"Гражданским" общество можно назвать лишь тогда, когда его институты обеспечивают не только юридические права личности, но и ее экономические права. Полуголодные массы, пашущие на кучку плутократов или (от отчаяния) на беспорточное государство, даже будучи наделенными демократическими правами и свободами, не могут быть носителями гражданского самосознания. Пролетаризация населения всегда ведет к его оскотиниванию. Тот, кто не уважает себя (а нищему, если он не законченный идеалист, трудно проникнуться уважением к себе), мало способен уважать других. И, соответственно, признавать их интересы. Поэтому одна из важнейших задач любого общества, борющегося за почетное переходящее звание "гражданского", - это построение механизма разумного перераспределения материальных благ.

Демократические институты и профессиональные союзы

К началу первой мировой войны подавляющее большинство европейских стран, в известной мере, даже похабная романовская империя, признали принципы неприкосновенности личности и собственности, провели в жизнь принцип разделения властей, а также выработали формы бессословного народного представительства. Все большие и большие слои населения добивались избирательного права, к середине века почти повсеместно ставшего всеобщим. Таким образом, на основе англосаксонского (отчасти и галльского) либерализма сформировалась институциональная оболочка того, что сейчас принято называть демократическим обществом.

Нетрудно заметить, что формирование и упрочение демократических институтов шло нога в ногу с повышением жизненного уровня населения. Это связано не только с научно-техническим прогрессом. Дело в том, что политические формы демократии генетически связаны с рабочим и крестьянским движением, с успехами социализма и тред-юнионизма, под знаком торжества которых прошел в Европе и США ХХ век. И западные общества (не только Швеция!), часто по старинке воспринимаемые у нас как "капиталистические", на самом деле насквозь пропитаны социалистическими принципами.

Западные демократии - это тот шаблон, по которому бывшие республики бывшего Советского Союза и его бывшие сателлиты кроят свое гражданское общество. И вряд ли согласимся мы признать гражданским общество, построенное на иных принципах. Например, теократическую монархию, наподобие Саудовской Аравии. И с выработкой внешних, политических, форм вроде бы все у нас в порядке (бог с ними, с отдельными нестыковками). Есть и права, и свободы, и разделение властей, и парламент, и более или менее ответственное перед последним правительство.

А гражданского общества нет.

Мы часто недооцениваем роль, которую в современном демократическом обществе играют профессиональные союзы. Многим они кажутся "пятым колесом". Истоки подобного взгляда коренятся как в воспоминаниях о советских временах (когда профкомы занимались лишь сбором взносов и раздачей льготных путевок), так и в современном положении профсоюзного движения в России.

Однажды группа студентов Мюнхенского университета обратилась к начальству с просьбой уволить преподавательницу-алкоголичку, не являвшуюся на занятия и профессионально совершенно непригодную. "Что вы! - замахало руками начальство. - У нас с ней договор еще не закончился. Да нас профсоюз сожрет!"

Вот это - профсоюз. Организация, готовая всеми силами защищать интересы своего члена, даже если тот неправ, притом обладающая для этого необходимым влиянием. Вы никогда не пытались вдуматься в смысл словосочетания "профсоюзное лобби"? Оно часто встречается в западной прессе. У нас есть нефтяное, газовое, водочное, алюминиевое лобби, сионистское, как утверждает Шандыбин, тоже есть. А тут - профсоюзное. Почувствуйте разницу.

Демократические институты являются необходимым условием для построения общества, которое мы могли бы признать гражданским. Но не достаточным. Именно потому, что сами эти институты не способны в полной мере обеспечить интересы личности в постоянно меняющихся социальных условиях и экономических обстоятельствах. Еще Черчилль отметил, что демократия хороша лишь за неимением лучшего. Демократическое государство громоздко, донельзя забюрократизовано. И чиновникам зачастую сложно, да и неохота, вникать в детали или последствия принимаемых ими решений. Кроме того, любое современное общество, чрезвычайно комплексное по структуре, представляет собой сложнейший конгломерат пересекающихся и, как нередко случается, противоречащих друг другу групповых интересов. Разобраться в этом хитросплетении тоже невероятно трудно.

Где границы профсоюза?

По самой своей изначальной сути профессиональный союз - это общественная организация, призванная выполнять функцию группового представительства. Считается, что основная его задача - представление интересов трудящихся при заключении или пересмотре коллективных договоров с работодателями и решении трудовых конфликтов в рамках демократической процедуры. То есть участие в отлаживании механизма перераспределения. Это так. Чаще всего по телевизору западных профсоюзных функционеров и активистов показывают входящими в здание суда или выходящими из него. Договариваются в рамках упомянутой демократической процедуры. Однако не стоит забывать и еще об одном аспекте деятельности этих организаций. Они помогают поддерживать здоровый психологический климат в обществе. Если трудящийся знает, что в экономически трудную минуту он всегда может рассчитывать на эффективную поддержку влиятельной, многочисленной и хорошо организованной силы, его меньше мучат мысли о возможной потере работы, он уверен в сохранении и, возможно, даже повышении заработной платы, ему проще жить. Он, в целом, более или менее доволен жизнью и, соответственно, меньше склонен к антиобщественным поступкам.

Формы бытования профессиональных союзов в современных западных демократиях не отличаются особенным разнообразием. Они сводятся к решению вышеупомянутых основных задач всеми легальными методами, включая забастовки (право на забастовку - одно из основных прав трудящихся во всем цивилизованном мире). Пожалуй, единственные различия - в степени вовлеченности профсоюзов в политическую жизнь и в степени консолидированности профсоюзного движения. Если, например, в США профсоюзы обычно держатся в стороне от большой политики, то в Великобритании существует тред-юнионистская партия - лейбористы. Впрочем, коллективными членами этой партии являются далеко не все профсоюзы.

В некоторых странах может существовать сразу несколько профсоюзов для представителей одной профессии. Это не лишено смысла, особенно там, где существует значительная экономическая дифференциация между различными регионами. Ведь условия жизни крестьянина, к примеру, в Андалусии и Стране Басков весьма отличны друг от друга.

Впрочем, конкретные формы, в которые выливается деятельность профессиональных союзов, непосредственным образом зависит от социальных условий, от принципов, на которых зиждется то или иное общество. В 30-е годы прошлого века, то есть, исторически, сравнительно недавно, подавляющее большинство европейских государств представляло собой более или менее ярко выраженные диктатуры. Разумеется, во всех них существовали профсоюзы. Приверженные узко понимаемым консервативным взглядам диктаторы, вроде венгра Хорти, относились к профсоюзному движению с подозрением и попросту ограничивали его возможности. Другие пытались поставить профсоюзы на службу интересам режима. Гитлер, как и Сталин (в этом смысле - последователь Троцкого), пошел по пути фактического уничтожения профсоюзов путем их слияния с партийно-государственными органами. Намного интереснее предпринятый Муссолини эксперимент по созданию так называемых "вертикальных профсоюзов". Идея заключалась в том, чтобы работодатели и наемные работники (точнее, их представители) договаривались друг с другом непосредственно в рамках постоянно функционирующих отраслевых органов - корпораций. Корпоративная система, считавшаяся структурной основой фашистского государства (типичный синдикализм!) превратилась в массивную бюрократическую машину во главе с Национальным советом корпораций и Министерством корпораций. В условиях постоянного и прямого вмешательства государства в экономическую жизнь страны и внутреннюю деятельность корпораций, последние оказались просто неспособны выполнять возложенные на них функции.

Этот пример показывает, как в условиях тоталитарного режима (насколько может быть тоталитарным режим в стране, населенной итальянцами) вполне искренняя и интересная, хотя бы в теоретическом смысле, идея организации "профсоюзов нового типа" по сути дела оказалась мертворожденной. Корпорации в смысле защиты прав трудящихся были просто-напросто фикцией, как и советские профсоюзы.

Тоталитарное (то есть слишком сильное) государство всегда стремится сосредоточить в своих руках все формальные функции управления жизнью страны. Именно поэтому в таком случае невозможно нормальное функционирование профсоюзов, основой которого является живая, демократическая инициатива снизу.

Слабое государство также создает серьезные проблемы для деятельности профессиональных объединений. В те же самые 1930-е годы в Соединенных Штатах в условиях "великой депрессии" профсоюзы прибегли к весьма нетривиальным методам работы. Эпоха "револьверного права" в Америке в те времена еще далеко не закончилась. Только в ходе второй мировой войны Рузвельту удалось соорудить из этого общества что-то более или менее пристойное. Так что понятие индивидуальной инициативы, одно из коренных понятий американского менталитета, трактовалось в те годы весьма широко. В условиях относительной слабости федеральных властей, в то время еще не способных быстро и эффективно решать сложнейшие социально-экономические проблемы, столь внезапно обрушившиеся на, казалось бы, процветающую страну, профсоюзные боссы решили использовать то же оружие, что прежде применялось работодателями против них. Они обратились к услугам мафии. Методы "разводки" и "разборки" (а кого и грохнули) оказались весьма действенными в упорядочении отношений с зажравшимися и обнаглевшими фабрикантами.

Какие профсоюзы нужны России?

А вот именно такие. Реальные. Экономическое положение наше довольно поганое. Работодатели при этом не соблюдают элементарных норм, предписанных КЗОТом, что старым, что новым. А ведь очень и очень многие из них извлекают громадные прибыли. Примаков сказал: "Надо делиться". Действительно, надо. Конечно, никто (кроме Анпилова) не призывает грабить награбленное. Предпринимательство должно быть экономически выгодным, в том числе и предпринимателю.

Большая часть современных российских профсоюзов, возглавляемая бывшими членами ВЦСПС - это просто коммерческие предприятия. Форма собственности - ЗАО. Род деятельности - отжитие руководством немалого жалования из профсоюзной кассы и получение им же бакшиша за прекращение (или отмену ранее запланированного) стучания касками по Горбатому мосту. Их лозунг - "Государство должно накормить народ". Они, как и коммунисты, поднимают на щит паразитарный эгалитаризм, взывая к патерналистским иллюзиям толпы. Это вредители. Их место в прошлом, если не дальше.

Реальные профсоюзы должны организовываться и возглавляться осознавшими необходимость решительной и жестокой борьбы трудящимися, а не "освобожденными секретарями". В условиях слабого и очень занятого собой государства, в условиях тотального засилья криминального капитала, продажных чиновников и бандюг-разводил нужно бороться за свои права всеми общепринятыми в таком обществе методами. Купить чиновника или судью, если нужно купить, вывести из игры зловредного врага, если понадобится. Не своими руками, конечно, а руками специалистов. Однако профсоюзы не должны повторять стратегической ошибки российских властей и многочисленных предпринимателей. Они не должны напрямую сращиваться с криминальными структурами. Более того, совершенно не обязательно, чтобы рядовые члены союза знали о подобных контактах, которые могут вестись и через посредников. И, само собой, бандюки не должны пользоваться никаким влиянием в профсоюзном движении, дабы его фактические цели не были забыты. Они должны быть не более чем просто наемными работниками без всякого права голоса. Однако использовать во благо их до сих пор не растраченный потенциал просто необходимо. И, будьте уверены, движение к гражданскому обществу от этого нисколько не замедлится. Наоборот, труженик, почувствовавший себя человеком, потопает по дорожке к нему семимильными шагами.