Когда не стало музыки? И почему? Тридцать лет назад в августе умер Дмитрий Шостакович. В будущем году 30-я годовщина смерти Бенджамина Бриттена. Аарон Копленд, который родился раньше их обоих, прожил до 1990 года, а Оливье Мессиан - до 1992 года. И что же, на этом все кончилось?

Я уже слышу, как в защиту полузнаменитых и полузабытых музыкантов раздаются голоса сторонников Хенце и Берио, последователей Тавенера и Адеса. Возможно, найдутся хорошие слова для Голихова или Губайдулиной, для Пьяццолы или Саариахо (я разделяю восторг). А может быть, до сих пор есть и такие, кто полагает, что о Штокхаузене следует говорить с таким же придыханием, что и о Бахе, - последние из правоверных на тонущем корабле модернизма.

Что же произошло с композиторами? Недавно по Би-би-си рассказывали о "Турандот" Пуччини - опере, в которой звучит знаменитейшая ария "Нессун Дорма". "Турандот", оставшаяся незавершенной из-за смерти композитора (1924), стала торжественным финалом в развитии итальянской оперы. В течение трех веков оперы рождались из-под пера итальянских композиторов и надолго сохранялись в театральном репертуаре. За восемьдесят лет после создания "Турандот" не появилось оперы, которая была бы достойна упоминания.

Может быть, это крайний пример. Но вот вопрос: какое созданное недавно произведение классической музыки занимает действительно заметное место в репертуаре? Я имею в виду тот случай, когда произведение можно услышать в самых крупных городах и его исполнение привлекает широкую аудиторию. Возможно, первый концерт для виолончели Шостаковича, написанный в 1959 году? Даже это некоторая натяжка. Более правдоподобный ответ - "Четыре последние песни" Рихарда Штрауса, созданные им пятьдесят семь лет назад, в 1948 году.

И вы думаете, что это консервативный взгляд? Тогда как насчет выводов, сделанных в удивительно вдохновляющей новой книге южноафриканского ученого Питера Ван дер Мерве ¹? Он полагает, что к 1939 году, когда Родриго сочинил свой "Кончерто де Аранхуэс", поток музыки, по-настоящему современной и популярной одновременно, почти иссяк. Ван дер Мерве отдает дань почтения Хачатуряну, позднему Штраусу и Бриттену периода "Питера Граймса". Что ж, справедливо. Для широкой массы, утверждает он, классическая музыка прекратила свое существование к 1950 году.

Интересно порассуждать о том, когда и где проходит разграничительная черта. Однако сам факт, что она может быть проведена (и не важно, какой год определит "отправную точку" - 1940-й, 1950-й или 1960-й), не вызывает серьезных сомнений. В какой-то момент в середине прошлого века классическая музыка утратила контакт с публикой.

В начале 21-го века можно более ясно увидеть, когда музыка пошла по ложному пути. Ошибкой оказался западный европейский модернизм. Модернизм - огромный, разнообразный и сложный феномен, который приобретал особые свойства в различных национальных культурах. Но основным его признаком, на чем особенно настаивает Ван дер Мерве, был решительный поворот музыки в сторону теории - часто политической - и прочь от народных корней.

Пионером модернизма стал Арнольд Шенберг с его теорией освобождения диссонанса (которая, как справедливо указывает Ван дер Мерве, предполагала также запрещение консонанса). Но после смерти композитора, в период с 1955 по 1980 год, его идеи приобрели в музыкальной среде статус библейских заповедей.

Результатом стал нарочитый отказ от народности. Публика, к которой апеллировали модернисты (включая великое множество тех, кто причислял себя к социалистам), уже была не широкой массой. Она была адресована либо другим композиторам, либо интеллектуальной, как правило, высокообразованной элите, которая требовала утвердить эту новую музыку, не в последнюю очередь через свое влияние на государственные структуры. Если музыка не становилась популярной, винили в этом не композитора, а непонятливую публику.

Неудивительно, что обычные слушатели устремили свои взоры на нечто другое - то, чем мы вправе восхищаться и что справедливо называем популярной музыкой. Она возникла в начале 20-го века: это и рэгтайм, и джаз, и ее вершина - рок-н-ролл, лучшие годы которого совпали с периодом, когда в академической музыке господствовал модернизм (1955-1980). Сегодня познания и вкусы людей еще более разнообразны, чем в те времена. Прекрасное свидетельство тому - известие, что Oasis станет частью музыкальной программы GCSE или что Radio-3 победоносно входит в мировую музыкальную культуру.

Классическая музыка вроде бы выжила. Но сегодня говорить о ней почти не приходится. Она сохраняется во многом благодаря старому репертуару и исполнительской традиции, а не новым произведениям. Попытка убедить публику принять современную музыку потерпела неудачу, и классика держится лишь на новых прочтениях музыки более ранних эпох, а также - хотя это и спорно - на уроках, извлеченных из модернистского направления.

В итоге те, кто передавал классическую традицию из поколения в поколение, находятся в неизменном, хотя еще не окончательном упадке. Оркестры и оперные труппы продолжают сражаться в условиях явно возрастающего равнодушия публики и недостаточного финансирования. Солисты сохраняют свой высокий уровень, но все меньше и меньше напоминают носителей живой традиции.

В последнем выпуске журнала "Prospect" генеральный директор филармонического оркестра Дэвид Уэлтон замечает, что мы живем "в эпоху, когда огромная часть населения страны совершенно незнакома с оркестровой музыкой". Если, считает он, включить в программу концерта симфонию "Из Нового Света" (некогда хорошо известное произведение), добрая половина зала услышит ее впервые.

Итак, прощаемся с классикой? Необязательно. Модернистский пожар потушен, хотя кое-где в Западной Европе еще тлеют небольшие очаги. Правда, даже здесь больше не осуждают популярных композиторов. Благодаря влиянию американских музыкантов, для которых слово "популярность" не несет негативного оттенка, и композиторов, опирающихся на национальную традицию (выживших, несмотря на натиск модернистов, - например, аргентинская школа), музыка все же движется вперед. По крайней мере, так полагает Ван дер Мерве.

Для второго пришествия классической музыки, если таковое возможно, едва ли найдется лучшее время, чем сейчас. Популярная музыка, некогда занявшая нишу, освобожденную классикой, теперь, в свою очередь, сама ее уступает, разрушая себя изнутри. И здесь способность творить нечто новое достигла самого низкого уровня с начала 50-х гг. Мир в бесконечном ожидании новой хорошей музыки любого направления.

Однако, по крайней мере, классическая музыка ищет свежие идеи и ставит важные вопросы. Чего нельзя сказать о некоторых визуальных видах искусства, к которым зритель сохраняют ту же сильную и по-юношески бескомпромиссную неприязнь, что и прежде. Но и это не будет продолжаться вечно. Потребность создать нечто прекрасное, способное всколыхнуть людей и открыть им неизведанное, слишком велика, чтобы всегда заканчиваться ничем. Просто приятно помечтать о том, чтобы возрождение наступило при нашей жизни.

Перевод Анны Плисецкой

Оригинал статьи

Примечания:

¹ Roots of the Classical: the Popular Origins of Western Music, by Peter Van der Merwe (OUP) - Корни классического: Народные истоки западной музыки, Питер Ван дер Мерве (OUP).