"Твари мы дрожащие или право имеем?" Вопрос Родиона Раскольникова стал своеобразным лейтмотивом парламентских слушаний по проекту федерального закона "О русском народе", прошедших 25 мая с.г. Слушания в Думе - хороший повод еще раз обратиться к "русскому вопросу". Насколько вообще правомерно говорить о русской проблеме в стране, где более 80% идентифицируют себя как русские? Является ли "русский вопрос" основополагающим для развития государства и общества - или же это стремление группы интеллектуалов изобрести проблему для выполнения новых диссертаций, написания статей, монографий и получения всевозможных грантов?

Право крови выше права человека

Когда возник "русский вопрос"? Когда Империя начала рушиться? Думается, что ни одна из сложившихся сегодня политологических традиций не дает удовлетворительного ответа. Обвинения в адрес "заговора мировой закулисы" или "ленинско-сталинской национальной политики" слишком просты и примитивны, чтобы быть правдой.

"Русский вопрос" (равно как и немецкий, венгерский, армянский, греческий etc.) явился следствием не чьих-то злокозненных происков, а смены дискурсов. ХХ столетие стало эпохой грандиозного поворота: место имперского дискурса, основанного на универсальном надэтническом принципе подданства, занял дискурс этнонационалистический. Прошлое столетие началось с призывов "разрушить Карфагены" ненавистных "тюрем народов" - Российской, Османской, Австро-Венгерской и Германской империй, отпустить на простор годами копившуюся этническую энергию. Имперскому универсуму противопоставлялось этническое своеобразие. Обращение к корням и истокам, возрождение укладов и традиций, национальной стихии было призвано положить конец беспочвенной безликой бюрократической унификации. Право, обусловленное этническим происхождением, "кровью", нашло свое отражение во всех судьбоносных документах эпохи от "14 пунктов" Президента Вудро Вильсона и Декрета о мире до Всеобщей Декларации прав человека и хельсинкских актов.

В ХХ веке мир стал свидетелем двух вариантов реализации права наций на самоопределение - "либерального" ("14 пунктов" президента Вильсона) и большевистского (ленинско-сталинская национальная политика) ¹. Оба проекта, несмотря на идеологическую непримиримость их творцов, имели куда больше общих черт, чем отличий. И "либеральный", и большевистский вариант идеи о праве наций на самоопределение исходили из постулатов об имманентной правоте национально-освободительных движений, их прогрессивном характере, а также приоритете прав этнических меньшинств и исторической вине (как минимум - ответственности) "имперских народов". Как следствие - избирательная справедливость в отношении того или иного этноса, феномен "разделенных народов".

Рассмотрение социально-политической ситуации на окраинах бывшей Российской империи в 1917-1921 гг. рождает ощущение déjà vu. "Русские в Грузии теперь иностранцы. Они не имеют места в Национальном Совете Грузии, хотя их всегда было там 6,5%. По переписи 1897 г. во всей России было 1,1% грузин, 0,9% армян, 1,1% латышей. Однако эти народности, и с полным правом, конечно, говорили, что им должны быть гарантирована защита прав национального меньшинства. Теперь грузины стали "державной нацией", и русские, даже прожившие десятки лет в Закавказье - иностранцы! Однако этих иностранцев мобилизуют, не говоря, конечно, о налогах, и т.п. Русских усиленно арестовывают и высылают как "контрреволюционеров", "централистов" и "великодержавников", - писал в сентябре 1918 г. доктор философии, профессор Сергей Сватиков. Не менее красноречиво о положении русских в странах молодой национальной демократии говорят впечатления русских крестьян-молокан Шемахинского уезда Бакинской губернии (июнь 1919 г.): "Мы обили все пороги... ногайка и тюрьма - единственный ответ, который получают потерпевшие". Блестящей иллюстрацией к тому, как проводилась политика по обеспечению права наций на самоопределение на Северном Кавказе, является Приказ # 01721 (1920 г.), подписанный членом Совета Кавказского фронта Г.К.Орджоникидзе: "Станицу Калиновскую сжечь, станицы Ермоловская, Закан-Юртовская, Самашкинская, Михайловская - отдать беднейшему безземельному населению и в первую очередь всегда бывшими преданным Советской власти нагорным чеченцам: для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север...". Не стоит удивляться тому, что в результате распада Советской империи результаты национального самоопределения для "державного народа" были столь же неутешительны. По данным переписи 1989 г. в Грузии проживало 340 тыс., а в Азербайджане 400 тыс. чел. русских. На сегодняшний же день можно говорить фактически об отсутствии русских общин в Закавказье. По данным той же последней советской переписи на территории Чечено-Ингушской АССР русских проживало 294 тыс. чел. По сегодняшним весьма противоречивым оценкам ( перепись не проводилась 11 лет!) их число не превышает 2%. До 6% от общего числа населения сократилось количество русских в Дагестане, с 50% до 30% - число жителей столицы Северной Осетии Владикавказа. Назвать эти процессы как-то иначе, нежели "исход", при всем желании не получается. Но проблему русских нельзя свести исключительно к миграции. В современной научной литературе появилось далеко не бесспорное, но весьма емкое определение "внутреннее зарубежье", предназначенное для характеристики социально-экономического и политического положения "имперского этноса" в республиках Российской Федерации ². Действительно, среда обитания русских в субъектах России, где законодательно закреплено дискриминационное в своей основе доминирование "титульной нации" (даже если она составляет меньшинство), становится для них чуждой. Как еще оценить тот факт, что в Республике Адыгея, где русские составляют 68% (а вместе с "русскоязычными" 72%) существует т.н. паритет, при котором половина мест парламента закреплена за "титульной нацией", а вторая половина за русскими? Если это не нарушение гражданских прав и свобод, декларируемых Основным законом Российского государства, то что же?

"Русский ответ": между топором и толстовщиной.

Не вызывает споров, что в результате распада советской империи и второго издания национального самоопределения "имперский этнос" оказался "разделенным", а его права неоднократно ущемлялись и ограничивались. Закономерен вопрос: "А есть ли на сегодняшний день цивилизованное (или не очень) решение русской проблемы?" К сожалению, значительная часть рецептов по "русскому вопросу" строится на основе двух взаимоисключающих подходов.

Основа первого - своеобразный комплекс вины за имперское прошлое. Ярким проявлением его является недавняя статья Марии Розановой "Кавказская пленница" ("НГ", 11.05), в которой автор страстно призывает: "Уйти и покаяться. Покаяться и уйти. Попросить прощения: мы больше не будем". Сколько же прощений мы уже просили? Но уход русских из Средней Азии и Кавказа, сопровождаемый многочисленными покаяниями, не спас Таджикистан от гражданской войны, а соседние государства от угрозы исламского фундаментализма, Грузию - от войн с Абхазией и Южной Осетией и от внутренней смуты, Азербайджан и Армению - от многолетнего противоборства за Карабах (Арцах), Чечню и Ингушетию - от перманентных межтейповых разборок.

Второй подход основан на идее русского реванша. Формы этого реванша провозглашаются самые разные: от макашовско-кондратенковского черносотенства до юридически аккуратно оформленного проекта федерального закона о русском народе. И примитивные призывы, и рафинированные построения имеют одну основу: этническое право. То же пресловутое право наций на самоопределение, но только русское. Несмотря на справедливые фразы о дискриминации русских и русскоязычных на просторах СНГ, Балтии и внутри РФ, идея русского реванша несет в себе не меньшую опасность, чем правозащитное ("общечеловеческое") толстовство. "Русский ответ", построенный на этнонационалистическом принципе, по сути является попыткой потушить пожар бензином. Он не кладет конец диктату "крови" и биологическому пониманию нации, а лишь развивает их. Принятие закона о русском народе и признание русского народа в качестве "коренного" сами по себе не смогут облегчить жизнь его представителям ни в РФ, ни за ее пределами. Юридические нормы подобного рода способны лишь вызвать "эффект домино" для российской государственности и стать причиной принятия деклараций о татарском, башкирском, ингушском и других народах. Логическим продолжением возведенных в закон этнонационалистических принципов станет рост и субэтнического национализма. Среди участников неоказачьего движения немало сторонников определения казачества как самостоятельного этноса. Можно, конечно, допустить, что на все "нерусские декларации" в случае чего найдется управа. Но стоит ли собственными руками создавать проблемы, чтобы потом их стоически разрешать?

Культ гражданства versus "культ этничности"

В течение многих десятилетий язык права и юридических формулировок оставался непонятным для российского политического класса. Ныне ситуация кардинальным образом изменилась. Сегодня отечественные политики и политологи готовы любое явление описывать исключительно в правовых категориях, цитируя по поводу и без повода статьи того или иного закона (законопроекта). Думается, что значительную часть проблем (и особенно - "русский вопрос") невозможно разрешить путем принятия правовых актов. Для того чтобы дискриминации русских и вообще дискриминации по этническому признаку был положен конец, необходимо не принятие одного или тысячи самых совершенных законов, а переход к гражданскому (а не этническому, биологическому, "кровному") пониманию нации, вытеснению этничности из политики в сферу культуры. В постсоветской России до сих пор невостребованной остается идея гражданского национализма. Между тем очевидно, что без поиска новой идентичности, объединяющей "всяк сущий в России язык", этнонациональное самоопределение может продолжаться до бесконечности. Чтобы Россия была единым целым, а не "совражеством" республик, краев и областей, ее жители должны в первую очередь ощущать себя гражданами одного государства, равными перед законом вне зависимости от своей этнической принадлежности. В данном случае речь идет не об ассимиляции. Этническая идентичность должна сохраниться, но ее рамки необходимо строго ограничить социокультурной сферой (школы, ансамбли, литература и т.д.). В политико-правовой сфере "культу этничности" должен быть положен конец.

Но борьба с политической этничностью не может быть ограничена только идеологией. Уже год, как в России существует институт полпредов в федеральных округах. Их главной задачей является приведение местного и регионального законодательства в соответствие с федеральным. Что мешает исправлять и отменять законы, допускающие дискриминацию русского и русскоязычного населения в республиках в составе РФ, вместо того, чтобы плодить декларации о русском народе как "самоопределившемся на всей территории РФ"? Одна отмена адыгейского "паритета" сделала бы для решения "русского вопроса" больше, чем десять принятых законов о признании русских венцом бытия.

Особая статья - поддержка соотечественников за рубежом. В результате национального самоопределения в конце 1980-х - начале 1990- х гг. за пределами России оказалось 25 млн. русских (35 млн. русскоязычных). Но поддержка соотечественников и поддержка русских за границей - вещи тождественные лишь для этнократических элит постоветских государств. Россия не может свести свою внешнюю политику исключительно к поддержке этнических русских. Т.н. русскоязычных (но этнически не русских) около 10 млн. чел., и это также опора российской политики, которую нельзя самим ослаблять из-за чьих-то черносотенных схем. Приоритет Президента (и государства вообще) должен быть в поддержке граждан России, где бы они ни находились. В 1989 г. первый премьер-министр посткоммунистической Венгрии Йожеф Анталл назвал себя премьером всех венгров, делая опять же акцент на этническом принципе. Наш Президент мог бы назвать себя Президентом всех граждан России независимо от их этнической принадлежности и территории проживания.

"Кухонные интеллектуалы" любят рассуждать об особом пути и призвании России, ее духовной и исторической миссии. Так, может быть, вместо конструирования образа страны как "родины слонов", продемонстрировать urbi et orbi успешный пример освобождения от диктатуры пятого пункта, пример строительства государства граждан?

Примечания :

¹ Слово либеральный мы взяли в кавычки, т.к. либеральная идея предполагает приоритет свободы личности над интересами группы (организованной по кровному или классовому принципу).

² Кабузан В.М. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719- 1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. СПб.,1996. С. 36.