Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20001114_I.html

Ре-конструкция России
Масс-медиа и политика в России девяностых

Иван Засурский

Дата публикации:  14 Декабря 2000

Глава вторая.

Случай "НГ"

После выхода в 1990 году советского закона о средствах массовой информации в СССР впервые был разрешен легальный выпуск частных масс-медиа (без согласования с аппаратом советской пропагандистской системы). Важнейшими из новых органов информации были радиостанция "Эхо Москвы", "Независимая газета", еженедельник "Коммерсантъ" и журнал "Столица".

Все эти органы информации были независимыми и весьма радикальными. Разница между ними состояла в том, что "Эхо Москвы" и "Столица" сохранили впоследствии свой радикально-демократический пафос (в случае со "Столицей" - до покупки журнала издательским домом "Коммерсантъ"), тогда как газеты "НГ" и "Коммерсантъ" постепенно эволюционировали каждая в своем направлении, и часто противостояли лояльным "демократическим СМИ" с позиций независимой журналистики. На истории издательского дома "Коммерсантъ", фундаментом которого стал ироничный еженедельник таблоидного формата, мы остановимся подробнее в следующей главе.

Здесь же нас интересует "НГ". Трудно найти более яркую и точную иллюстрацию к трансформации российской системы массовых коммуникаций и той противоречивой роли, которую играли журналисты и журналистские коллективы в этом процессе, чем история взлетов и падений "Независимой газеты" - падений, за которыми стоит драма идеализма девяностых.

История издания похожа на научный эксперимент, в котором гипотезе возможности существования подлинно независимой печати предстояла проверка временем и жизнью. К сожалению, результаты этого эксперимента неутешительны, но по крайней мере мы получаем представление об иных закономерностях. В данном случае, помимо рынка информации и рынка рекламы, мы открываем для себя существование еще одного рынка - рынка влияния, успех на котором во времена второй республики был определяющим для судьбы столичного издания.

На всем протяжении истории "Независимой газеты" вплоть до ее поглощения Березовским отсутствие прочной финансовой базы способствовало тому, что "НГ", подобно флюгеру, показывала направление, в котором развивалась политическая и экономическая ситуация в стране. Это позволит нам в дальнейшем использовать пример газеты для периодизации всего процесса формирования системы российских СМИ.

Истоки концепции "Независимой газеты"

Не будучи массовым изданием по своей специфике, газета тем не менее поначалу пользовалась большим спросом. Дело в том, что "НГ" удалось, быть может, лучше других вобрать в себя атмосферу оптимистической политизации начала десятилетия. Для запуска новой газеты трудно было подобрать время лучше: в 1990 году в СССР переживал свой пик читательский бум, предвестник событий августа 1991 года. Среди журналистов ходил анекдот о том, что если напечатать на листе бумаги любые каракули пятидесятитысячным тиражом, то он разойдется наверняка. Тираж первого номера "НГ" составлял 150 тысяч экземпляров.

Время возникновения "НГ" - это расцвет эпохи гласности и время первой (де-факто) приватизации печатной прессы. Для этого периода, на котором мы уже останавливались ранее, характерно восприятие прессы в рамках концепции "четвертой власти", предполагавшей важную и самостоятельную роль прессы в жизни общества и, как следствие, признание приоритета качественной журналистики перед коммерческой и массовой.

Идеал "НГ", впрочем, не вполне совпадает с концепцией "четвертой власти". Его было бы правильнее представить как движение по направлению к другим ориентирам - прежде всего, к распространенному представлению о том, какой должна быть качественная газета, каких принципов она должна придерживаться и какую роль в общественной жизни она призвана играть. И, уже во вторую очередь, обращение непосредственно к опыту тех изданий, которые в наибольшей степени воплощают эти представления и которые явно послужили источником вдохновения для создателей "НГ" - газеты "Монд" и "Индепендент".

В качестве предшественника современной качественной прессы и источника представлений о том, что такое хорошая газета, исследователи выделяют элитарную прессу второй половины прошлого столетия. Денис Макуэйл рассматривает качественную газету как наиболее респектабельную часть истории прессы, ставшую высшей, если не поворотной точкой развития печатных СМИ. Он выделяет особенности качественной газеты конца XIX века по сравнению с ранними газетами и появившимися позднее коммерческими изданиями:

формальная независимость от государства и от иных структур, преследующих свои цели; признание важнейшей роли газеты в политической и социальной жизни общества; высокоразвитое чувство социальной и этической ответственности; рождение профессии журналиста, под которой понимается объективное информирование, репортаж; осознание, в то же время, своей роли в создании и формировании точек зрения; часто - стремление идентифицировать себя с национальными интересами. Многие современные представления о том, что такое "хорошая", или "элитарная", газета, отражают некоторые из вышеперечисленных идей, которые также служат основой для критики форм прессы, отклоняющихся от идеала в сторону чрезмерной ангажированности или погони за сенсациями.23

Противостояние заскорузлой советской журналистике, название, позаимствованное отчасти у лондонской ежедневной газеты "Индепендент", высоколобость "Монд" и дистанцирование от концепции "четвертой власти" - примерно так можно определить принципы, на которых была основана "Независимой газеты".

Нет ничего удивительного, что, делая газету, главный редактор "НГ" Виталий Третьяков стремился к идеалу. Так же, как и нет ничего удивительного в том, что высоко одаренный творчески, а не коммерчески, Третьяков стремился к идеалу газеты, а не к идеалу процветающего коммерческого предприятия. И, надо сказать, что - если мы рассматриваем его работу как стремление к достижению таких результатов - ему удалось многое, возможно, все, что от него зависело. Собрав деньги у друзей и знакомых из числа "творческой интеллигенции", Третьяков действительно построил в России конца двадцатого века независимую респектабельную газету и обеспечил ее выход в течение почти четырех с половиной лет.

На основе статьи Третьякова в первом номере газеты мы можем составить мнение о том, как главный редактор "НГ" представлял себе задачи, стоявшие перед его изданием.

1. Полная информация.

До сих пор, к сожалению, мы не имеем в Советском Союзе ни одной общенациональной газеты, которая давала бы всю - вполне полную, без всяких изъятий тех или иных событий или фигур - информацию о том, что происходит в нашей собственной стране, - писал он, имея в виду возможность такого в "НГ".

2. Свобода комментария и представление всех точек зрения.

Все точки зрения отражены на страницах советских изданий, все мнения присутствуют. Это, конечно, так, но с одним существенным уточнением: для того, чтобы узнать о разных точках зрения на одно и то же событие, нужно прочесть разные газеты. "НГ" собирается давать на своих страницах разные мнения по одному поводу не в виде специальной рубрики, не как исключение, а как правило, то есть постоянно.

3. "Нет" редакционным статьям с "единым мнением".

Газета обязана - и "НГ" постарается это делать - приводить в первую очередь мнения очевидцев и специалистов, но отнюдь не должна, кроме исключительных случаев, заявлять о каком-то своем едином общередакционном мнении.

4. Независимость не только от власти.

Независимость только от официальной власти - это не независимость, а всего лишь оппозиционность. Настоящая независимость независима и от оппозиции.

В последнем пункте, пожалуй, самым отчетливым образом проявилась разница между взглядами Третьякова и позицией сторонников концепции "четвертой власти". В отличие от Третьякова, редакторы и сотрудники "демократических" газет воспринимали себя как часть истеблишмента, что подтвердилось после того, как оппозиция в СССР стала властью в России.

Неудивительно, что главный редактор "НГ" воспринимался среди главных редакторов крупных традиционных изданий ("Известия", "Комсомольская правда" и "Московский комсомолец") как выскочка, или infant terrible. Именно поэтому потом, уже в 1995 году, клиническая смерть "НГ" мало кем из "больших братьев" была воспринята как трагедия, и то, что они, один за другим, повторили судьбу газеты, стало для журналистов и редакторов большим сюрпризом.

Третьякову казалось, что были основания надеяться на успех газеты - ведь структура газеты копировала современные издания "Монд" и "Индепендент". Между тем, путь этих "образцовых" газет тернист.

Зарубежные аналоги "НГ" - газеты "Монд" и "Индепендент"

Газета "Монд" - "самое оригинальное по характеру финансирования издание во Франции"24 - получила помещение коллаборационистской газеты "Тан", а в своем первом номере даже позаимствовала у нее формат, оформление, верстку и некоторых авторов. Ее первый номер появился 18 декабря 1944 года, т.е. за 46 лет и три дня до выхода "НГ".

В 1951 году, после отставки главного редактора Бев-Мери, собственность газеты была отдана под контроль акционерного общества, в котором значительная доля принадлежала журналистам газеты, что позволяло им влиять на выборы директоров издания и на редакционную линию газеты.

Общество журналистов "Монд" добилось возвращения Бев-Мери на свой пост. В 1963 году происходит смена главного редактора (прежний занимает пост директора газеты и уходит в отставку только в 1969 году). Новый главный редактор, Жак Фове, с 1969 года - директор издания, продолжал линию прежнего руководителя "Монд". После отставки Жака Фове в 1982 году газета, только что понесшая огромные расходы на модернизацию, пережила серьезный кризис. Андре Лорану, сменившему Фове, не удалось найти выход из положения. Пришедший ему на смену в 1985 году Андре Фонтэн добился успеха - но ценой жесткого плана спасения газеты. "Монд" пришлось продать свой особняк на улице Итальянцев, привлечь дополнительный капитал со стороны, пойти на строительство нового полиграфического комплекса. В это время было создано общество читателей "Монд", которое получило долю в капитале газеты. В 1989 году капитал газеты состоял из 1330 частей - 400 принадлежало создателям "Монд", 400 - обществу редакторов, 63 - обществу инженерно-технических работников, 51 - обществу служащих, 86 - директору Андре Фонтэну, 140 - обществу читателей, 100 - группе частных вкладчиков.25

В 1994 году газету снова настигли трудности. С приходом Жан-Мари Коломбани было принято решение изменить структуру издательского предприятия "Монд", оздоровить положение за счет привлечения новых вкладчиков и выработать новую формулу газеты, основанную на высоком качестве информации, объективности и нейтральной позиции.

В конце 1994 года общее собрание журналистов и сотрудников газеты утвердило принцип увеличения капитала за счет внешних вкладчиков и изменение юридического статуса предприятия, отказавшись от формы акционерного общества с ограниченной ответственностью в пользу АО с наблюдательным советом и советом директоров. При этом незыблемым, по словам избранного председателем совета директоров Жан-Мари Коломбани, остается фундаментальный принцип финансирования газеты: большинство остается за внутренними акционерами, а блокирующее меньшинство - за журналистами.26

"Индепендент" - издание, нацеленное на молодое поколение британской элиты и одно время даже наступавшее на пятки лондонской "Таймс", по своей судьбе напоминает то, что случится чуть позже с российской тезкой. Основанная в 1986 году концерном "Ньюспейпер паблишинг" газета, по мнению профессора С.И.Беглова, рассчитывала на то, что часть аудитории "Таймс" будет заинтересована свежим стилем аналитической журналистики.27 Успех на первых порах сопутствовал этому начинанию, однако в результате начатой Мердоком (владельцем "Таймс") войны цен в 1990 году "Индепендент" оказалась на грани банкротства. Для переполненного рынка британской престижной прессы газета стала недостаточно конкурентоспособной. Издатели "Индепендент" сделали попытку купить старейшую английскую газету "Обсервер" (как предполагают, с целью закрытия), которая была предотвращена по политическим соображениям руководством акционерного общества "Гардиан" (сегодня "Обсервер" выходит как воскресный выпуск газеты "Гардиан").

Концерну пришлось решать проблему финансирования иначе. Сначала газету поддержали испанские коллеги из "Паис" и итальянская "Репубблика", поделившие между собой треть акций газеты. Позже ирландский миллионер Том О'Рейли купил еще 24,9 процентов акций газеты. Однако решающий ход сделала "Миррор груп ньюспейперз" (принадлежавшая Роберту Максвеллу до его смерти 5 ноября 1991 года, позже перешедшая под контроль консорциума банков), скупив сорок процентов акций "Ньюспейпер паблишинг". Основателю и главному редактору "Индепендент" Андреасу Уиттэму-Смиту пришлось уйти в отставку, его пост занял Ян Харгривз, бывший ранее заместителем главного редактора "Файнэншл таймс". Место почетного директора издательства, которое осталось у основателя издания, по мнению наблюдателей, исключает какое-либо реальное влияние на редакционную политику.28

Так сформировался консорциум, который управлял газетой на протяжении девяностых. В марте 1998 года, Том О'Рейли, сделавший состояние в Америке в качестве управляющего концерном "Хайнц", выкупил у "Миррор груп" ее пакет акций, получив таким образом контроль над газетами "Индепендент" и "Индепендент он сандей". Наблюдатели сходятся в том, что для Тома О'Рейли издания представляют интерес с точки зрения престижа и политического влияния.

"Золотые" годы "НГ"

21 декабря 1990 г. вышел первый номер "НГ". В 1991 году газета выходила три раза в неделю. Затем "НГ" удалось увеличить свою периодичность до ежедневной, сохранив солидный для ежедневных газет того времени объем в восемь полос.

Любопытно, что под идею "Независимой газеты" Третьякову удалось найти среди московской интеллигенции 83 пайщика, которые внесли в кассу издания по 1000 рублей. Некоторые из них позже, в ходе октябрьских событий 1993 года (когда газета объявила "вооруженный нейтралитет"), отказались от своей доли в газете и востребовали свои деньги. Другие остаются пайщиками газеты до сих пор, по-прежнему без какого-либо формального статуса.

Благоприятное соотношение цен на бумагу, стоимости аренды и спроса на периодические издания - все способствовало успеху начинания, и газета стартовала, как ракета. Всего за несколько недель "НГ" закрепилась на рынке.

В то время, как для газет с прошлым была характерна "советская" манера журналистского письма, в которой недостаток фактического материала компенсировался моралите и штампованными стилистическими конструкциями, газета предложила читателям информативно-аналитический стиль письма. Комментарии обозревателей газеты считались лучшими образцами аналитической журналистики.

Какофония радикальных точек зрения в газете приводила к тому, что на первой странице разоблачались советские спецслужбы, на второй публиковались материалы, в которых отстаивалось право на суверенитет союзных республик и российских автономий, на третьей публиковался вынесенный из кабинета Хасбулатова новый проект договора СССР с рукописной горбачевской правкой и комментарием обозревателя газеты, на четвертой аналитик из команды Гайдара доказывал преимущества стратегии "шоковой терапии" и полной либерализации цен, на пятой всю полосу занимала рецензия на классический труд Адама Смита, на шестой печаталась городская хроника, на седьмой литературные критики разбирали очередное произведение Сорокина, а на восьмой календарь исторических событий соседствовал с крупным эссе "о времени и о себе" от лица рефлексирующей интеллигенции.

Поначалу "НГ" отличалась от "демократических" изданий только тем, что была более политизированной, разнообразной и в целом более живой, чем традиционные "демократические" издания. Общая идеология рыночного фундаментализма и трансформационной утопии исповедовалась журналистами издания со всей истовостью, на которую способны были молодые и талантливые дилетанты, воспитанные на самиздате. Иначе говоря, газета уверенно заняла свое место в авангарде либерального проекта второй республики, и из всех печатных изданий в некоторых вопросах (например, национальной и экономической политике) была самой радикальной.

Среди сотрудников газеты основной костяк состоял из новичков газетной журналистики, выходцев из малотиражных изданий. Они были смелее и последовательнее в своих убеждениях, чем журналисты старой школы. У них не было груза прошлых ошибок, сомнений в собственной правоте. "Золотые перья" "НГ" на глазах занимали место среди журналистской элиты, ощущая себя героями новой эпохи. Первой из сотрудников газеты по-настоящему прославилась Татьяна Малкина, устроившая скандал на пресс-конференции ГКЧП в августе 1991 года. "Вы хотя бы сами понимаете, что вы устроили государственный переворот?" - закричала она на мрачного нервного Янаева в прямом эфире канала "Останкино".

В 1991 году газете удалось перейти рубеж двухсоттысячного тиража - наиболее высокого за все время ее выхода. Иначе говоря, газета была успешной даже как коммерческое предприятие.

Ухудшение экономической ситуации: пресса и монополии

Первые финансовые затруднения начались после коллапса СССР и проведения так называемой "либерализации цен". Обоснованная необходимостью ликвидации дефицита и ценовых диспропорций, либерализация цен стала источником беспрецедентного для мирного времени инфляционного взрыва, ликвидировавшего сбережения граждан и большую часть платежеспособного спроса. Результатом реформы стал "эффект ножниц" (где с одной стороны - оставшиеся без контроля монополии, а с другой - падающий платежеспособный спрос населения), между лезвиями которых оказалась вся российская индустрия.

Печать столкнулась с ростом цен на бумагу и повышением стоимости типографских услуг, а также с беспрецедентным ростом стоимости доставки изданий, совпавшим по времени с потерей российской печатью аудитории стран бывшего СССР. Несмотря на то, что у власти в России стояли "демократы" и "рыночники", монополия сети распространения изданий не регулировалась, хотя ее способность диктовать цены на доставку изданий наносила огромный ущерб прессе, а следовательно, демократии и демократам. В целом власть предпочитала другие способы поддержки своих сторонников из числа "четвертой власти" - механизм государственных дотаций позволял оказывать более адресную помощь самым близким к правительству изданиям. Рынок СМИ, на котором жесткая конкуренция не давала изданиям шанса переложить рост издержек на потребителя, неумолимо сокращался. "Золотой век" российской прессы остался позади.

Самым насыщенным и конкурентным из рынков прессы в то время был как раз тот, на котором работала "Независимая газета", - рынок общественно-политических ежедневных газет демократической ориентации. Газета начала терять тираж.

Дочерние предприятия "НГ", основанные в надежде на процветание, - приложение "Собрание НГ", информационное агентство "Нега", книжное издательство - не приносили прибыли. "Собрание НГ" было закрыто, так и не успев по-настоящему развернуться как самостоятельное издание.

Некоторые нашли выход из положения в государственных субсидиях, во многом - благодаря репутации традиционных "столпов" российской прессы ("Комсомольская правда") или благодаря связям в правительстве ("Известия"). "НГ" субсидии не предлагались, а когда были предложены, газета уже активно критиковала власть, и Третьяков публично выразил нежелание их получать, справедливо полагая, что в условиях жесткого политического кризиса получение финансирования от российского правительства является взяткой со стороны исполнительной власти. Это только укрепило его репутацию изгоя в журналистском сообществе.

К этому времени тираж "НГ" упал ниже ста тысяч. Газета жила в убыток. У редакции не было собственного капитала, как у традиционных изданий, не было и недвижимости, которой можно было бы пожертвовать для проведения реорганизации или расширения предприятия.

Цена независимости

Положение газеты на рынке стабилизировалось, однако было уже ясно, что газету не ждет коммерческий успех, на который были ориентированы наиболее энергичные сотрудники редакции. Их неспособность повлиять на политику главного редактора (то есть изменить концепцию полной независимости газеты в сторону привлечения инвестора со стороны, но на условиях относительной независимости редакционной политики) в итоге вылилась в раскол редакции, который сделал возможным появление ежедневной газеты "Сегодня", основанной в 1993 году. Ориентированная на модель английской "Таймс", под руководством бывшего заместителя главного редактора "НГ" Дмитрия Остальского, с участием таких журналистов, как Михаил Леонтьев, Сергей Пархоменко, Михаил Ланцман, Татьяна Малкина и других "золотых перьев" "НГ", новая газета лишила "Независимую" почти половины читателей.

Впрочем, как справедливо отмечает политолог Борис Кагарлицкий, расхождения между Третьяковым и вышеупомянутыми журналистами были не столько меркантильными, сколько идеологическими. Если определить взгляды молодых журналистов как радикал-либеральные (по определению политолога Бориса Кагарлицкого - "людоедские"), то им нельзя отказать в последовательности. Поэтому конфликт с Третьяковым, взгляды которого быстро эволюционировали вместе с новейшей политической историей и усугублением экономических трудностей газеты, был неизбежен.

Второе дыхание: газета мнений

Тем не менее даже после раскола "НГ" продолжала считаться одной из наиболее информированных газет и пользовалась огромным влиянием в среде российской политической элиты. Виталию Третьякову удалось довольно быстро восстановить репутацию газеты, не отказываясь от идеала, хотя и идя на определенные компромиссы, без которых она перестала бы выходить на следующий день.

Фактически, газета покрывала разницу между расходами и поступлениями (от подписчиков, розничных продаж и рекламы) за счет частных пожертвований.Говоря об источниках финансирования газеты, Виталий Третьяков часто упоминал о многочисленных друзьях газеты, оказывавших ей содействие (не называя имен). Дело в том, что политическое противостояние 1993 года и последовавшие затем масштабные политические интриги способствовали фонтанирующему выбросу политизированного капитала в центральную прессу. Он ощущался повсеместно и использовался всюду - от "содействия" газетам до взяток отдельным журналистам. Позже в интервью журналу "Люди" Третьяков заявил, что сумма частных взносов превышала один миллиард рублей.

Казалось, что долго так продолжаться не может - однако в этот период существования газеты у нее как будто открылось второе дыхание. Особенно возросла популярность газеты после парламентского кризиса октября 1993 года (закончившегося расстрелом Верховного Совета из танков и принятием пропрезидентской конституции), когда "НГ" удалось выдержать демонстративно нейтральную позицию и она стала одним из пяти изданий, вышедших с белыми пятнами на месте вычеркнутых цензурой материалов. После этого газета неизменно оставалась в центре политических разоблачений и сенсаций, часто цитировалась на ТВ и в зарубежной печати, в общем продолжала публикацию острых и аналитических материалов оппозиционной направленности так, что ее вес в политическом мире скорее возрос, чем убавился.

Тонкая дипломатия во взаимоотношениях со спонсорами позволяла "НГ" сохранять независимость, тогда как участие в "дворцовых" (президентских) и "кабинетных" (всех уровней) интригах, благодаря которым газета и могла привлекать "инвесторов", хотя и делало газету далекой от нужд рядового читателя, давало ей беспрецедентные возможности доступа к информации из первоисточников.

Однако с точки зрения изначальной концепции "НГ", где при всей независимости она рассматривалась как качественное информационное издание, газета переродилась. Вторая реинкарнация "НГ" оказалась сочетанием независимого аналитического бюллетеня с... традиционным российским персональным журнализмом. "НГ" стала газетой мнений. Большинство авторов отдавало предпочтение высказыванию своих точек зрения перед выполнением задачи по информированию читателя. Материалы были ориентированы исключительно на просвещенную политизированную элиту.

До 1993 года так в газете писали только Третьяков и несколько авторов. Это вполне соответствовало доле персонального журнализма в качественном издании, в том числе - у конкурентов "НГ". К примеру, в "Коммерсантъ-Daily" были колонки Максима Соколова, в "Сегодня" - Михаила Леонтьева, в "МК" так писали больше половины авторов, но удачно - только Александр Минкин.

Зато время от времени в газете появлялись настоящие сенсации. Тогда газета обильно цитировалась на ТВ и по радио, и справедливо подтверждала свою репутацию наиболее цитируемого ежедневного русскоязычного издания за рубежом. Определенно, газете удалось нащупать свое место на рынке, но так и не удалось стать прибыльной или хотя бы самоокупаемой.

Политическая стабилизация и финансовая катастрофа

В 1994-1995 годах "Независимая" непрерывно находилась в состоянии финансовой катастрофы. Газета, как и большинство столичных изданий, была убыточной, о баснословных когда-то заработках журналистов "НГ" теперь мало кто помнил. Большая часть корреспондентов газеты работала в ней по совместительству, зарабатывая на жизнь в других СМИ (чаще всего на радио "Свобода", а также в зарубежных газетах и информационных агентствах).

Однако престиж публикаций в "НГ" служил надежным стимулом преданности творческих сотрудников, тогда как низкая зарплата вынуждала либерального Третьякова, подчас жертвуя качеством газеты, передавать на средний уровень управления, т.е. заведующим отделами (от чего выигрывали в итоге не только редакторы, но и корреспонденты), столько творческой свободы, сколько, вероятно, не было у редакторов отделов газет и журналистов никогда за всю историю отечественной журналистики.

С другой стороны, низкие заработки в газете не могли не привести к волне заказных материалов (поговаривают, что и здесь "НГ" отличали демпинговые цены), которые подрывали изнутри способность "НГ" продолжать эту борьбу и наносили ущерб репутации газеты.

Гром грянул 10 декабря 1994 года. Впервые читатель получил "НГ" в два раза тоньше - в номере было четыре полосы вместо восьми. В своей колонке на первой странице 21 декабря 1994 года (по поводу четырехлетней годовщины выхода "НГ"), уже в "похудевшей" газете, Виталий Третьяков эмоционально оценивает пройденный газетой путь, который тесно переплетается в его публицистичном письме с критикой политической ситуации в России:

За четыре года мы собирались сделать многое. И много лучше намеревались жить. Первое в значительной степени удалось. Второе - почти не получилось. Но зато у нас остается наше имя - "Независимая". И никто, даже среди тех, кому этого очень хотелось бы, не может назвать хозяина этой газеты. Его нет. "Независимая" есть, а хозяина нет. Коллеги из других изданий молча (про себя) подтвердят: нет. Мы ругаем, кого хотим, хвалим - кого любим. Любим того, кто не врет. Или, по крайней мере, пытается не врать.

Даже после того, как газета была вынуждена сократить объем вдвое, т.е. в четырехстраничном варианте, во многом - стараниями главного редактора - она сохраняла уровень и даже больше, находила новые формы публицистики, которые отчасти способствовали замещению количества качеством. К таким находкам можно отнести, например, рубрику "Мизантропия", ставшую визитной карточкой "НГ" и послужившую основой книги Титуса Советологова "Их борьба: очерки идиотизма российской политики", вышедшей в издательстве "НГ" в 1995 году. По сути своей это злобная саркастическая ежедневная колонка, в которую авторы газеты пишут под псевдонимами, часто - подменяя имена героев колонки с тем, чтобы избежать судебного преследования.

"НГ" по-прежнему публиковала важнейшие информационные сводки, публицистические материалы и печатала аналитические статьи, а также продолжала вести рейтинг "100 политиков" совместно со службой изучения общественного мнения "Vox Populi" Бориса Грушина, который стал важным барометром влиятельности в российской политической элите.

23 мая 1995 года вышел последний номер "Независимой газеты". Редакция оказалась в административном отпуске. Вышло два специальных выпуска "НГ", один из которых был вкладышем в "Общей газете", а другой - за 21 июня - был посвящен идее создания акционерного общества на базе "НГ". Долг перед типографией, по различным данным, составлял от пятисот миллионов до миллиарда рублей.

Глава правительства России Виктор Черномырдин, который пообещал поддержать "НГ" во время личной встречи с Третьяковым, своего обещания не выполнил (во всяком случае, по линии правительства - Третьяков не отрицает того, что именно премьер мог подсказать Березовскому идею покупки газеты).

Попытка Виталия Третьякова организовать акционерное общество с капиталом в четыре миллиона долларов не увенчалась успехом. В стране катастрофически не хватало капиталовложений. Найти инвесторов для совместного участия в финансировании даже продолжающей выходить газеты - куда уж там не выходящей "НГ", отягощенной долгами и едва набравшей денег на экстренный номер, - было крайне сложно.

Интеллигенция, среди которой главный редактор собирал деньги на первые номера газеты, была в большинстве своем разорена реформами. Та же часть интеллектуалов, которая добилась определенного финансового успеха, практически не отреагировала на "идейный" проект, за исключением нескольких банков и компаний, каждая из которых, однако, могла выделить под проект не более полумиллиона долларов. Общей суммы предложенных средств не хватило бы и для того, чтобы покрыть типографские долги газеты, не то что финансировать ее выход (газета оставалась убыточной).

С точки зрения политического климата этот период не был похож ни на "шоковый" 1992, ни на бурный 1993. С весны 1994 года и вплоть до осени 1995 стоял политический штиль, что привело к значительному оттоку политизированного капитала и охлаждению энтузиазма спонсоров, от которого так зависела газета.

Обманчивый баланс и неосторожный оптимизм

Конкуренция на рынке прессы сделала свое дело - авторы могли воспользоваться ее плодами и найти какое-либо издание, готовое, следуя собственным интересам, опубликовать их материал. Общество, казалось, уже не нуждалось в абсолютно или даже формально независимых СМИ для того, чтобы наиболее острые проблемы оказались затронутыми.

Противостояние в политике нашло свое отражение, разумеется, несколько в ином виде, в системе СМИ, которые теперь служили рупорами тех или иных социальных групп. Доминирующим мнением среди профессионалов был осторожный оптимизм в отношении свободы прессы в России: казалось, со временем все изменится к лучшему, образуется, т.е. станет как в "цивилизованных странах". Могу признаться, что и я, работая заведующим отделом экономики "НГ", тоже разделял эти иллюзии. Ни выборов 1996 года, ни битвы за "Связьинвест" никто тогда представить себе не мог.

Казалось, установился некий баланс.

Власть имела возможность влиять на общественное мнение через государственное ТВ и государственные газеты. У крупного капитала появилась возможность высказывать свою позицию через новые СМИ: НТВ, а также газеты "Сегодня" и "Коммерсантъ". У оппозиции сохранились свои издания, роль которых в девяностые была маргинальной, но у них, бесспорно, был свой читатель. Кроме того, "Известия" и "Комсомольская правда" оставались фактически независимыми, хотя это не мешало журналистам первого издания проявлять крайнюю ангажированность, а последнему - дрейфовать в сторону бульварной журналистики.

В этих условиях борьба "Независимой", казалось, потеряла актуальность. Независимость больше не была тем товаром, который находил спрос у читателя - похудевшая газета конкурировала с изданиями из другой весовой категории, предлагавшими подписчикам высококачественный продукт. "НГ" была газетой очень узкого политизированного круга читателей: ведь она не предлагала своей аудитории ни полной информации, ни развлечений. Естественно, что в газете у Виталия Третьякова сложилась мощная оппозиция, возглавленная заместителем главного редактора "НГ" Александром Гагуа.

Захват газеты

Все "захваты" газет в России чем-то похожи - и можно с уверенностью сказать, что захват любой собственности в России в девяностых шел примерно по одной и той же схеме. Описать подробно, как это происходило в "НГ", как нам кажется, означает дать ключ к пониманию того, как это происходило в принципе.

Александр Гагуа после раскола ранней "НГ" и ухода большинства редакторов и творческих сотрудников сохранил верность газете, в результате чего его влияние значительно возросло. Пытаясь его увеличить и контролируя отдел "республик" (провинциальной хроники, продолжавшей отстаивать интересы регионов в традициях ранней "НГ"), он старался аккумулировать как можно больше средств и влияния, собрать максимум связей и сплотить вокруг себя большую часть редакционного коллектива с тем, чтобы изменить политику "НГ" и найти газете весомого инвестора.

Огромное значение для выполнения этой задачи имело для него сближение с Юрием Скоковым, лидером подававшего тогда надежды Конгресса русских общин (КРО), которому социологи предсказывали на парламентских выборах 1995 года пятнадцать процентов голосов избирателей благодаря союзу с генералом Александром Лебедем, а также националистической ориентации этого блока. Кроме того, на протяжении всего 1994 и 1995 года Скоков считался одним из наиболее вероятных кандидатов в премьеры в случае отставки Черномырдина - и он эту отставку, насколько было в его силах, готовил. У Скокова и его союзников по КРО, в отличие от партии власти, демократической оппозиции, коммунистов и националистов, не было собственных СМИ.

Помимо политической карьеры, Скоков, бывший секретарь Совета безопасности при президенте Ельцине и один из ближайших его сподвижников, непрерывно претендовавший на премьерское кресло, судя по всему, работал как политический брокер влияния. Скорее всего, именно он обеспечил летом 1995 года Александра Гагуа рекомендациями для ОНЭКСИМбанка, который всячески демонстрировал заинтересованность в покупке газеты.

На фоне неспособности, за которой ясно виделось и нежелание Виталия Третьякова возрождать газету в новых условиях, Александр Гагуа смог провести через собрание трудового коллектива редакции "НГ" резолюцию о назначении представителей для переговоров с инвесторами, среди которых, помимо ОНЭКСИМбанка, фигурировал банк "Аэрофлот" и несколько менее известных структур, которые ранее делали предложения об участии в АО "НГ" взносами по пятьсот тысяч долларов, однако не претендовали на контроль за газетой.

После провала этих переговоров, 30 августа Александру Гагуа удалось поставить на голосование собрания трудового коллектива "НГ", в соответствии с уставом газеты, вопрос о доверии главному редактору, о назначении коммерческого директора Игоря Кузьмина временно исполняющим обязанности главного редактора (на переговорах с инвесторами). Голосование было очень трудным: выбор был между коммерческим управлением газеты, что казалось более прогрессивным, и творческо-идеалистической политикой Третьякова, которая для многих определяла смысл работы в "НГ". Однако то, что зарплата в газете не выдавалась уже два месяца, сделало свое дело: далеко не все сотрудники газеты имели возможность зарабатывать "на стороне". Третьяков, который оставался верен идее независимости "НГ" до конца, окончательно осознав провал газеты как независимого издания, в итоге сам предложил закрыть газету.

Всего несколько человек проголосовало за закрытие газеты, т.е. против решения, предложенного Гагуа. Через неделю после голосования трудовому коллективу была выплачена задолженность по зарплате. Новому главному редактору удалось найти 14 миллионов рублей на выпуск номера газеты - и 8 сентября он был уже в типографии (но так и не увидел свет - типография "Известий" по каким-то причинам не стала его печатать - возможно, из-за давления со стороны Третьякова или Березовского).

Однако поражению идеи Третьякова не суждено было стать поражением Третьякова. Уединившегося и обдумывающего творческие планы, его разыскал Борис Березовский. Третьякову было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. После чего, как гласит легенда, на личном самолете Березовского из Греции он был доставлен в Москву, где с помощью частной охранной фирмы 12 сентября вернулся в редакцию "НГ" на Мясницкой, 13. 29

Тем временем адвокаты нашли в уставе газеты противоречие, на основе которого голосование трудового коллектива газеты было признано недействительным. В решающий момент Игорь Кузьмин отдал Третьякову печать газеты - и история переворотов в "НГ" была завершена.

Последовали несколько пресс-конференций, которые давали Гагуа и Кузьмин, а также выступление Третьякова. Работникам газеты еще раз выплатили зарплату - к которой была добавлена 200-процентная премия "по итогам работы за август". Гагуа, Кузьмин и еще несколько сотрудников "НГ" покинули редакцию30. 3 октября 1995 года газета возобновила выход.

"НГ" Березовского

Захват газеты ОНЭКСИМбанком за три месяца до парламентских выборов при вероятном содействии лидера оппозиционного движения с перспективным кандидатом в президенты Александром Лебедем представлял бы для власти и близких к ней бизнесменов серьезную опасность, особенно учитывая авторитет "НГ" и ее влиятельность, для которой низкий тираж не являлся препятствием. Возможно, блицкриг Березовского мог быть своего рода защитной реакцией со стороны власти - ведь именно в 1995 году Березовский выступает инициатором и других проектов в области масс-медиа в интересах Кремля. Всех их объединяла одна общая цель - расчистить информационное пространство для пропагандистской кампании президентских выборов 1996 года.

С другой стороны, трудно отрицать, что покупка "НГ" обеспечила значительные политические и даже коммерческие дивиденды бизнесмену, так как этот поступок накануне выборов мог быть очень высоко оценен партией власти. Березовский получил в свое распоряжение орган российской политической и интеллектуальной элиты - весьма своеобразный, но при умелом использовании очень эффективный инструмент формирования общественного мнения.

Так же, как поражение идеи "Независимой газеты" Третьякова не стало его личным фиаско как главного редактора и публициста, "НГ", не сохранив своего идеализма, отчасти сохранила свою нишу на рынке СМИ и влияние. Благодаря притоку инвестиций газета сразу же восстановила объем, а сегодня уже увеличила его фактически в два раза за счет приложений ("НГ-регионы", литературное "Ex-libris", "Персоны и лица", "НГ-религии" и другие). Благодаря поддержке Березовского газета даже смогла учредить собственную литературную премию "Антибукер".

Безусловно, инвестор влияет на содержание газеты. Прежде всего это проявляется в ходе крупных политических медиа-кампаний. Например, в информационной войне после аукциона за "Связьинвест" в газете прошла волна "антипотанинских" и "антинемцовских" публикаций. Часто то, что газета принадлежит Березовскому, заметно в выборе тем для тех или иных публикаций.

Отгородившись от прямого давления владельца газеты, Третьяков и редакция газеты в целом, по всей видимости, начинают попадать в зависимость от Березовского как от источника информации и, судя по некоторым публикациям в газете, принимать участие в его интригах. Однако в целом, похоже, Виталию Третьякову удалось убедить владельца газеты в том, что только сохранение автономной редакционной политики позволит "НГ" сохранить свою роль политологического и публицистического форума, т.е. "газеты мнений". Поэтому, несмотря на тенденциозность некоторых публикаций, "НГ" продолжает предоставлять трибуну политикам и интеллектуалам самых разных взглядов.

Уроки "НГ" и "забытый" рынок влияния

Идея "НГ" изначально не была ни утопической, ни нереализуемой. Если бы российская власть не ограничивалась одними декларациями, но действительно проводила бы курс рыночных и демократических реформ, регулируя деятельность монополистов и способствуя укреплению института подлинно демократической печати, возможно, "НГ" могла остаться одним из лидеров российской прессы на других условиях (не в составе теневого холдинга Березовского, а как самостоятельный издательский дом с большим набором мелких акционеров), продемонстрировав urbi et orbi возможность существования качественной независимой печати в России.

В реальных же исторических условиях газете не удалось реализовать ни одной из тех четырех задач, которые поставил перед ней в первом номере главный редактор "НГ". Их всего четыре (полная информация, представление всех точек зрения в "НГ", отказ от редакционных статей и достижение независимости не только от власти, но и от оппозиции). И каждая из них постепенно оказывалась недостижимой в ходе борьбы за независимость "НГ".

Получение и публикация газетой полной информации, для чего в эйфории политической борьбы начала 90-х достаточно было отказаться от цензуры, позже требовало уже определенных инвестиций. У информации появилась стоимость. За ее получение следовало платить, причем не только источникам и информационным агентствам, но и персоналу газеты (где безденежье провоцировало снижение требований к подбору информационных материалов и коррупцию).

Поскольку средств у "НГ" не было, то и информация в газете скапливалась соответствующая. Костяк газеты работал на совесть - но это касалось только наиболее важных тем, которыми занимались наиболее профессиональные сотрудники "НГ", зарабатывавшие в других местах, а в газете публиковавшиеся ради "имени" и влияния.

То же и в отношении представления всех точек зрения в одной газете. Даже со скидкой на то, что в полной мере эта идея была неосуществима по определению, следует признать: затея провалилась. Работая за гроши, сотрудники предпочитали высказывать свои точки зрения и лоббировать интересы сил, с которыми они себя по тем или иным причинам ассоциировали. Только в отношении политической и экономической публицистики в газете соблюдался должный плюрализм.

Отказавшись от редакционных колонок, Третьяков впоследствии вернулся к этому жанру - но в виде колонок собственных, которые, однако, имели все атрибуты редакционных, т.е. печатались жирным шрифтом на первой полосе. Таким образом у газеты появилась позиция - только воздействовать на нее никому, кроме Третьякова, не удавалось. Впрочем, даже если исключить статьи главного редактора, у газеты все равно появилась редакционная колонка в виде политиконенавистнической рубрики "Мизантропия", которая создается, тоже под руководством главного редактора, причем нештатным авторам и независимым журналистам писать тексты для "Мизантропии" воспрещается и поныне. В четырехполосной "НГ" эта колонка играла важную роль - она была, наверное, наиболее явным и веским свидетельством независимости газеты, поскольку, как передача "Куклы", не щадила никого. Она была передней линией фронта газеты, сражавшейся с обстоятельствами.

Наконец, в отношении независимости от оппозиции - и здесь полный провал. Усилиями Александра Гагуа и в ходе естественного поиска собственного читателя "НГ" практически стала органом Конгресса русских общин. Разумеется, ни о какой потере формальной независимости речи и быть не могло, но реально газета все больше выступала с позиций этого движения, то есть оказывалась в плену определенных политических симпатий. Что вполне могло закончиться альянсом с "ОНЭКСИМбанком" - если бы Березовский не проявил заинтересованности в "НГ".

Борьба Третьякова за независимость газеты уникальна - как сражение с драконами, самоотверженная, но личная, за личные же идеалы - почти что до последнего номера. Борьба не только с объективными экономическими условиями (обусловленных в первую очередь антидемократической и антирыночной по сути политикой исполнительной власти в отношении СМИ), но и внутри редакции, за утверждение концепции, о существовании которой помнило всего несколько человек, включая главного редактора. Почему не помнили? Потому что под конец связь между изначальной концепцией независимой качественной газеты и тем бюллетенем политического комментария и публицистики, которым она стала, только Третьяковым в полной мере и ощущалась. Возможно, будь Третьяков чуть больше демагогом, чуть менее идейным, чуть более корыстным и не таким упорным, то есть будь он меньше журналистом, а больше - капиталистом, драма "НГ" могла завершиться иначе.

Вот, собственно, как сам Третьяков оценивает конец утопии независимой прессы и сегодняшний статус "НГ" в "Письме не Б.Н.Ельцину" по случаю захвата "КП" и "Известий" политизированным капиталом:

Юридический статус "НГ" сегодня прост, как слеза старушки, пришедшей в сберкассу после реформы Гайдара: закрытое акционерное общество, контрольный пакет акций - у Объединенного банка. Я - главный редактор и одновременно генеральный директор этого АО. Обладатель контрольного пакета может снять меня с должности практически в любое время. Об этом объявлено (по моей просьбе) коллективу. Сопротивляться этому я не буду, ибо лишь обстоятельства, но отнюдь не Объединенный банк заставили меня скрепить своей подписью уставные документы АО.

Умерла ли вследствие этого свободная "Независимая газета" или свободная пресса? Времен 1990-1992 годов - да. Вообще - нет. Ни одна монополия в России (в силу размеров страны хотя бы) не может быть абсолютной. В СМИ - тем более. Это не газовый комплекс и даже не МПС. Если наши рыночники постоянно, с 1993 года, а теперь особенно тяготеющие к идеологическому и финансовому монополизму, подчинят себе всю в широком смысле демократическую прессу, включая электронные СМИ, они сами, а тем более миллионы простых читателей обратятся к чтению левых, коммунистических газет. "Правда, "Советская Россия" и др. дождутся невиданного ренессанса своей популярности и колоссального роста тиражей. Чтобы этого не случилось, нужно просто устанавливать диктатуру, попытка чего не исключена, но успех чего не очевиден, точнее - нереален надолго. 31

Еще одним важным уроком "НГ" с точки зрения "трансформационной утопии" и рыночной идеологии можно считать то, что самим фактом своего существования она показывает узость и неадекватность этих теорий.

В самом деле, газета провалилась как коммерческое предприятие - то есть как бы потерпела поражение на рынке информации и рекламы. В то же время она продолжает выходить и оказывать существенное влияние на политическую жизнь России, а также остается одним из наиболее информированных изданий.

С точки зрения рыночной идеологии этот феномен можно было бы объяснить, добавив к "хорошим" рынкам информации и рекламы, которые, по мнению реформаторов, должны были оказать решающее влияние на формирование российской системы СМИ, рынок политического влияния. Его в некоторых случаях можно описать и как рынок общественного мнения, хотя в следующей главе мы увидим, что за рассматриваемый нами период работа с общественным мнением как таковым была слишком трудоемкой для существующих медиа-корпораций, а потому зона интенсивного влияния столичных масс-медиа (исключая президентские выборы, разумеется) сводилась к московской политизированной и экономической элите.

Возможно, с точки зрения идеологов-рыночников, это "плохой" рынок и он не должен определять судьбу изданий. Однако, позаимствовав у них толику цинизма, скажем - разве это имеет значение? Ведь влияние продается и покупается, и множество изданий (а также телекомпаний) конкурирует между собой в стремлении оказать максимальное влияние на интересующие инвестора группы читателей. Мы можем провести параллель и с рынком рекламы: по сути дела за механизмом финансирования коммерческих масс-медиа кроется сделка по продаже аудитории рекламодателю. В чем же разница? Только в том, что в первом случае речь идет о политических, а во втором - об экономических предпочтениях массовой аудитории.

Именно успех на рынке политического влияния сделал "Независимую газету" столь привлекательным объектом для инвестиций частного капитала. Даже в эпоху телевидения газеты отчасти сохраняют свою роль инкубаторов политического дискурса и фабрики аргументации, которая затем используется в электронных СМИ.

Сделав еще шаг по цепочке обобщения, добавим, что именно рынок политического влияния был определяющим для формирования системы средств массовой информации России в девяностые.

Примечания:

Вернуться23 McQuail D. Mass Communication thеory. 2nd edition. London- Thousand Oaks-New Delhi, SAGE Publications. 1987. p. 12.

Вернуться24 Шарончикова Л.В. Печать Франции (80-90е гг.). М, Факультет журналистики МГУ. 1995. стр. 50.

Вернуться25 Там же.

Вернуться26 Там же, стр. 53.

Вернуться27 Беглов С.И. Британская печать на исходе века. М, Изд-во МГУ. 1995. стр. 30.

Вернуться28 Там же, стр. 31-32.

Вернуться29 Политковская А. Виталий Третьяков принял меры. А "Независимой газеты" по-прежнему нет".//Общая газета. 14.08.1995.

Вернуться30 Следующий проект с участием А.Гагуа был еженедельный журнал "Понедельник", основанный бразильским фотографом Эндрю Полсоном. Поначалу главным редактором был журналист Степан Киселев, но позже Гагуа сменил его на этом посту - однако под его редакцией так и не вышло ни одного номера. В данный момент А.В.Гагуа работает одним из редакторов радио "Свобода".

Вернуться31 Третьяков В. Письмо не Б.Н.Ельцину// НГ. 23.04.1997.