www.russ.ru winkoimacdos
Дневник культурных событий. Под редакцией Сергея Кузнецова


Екатерина Бирюкова

Самое сильное впечатление недели - безусловно, ураган, во время которого я возвращалась домой с очередного прослушивания пианистов на конкурсе Чайковского. Но и музыкальное впечатление, этому урагану предшествующее, тоже заслуживает внимания. Оно называлось Алексей Султанов. Это такой маленький коренастенький чертик с распущенными по плечам волосами, закрутивший настоящий вихрь в финале си-минорной шопеновской сонаты за несколько часов до того, как он пронесся над Москвой.

Этот музыкант был единственным (на момент написания данного текста) из большого количества отслушенных мною конкурсантов, программа которого не казалась изматывающе длинной (хотя продолжалась тот же час). Если лучшие его соперники производили впечатление мощных породистых скакунов и порождали взвешенные рассуждения о достоинствах и недостатках, то Султанова мне лично вообще не хотелось подвергать какому-либо объективному анализу и делить на "за" и "против".

Он из тех, которых либо бездумно боготворят, либо затравленно втаптывают в грязь. Прочат на Гран-при и при этом не пропускают в финал. Он пижон и агрессор, знающий, как, не отрывая рук от рояля, нахамить чинному жюри, и как вызвать после своего выступления звериный вой зала. Короче говоря, он является украшением любого конкурса, потому что какой же это конкурс без скандала?


Консерватория
Анна Эйдис

Самым сильным впечатлением - как, думается, и у всех - оказалась пресловутая субботняя буря. Ракушки гаражей, сбившиеся в кучу и сплющенные всмятку, сорванные крыши и поваленные деревья. Постапокалипсический пейзаж, напоминающий не то начало любимого Станиславом Ф. Ростоцким фильма "Гуммо", не то - песню про Ермака.

В субботу я была на вечеринке, где - вероятно, от избытка веселья - прилегла поспать на пару часов для того, чтобы быть разбуженной хлопающими под аккомпанемент грома дверьми и окнами. Один из моих друзей в это время как раз направлялся домой. Гроза застала его на полпути к метро, но он мужественно добрался до подземного укрытия - мокрый насквозь, но физически не пострадавший. Состояние его сознания было настолько изменено, благодаря климатическим странностям этого вечера, что с ним приключилась следующая неправдоподобная история.

Выйдя из поезда, чтобы перейти на свою линию, он увидел, что по противоположным путям бегает белая и совершенно мокрая собака. Некоторое время он смотрел на нее задумчиво, а потом поехал вниз на эскалаторе. На полпути он сообразил, что с собакой, вероятно, что-то не так, и, встретив служителя метрополитена, сообщил ему о случившемся. Только в везущем его домой поезде он понял, что выбрал несколько странную форму. А именно, он сказал:

- У вас там на путях собака бегает. Это как, нормально?

При этом в его вопросе не было сарказма: он честно пытался выяснить - может, так и надо, чтобы во время грозы по путям в метро бегали собаки?


Метро
Илья Кукулин

Неделя с 15 по 21 июня оказалась богата на литературные события. В частности, в Москве выступили с чтением стихов два автора, постоянно живущие за границей и пишущие на двух языках: Андрей Грицман - по-русски и по-английски и Елизавета Мнацаканова - по-русски и по-немецки. На этой и на будущей неделе я предлагаю читателям "Пегаса" два текста, которые вместе называются -

Диптих о неделе полиглотов
1.Гуляя с друзьями, ориентируясь в пространстве, всегда наугад

Андрей Грицман, к счастью, приезжает в Москву из Нью-Джерси довольно регулярно - примерно раз в год-полтора. В этот раз он привез новые стихотворения и большую поэму "Хамсин". И еще написал хорошие тексты, живя в Москве, - их он тоже читал на своем вечере, который прошел 17 июня в Музее Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке.

Грицман по образованию врач. Переехал в Америку в 1981 году. Работал в медицинской лаборатории, учился на литературном факультете Университета Норвич в Вермонте. По-английски вышел небольшой буклетик с его стихами "Domestic Paganism". В новых стихотворениях Грицмана, как "американских", так и "московских", есть много географических реалий, и они - не пейзаж души. Они совершенно буквальны. Флорида - это реальная Флорида, а не аллегория. Человек попадает в незнакомое место и должен сориентироваться в нем, а для этого пристально всмотреться в то, что его окружает.

Поэтическая работа, между тем, все равно идет - и идет напряженно. Постепенно оказывается, что всякое место, куда попал человек, - новое, незнакомое. Там, однако, могут жить друзья. С другой стороны, попав в незнакомое место (то есть в любое - даже вновь вызванное воспоминание оказывается отчасти незнакомым местом), человек обязан вновь и вновь выяснять, кто он такой и каков мир вокруг него. Во время бесед и прогулок с оставшимися друзьями это выяснение продолжается.

Теперь - о поэме "Хамсин". Это большое событие.

Люди, специально не следящие за современной литературой, считают, что поэм сейчас не пишут. Или, во всяком случае, это признак какой-то другой литературной ситуации - советской, что ли. Грандиозные поэмы Вознесенского и Евтушенко производят впечатление чего-то не то чтобы плохого (в них есть хорошие главы и куски), но абсолютно чуждого по жанру. Если говорить резко и со стороны - широкий охват в них свидетельствует о том, что человек поездил по миру, повидал, почитал иностранные журналы - но что делает автор, во что он играет, пока его нелитературное "я" ездит "по странам и континентам"? Непонятно.

В неподцензурной литературе, к которой принадлежит и Грицман, рождались поэмы принципиально иного типа - их писали Евгений Сабуров, Елена Шварц, Александр Ожиганов и другие. Это тексты совершенно другого типа - прежде всего, свободные; но еще и гораздо более психологически интенсивные и сложные.

Грицман сумел вернуть в русскую поэму глобализм, но сделал этот глобализм абсолютно несоветским. Тут географическая буквальность/проблематичность получает новое измерение. Отчасти Грицману помогла аскеза предыдущего творчества, отчасти, наверное, американская традиция - например, у Уолта Уитмена в стихах возникает вся Америка и разные страны мира. Действие поэмы начинается в Иерусалиме, потом распространяется в Россию, США, арабские страны, потом возвращается в Израиль. В Иерусалиме начинает активно работать и вертикальное измерение вопроса о том, где в каждый новый миг оказывается человек.

Обратная связь
Несмотря на климатические - по выражению Эйдис - беды, читатели проявляют невиданную активность. Публикую сегодня два лучших письма и еще одно - от неутомимого Остапа Кармоди - переношу на следующую неделю, дабы не перегружать выпуск.

Итак, номер первый - Дмитрий Б. Кудрявцев:

Автор второго письма (Саша Отрепьев) не указал свой обратный адрес, в связи с чем я дополнительно сгораю от любопытства - в каком городе все-таки происходит действие? Ау, Саша, отзовитесь! Конкурс на "лучшее эстетическое впечатление недели" продолжается. Когда придет срок, будет объявлен очередной победитель.

Имя-фамилия *
E-mail
Самое сильное эстетическое впечатление *

* - заполнить обязательно


предыдущий выпуск

следующий выпуск

© Авторы "Пегас Light", 1998 © Русский Журнал, 1998
© Сергей Кузнецов, редактор и составитель, 1998 © Максим Егоров, дизайн, 1998