Бывает, что главным показателем прогресса страны оказываются вовсе не выборы, не скандал с обвинением в коррупции и даже не вступление в Европейский союз, а такое неожиданное явление, как бунт телевизионщиков, каковой мы наблюдали в течение месяца в Чешской республике. Именно во времена кризиса нация показывает свое истинное лицо.

Все началось в середине декабря, когда был уволен генеральный директор общественного Чешского телевидения (ЧТ) и вместо него на эту должность назначили человека, у которого, по некоторым сведениям, имелись политические связи. Редакторы программ ЧТ оккупировали студию новостей и потребовали гарантий политического невмешательства. Скандал разрастался, как снежный ком, и вскоре около 75 тысяч человек собрались в центре столицы, демонстрируя готовность бороться за свободу слова. В рождественские праздники события в Чешской республике вдруг возглавили списки новостей "Си-эн-эн" и других информационных компаний. Иностранные журналисты возвещали новую "бархатную революцию" и предугадывали возможность досрочных выборов.

Тем не менее многие встретили новость о противостоянии с недоумением. В Чехии, в отличие от ее бывших собратьев по коммунистическому лагерю, общественное телевидение освещало события достойно. Разумеется, его новостные программы не избежали упреков в подыгрывании отдельным политическим партиям. И все же население видело в общественном телевидении альтернативу коммерческому телевещанию и не считало его предвзятым. Случаи вмешательства политиков, безусловно, были: так, недавнее увольнение ведущего воскресного дискуссионного клуба напрямую связывают со спикером парламента Вацлавом Клаусом. И все же давление не возводилось в норму и не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило на Словацком телевидении при премьере Владимире Мечьяре, и уж тем более с тем, что творилось на Сербском телевидении при президенте Слободане Милошевиче.

Но когда 12 декабря 2000 года второй по счету генеральный директор компании был уволен, не продержавшись в этой должности и года, многие сотрудники почувствовали, что дело начинает принимать иной оборот. 20 декабря совет по телевещанию, состоявший из представителей политических партий, неожиданно выдвинул на пост генерального директора ЧТ "темную лошадку" Иржи Годача, бывшего сотрудника "Би-би-си" и незадавшегося редактора новостей ЧТ. Годач предположительно был связан с Гражданской демократической партией. По слухам, лидеры партии когда-то хотели сделать Годача своим спикером, но сам он это отрицал и утверждал, что не состоит ни в какой партии. Годач совершил промах, назначив на должность начальника своей службы информации Яну Бобошикову. В прошлом ведущая вечернего дискуссионного клуба на ЧТ, Бобошикова позже переквалифицировалась в специалиста по связям с общественностью и некоторое время работала экономическим советником Клауса. Сама она подчеркивала свою независимость - и впрямь, многим запомнились ее нападки на Клауса в пору работы на ЧТ, - но теперь ее назначение дало бунтующим журналистам лишний повод "побороться за свободу слова".

Мотивы

Большинство сотрудников службы новостей - люди молодые - с готовностью включились в акцию протеста и провели все рождественские праздники в переполненной студии новостей. Очевидно, они искренне уверовали в то, что борются против политического вмешательства. Но у некоторых участников был и другой мотив: сохранить свою непыльную работу. Кое-кто говорил, что у многих "мятежников" (как их эффектно окрестила сочувствующая журналистская братия) были прибыльные контракты с компаниями, сотрудничавшими с ЧТ, и они боялись их потерять в результате смены руководителей. По словам Бобошиковой и Годача, их противники опасались, что новое руководство решит основательно перетрясти кадры. Вряд ли мы узнаем, как все было на самом деле.

Но как же получилось, что внутренний конфликт с руководством выплеснулся на улицы города? С какой стати народу, известному своей инертностью в отношении политики, вдруг приходить в такое волнение от проблем общественного телевещания?

Причин тому много. Во-первых, недовольные журналисты знали, как сыграть на чувствах толпы, и имели в своем распоряжении мощные средства воздействия: они тут же довели до сведения всей страны свою версию событий - чего стоят хотя бы съемки тысяч людей, собравшихся у телестудий, дабы продемонстрировать солидарность с участниками акции протеста. Телевизионщики продолжали нагнетать обстановку все праздники, когда большинство чехов сидело перед экранами телевизоров. Во-вторых, президент Вацлав Гавел и знаменитости всех мастей - художники, актеры, писатели - сразу же поддержали "мятежников", придав акции столь необходимый вес.

И наконец, человеческий фактор: в стране, которая так любит телевидение, многие души не чают в телеведущих. Они так же знамениты, как актеры, спортсмены, модели и политики. И когда над народными любимцами нависла угроза нового "злодейского" руководства, люди почувствовали себя обязанными принять меры - будь то контрабандная переправка рождественской выпечки тем, кто засел в студии новостей, или участие в демонстрациях на площадях главных городов.

Раздувание конфликта

Тем временем чешские средства массовой информации занимались подливанием масла в огонь. Со времен свершения чешского "экономического чуда" в середине 90-х - в ту пору большинство журналистов поддерживало тогдашнего премьер-министра Клауса - СМИ сделали большой шаг вперед и теперь уже не так охотно подыгрывают властям, а скорее противопоставляют себя политической элите. Но, судя по освещению акции протеста на телевидении, стадные настроения 90-х легко возрождаются, когда начинают бушевать страсти.

Журналисты сыграли на склонности населения любой страны мира видеть все в черно-белом цвете: кто не с нами, тот против нас. Пристрастностью страдали не только комментарии к событиям, но и обычные сводки новостей. Годач и Бобошикова пускали в эфир чудовищно необъективные передачи, но и сами подвергались злобным, нередко грубым и определенно не заслуженным нападкам. Альтернативные мнения высказывались редко. В ситуации, когда все журналисты бросились поддерживать протестующих, никто не отваживался выступить против демонизации Годача и иже с ним. "...Журналисты - и те, что были замешаны в конфликте с обеих сторон, и их коллеги из газет и с радио - оказались неспособными делать свою работу. Большинство поступилось объективностью и поддалось эмоциям", - писал еженедельник Тыден.

И все же ни одна из упоминавшихся здесь причин сама по себе не объясняет, каким образом Вацлавская площадь оказалась заполненной демонстрантами и почему тема конфликта по всей стране обсуждалась за каждым обеденным столом. Массовые демонстрации такого масштаба почти никогда не бывают спровоцированы единичным событием, будь то фальсификация выборов, заключение в тюрьму политического деятеля или увольнение директора государственной телекомпании. Люди сперва предпринимают менее значительные шаги - это утверждение вдвойне справедливо в отношении чехов, нации осторожной, особенно в сравнении с их соседями поляками, которые устраивают демонстрацию, как только представится повод.

Очевидно, кризис дал выход подспудному возмущению широких слоев общества так называемым "оппозиционным договором" (соглашением о разделе власти между правящими социал-демократами и Гражданской демократической партией), который дал власть правительственному меньшинству и, по мнению его противников, заморозил политическую жизнь в стране. В знак протеста против того, что они назвали наглостью и безнравственностью правящей верхушки, группа молодых чехов - бывших студенческих лидеров времен "бархатной революции" - написала манифест и запустила кампанию под названием "Спасибо, теперь можете идти". Акция была направлена главным образом против Милоша Земана и Вацлава Клауса: их призвали уйти из политики, чтобы дать молодому поколению возможность излечить страну от затянувшейся болезни. Огромные толпы собрались на Вацлавской площади, СМИ поддержали инициативу, а простые люди с надеждой ждали, когда студенческие лидеры образуют собственную партию, которая, согласно прогнозам, вполне могла бы потягаться с существующими. Но на следующий шаг лидеров не хватило, и движение быстро загнулось.

В этот раз телевизионщики потеряли контроль над ситуацией еще и потому, что многие из их сторонников не собирались ограничиваться конфликтом вокруг вмешательства политиков в общественное телевещание. Многие из выступавших на двух массовых демонстрациях воспользовались возможностью, чтобы высказаться против оппозиционного договора и даже агитировать за досрочные выборы. В лозунгах демонстрантов Земан с Клаусом фигурировали так же часто, как Годач с Бобошиковой.

Политика в цвете

Стоит ли удивляться тому, что конфликт приобрел политическую направленность, если политкультура в стране до сих пор не очень-то далеко ушла от того состояния, при котором правящие верхи в основном озабочены распределением государственных постов и не очень-то задумываются над тем, как их действия будут восприняты предположительно невежественной широкой публикой? В случае с наблюдательным советом ЧТ политические партии проигнорировали закон, предписывающий включать в состав совета только тех экспертов, которые не имеют отношения к политике. Не так давно "мятежные" журналисты опубликовали записи телефонных разговоров членов совета, среди которых оказалось несколько десятков звонков политикам. Новый закон о чешском телевидении, поспешно принятый на волне акции протеста, передал исключительное право назначать членов совета общественным организациям. Но в ситуации, когда политики не видят ничего зазорного в том, чтобы в телефонных разговорах регулярно попрекать членов совета и директора ЧТ за неверное освещение событий, трудно избавиться от ощущения, что они так или иначе найдут способ сохранить свое влияние (так, новый закон оставляет за парламентариями право принимать и отвергать кандидатуры, выдвигаемые общественными группами).

Таким образом, политическая элита продемонстрировала, что Чешская республика еще нескоро превратится в страну сложившейся демократии. Кризис усугубили политики, не понявшие, что им следует держаться в стороне: некоторые оппозиционеры - в том числе, Ян Румл, один из гавеловских друзей-диссидентов, позже занимавший пост министра внутренних дел, а ныне лидер оппозиционной коалиции четырех правых партий, - просидели всю ночь вместе с недовольными журналистами. Ян Румл со спальным мешком под мышкой пробился внутрь здания Чешского телевидения и спал на полу вместе с редакторами службы новостей. Сенатор Румл и его коллеги-оппозиционеры объяснили свои действия желанием предотвратить вмешательство полиции. Правда, кое-кто обвинял их в преследовании чисто политических интересов.

Но скорей всего, оппозиционеры просто увлеклись тем, что им показалось борьбой за правое дело. "Как показывает мой опыт диссидента, мы должны быть настороже там, где не соблюдается конституция, - заявил Румл. - [Моя реакция была] естественной". Кому-то, и в первую очередь западному человеку, такая позиция может представиться новым веянием в политике с ее вечно благожелательными лидерами, которые не могут сделать и шага, не посоветовавшись со своими консультантами. Да, конечно, нежелание склоняться в ту или иную сторону может порой доходить до абсурда, и все же оно часто свидетельствует о политической зрелости. Румл и его коллеги, казалось, действовали инстинктивно, не понимая, что своими поступками они все больше политизируют события.

Политикам еще лишь предстоит подвести итог событий; "мятежники" же уже выиграли свое сражение. Годач ушел в отставку, парламент отозвал своих кандидатов из совета ЧТ, а общественное телевидение оказалось в центре внимания. Теперь, когда все увидели, что проблема независимости СМИ может взбудоражить толпы, политики, возможно, хорошо подумают, прежде чем еще раз вмешаться, - или, по крайней мере, не будут действовать столь открыто.

Но те, кто надеялся пошатнуть систему, похоже, поспешили. До следующих парламентских выборов остается еще два года, так что политические последствия акции скорее всего будут минимальными - даже несмотря на то, что, по результатам опроса, сторонников Гражданской демократической партии поубавилось. Но больше всего поражают следующие цифры: по результатам опроса, проведенного агентством "СТЕМ", лишь около 50% населения намерены голосовать на следующих выборах. Таким низким этот показатель не был с 1993 года.

Пожалуй, это самый печальный из уроков, преподанных кризисом. Несмотря на то, что десятки тысяч людей готовы выйти на улицы, если что-то их заденет за живое, каждый второй из них не видит смысла выражать свое недовольство на избирательном участке.

Публикация любезно предоставлена журналом Transitions Online (TOL),
26 января 2001 года

Сокращенный перевод Ольги Юрченко