Социальная теория "третьего мира" часто воспринимается как нечто национально - в лучшем случае континентально - ограниченное. Между тем, многие концепции, появившиеся на периферии, вполне оправданно претендуют на глобальный характер. Сформировавшуюся в Латинской Америке в 60-х годах леворадикальную социологию лишь с большой натяжкой можно определить как специфически латиноамериканскую. Латиноамериканский континент давал для левых 60-х почву для анализа и эмоционального сопереживания, а не интеллектуальную традицию. В споре латиноамериканских почвенников и западников радикальные социологи явно были на стороне последних. Их мало занимали поиски континентальной самоидентификации, выраженной труднопереводимым термином latinoamericanidad. Даже на биографическом уровне движение было предельно космополитичным.

Андре Гундер Франк, автор концепции "структурной зависимости", родился в 1929 году в Берлине, в 1933 его семья эмигрировала в Швейцарию, а с началом активных военных действий в Европе - в США. Он приехал в Бразилию в 1963 году, будучи уже доктором экономики: степень была получена в Чикаго. "Я был либералом, левым эмоционально... Я был интеллектуальным шизофреником, чьи чувства и теория были расщеплены... Я прочитал П.Бэрана, который показал связь развития и слаборазвитости... Я поехал в Латинскую Америку, где включился в политическую борьбу, отбросил метрополизм, догмы либерализма и марксизма метрополий и стал учиться подлинному марксизму". В Латинской Америке Гундер Франк провел 10 лет, до 1973, когда политическая борьба была проиграна и пришлось ограничиться академическим теоретизированием.

Ученик Альтюссера и один из идеологов крестьянской герильи Режи Дебре в 1961 году появился на Кубе, в 1965 году вышла его книга "Революция в революции?". В 1967-м - боливийская экспедиция Че, после которой Дебре оказался в тюрьме; в начале 70-х он, конечно, в Чили. После поражения Альенде последовало возвращение в Париж, а через некоторое время - должность правительственного эксперта по латиноамериканским делам при Миттеране.

Бразильцы Селсо Фуртадо и Фернандо Кардозо годы военной диктатуры на родине провели во французских и английских университетах. Теотонио Дос Сантос в 1966 (через два года после военного переворота) из Бразилии перебрался в Сантьяго, а затем, после установления режима Пиночета , - в Мексику.

Центральным вопросом латиноамериканской истории 50-60-х годов (как, впрочем, и впоследствии) были взаимоотношения с США. Кратковременный послевоенный экономический подъем вскоре обернулся кризисом. Как следствие - обострялась социальная борьба: маятник стал раскачиваться все сильнее. В 1952 началась боливийская революция, в 1959 был свергнут Батиста на Кубе, которая определила политический расклад в регионе на последующее десятилетие. Смена реформистских кабинетов в Бразилии и Аргентине закончилась военной диктатурой: в 1964 - в первой, в 1966 - во второй. Президент Никсон во время одного из своих визитов на континент был вынужден спасаться от разъяренной толпы на вертолете.

Собственная бедность и отсталость однозначно связывались в умах с богатством северного соседа, заставляя латиноамериканских интеллектуалов в поисках выхода из социального тупика прежде всего определяться в своем отношении к развитым странам. Реформисты 50-х считали возможным преодолеть периферийность на основе сотрудничества с международными институтами (центральную роль играла Экономическая комиссия ООН для Латинской Америки). 60-е развеяли эту иллюзию, породив уверенность в том, что систему нужно не менять, а разрушить.

"Теория зависимости", вокруг которой строились концепции левых социологов, подразумевает двух субъектов - эксплуататора и эксплуатируемого. В этом плане она является логическим продолжением марксистской традиции. У Маркса национальная буржуазия эксплуатирует национальный пролетариат; революционное разрешение классовых противоречий, начинаясь на национальном уровне, впоследствии приобретает мировой характер. У Дос Сантоса или Гундер Франка отношения зависимости (которые на самом деле равнозначны отношениям эксплуатации) связывают "мировой центр" и "мировую периферию". Упрощая схему и выводя из нее промежуточные звенья: "мировая буржуазия", сконцентрированная в центрах, эксплуатирует "всемирный пролетариат" на периферии.

Латинская Америка - в большей степени развитая, чем Азия или Африка, однако все же принадлежащая к третьему миру - оказывается идеальной почвой для иллюстрации этой схемы. Однако в самой теории нет национальной или континентальной специфики: к примеру, после краха системы "реального социализма" она без существенных изменений может быть отнесена к России и бывшим советским республикам.

Во многом исследователи зависимости являются интеллектуальными предтечами "антиглобалистов". Дос Сантос писал о власти технократической олигархии, экономическом и политическом диктате транснациональных корпораций и выступал против континентальной интеграции, проводимой в их интересах. Иное дело, что программа действий ATTAC (основного "антиглобалистского" течения), которая ограничивается требованием введения налога Тоббина (0,05% со свободно обращающихся спекулятивных капиталов, которые должны быть направлены на развитие стран третьего мира), куда больше похожа на программу латиноамериканских реформистов 50-х (так называемых десарольистов, группировавшихся вокруг фигуры Рауля Пребиша), чем на радикальные выводы Гундер Франка или Дос Сантоса (первый, по крайней мере в 60-70-е, приравнивал развитие капитализма к углублению отсталости периферийных стран, а выходом считал крестьянскую герилью, второй грезил о "народной войне", которая должна охватить весь континент).

Радикализм политической позиции, иллюзорность которой продемонстрировали крах чилийской революции и дальнейшее реформирование экономики наиболее развитых стран континента на основе неолиберальных рецептов, вполне объясним в контексте 60-х годов. Победа кубинской революции не могла не наталкивать на мысль о правильности радикального действия, более того, оно казалось единственно возможным. Радикализм стимулировала и деятельность реформистских правительств в Южной Америке (Кубичек и Гуларт в Бразилии, Фрондиси и Ильиа в Аргентине), не приносившая ощутимых результатов. Реформисты раскачали маятник, зафиксировать его в результате сумели не левые радикалы, а военные с помощью репрессивных методов.

Поражение радикальной политики еще не свидетельствует об ошибочности теоретических построений, из которых она вытекает. Латиноамериканские радикалы 60-х, так же, как это произошло в Европе, со временем сменили риторику. Фернандо Кардозо ныне - президент Бразилии, Селсо Фуртадо, который всегда принадлежал к более умеренному крылу и еще в 60-х работал в правительстве Гуларта, в конце 80-х стал бразильским министром культуры. Гундер Франк после 1973 года уехал преподавать в амстердамский университет, сейчас он - профессор университета Небраски в Линкольне, продолжает исследования глобальной экономики, недавно выпустил объемный труд под названием "ReOrient: Global Economy in the Asian Age". Дос Сантос - профессор нескольких латиноамериканских университетов.

Едва ли здесь применим ставший трюизмом тезис об интеграции левых маргиналов в систему, тем более что авторы "теории зависимости" и в 60-е были скорее академическими исследователями, чем революционными практиками. Современная действительность оставляет немало места для теоретического осмысления в привычном для них русле, недаром и Гундер Франк, и Валлерстайн откликаются на текущую политику актуальными комментариями. Латиноамериканская политика в последние годы движется скорее влево (один суд над Пиночетом следует за другим - недавно в его выдаче было отказано Аргентине, Карлос Менем сидит под домашним арестом, Фухимори скрывается от перуанских властей в Японии), проблема экономической зависимости (наиболее ярко проявляющаяся в безудержном росте долгов латиноамериканских стран и периодических финансовых кризисах) не разрешена и, по всей видимости, не может быть разрешена в рамках существующих международных структур и отношений. Теоретическое осмысление взаимоотношений мировых центров и периферии не менее актуально сейчас, чем тридцать лет назад.