При слове "война" мы первым делом вспоминаем о второй мировой войне - хотя подавляющее большинство из нас об этой войне знает лишь с чужих слов. Все прочие войны (а для нас "прочие" - это в первую очередь афганская и чеченская) смотрятся как-то "бедно". На уровне сознания мы понимаем: те же военные действия, те же трагедии... Но для того чтобы считать эти войны "полноценными", нам не хватает глобальности. Представление о войне как о глобальном явлении и в наше время не лишено оснований: для чеченцев, афганцев, сербов или жителей Карабаха соответствующие локальные конфликты выглядят вполне глобально. Тем более, что начиная со второй мировой войны и до сих пор основным объектом атак является именно мирное население, поскольку задачей атак является не уничтожение вражеской армии, но общая дестабилизация в "стане противника". В этом новшестве не следует винить одного Гитлера: была ведь и бомбардировка Дрездена, была, в конце концов, Хиросима.

Но именно Хиросима внесла корректировку в новую военную доктрину. Глобальная ядерная атака на мирное население - это тот самый "ядерный апокалипсис", страх перед которым перекочевал из "профанного сознания" в сознание профессионалов (особенно - после того, как была просчитана модель "ядерной зимы"). В результате роль ядерного оружия свелась к "монументальной пропаганде" - но война все равно осталась действенным средством политической аргументации. Мало того: сегодня, похоже, война из "последнего аргумента" превращается в аргумент первый - именно благодаря своей локальности. Ведь с точки зрения империи, затевающей (провоцирующей) локальный конфликт, выбор между дипломатическим, экономическим либо военным давлением на оппонента - это вовсе не выбор между жизнью и смертью. Это всего лишь выбор между той или иной формой вложения капитала в политику. На какой форме давления сделать акцент? - На более дешевой. В ряде случаев дешевле всего - бомбить.

Возможно, Нострадамус прав, и третья мировая война началась именно на Балканах, точнее, в Косово. Все прочие локальные конфликты можно с той или иной натяжкой отнести к разряду "полицейских акций", в Косово же наблюдался акт непосредственного завоевания. Чем обернется косовская (теперь уже "косовско-македонская") история - взрывом или всхлипом - пока неясно. Но черты современной войны видны достаточно отчетливо. Я снова их перечислю.

Целью современной войны являются не "аннексии и контрибуции" (и тем более - не полное уничтожение противника), но лишь склонение противника к принятию определенных политических решений, не обязательно радикальных.

Стратегия состоит не в том, чтобы "выиграть войну", победив в "решающем сражении". Современная война призвана лишь дестабилизировать экономическую, социальную и, в конечном итоге, политическую обстановку в государстве-противнике. Основой тактики, таким образом, становятся атаки не столько на военные, сколько на гражданские объекты противника.

Роль "силового аргумента" определяется исключительно прагматическими соображениями - а потому зачастую оказывается основной.

На что похоже? Правильно: терроризм. Между современным терактом и современной войной уже практически нет разницы. Из разряда "катастроф" война переходит в разряд "неприятностей" (понятно, что жертвам войн, как и жертвам терактов, от этого не легче - но речь идет о взгляде с "глобальных позиций"). Терроризм же, начавшись как сомнительное молодежное увлечение, сегодня становится "солидным" политическим явлением, таким же как, например, лоббизм или парламентаризм.

Кирилл Якимец