данилкин был его старше на два года и как раз его третировал... короче, абзац может обрасти комментариями, показаниями очевидцев и домыслами. История, одним словом).

Обратная связь

Пришло два письма по поводу таинственных чеков, принимавшихся в магазинах начала девяностых. м14 считает, что речь шла о чеках "Россия", введенных ЦБ в 1991 и отмененных в конце 1992. Андрей М. предполагает, что, по-видимому, имелись в виду "personal checks, на которых вы пишете сумму прописью, и ее затем снимает магазин с вашего счета... если не заколебется это делать". Первая версия представляется лично мне более убедительной.

Самореклама

Чтобы те, кто привыкли сверять свои вкусы к кино с моими, не остались без дела, я решил публиковать ссылки на мои статьи о фильмах текущего репертуара - так сказать, рассредоточенный "Культурный гид". На этот раз - текст называется "После оргии" и посвящен фильму "Порнографическая связь". Читайте и смотрите!

Впечатления

Решил написать собственное впечатление. Жанр не совсем выдержан, но записать хочется, а больше приткнуть некуда:

На днях заснул в метро и мне приснились стихи. Помню только одну строчку, причем, помню, что во сне ее мучительно сочинял: "разжижает наши жилы, расширяет нашу жизнь". Речь шла, разумеется, о смерти, и слово "расширяет" означало "придает перспективу", "раздвигает за положенные ей пределы". "Разжижает наши жилы" означало, кажется, процесс гниения.

Само собой, в бодрствующем виде я стихов не пишу.

Впечатления от читателей несколько более определенные. Так, Антон пишет:

Когда я иду из дома на работу, почти каждый день, значит - я вижу щит, на котором между изображением ХХС и Памятника Петру над некоторой символической речкой написано "За Веру и Отечество". Иногда на этом месте появляется другая реклама - вот было нечто вроде шампанского "Русская Серия" - а потом снова Памятник и Храм. Это, наверное, новая рекламная технология - безусловный патриот должен реагировать на русскую серию игристых вин столь же радостно, как на символы (чего, чего символы ХХС и ППП - ну скажите мне).

Все могут и дальше слать мне свои впечатления и переживания, воспользовавшись формой снизу:


Имя

E-mail