Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20010710-ya.html

России необходим "праздный класс"
Кирилл Якимец

Дата публикации:  10 Июля 2001

Русское дворянство - уникальный общественный класс. Суровая государственная необходимость натолкнулась на столь же суровые природные условия, в результате чего произошла эмансипация "служилых людей" от государственной машины. Дворяне, задуманные как класс государственных служащих, образовали праздный класс, несправедливо пользующийся привилегиями крепостного права. Но справедливость - это утешение неудачника. Если бы справедливость по отношению к дворянам (и крестьянам) восторжествовала в России сразу, а не с опозданием в сто лет, у нас бы сегодня не было решительно никаких оснований для национальной гордости.

1. Дворянская служба

В 1564 году Иван Грозный ставит эксперимент, известный под именем опричнины. Эксперимент этот задумывался царем давно: еще в 1549 году по Москве ходило сочинение некоего Ивашки Пересветова, своеобразное "открытое письмо" Ивану. Пересветов поносил бояр и советовал царю приблизить к себе простых солдат, наделяя их не землей, на которой они могут жить независимо, но денежным жалованьем. Автором памфлета, скорее всего, был сам царь, прогонявший идею через общественное мнение. Наконец, идея созрела. Указом от 1564 года земли Руси были поделены на две части - опричнину и земщину. Земщина оставалась за боярами, доходы же с опричнины предназначались для нужд эксперимента. Царь окружил себя выходцами из низших сословий, получавшими за службу денежное жалование. Служба эта поначалу состояла в том, чтобы "изводить крамолу". Однако роль опричников не сводилась к личной гвардии или политической полиции. Зверства их, расписанные князем Курбским (и на основании сочинений Курбского подхваченные многими позднейшими историками) несколько преувеличены. Конечно, зверств было достаточно, но не больше, чем в государствах Западной Европы при установлении абсолютизма - то есть при проведении той же реформы, какую задумал Иван. Опричники привлекались к военным походам и к принятию государственных решений. Позже их перестали воспринимать как "разбойников". Да и само слово "опричнина" пропало, с 1572 года сменившись термином "двор". Опричники стали называться дворянами - в противоположность боярам.

Таким образом, Иван Грозный попытался ввести прямое государственное землевладение. Эксперимент не удался по очевидной причине: скудость земли. Помещик извлекал доход из земли непосредственно, а дворянин Грозного - опосредованно, через государство. "КПД" помещичьего способа, разумеется, выше, но будь наша земля плодороднее, государство все равно смогло бы себе позволить полный перевод армии и госаппарата на денежный оклад. Земля, однако, не давала такой возможности. В результате, поместное землевладение не только не исчезло, но наоборот, стало сближаться с вотчинным: в XVII веке появляется такое абсурдное словосочетание, как "родовые поместья" - то есть поместья (наделы, даваемые исключительно за службу) уже можно стало передавать по наследству. Также разрешалась мена и сдача поместий. К концу века разница между вотчиной и поместьем стерлась окончательно. С другой стороны, исчезла разница между титулованным и нетитулованным боярством: Петр Первый и тех, и других записал в дворяне, то есть в государственные служащие без разницы в происхождении.

Одновременно военная реформа Петра распространила воинскую повинность на неслужилые классы. Дворяне, тем самым, превращались из простых госсужащих в привилегированных: привилегией явилось право на землевладение. Получить эту наследственную привилегию, впрочем, можно было и выслугой: по указу 1721 года рядовой из недворян, дослужившийся до обер-офицерского чина, наделялся потомственным дворянством.

Петр, подобно Ивану Грозному, стремился к установлению не аристократического, но бюрократического управления, однако необходимость расплачиваться за службу землей объективно вела именно к аристократической форме. Также величина страны требовала делегировать властные полномочия "в регионы": помещики становились агентами государства по управлению крестьянами - в первую очередь, по взиманию подати.

В Европе отношения между землевладением и управлением развивались от феодального соединения владения с управлением к капиталистическо-бюрократическому (в веберовском смысле) разделению власти и землевладения - при одновременном сближении землевладения и земледельческого труда. У нас же необходимость укрепления государственного контроля над землей привела к обратному, породив сказки о "русской отсталости". "Отсталость" эта, как мы видим, необходимо вытекала из природных условий.

К 1760 году дворянство приобрело право полного распоряжения поместьями, сословную монополию крепостного права и расширение судебно-полицейской власти землевладельца над крестьянами. Бюрократизация центральной власти шла одновременно с аристократизацией власти провинциальной: если в Московском царстве дворянство не правило, но лишь служило, то в первой трети XVIII века дворянство пытается править и в центре, и в провинции, а с 1775 года с введением губернского управления дворянство в основном правит в провинции.

2. Дворянская праздность

Устранению дворянства от центрального управления государством поспособствовал Манифест о вольности дворянства - об освобождении дворян от обязательной государственной службы (1762). При этом не снималась учебная повинность, а дворян не служивших предписывалось "презирать и уничижать, ко двору не принимать и в публичных собраниях не терпеть".

Манифест этот я не побоюсь назвать одним из самых важных государственных документов за время существования нашей страны. Автор его, шлезвиг-голштейнский герцог Карл-Петер-Ульрих, известный на Руси более как государь Петр Третий, при жизни и после смерти считался недоумком. Это неправда. Просто Россия - не Европа, и коли будешь здесь истинным европейцем, да еще севши на местный престол, так прослывешь недоумком независимо от личных качеств. Карл-Петер-Ульрих был европейцем до мозга костей: его прочили на шведский престол, а вовсе не на российский. Вообще, мелкие немецкие княжества были в XVIII веке своеобразной "кузницей кадров". Жену Карла, принцессу ангальт-цербскую Софию-Августу, известную позже под именем Екатерины Великой, ковали на той же кузнице, но несколько иначе. Никто не знал, какой конкретно престол ей предстоит занять, и София-Августа была готова ко всему - в том числе и к судорожным попыткам своего мужа превратить Россию в Европу. Все указы Петра Третьего свидетельствуют именно об этих попытках: чиновников обязали ходить на работу (и работать!); в армии ввели дисциплину, командирам пришлось являться на учения, совершенствоваться в строевой подготовке и ратном искусстве - невзирая на отросшие животы и подагру. Подати были уменьшены - за счет потребностей двора и Церкви. Дворянскую гвардию, этих "янычар" (по выражению императора), преуспевших лишь в совершении государственных переворотов, Петр Третий решил распустить. На ее место он привел прусских солдат, лояльных по отношению к своей особе. А чтобы гвардия не слишком роптала, был издан тот самый Манифест о вольности дворянства.

Манифест дворяне восприняли с большим оптимизмом - в отличие от прочих инициатив Карла-Петера-Ульриха. Воспользовавшись недовольством гвардии, Екатерина узурпировала трон и продолжила дело своего мужа, но с оглядкой на местную специфику. А специфика требовала сохранения крепостного права. Вполне успешно реформируя страну по заветам французских просветителей, императрица хотела было отменить это "наследие феодализма", однако натолкнулась на неопровержимые аргументы князя М.М.Щербатова: российская земля в принципе не может дать урожая с достаточным товарным излишком. Это значит, писал князь, что "в случае хотя бы незначительного недороду должен наступить голод". Развитие же промышленности и торговли в России привело к тому, что труд городской стал значительно легче и доходнее крестьянского - в чем крестьяне сами убедились, отправляясь на "отхожие промыслы". Если же крестьян освободить, то из "отхожих" эти промыслы станут для них основными, поля опустеют и экономика империи рухнет, поскольку, к сожалению, опирается на сельское хозяйство. Другое требование российской специфики, воспринятое Екатериной, - необходимость окончательного превращения дворянства из служилого сословия в высокообразованный праздный класс. Лишь праздный класс, обладавший привилегией землевладения и управления своими (крепостными) людьми, класс, обязанный к государственной службе не нуждой, но исключительно честью (а значит, безусловно лояльный короне) мог обеспечить социальное и экономическое управление на местах в огромной и не слишком преуспевающей стране.

Но важность Манифеста 1762 года заключается не столько в его государственной необходимости. Праздный класс, не обремененный соображениями нужды, зато окрыленный соображениями чести и образованием, в XIX веке создал то, что мы сейчас называем "русской культурой". Именно Золотой Век русской аристократической культуры заставляет до сих пор думать о России, как о чем-то достойном уважения и заботы. Вся русская история до Золотого века - разгон перед взятием вершины, а вся наша история после него - не более чем исчезающий след и надежда на ренессанс.

Такой "экстремальный" взгляд многими до сих пор разделяется сознательно, а уж бессознательно - всеми. Давайте взглянем правде в лицо: все наши проблемы - от торжества безвкусицы до торжества коррупции - коренятся в "справедливом" решении ряда вопросов. Дворян поставили в справедливые условия - и дворянская культура была вытеснена разночинской "образованщиной". Советских ученых вынудили зарабатывать деньги - и Россия осталась без ученых. Да, наша жизнь становится все более динамичной и "эффективной", но без образованного праздного класса, который не управляет, а правит, - без этой блистательной несправедливости в нашу жизнь не вернется главное: честь и стиль.

  • На Форуме кто-то возвестил:

    Эгалитаризм - реальное равенство возможностей доступа к политическим решениям. То, что в крайнем виде это невозможно - не стоит даже упоминать. Как невозможна и чисто элитаристская утопия. Вопрос, так ли уж адекватны эти принципы, элитаристский и эгалитаристский, даже в качестве идеалов? Я думаю, более адекватен "холистический" принцип организации общества.

  • Присоединяйтесь!