Сильному всякий всегда помогает, Слабым - помощников нет. Так же и ветер - костер раздувает, Но гасит свечи тонкий свет┘ Вринда (Индия, XVII в.)

"Недостаток информации о размерах, динамике и составе миграционных потоков из КНР на российский Дальний Восток сопровождается тревожными спекуляциями..." М.Алексеев (Университет Сан-Диего, США)

Беспокойство жителей российского Дальнего Востока за судьбу их региона растет по мере усиления китайской "иммиграции". Да и самые различные общественно-политические круги России высказывают в этой связи немалые опасения. Насколько они обоснованы и своевременны? Можно ли видеть в появлении китайцев на территории Дальневосточного региона России симптомы "желтой опасности" - или же "китайской угрозы"?

С тех пор как в 1988 году китайцам был разрешен безвизовый въезд, их наплыв на российский Дальний Восток в качестве рабочих, торговцев, бизнесменов, туристов заметно усилился. Но чем больше их приезжало, тем сильнее ощущался недостаток достоверной и четкой информации о количестве китайцев и об их деятельности. Многие должностные лица и журналисты скорее лишь гадали о том, что происходит, и тем вводили в заблуждение самих себя, население, всю Россию. Как подсчитал директор Института истории Дальневосточного отделения РАН В.Ларин, только в 1993-95 годах в российской прессе о "желтой опасности" писали примерно сто пятьдесят раз.

Во многих публикациях почему-то делался вывод, что если (а) китайцев на российский Дальний Восток стало приезжать гораздо больше, чем раньше, то неизбежно (б) заселение региона китайцами и (в) его скорое присоединение к КНР. Авторы публикаций мало задумывались о том, следует ли второе (а уж тем более третье) из первого. Вдобавок забило тревогу и руководство Приморского и Хабаровского краев... Но можно ли всерьез говорить о "заселении" русского Дальнего Востока китайцами и тем более прогнозировать неизбежную потерю Дальневосточного региона?

В 1995 году Приморье посетило 35 тыс. китайцев, в 1998 - уже 73 тыс. Кое-кого эти "потрясающие" цифры пугают, тем более что уже в 1994-95 годах треть посетивших край китайцев в КНР не вернулась. Но когда к концу 90-х соответствующие органы власти ужесточили режим пересечения границ и пребывания иностранцев в приграничных районах, число китайских "невозвращенцев" сократилось до 0,04% (!) от потока вдвое большего по сравнению с 1993-94 годами. (Иными словами, их стало меньше почти в 34 раза.)

По свидетельству М.Алексеева из университета Сан-Диего, специально изучавшего данный вопрос, численность китайцев во Владивостоке, Находке, Уссурийске и других городах Приморского края невелика и никак не сравнима с их численностью, например, в Калифорнии (в населенных пунктах Приморья китайцев десятки и сотни, а в Калифорнии сотни тысяч - 430 тыс. в одном только Сан-Франциско). В 1998 году пограничники выслали со всей территории России от Байкала до Тихого океана 1,5 тыс. незаконных мигрантов-китайцев, а нелегальных нарушителей госграницы задержано было в ноябре 1998 - марте 1999 всего 40 с небольшим человек. Командование пограничных войск России на Дальнем Востоке оценивает положение с китайской миграцией на конец 90-х годов как стабильное и не создающее проблем для добрососедских отношений России с Китаем.

Немало китайских рабочих приезжает на российский Дальний Восток сезонно. Их численность примерно та же, что и количество китайских бизнес-туристов - около 8 тыс. в год. Пик "наплыва" китайских сезонников пришелся на 1995 год (более 8 тыс.), а затем он снизился до 7 с небольшим тыс. в 1997 году. Почти 70% китайских рабочих оседает в крупных городах Дальнего Востока, 30% - непосредственно близ границы; 90% заняты в сельском хозяйстве и строительстве именно на сезонных работах. Китайские рабочие и бизнес-туристы живут в среднем по полгода в КНР и по полгода в России. Максимальное число китайцев на территории Приморья достигало 15 тыс. в 1997 году и 35 тыс. в 1998. Но и эти цифры скорее завышены, а реальное число должно быть в 5-7 раз ниже - не более 5 тыс. (то есть всего 0,3-1,1% от среднего населения края, равного 2,2 миллионам). При этом лишь ничтожно малое число граждан КНР оформило себе постоянный вид на жительство в России: к началу 1996 года (за целых 7 лет) таковых оказалось всего 26 человек.

Итак, нет реальных причин видеть в китайцах на российском Дальнем Востоке симптомы "желтой опасности", а тем более - китайской "угрозы". Тогда что же заставляет болезненно реагировать на призраки того и другого? Здесь, несомненно, существует целый комплекс неоднозначных, но вполне объяснимых причин. Всего четверть века назад в Китае свирепствовала "культурная революция", сопровождавшаяся антироссийской истерией тогдашнего китайского руководства (Мао Цзедун умер в 1976 году, "банда четырех" - с его вдовой во главе - была арестована годом позже). В 1979 году Китай напал на Вьетнам, затем поддержал антисоветскую политику США. Итак, с середины 60-х - с начала конфронтации КНР с СССР - жители Дальнего Востока находились как бы в осажденной крепости; так они жили и до разгрома Японии в 1945 году. Историческая память на недавние события неизбежно создает тревожный фон общественного сознания среди жителей Дальневосточного региона.

Ряд авторов объясняет призрак "желтой опасности" большим несходством китайской и российской культур. Но само по себе различие культур еще не опасно и тем более не содержит угрозы. Знак равенства между культурными различиями и угрозой столкновения цивилизаций ставят "эссенциалисты" (которые мыслят культуры как несводимые друг к другу "сущности"): для них любое различие - уже противоречие, противоречие - кризис, а кризис - конфликт (не отсюда ли и теория "конфликта цивилизаций" американского военного геополитика С.Хантингтона?).

Культурные различия и даже негативная историческая память сами по себе не ведут к острым конфликтам. Их конфликтогенность преувеличивается в разнообразных "теориях спящей красавицы" (все дремлющие предпосылки конфликта якобы должны обязательно проснуться именно потому, что они существуют). Тем самым социальные процессы (которые осуществляются людьми и только людьми) неправомерно приравнены к природным процессам, которые стихийны и не зависят от человека. Чтобы различия переросли в конфликт, нужны серьезные причины. А в реальности наблюдатель из Сан-Диего в 1999 году фиксировал в Приморье везде одну и ту же картину взаимовыгодного сотрудничества россиян с китайцами. Это сотрудничество подкрепляется и выгодой как таковой, и необходимостью сообща противостоять чиновникам-взяточникам и бандитам-рэкетирам. Кроме того, напряженность отношений россиян и китайцев уменьшается еще и потому, что китайцы в России живут небольшими группами, сравнительно изолированно.

Китайский фактор важен для жизни российского Дальнего Востока, где платежи из федерального бюджета нерегулярны и невелики. Торговля и другие виды предпринимательства китайцев стали важнейшим фактором пополнения местной казны: налоги с них превышают налоги изо всех прочих источников (в 3-7 раз во Владивостоке и в 8 раз - в Находке, а в мелких и беднейших городах и районах - это соотношение на порядок больше). Китайских рабочих особенно охотно нанимают в овощеводство и строительство. Стоило в 1996-97 годах числу этих рабочих сократиться на 18%, как производство упало на 21%.

Объем челночной торговли России с КНР превышает объем официальной торговли в 3 раза. Если элите (меньшинству населения) российского Дальнего Востока торговля с Китаем выгодна (элита на ней наживается), то простое население в ней заинтересовано еще больше - оно за ее счет элементарно выживает.

Однако лишь 5% жителей российского Дальнего Востока безусловно одобряют присутствие китайцев на его территории. Это неудивительно: безусловного согласия здесь быть и не может. Но тревожит другое. Во-первых, за последние годы вдвое увеличилось число тех, кто резко настроен против присутствия китайцев; вдвое (до 20%) возросло и число тех, кто одобряет выселение нерусских жителей края, бывшее при Сталине. Во-вторых, почти 50% людей, опрошенных Институтом истории, археологии и этнологии ДВО РАН, считают, что в результате ползучей экспансии китайцев русский Дальний Восток будет потерян. Другие 16% опрошенных почему-то считают, что регион будет "уступлен" Китаю по договору, а 12% - что он может быть попросту Китаем захвачен. Конечно, далеко не все население Дальневосточного региона России настроено подобным образом. Но и эти цифры заставляют задуматься.

Объяснить возможные причины того или иного поворота событий опрошенные оказались не в силах. При этом сторонники "ползучей" версии перечисляют в качестве возможных причин потери Приморья, Приамурья и всего региона такие факторы, как... сезонные рабочие, туризм, торговля, межнациональные браки. Но как мы уже убедились, первые три фактора не ведут к заселению региона китайцами, а доля смешанных браков и их роль и вовсе ничтожна. Иными словами, общественное сознание населения региона во многом неадекватно реальности, чему должны быть - и они действительно есть - конкретные (и серьезнейшие) причины.

Эти причины достойны самого пристального внимания.

Уже в течение десятилетия 90-х годов весь российский Дальний Восток (а не только Камчатка, Сахалин и Чукотка) практически отрезан от Европейской России (подчас даже от Сибири). Это объясняется непомерной дороговизной топлива, средств связи и транспорта. Этот регион кажется "депрессивным" даже на фоне общероссийского упадка. Отсутствие электроэнергии и отопления в условиях по-сибирски суровой зимы (что имеет место не первый год) никак не способствует оптимистическому взгляду на жизнь. В этих условиях население региона остро ощущает не столько свою малочисленность рядом с населением сопредельных провинций Китая (5 млн. рядом со 105 млн. китайцев, живущих "через границу"), сколько свою заброшенность на людьми и Богом забытой окраине.

Когда отключаются радио и телевидение, регион становится российским "Диким Востоком" (его население только за 1996-97 годы сократилось на 40 тыс. чел., а ВНП упал на 13%; тогда как у соседей население за тот же год возросло на 1 млн. чел., ВНП - увеличился на 8%). На этом фоне куда острее (и намного болезненней) ощущается тот факт, что на 1 км границы на 1 россиянина приходится 63 тысячи китайцев, а на 1 кв. км сопредельных территорий - 380 тыс. на 1 (одного) россиянина.

Все эти демографические диспропорции не воспринимались бы так остро, если бы не ножницы экономического и военного развития России и КНР. Россия находится в упадке уже десять лет и вернулась на уровень развития 60-х. Китай последние двадцать лет развивается с рекордной для ХХ века скоростью, по экономической и военной мощи догоняя США. Россия утратила статус сверхдержавы - Китай его приобрел. Китайцы намерены и готовы к 100-летию КНР (2049 г.) превратить XXI век в "столетие Китая". Все их успехи объясняются преимуществами многоукладной рыночной экономики при четком плане и государственном регулировании; рыночному либерализму отведены четкие ниши в монолите рыночного социализма. Итак, Россия на Дальнем Востоке в рамках либерально-рыночной модели развития - неконкурентоспособна.

С позиций либерального рынка полноценное развитие русского Дальнего Востока "нерентабельно" (его надо эксплуатировать в лучшем случае вахтовым методом). Но с тех же позиций нерентабельна и сама Россия: по природно-географическим условиям (суровый климат и огромные расстояния) энергоемкость жизнеобеспечения в России выше среднемировой как минимум в 2-3 раза, издержки производства - еще значительнее. Вот почему в "русской" природной зоне никто из обитателей цивилизованного мира на постоянной основе не жил, не живет и жить не будет.

Представляют ли Китай и китайцы главную угрозу позициям России на Дальнем Востоке? Есть серьезные причины полагать, что нет. Но опасения (даже страхи) подобного рода уже возникали в течение XX века не раз и не два. В позапрошлом, XIX веке уже были популярны мнения о "желтой опасности" для Дальнего Востока, Европы и всего мира. Сторонником теории "желтой опасности" был видный русский философ В.Соловьев. После его смерти (1900 г.) идея эта подкрепилась экспансией Японской империи и затем связывалась то с Японией, то снова с Китаем.

Но в 1921 году авторитетнейший русский стратег, военный географ и геополитик, генерал Андрей Евгеньевич Снесарев (1865-1937) - в то время начальник Академии Генштаба, - выступил на Всероссийской конференции краеведов со специальным докладом "Восток как задача краеведного изучения". (На краеведение тогда смотрели серьезнее, чем теперь: не как на прикладную и узко ориентированную дисциплину, а как на фундаментальную, близкую к военной географии театров войны; потому-то на конференцию краеведов и был приглашен видный военный востоковед А.Е.Снесарев). Генерал Снесарев не отрицал признаков "желтой опасности" на Дальнем Востоке, но не стал их драматизировать. Он напомнил, что после революции 1911 года усилилось переселение китайцев в Маньчжурию и частично - во Внутреннюю Монголию (к югу от пустыни Гоби). Эти факты, как считал А.Е.Снесарев, могут обрести значение лишь в зависимости, во-первых, от состояния самой России (и степени ее заботы о своих дальневосточных окраинах) и, во-вторых, от состояния и политики Китая.

Слабый Китай тех лет Снесарев считал неспособным претендовать на русский Дальний Восток (отдельных китайцев без помощи государства он считал на это еще менее способными). Но А.Е.Снесарев предсказал, что претензии Китая на земли Сибири и Дальнего Востока (иной вопрос, когда, как и насколько реально осуществимые) могут возникнуть при усилении Китая "под самым ярким знаменем современности".

И действительно, при Мао Цзедуне в период "Культурной революции" 60-70-х годов руководство Компартии Китая выдвинуло такие претензии. Но со спадом "культурной революции" и с урегулированием двусторонних отношений СССР и КНР территориальные претензии и споры постепенно сошли на нет. В течение 90-х годов пограничные разногласия между Россией и Китаем были в основном урегулированы, а в 1997 году государства Шанхайской пятерки (Россия, КНР, Казахстан, Киргизия, Таджикистан) совместно урегулировали пограничный вопрос.

Все эти страны заинтересованы в совместной безопасности и сотрудничестве, прежде всего - в борьбе с международным терроризмом, наркомафией, экспансией криминального капитала, в экономическом и культурном сотрудничестве. Бурно развивающаяся экономика КНР зависит от доступа к нефти, газу, другим полезным ископаемым России, Казахстана, Туркмении, к рынкам региона. Китайцы активно присутствуют во всех этих странах, но не претендуют на их земли.

Вглядимся в географию Китая, оценим ее роль в истории страны. Восточная, примыкающая к океану, половина его территории заселена предельно густо. Этого нельзя сказать о западной половине Китая внутри континента - горно-пустынной и мало пригодной для полноценного китайского земледелия. В свое время степная Маньчжурия была заселена китайцами именно потому, что оказалась вполне пригодной для китайского земледельца. То же в определенной мере можно сказать о степях Внутренней Монголии и северной части Синьцзяна. Веками китайская массовая колонизация происходила только там и тогда, где и когда она была возможна по природно-климатическим (в первую очередь) и политическим (во вторую-третью очередь) условиям. Иных закономерностей история Китая не знает: в малопригодных северных районах наблюдались от силы отдельные китайские поселения (реже их группы) и горстки переселенцев (ссыльных, беглых, безземельных, а также военных поселенцев).

Современный Китай заинтересован в поставках энергоресурсов и других полезных ископаемых из России - без них он развиваться не сможет. Еще важнее другое: для сохранения своих позиций как великой державы Китай заинтересован в стабильности и собственной части Центральной Азии (Синьцзяна), и той ее части, что входит в состав СНГ. КНР принципиально не в силах сдержать угрозу исламского экстремизма и международного терроризма без содействия России.

Рисковать своими позициями в Центральной Азии (а их значение для Китая бесконечно велико) в пользу сомнительных приобретений на Дальнем Востоке Китаю нельзя: таким путем он может потерять все. Итак:

- Русский Дальний Восток малопригоден для китайской массовой колонизации;

- Постоянная численность китайцев на Дальнем Востоке невелика (зато велика их активность);

- осложнения на Дальнем Востоке не в интересах безопасности и успешного развития КНР;

- Китай заинтересован в партнерстве с Россией в Евразии: ему нелегко противостоять в одиночку американскому гегемонизму, национальному сепаратизму и исламскому экстремизму.

Отсюда главный вывод: основная угроза позициям России на Дальнем Востоке - вовсе не "желтая опасность" (массовая китайская колонизация или силовой захват), - а "рыночный" упадок России и, как следствие, "вымирание" ее ценнейшего региона. Субъективное ощущение мифической "китайской угрозы" - лишь "кривое зеркало" реальной угрозы упадка (и распада) самой России. В интересах своей безопасности Россия, по примеру Китая, должна выбрать свой собственный путь. Быть здоровой и сильной.

Cотрудничество с Китаем на пользу самостоятельной, сильной России; слабую и несамостоятельную страну - даже соседство с мощным Китаем способно задуть, как свечу.