 |
 |
    |
 |
||
 |
 |
 |
|
|
|
|
||
|
|
|
Три поколения годзилл На прошлой неделе "Иллюзион" показал самого первого "Годзиллу", снятого в 1954 году Иширо Хондой и породившего целый цикл фильмов, недавно завершившийся появлением мегамиллионного американского блокбастера. Решив устроить себе сезон японского монстра, я приобрела две видеокассеты с годзиллой второго поколения - фильмами восьмидесятых годов "Годзилла против биоланты" и "Годзилла против короля Гедоры".
Различия между тремя поколениями годзилл заметны с первого взгляда. Первый "Годзилла" снят совершенно серьезно и завершается пафосной сценой, когда старичок-профессор, стоя над водами океана, из которых вышел и в которых навеки (на самом деле до следующего фильма) упокоился монстр, произносит:
- И ведь всего лишь один испытательный взрыв водородной бомбы породил такое чудовище! А скольких годзилл мы еще увидим, если люди не прекратят атомные испытания!
Пророчество его сбылось: различных монстров в снятых за сорок лет фильмах хватало. Та же биоланта представляет собой годзиллу с розой вместо головы, полученную путем сложных генетических экспериментов.
Разумеется, спецэффекты 1954 года нынче способны вызвать лишь веселье - и, словно помня об этом, создатели фильмов "второй волны" словно специально наворачивают нелепость на нелепость, снимая с полным пониманием, что делают трэшевый фильм, где к сюжету не может быть претензий.
Эмерих и Девин, на которых не хочется тратить время читателей, напротив, снова снимают совсем серьезно, то есть по рецептам дорогого monster movie, безо всякой оглядки на Тамаюки Танаку, Иширо Хонду и двадцать предшествующих лент.
Я бы не стала говорить обо всем этом, если бы "Годзилла" не был показан в "Иллюзионе" аккурат 6 августа - в день бомбардировки Хиросимы, травму от которой, как известно, фильм и должен был врачевать. Неожиданно я вспомнила строчку Пастернака: "Шестое августа, по старому - Преображение Господне", и вместе с ней - теорию о том, что бомбардировка Хиросимы была приурочена к старинному алхимическому празднику Transfiguration Day, тому самому Преображению, отмечаемому католиками как раз 6-го, а не 19 августа - с обычным разрывом в 13 дней по сравнению с православными. Алхимический праздник, разумеется, был посвящен превращению элементов - то есть как раз тому, что происходит при ядерном взрыве.
В связи с этим образ биоланты приобретает особый смысл: ведь роза, как известно, старинный алхимический символ и появление ее вместо головы ящера нельзя не признать исполненным глубокого внутреннего смысла, до конца внятного, впрочем, только посвященным.
Утконос - птица консервативная В Петербурге, в Пушкинском музее на Мойке, 12, состоялся творческий вечер поэта и издателя Дмитрия Волчека, который не выступал в родном городе уже двенадцать лет.
Вечер был организован литературным объединением "Утконос". В зале собрались представители самых различных поэтических школ, а также журналисты и просто любители поэзии. Дмитрий Волчек начал вечер с чтения отрывков из последней, четвертой части своей новой книги прозы "Кодекс гибели". Именно эта четвертая часть представляет собой комментарии к первым трем частям. С неподражаемым хладнокровием и изяществом автор обрушил на головы слушателей глубокомысленные культурно-исторические реминисценции, перемежающиеся с неприличной лексикой и заклинаниями на непонятном языке, являющемся, по словам поэта, энохийским языком, который в свое время был подсказан ангелами астрологу английской королевы Елизаветы Второй Джону Ди.
"В облаках лаванды нежились накрахмаленные рубашки, душистые носовые платки, алые полумаски. Остров был в конце концов сметен ураганом".
Во второй части вечера Дмитрий Волчек от прозы перешел к стихам, в которых уже явственно обозначилась его тяга к традиции Серебряного века, приверженцем которой он сам себя неоднократно провозглашал. Однако если вспомнить, что Дмитрий Волчек является не только автором двух поэтических книг, но еще и издателем постмодернистского "Митиного журнала", то парадоксальное соседство в рамках одного вечера двух вроде бы взаимоисключающих стилей становится более понятным.
Между тем, когда мирно протекавший вечер уже подходил к концу, разразился неожиданный скандал: сидевший в первом ряду бритый наголо молодой человек внезапно набросился с нецензурной бранью на произносившего заключительное слово поэта Аркадия Драгомощенко и начал его душить. Впоследствии выяснилось, что нападавший оказался членом поэтического объединения "Утконос", выступившего в качестве инициатора вечера Дмитрия Волчека. В программе объединения "Утконос" значится, что оно исповедует "просвещенный консерватизм". Пока одного из новоявленных консерваторов оттаскивали от ошеломленного Аркадия Драгомощенко, в центре зала возникла возмущенная пенсионерка с вытаращенными глазами, которая напомнила присутствующим, что помимо "просвещенного" в Петербурге существуют еще и другие оттенки консерватизма; к кулакам, правда, пенсионерка не прибегала, но пыталась увещевать Дмитрия Волчека именами Ленина и Пушкина. По правде говоря, в Европе, полноправным членом которой теперь снова стала Россия, подобной реакции на поэтические чтения не было, кажется, уже со времен дадаистов. И трудно сказать, что тому виной: парадоксальное смешение стилей или энохейские заклинания придворного астролога Елизаветы Второй.
"Утконос", СПб.
Как можно видеть, наши постоянные авторы сегодня проявили похвальную склонность к эзотерике, не сговариваясь написав об алхимии и Джоне Ди. Словно продолжая тему, старинный виртуальный знакомец Остап Кармоди прислал еще более странный, чем обычно, текст, входящий в "длинное и весьма пафосное произведение в двух частях, называемое "Гильгамеш по Лему, или Два впечатления из Китая". Вторую часть я приберегу на потом, читателям же предлагается первая, к концу неожиданно приобретающая все-таки характер эстетического впечатления, а не той фикшн, которой она прикидывается в начале. Итак:3000 лет назад, в эпоху под девизом "Процветание больших и малых", Нефритовый Император повелел напоить своего гостя, Яшмового Старца с горы Небесного Занавеса, лучшим чаем, выращиваемым в Поднебесной. Принесли чай. Попробовав его, Император воскликнул: "Нет, этот чай недостоин моего гостя, мудрость которого равна Небу! Принесите чай, действительно лучший в моей Империи и за ее пределами." "Но это и есть лучший чай", - почтительно склонились слуги. Помрачнело чело Императора, задумался он на семь дней и семь ночей, и когда седьмой раз взошло солнце, лицо его просветлело. Повелел он созвать лучших садовников и приказал им вырастить чай, совершенство которого не знало бы предела, сколько бы времени это ни заняло. В честь этого придворными печатниками была изготовлена удивительной красоты золотого цвета коробка с алой надписью. Отобрали садовники лучшие кусты, высадили их в плодороднейшие почвы и стали ждать всходов. Дорийцы же захватили Пелопоннес, и микенские города с их храмами и дворцами были разрушены и цари уведены в рабство. Первые всходы оказались недостаточно нежными, и зеленый цвет их был как у сосновых иголок. Решено было их срезать и ждать новых. Перикл же возвел Парфенон, и вся Греция дивилась красоте и величию этого сооружения. Вторые всходы были цвета июльской травы. Решили срезать и их. Нерон же сжег Рим и травил львами христиан. Третьи всходы были цвета ранних весенних ростков риса. Но и их решили срезать. В Константинополе же завершили строительство Святой Софии. Четвертые всходы были цвета драконьей чешуи, и их оставили и поливали лучшей водой из золотых сосудов и укрывали шелковыми зонтами от июльского зноя и декабрьского снега. Папа же объявил крестовый поход на альбигонцев, и тысячи их были убиты. Когда листы вызрели достаточно, красивейшие девушки собрали их нежными маленькими пальчиками. Колумб же доплыл до Индий, и потек оттуда поток золота и пряностей. После сбора листы разложили сушить, и сам Небесный Повелитель следил за тем, чтобы ветерок, их овевавший, был в меру теплым и в меру свежим. В Англии же изобрели паровую машину, которая передвигалась сама, без помощи лошади. Когда же чай высушили, его подвергли скручиванию в специальных хитроумных машинах, придуманных для этого Яшмовым Старцем. В Европе же была большая война, и погибло в ней 50 миллионов человек. После того как нежнейшие листы изящно скрутились, сложили их в Золотую Коробку с Алой Надписью. В России же человек полетел к звездам, и летал среди них половину стражи, и, вернувшись, рассказал о том, что видел. Узнав о том, Нефритовый Император восхитился. Снарядил он посольство и отправил коробку в подарок людям Российского Царства, что лежит к Западу и к Северу от Поднебесной. И я пью восхитительный чай и читаю Алую Надпись на Золотой Коробке: НАСТОЯЩИЙ АНЬКИЙ ТЫГУАНЬИНЬ ЧАЙ ЕСТЬ ДОРОГОЙ СОРТ ИЗ УЛУНЬ ЧАЯ С ДЛИННОЙ ИСТОРИЕЙ И ШИРОКОИЗВЕСТНЫЙ В КИТАЕ И ЗА ГРАНИЦЕЙ. НАША ФАБРИКА ВЫРАСТИТ ЕГО ТРАДИЦИОННЫМ ПРОГРЕССИВНЫМ ПУТЁМ ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ. А также, что чай этот ПРЕДАВАЕТСЯ ПРИЯТНЫМ ВОСПОМИНАНИЯМ о тех, видимо, временах, когда сам Нефритовый Император высаживал в жирную почву провинции Фуцзянь первые кусты.
А тем временем конкурс на "лучшее эстетическое впечатление недели" продолжается. Напоминаю, что на носу очередная раздача призов.
 |
|
 |
|
 |
| © Авторы "Пегас Light", 1998 | © Русский Журнал, 1998 |
| © Сергей Кузнецов, редактор и составитель, 1998 | © Максим Егоров, дизайн, 1998 |