 |
 |
    |
 |
||
 |
 |
 |
|
|
|
|
||
|
|
|
Снегопады и холода, обрушившиеся на Москву в конце прошлой недели, существенно проредили наших авторов. Немногие здравствующие делятся кинематографическими впечатлениями иностранного производства - будь то шедевр Эдгара Улмера, которой наслаждался в отсутствие концертов Максим Семеляк, или свежий "Умница Уилл Хантинг", уже помянутый две недели назад Станиславом Ф. Ростоцким и увиденный в прошлую среду Георгием Мхеидзе. Впрочем, могу утешить поклонников отечественной культуры заметками Анны Эйдис о размещенной выставке "Женщины и магия: мир русской деревни XIX - XX вв" в Кунсткамере.
Обнаруженная мной благодаря Интернету и Роману Лейбову кунсткамерная выставка "Женщины и магия" способна ввести в заблуждение как поклонников Карлоса Кастанеды, ожидающих увидеть коллекции магических грибов (в изобилии произрастающих в лесах средней полосы) или наборы непонятных предметов, значение которых ясно только посвященному, так и ленивого зрителя, пробежавшего вдоль застекленных витрин, не читая сопроводительных надписей на стендах. В витринах лежат хорошо знакомые по небольшим этнографическим музеям вещи: детские игрушки, свадебные наряды, ленты, куколки, предметы домашнего обихода, пестики и ступки. Но присмотревшись к ним внимательнее и прочитав написанные организаторами выставки тексты, начинаешь понимать, что настоящая магия не нуждается в особом реквизите, поскольку пронизывает собой всю жизнь той, которая ею занимается.
Выставка выстроена как маршрут, ведущий по жизни: детство, отрочество, девичество, замужество, зрелость ("бабий век") и старость. Каждому периоду соответствует свой набор магических предметов. Уже в первом разделе можно видеть концептуальную новизну этой выставки по сравнению с той "этнографией родного края", которую нам преподавали в школе. Дети играют в свадьбу и похороны не потому, что подражают взрослым, а потому, что заклинают свою будущую судьбу; кричат "чур-чура" не из ритмически-поэтических соображений, а для отвода сглаза; присказки по типу "расти коса до пояса, не вырони ни волоса" не просто "песенки", как убеждают нас детские книжки, а типичные заклинания.
Такому же переосмыслению подвергаются и все последующие периоды женской жизни: многочисленные девические игры трактуются как разновидности приворотной магии, свадебные обряды маркировали инициационный переход и превращали дом мужа в "свое" пространство. То, что со стороны выглядит, как ведение домашнего хозяйства, превращается в "бабью магию", регулирующую плодородие человека и домашней скотины. Все предметы домашнего обихода имели свою магическую функцию: ухват надо было выкинуть за порог при грозе, чтобы отвести молнию; удар веником был серьезным наказанием; о символике пестика и ступы можно даже не говорить специально.
Иными словами, фольклор - это и есть магия: в случае Мексики или Китая это представляется очевидным, а кунсткамерная выставка сделает это внятным и для родной страны. По крайней мере теперь, напевая ребенку традиционную песенку "Водичка, водичка, умой мое личико, чтобы глазки блестели, чтобы щечки краснели, чтоб смеялся роток, чтоб кусался зубок", мы будем понимать, чем мы занимаемся на самом деле.
Ведь древняя магия действует и сегодня. И тут особое значение приобретает отсутствие на выставке раздела похорон. На вопрос "почему?", организаторы отвечали твердо, но не аргументированно: "Мы решили похороны не включать". Иначе говоря, на то есть свои причины, которые вам, посетителям и журналистам, знать не положено. Остается только гадать: не то обращение к похоронной магии могло навредить создателям экспозиции, не то эта магия остается слишком эзотеричной, чтобы выставлять ее на всеобщее обозрение.
Санкт-Петербург. Кунсткамера (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого)
Я перестал писать про музыку, взамен обернувшись второстепенным порнографом. Вопреки ли, благодаря этому - но в мои семидневные чарты угодил фильм "Черный кот" 1934 года производства, любезно предоставленный кинокритиком Ростоцким. В главных ролях - Борис Карлофф и Бела Лугоши собственной персоной. Для описания увиденного более всего подходят тихие и уверенные перечислительные интонации: замок, кадавры, парочка простых и молодых ребят, темный водоворот Мальстрема, инфернальные полишинели, ироды, их големические слуги, Карлофф, играющий на рояле, Лугоши, сдирающий с Карлоффа кожу, сорванная черная месса, in nomine dei nostri Satani Luciferi exselci, "ты понимашь, ЧТО я собираюсь сделать с тобой сейчас? нет, ты не понимаешь", из шкафа появляется переходящее красное знамя. "Сверхъестественная ерунда," - заключает положительный герой ленты. "Сверхъестественная - возможно, ерунда - едва ли", - с астанговскими интонациями отвечает ему психиатр Витус. Лугоши своей нечеловеческой статью напоминает генерала Коржакова. Глядя на эти лица, осознаешь что пресловутое "он пугает, а мне не страшно", есть одно из самых вредоносных и ненужных высказываний века . "Лучше уж испугаться, чем получить травму", - объясняет Лугоши героине фильма. В сущности, проблема в одном - научиться правильно воспринимать, не скатываясь в снисходительную стильность мышления.
Смотреть - без ненужного, по сути, пафоса, когда согласные неумолимо твердеют перед звуком "э", а "Борис", разумеется, акцентирован на первом слоге. Возьмем для сравнения мусор музыкальный. Есть Vampiros Lesbos, но есть ансамбль "Обертон". Первое - для человека "просвещенного и утонченного", пользуясь терминологией Батая. Второе - для человека "неукротимого и радостного". Перевести "Черного кота" во второй ряд - дело нелегкое, но в принципе осуществимое. Нужно, чтобы "Кот" встал в один ряд с пришепетываниями Константина Рябинова, с символизмом Олега Судакова. Тогда - дело пойдет. Тогда - долгожданная черно-белая магия хаоса восторжествует. Один умный человек в свое время поставил вопрос ребром: любовь или страх? Страх, конечно, страх, о чем разговор...
В свой день рождения я устроил себе несколько маленьких, но оттого не менее приятных подарков. Наряду с употреблением хорошего алкоголя непосредственно на рабочем месте и праздничного ужина вдвоем в ресторане тибетской кухни, таким подарком стало посещение премьеры новой картины стареющего маргинала Гаса Ван Сента "Умница Уилл Хантинг" в уютном зале Olympic Penta Dome Cinema. Все мои коллеги и знакомые-кинокритики, отсмотрев этот фильм пару месяцев назад на "тряпочной" копии, дружно и слаженно его изругали, пеняя на эксплуатацию давно изжитых самим Ван Сентом приемов, на жутчайший мэйнстрим в проблематике и стилистике (эта картина уже принесла в прокате около 120 миллионов долларов, что для независимого режиссера является результатом абсолютно немыслимым) и, наконец, на провальность сценария и сюжета (разумеется, с точки зрения "чистого искусства"). Один уважаемый мною критик даже несколько раз повторил фразу "творческое самоубийство". Рекомендации, согласитесь, нелестные, и потому, проходя в зал и надевая наушники, я даже засомневался, стоит ли настолько сознательно портить себе праздник?
Однако Господь, как выяснилось, хранит именинников - фильм оказался просто великолепен. Ван Сент действительно совершил своего рода самоубийство - в понимании дзэнском или гностически-христианском, когда не дано никому воскреснуть, прежде не умерев. Все его предыдущие работы - и "Аптечный ковбой", и "Мой личный штат Айдахо", и "Даже девушки-ковбойши иногда грустят", и очаровательно-профессиональный "Умереть во имя" - после этого фильма показались мне... нет, не незрелыми, но как бы немного неуверенными, словно бы режиссер примеривался к прыжку на Олимп, где талант и успех, независимость креативного мышления и заоблачные доходы - не антиномии, а синонимы. Герой сценария Мэтта Дэмона и Бена Аффлека, блистательно поставленного Ван Сентом, - сверходаренный математик Уилл Хантинг (Мэтт Дэмон), который не занимается математикой, но проводит время с приятелями, шатаясь по барам и хулиганя. Однако его талант не остается незамеченным для профессора колледжа, где Уилл работает мусорщиком. Профессор вытаскивает паренька под залог прямо-таки со скамьи подсудимых, дабы сделать из него нормального гения, но наталкивается на агрессивное сопротивление своего подопечного. Подыскивая для него психолога, он обращается к своему старому приятелю (его играет Робин Уильямс), который и делает парнишку полноценным членом общества, при помощи очень личностных психологических методов спасая его от застарелых комплексов. Но социализированный Уилл не спешит начинать карьеру, подобающую таланту его масштаба, - вместо этого он отправляется в Калифорнию искать свою любимую.
Поверьте - так и происходит в реальной жизни. Ван Сент прав в двух вещах: во-первых, он в очередной раз снял фильм про сверхчеловека, у которого есть проблемы; во-вторых же, фильм поражает подлинностью этих проблем и способов их решения. Так страдают гении; так они выходят из бездонного колодца страдания к очищающему свету абсолютного понимания. Они на это способны - они ведь гении. Посмотрите, как это бывает на Олимпе сознания - возможно, вы чему-то тоже научитесь. Таким образом, мнимый квазидемократизм Ван Сента и заигрывание с массами, в котором его обвиняют отечественные критики, на деле являются не чем иным, как блистательным аристократизмом - гений снимает гения, и с Америкой все не так уж плохо, если столько народу отдали свои кровные доллары, чтобы на все это посмотреть. Набраться уму-разуму.
Американский Дом Кино (гостиница Рэдиссон-Славянская)
На этой неделе впечатлений было не много и у наших читателей. Иван Паравозов был потрясен опросом о лучшем эргономичном кресле ("Ответы были сильны. Как эстетическое впечатление. Вкратце - табуретка рулит"), а первое место отходит Киму "Игроку" Белову:
Впечатлений было два, и оба связаны с кино. Первое - фильм "Розовые чекиты" в четверг вечером по ТВ-6. Ставлю его в один ряд с моим любимым "Земные девушки доступны". "Где они откопали актёра, ТАК похожего на Сильвестра Сталлоне?" - думал я на протяжении всей ленты, а в титрах увидел: "Фрэнк Сталлоне". После этого меня ещё долго переполняло уважение к авторам.
Второй фильм, "потрясший до глубины души", - "Игра", досмотренная, наконец, через две недели после начала. Наверное, это лучшая картина Финчера, переплёвывающая даже "Семь". Зато я понял, почему кинокритики так мало восторгались "Игрой": финальные перипетии сделаны так, что каждый зритель ощущает себя дураком. Хочется сочувствовать Николасу Ван Ортону, герою Майкла Дугласа, но в то же время совершенно невозможно злиться на его брата и героиню Деборы Кары Унгер. Конец фильма вызывает одновременно слёзы, радость, сожаление и злость; поскольку все кинокритики (не прими, пожалуйста, это на свой счёт) наверняка думают, что очень умные (не потому, что кинокритики плохие, просто все люди так думают), они бывают раздосадованы тем, что картина оказала на них такое неконтролируемое воздействие, поэтому пишут мало и сдержанно. Т.е. наблюдается некий молчаливый заговор кинокритиков.
Конкурс на "лучшее эстетическое впечатление недели" продолжается:
 |
|
 |
|
 |
| © Авторы "Пегас Light", 1998 | © Русский Журнал, 1998 |
| © Сергей Кузнецов, редактор и составитель, 1998 | © Максим Егоров, дизайн, 1998 |