25.12.98

Пять этапов жизни драматурга и политика Вацлава Гавела

Ян Лукеш

Кто я, как я думаю, к чему стремлюсь и что делаю - пусть люди рассудительные и непредвзятые судят об этом сами, опираясь не на то, как я защищаю себя в газетах, а на действительное знание сделанного мною.
Вацлав Гавел. 13. 03. 1977

Удивительно и странно: поиски ответа на вопрос, кто же такой Вацлав Гавел, красной нитью проходят через всю нашу послевоенную историю.

В последний раз это отчетливо проявилось в декабре прошлого года, после речи президента, произнесенной им 9 декабря в концертном зале Рудольфинум, где он дал необычно критическую оценку политической ситуации в Чехии. Если ушедший в отставку премьер Вацлав Клаус охарактеризовал это выступление как поиски философии "третьего пути", то Милан Книжак озаглавил свою статью в газете "Literarni noviny" так: "Я принципиально не приемлю Вацлава Гавела как президента" - и сразу же упрекнул его в том, что перед выступлением тот "вел себя самоуверенно, вызывающе, можно даже сказать - с налетом дерзости". Это напоминает традиции прошлого даже интонацией. 23 февраля 1989 года "Руде право" печатает вопрос: "Кто такой Вацлав Гавел?" - таким крупным шрифтом, что он занимает почти целую полосу, а в редакционной статье упрекает Гавела в том, что в его речи никогда не слышно "ни малейшего сомнения". За 12 лет до этого, 10 марта 1977-го, вынеся в название тот же вопрос, газеты опубликовали запись прозвучавшей накануне, по Чехословацкому радио передачи, в которой известный писатель того времени Томаш Ржезач делился воспоминаниями о Гавеле. Еще при первой их встрече в 1962-м или 1963-м будущий президент показался Ржезачу "человеком беспредельно самоуверенным, беспредельно высокомерным <...>, который открыто презирал всех вокруг".

Как видно, Гавел многим действовал на нервы задолго до того, как в семидесятые годы стал врагом коммунистического режима # 1. Раздражало то, что уже первая его пьеса ("Праздник в саду", 1963) сразу получила признание - и не только в Чехословакии.

Наверняка тот же вопрос - "Кто такой Вацлав Гавел?" - задавали еще раньше, в середине пятидесятых...

Будущий вождь свободного народа (1936 - 1956)

Упоминавшийся Томаш Ржезач отвечал на него с пролетарской прямотой: "Вацлав Гавел родился в октябре 1936 года в семье зажравшихся миллионеров". Киностудия "Баррандов", рестораны фирмы "Люцерна", охотничий домик на Чешско-Моравской возвышенности (а при нем - 1400 га леса, ежегодно сдававшихся в аренду), дома на пражской набережной - вот чем владела тогда семья Гавелов. Для начала это было, безусловно, неплохо, да только вот незадача: наступил 1945 год, а за ним и 1948-й. И это сильно изменило судьбу гавеловского рода.

Злорадство победителей вполне объяснимо - ведь человеческие судьбы смешал не какой-то абстрактный бег времени: именно победители были поварятами, перемешивавшими эту похлебку, приправленную классовой ненавистью. Они собирались проварить в ней все общество - их не волновало, что при этом будут безвозвратно утрачены те ингредиенты, которые только-только начали составлять истинный вкус, истинную силу этого общества. Сюда, вне всякого сомнения, следует отнести и род Гавелов: прапрадедушка Вацлава Гавела жил в далеком XVIII веке, и всего лишь пять следующих поколений прошагали через два последних столетия, описав при этом полную драматизма кривую; взлет, падение и затем новый взлет. Основу для этого взлета заложил еще до возникновения самостоятельного чехословацкого государства дедушка Гавела, Вацлав Гавел (1861 - 1921) - предприниматель в области строительства; в числе прочего он построил пражскую Люцерну (1907 - 1920) и основал кинокомпанию "Люцернафильм" (1912 г.). Продолжателями его дела стали отец Гавела Вацлав М. Гавел (1897 - 1979) и его дядя Милош Гавел (1899 - 1968).

Отец продолжил и развил строительное дело деда; он построил предместье Праги Баррандов, утопающее в садах, и знаменитые баррандовские Террасы. Дядя же развивал кинематографическое направления семейного бизнеса: построил киностудию "Баррандов", возобновил и возглавил деятельность кинокомпании "Люцернафильм", которая во время войны стала практически единственным производителем чешских фильмов. Разнообразные виды семейного бизнеса объединила фирма "Братья Гавелы - Прага, Люцерна", символически отражая экономическую и духовную экспансию нового демократического государства. А именно символы старого порядка всякая революция уничтожает в первую очередь.

В обычных обстоятельствах родиться в семье с подобными традициями и репутацией было бы большим везением. Но в Чехословакии после февраля 1948 года это означало пожизненное клеймо. К тому же, и мать Гавела, Божена Гавлова, урожденная Вавречкова (1913 - 1970), не смогла дать детям в наследство ничего лучше, чем происхождение из семьи Гуго Вавречки, редактора буржуазной газеты "Lidove noviny" ("Народная газета"), во времена довоенной чехословацкой республики - посла в Венгрии и Австрии; с 1932 г. он был директором обувных заводов (известного фабриканта) Бати, а в 1938 г. недолго время занимал пост министра пропаганды. И если от отца и деда Вацлав Гавел унаследовал отношение к порядку, от дяди - элегантные манеры "киномагната", то литературные и дипломатические таланты попали в гены Вацлава Гавела именно от дедушки Вавречки. Уже в 1907 г. тот издал под псевдонимом Гуго Ваврис пародийную новеллу "Франтишек Леличек на службе у Шерлока Холмса". Как можно судить по недавно опубликованной книге Гуго Вавречки "Жизнь - это скорее роман", в которую вошли его неоконченные воспоминания, рассказы и очерки, он был не только тонким и остроумным стилистом, но еще и эрудированным экономистом, дальновидным дипломатом, провозглашавшим идеи сотрудничества в Центральной Европе.

Вацлав М. Гавел и Божена Вавречкова вступили в брак в июне 1935 г.; их первенец Вацлав родился через год с небольшим, 6 октября 1936 г. Как записала заботливая мать, он весил 3,25 кг, его рост был 50 см. Почти в тот же день через два года у них родился второй сын Иван; мать пристально наблюдала за развитием и воспитанием мальчиков, о чем свидетельствует семейный фотоархив, дополненный ее собственными рисунками. Теперь факсимильные копии целых страниц из семейных альбомов иллюстрируют сборник выступлений Гавела "Vaclav Havel '97" (1998). Здесь можно, например, прочитать, что "2 сентября 1942 г. Веноушек (Вацлав) начал ходить в школу в Ждарце".

Первый класс Вацлав закончил в 1943 г. на одни пятерки. Его домашним воспитанием и образованием занималась в первую очередь мать, которая до замужества изучала живопись, а также владела несколькими языками. Дедушка Гуго Вавречка также занимался мальчиками, о чем свидетельствуют подписи к фотографиям: "Вместе с дедушкой дети знакомятся с окрестностями, местной флорой и грибами". В период немецкой оккупации семье Гавелов по-прежнему царил дух творческой активности и целеустремленности, естественное стремление к самому широкому образованию; с особенной силой это отразилось в записях, сделанных в одном из семейных альбомов "Вацлавом Гавелом, учеником III класса". Под названием "Конец войны в Гавлове" мы можем прочесть драматическое описание событий 9 мая 1945 г., связанных с бегством немецких войск из Ждарца под натиском Красной Армии: "Немцы удирали в основном мимо города Нова Вес к Шафранкам и дальше к Драгонину. Они бросали за собой много боеприпасов, машин, пушек, коней. Русские гранаты долетали до самого Гавлова. Нам, детям, было страшно (да и взрослым тоже, я думаю); я хотел бы оказаться в этот момент в Австралии. Но все кончилось хорошо, и на следующий день, 10 мая, русские уже были в Ждарце. Таким был конец войны - и для нас тоже".

Написавший это девятилетний мальчик не предполагал, что конец одних опасностей несет с собой начало других, и они направят его судьбу совсем по другому пути, чем тот, который обещали семейные традиции. Первым предостережением могла послужить судьба дяди Милоша: во время войны он оказывал финансовую поддержку многим чешским литераторам и кинематографистам, не одного спас от тотальной мобилизации, однако после освобождения Чехословакии некоторые из них обвинили его в коллаборационизме. Он был полностью отстранен от работы в киноиндустрии, притом что в 1945 г. сам способствовал подготовке ее национализации. Но пока заботы взрослых не беспокоят мальчика, который в 1947 г. еще только заканчивает среднюю школу в Ждарце. Сразу же после этого Вацлава отправляют в школу-интернат для мальчиков в Подебрадах, где он должен начать самостоятельную жизнь.

Интернат имени короля Иржи, расположенный в Подебрадском замке, изначально был рассчитан на детей, осиротевших в войну, но директору его удалось создать "среду, идеально подходившую для того, чтобы воспитать из мальчиков 8 -10 лет будущих вождей свободного народа". Именно так отзывается об этой школе в своем автобиографическом мультипликационном фильме "Зарисовки на память" (Drawn for Memory) один из ее выпускников - Павел Фирлингер, племянник тогдашнего председателя правительства, позднее вступившего в КПЧ. В результате настоящие сироты - такие, как, например, будущий режиссер Милош Форман, - оказались в меньшинстве, поскольку доброе имя школы сделало ее весьма привлекательной как для сыновей прежней элиты, так и для отпрысков новых хозяев жизни - коммунистов. Дети здесь занимались спортом, изучали ремесла; режим в школе был строгим, применялись телесные наказания. В целом же своим казарменным духом обстановка напоминала ту, что английский режиссер Линдсей Андерсон (друживший с чешскими кинематографистами "новой волны") позднее отобразил в фильме "Если..." (If, 1968).

В 1951-м Вацлав учится на лаборанта-химика и начинает работать, одновременно занимаясь в вечерней гимназии. На встрече молодых писателей 8-10 ноября 1956-го выступление Гавела ошеломило слушателей смелостью, с какой он высказывал еретические по тем временам мысли о свободе творчества, и отточенным лаконизмом формулировок.

Живой духовный очаг (1956 - 1969)

Закончив в 1954 году гимназию, Гавел сдает экзамены в FAMU (Академия кино и музыкального искусства), но неуспешно. Не найдя ничего лучшего, он поступает в Чешское высшее техническое училище (специальность - экономика транспорта). В 1957-м Гавел пробует перейти в другой вуз, но это ему не удается. Затем - армия. Военную службу он проходит сапером в Ческе-Будеевице, организует театральный коллектив, в котором играет и сам; кроме того, в соавторстве с Карелом Брындой пишет весьма политизированную пьесу о воинской чести "Жизнь впереди". "Идейная ущербность" пьесы вскрывается лишь после того, как она побеждает на общеармейском смотре творчества военнослужащих. Поначалу театр был для Гавела всего лишь средством увильнуть от солдатской лямки.

Когда после демобилизации начинающий драматург в очередной раз провалился на экзаменах в гуманитарный вуз, отец Гавела по старому знакомству пристроил сына рабочим сцены в театр АВС. Именно в театре Вацлав смог сочетать роль инициатора с равноправным участием в общем деле, творчески объединяя поэзию с политикой. Его все сильнее притягивала атмосфера маленьких театров-студий - таких, как "Театр у решетки", "Semafor", "Rokoko", "Paravan", которые начали возникать после 1958 года.

В 1959-м Гавел пишет одноактную пьесу ("Семейный вечер") и возобновляет занятия театральной критикой и теорией. Он публикует статьи в журналах "Divadlo" ("Театр"), "Kultura". Из критика-искусствоведа вырастает политизированный публицист и эссеист с очень широким кругом интересов: от абстрактных моделей функционирования общественных структур (эссе "О диалектической метафизике" - "Host do domu", # 2, 1964) до конкретных проектов и предложений, которые он отстаивает в полном убеждении, что между теорией и практикой не должно быть разрыва.

3 декабря 1963 года в театре Отомара Крейчи состоялась премьера "Праздника в саду" - первой "большой" пьесы Гавела, написанной без соавторов.

"Праздник в саду" - абсурдистский гротеск, раскрывающий дегуманизирующее воздействие на человеческую личность "философии здравомыслия" среднего класса; пьеса появилась именно тогда, когда потребность в ней была особенно велика. В то время коммунисты грызлись за власть, отменялись прошлые запреты, негласно реабилитировались прежние диссиденты. Все это давало возможность атаковать режим извне, в пародийной форме вскрыть его бессмысленность и бюрократическую беспомощность, показать пугающую неизбежность - при данной системе - отчуждения человека от себя самого.

1966-й. "Типограммы" - стихотворения, написанные в русле экспериментальной "конкретной" поэзии, - входят в книгу "Протоколы". Сюда же включаются пьесы "Праздник в саду" и "Уведомление", а также эссе "О диалектической метафизике" и "Анатомия гэга".

Резонанс, который имела эта книга, сейчас даже трудно представить. Впрочем, еще раньше, в марте 1965-го, Главное управление надзора за прессой в своей "Ежедневной сводке" # 40 запрещает журналу "Лицо" печатать "визуальное стихотворение" Гавела "Вперед", где заглавное слово, повторенное двадцать два раза, образует замкнутый круг. "Ежедневная сводка" # 142 (ноябрь того же года) предписывает вычеркнуть из вступительной статьи Гавела к каталогу выставки Адольфа Гоффмейстера упоминание о судебных процессах пятидесятых годов; в марте 1966 года рекомендуется изъять из словацкого студенческого журнала интервью с Гавелом о его деятельности в "Активе молодых" Союза чехословацких писателей.

В 1967-м на IV съезде этого Союза Гавел в очередной раз охладил всеобщий пыл, задав прямой вопрос: "Что в дальнейшем будет для нас главным - фасад или то, что за ним в действительности находится?"

Вторжение советских войск 21 августа 1968 года застает Гавела вместе с Яном Тржишкой в городе Либерец, и оба идут работать на местное радио. Гавел участвует в многочисленных акциях протеста, призванных спасти хотя бы основные завоевания недавней демократизации, становится членом ЦК Союза писателей и возглавляет редколлегию обновленного журнала "Лицо". Однако дни его как общественного деятеля сочтены.

Чешская судьба (1969 - 1977)

И Кундере, и Гавелу начало семидесятых принесло горькое осознание собственной отверженности. Еще в 1969-м Гавел с соавторстве с режиссером Яном Немецом пишет киносценарий "Heart Beat" ("Сердцебиение") - о деятельности международной мафии, торгующей человеческими сердцами; выходит подготовленный им еще двумя годами раньше сборник "Подобия". Но затем наступает период, который будущий президент назвал "сплошным бесформенным туманом". Хорошо еще, что гонорары из-за границы позволяли чете Гавелов сравнительно безбедно жить в Градечке, где в конце шестидесятых супруги купили домик. Неожиданное решение главы семьи поступить рабочим на местный пивоваренный завод, где он и проработал в 1974-м десять месяцев, было продиктовано желанием разорвать круг одиночества.

Гавел пытается по-своему решить обрушившиеся на страну проблемы, приступив в начале семидесятых к работе над пьесой "Spiklenci"" ("Заговорщики"; поставлена в 1974-м в Западной Германии, а премьера в Чехословакии состоялась почти через двадцать лет - в 1992-м, когда ее поставил театр "Divadlo na tahu" - в переводе буквально "Ход за театром"). Своим детищем, однако, автор недоволен настолько, что впоследствии даже не включает "Заговорщиков" в собрание своих пьес ("Hry"). В 1975-м Кундера приходит к решению уехать во Францию, где уже ничто не помешает ему предаться писательскому труду. Этот же год становится поворотным и для Гавела, избравшего совершенно иной путь. 8 апреля 1975 года появляется его "Открытое письмо Густаву Гусаку", где Гавел вскрывает всю губительность для общества так называемого процесса нормализации. Поступок этот выражает его решимость самым радикальным образом противостоять всеобщей апатии и возобновить политическую деятельность. На службу этому он ставит, по сути дела, и свое литературное творчество, под тем же знаком проходит премьера его "Грошовой оперы", написанной еще в 1972 году. Гавел занимается организационной и издательской деятельностью - например, в 1975-м возглавляет издание серии "Edice Expedice", выступает в качестве составителя самиздатовского сборника "Pohledy 1" ("Мнения 1").

Ни Кундера, ни Гавел ни в творчестве, ни в поступках не руководствовались жестко очерченными схемами. В романах и тем более в эссе Кундеры вплоть до восьмидесятых годов по-прежнему присутствует политическая составляющая; именно благодаря Кундере с его растущей известностью тема "чешской судьбы" продолжает находиться в центре внимания мировой общественности. С другой стороны, конкретная судьба диссидента Гавела, также вызывающая постоянный интерес, нисколько не мешает этому диссиденту заниматься материями, на первый взгляд далекими от политики; так, он размышляет о "стадном телевизионном человеке" ("Вся семья поет", 1975). Не вызывает сомнений, что именно теперь Гавел формируется как профессиональный политик - несмотря на то что в апреле 1975-го он решительно заявляет в интервью с Иржи Ледерером: "Активно заниматься политической деятельностью на практике я не хочу".

В семидесятые именно осознание Гавелом неразрывной связи художественного подхода к действительности с ощущением "неделимости свободы" стало тем последним, что привело его в круг создателей платформы независимого мышления - "Хартии-77", которую подписал 241 человек.

Горький опыт (1977 - 1989)

Осенью 1976 года Чехословакия подошла к подписанию международных соглашений по правам человека. Возникли условия для появления документов, подобных "Хартии-77". Впрочем, призрачность всяких надежд стала очевидна с первых же дней существования "Хартии".

14 января 1977-го, после неоднократных допросов, Гавел в очередной раз оказывается в тюрьме, откуда выходит только весной - 20 мая. Припомнив ему поданное ранее прошение об освобождении, власти заявили, что тем самым он отказался от роли глашатая "Хартии-77". "...Я вышел из тюрьмы опозоренный и оказался лицом к лицу с обществом, которое представлялось мне одним сплошным упреком" - так скажет об этом Гавел позднее в одном из писем жене.

В октябре того же 1977-го по сфабрикованному обвинению в "покушении на интересы республики за рубежом" Гавела осуждают на 14 месяцев тюрьмы условно, с отсрочкой приговора на три года. Но уже через пару месяцев ему вменяют в вину нападение на государственного служащего при исполнении последним служебных обязанностей. До марта 1978-го Гавела держат в тюрьме - но как только дело спускают на тормозах, он становится одним из организаторов Комитета по защите несправедливо преследуемых и самым деятельным образом участвует в его работе вплоть до 29 мая 1979 года. Именно в этот день на комитет обрушиваются репрессии; Гавела вновь арестовывают, обвиняют в попытке свержения существующего строя и 23 октября приговаривают к четырем годам заключения без отсрочки приговора. Гавел так прокомментирует свое тогдашнее состояние в уже цитированном письме: "Лучше всего я чувствовал себя в тюрьме: во время второго срока заключения я вздохнул чуть свободнее, а во время третьего, который длится и по сей день, я - хочется надеяться - наконец-то пришел в себя".

Из тюрьмы его выпускают досрочно по состоянию здоровья - после тяжелейшего воспаления легких. Гавел почти сразу включается в общественную жизнь: ставит подпись под документами "Хартии", дает интервью западным корреспондентам, пишет по тюремным воспоминаниям пьеску "Ошибка".

Теперь в эссе "Политика и совесть" (1984) он формулирует свое представление о "политике без политики": "То есть речь идет не о политике как о технологии власти и манипулирования властью, или своего рода компьютеризованном управлении людьми, или же искусстве целесообразности, практических методов и интриг - мы говорим о политике как об одном из способов поиска и обретения смысла жизни, умении сохранять его, служить ему; о политике как о претворенной в жизнь нравственности, как о служении истине, наконец как о гуманной и органичной заботе о ближнем, руководствующейся гуманными критериями".

Именно в 1984 году Гавел в эссе "Шесть заметок о культуре" предостерегает от "сектантского отношения к параллельной культуре", от ее фетишизирования, предостерегает ее саму от замкнутости на себе: в параллельной культуре, как и в любой другой, самым важным должен быть поиск смысла бытия без каких-либо предварительных условий. Лишь у свободного движения духа есть перспектива стать частью движения всего общества к свободе.

В 1986-м Гавел заканчивает редактировать интервью с Карелом Гвиждялой "Заочный допрос" - концентрированное обобщение своей биографии и художественно-политических воззрений.

Первые появления Гавела на публике относятся к 1988-му: в сентябре он выходит на сцену фольклорного фестиваля в Липнице, в декабре принимает участие в праздновании тридцатилетнего юбилея театра. 16 января его вновь арестовывают, а в феврале, несмотря на протесты международной общественности, снова осуждают на девять месяцев за подрывную деятельность. В мае его освобождают условно, и он тут же подписывается под петицией "Несколько слов". Хотя еще в сентябре в интервью журналу "Sport" (# 3, 1989) он заявлял: "Я никогда не хотел и сейчас не хочу быть политиком", после 17 ноября 1989 года именно Гавел становится центральной фигурой известных событий, которые привели к падению коммунистического режима.

После призыва Гавела (19 ноября 1989 г.) и по его инициативе возникает "Гражданское движение"; Гавел как его лидер становится единственным реальным кандидатом в президенты, и 29 декабря 1989-го его избирают на этот пост.

Град? Градечек? / Градечек? Град? (1989 -1998)

Итак, на шестом десятке начинается следующее действие жизни Гавела - пятое; оно продолжается по сию пору, а потому ускользает от взгляда историка. Мы можем только задаваться вопросом: станет ли это пятое действие, как того требуют законы классической драмы, последним, заключительным? Будет ли это happy end или финал трагедии? Сначала казалось, что многое говорит в пользу первого варианта - после своего избрания на второй президентский срок (5 июля 1990-го) Вацлав Гавел еще был для всех живым мифом, обаятельно-неловким символом революции, гуманным и терпимым. В его правление любой лежебока мог чувствовать себя - в сравнении с президентом - отважным революционером.

Симпатии к президенту стали убывать в 1992-м, когда шел процесс разделения Чехословакии на два государства; 20 июля 1992 года Гавел подал в отставку. После того как он был избран президентом уже только Чехии, трогательный образ философствующего драматурга начал постепенно тускнеть. Вместо него оформлялся диаметрально противоположный образ независимого политика, экономиста и спортсмена, который не столько прислушивается к другим, сколько поучает сам.

Тогдашний премьер Вацлав Клаус (и не он один) попался на ту же удочку, что и коммунистическая власть: казалось, что за человеческой порядочностью непременно должна быть скрыта слабость, в то время как хамство - выражение силы. До выборов 1996-го новый партийный аппарат пребывал в заблуждении, что Гавел - безвредный мечтатель из Града, безобидная пустышка.

Решимость, с которой тогда повел себя Вацлав Гавел перед выборами, поставив на карту едва ли не все, и результаты выборов 20 января 1998 года ни у кого не оставили сомнений, что именно ныне лежит на весах. Пусть это прозвучит выспренне, но сейчас, как уже бывало и будет еще не раз, мы снова стоим перед выбором. Мы должны решить для себя: жить ли по правде, как бы горька она ни была, или жить иллюзиями, которые рано или поздно рухнут с тем бoльшим грохотом, чем изощреннее будут приукрашены той или иной "новой идеологией".

В 1993-м Вацлав Гавел, переиздавая книгу "Antikody", включил в нее одно стихотворение, написанное как бы вдогонку прежним его экспериментам. В нем чередуются слова:

Град? Градечек?
Градечек? Град?
Любит?
Не любит?
Неудачник? Символ?
Наймит? Счастливчик?

А заканчивается оно скептическим:

Ах да...

Перевод Елены Овчинниковой

Сочинения Вацлава Гавела

I. "Пьесы". Все пьесы Гавела - театральные, телевизионные и написанные для радио.

II. "Эссе и другие тексты за 1953 - 1969 гг.". Книга включает не только статьи, опубликованные за этот период в журналах, каталогах выставок, программах театральных спектаклей, книжных изданиях и сборниках, но и множество статей, до сих пор существовавших только в машинописном варианте.

III. "Эссе и другие тексты за 1970 - 1989 гг.".

IV. "Письма Ольге". Этот том опирается на самиздатовский сборник Яна Лопатки.

V. "Выступления и другие тексты за 1990 - 1992 гг.". Тексты Гавела - президента ЧСФР.

VI. "Выступления и другие тексты за 1992 - 1998 гг.". Тексты Гавела периода первого срока его пребывания на посту президента Чехии.

VII. "Стихотворения. Антикоды". Наряду с наиболее полным на сегодняшний день собранием типограмм Гавела том содержит также его не публиковавшиеся ранее стихотворения пятидесятых годов.

Ссылки:

• Вацлав Гавел, президент Чешской Республики. Официальная страница
• Вацлав Гавел. Биография и публикации
• Вацлав Гавел. Забытое измерение демократии
• Страница Вацлава Гавела на сервере CNN

Примечания:

Автор - историк театра, театральный критик и директор фонда Общества Ф.-К. Шальды.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru