Сколько всего в России общественных экологических организаций, не сможет сказать никто. В январе этого года очередное обращение к президенту подписало около 600 таковых. Цифра вроде бы солидная - но в одном только Приморском крае, оказывается, официально зарегистрировано примерно 250 объединений граждан, называющих своей целью природоохранную деятельность. Впрочем, возможно, значительная часть их существует уже только в архивах местных органов Минюста. Да и как их считать, если одна организация может быть специализированной структурой другой. Или ее коллективным членом. Или ассоциацией нескольких независимых организаций. В скольких организациях при этом может состоять один и тот же активист, трудно даже предположить.

Поэтому для понимания того, что же представляет собой сегодняшнее российское "зеленое" движение, удобнее не перечислять бесконечные названия, а рассмотреть несколько сложившихся в 90-е годы типов экологических негосударственных организаций (НГО) - используя в качестве примеров самые известные и авторитетные внутри своего типа.

Профессионалы

Останкино, НТВ, съемки программы "Глас народа". Тема выпуска - перспектива ввоза в страну отработанного ядерного топлива. Минут за десять до начала я случайно слышу перепуганный шепот помощника режиссера: "Гринпис" до сих пор не пришел, что делать? Я удивляюсь: как это не пришел, я их тут видел, да вот же они! Девушка поворачивается в указанную мной сторону. Секунд через десять до нее доходит, о ком я говорю, а до меня - причина ее затруднений. Она-то ищет крутых неформалов в экзотических прикидах, героев эксцентричных уличных шоу и схваток с ОМОНом. А перед ней стоят трое яппи в строгих серых тройках, шелестя извлеченными из кейса деловыми бумагами.

Справедливости ради следует заметить, что "Гринпис" - в том числе и "Гринпис России" - вовсе не отказался от оригинальных выходок (вроде вывешивания на фасаде Думы или Минатома протестных транспарантов или открытия мемориальной доски на здании упраздненного Госкомэкологии), акций прямого действия (блокирования лесосек или преследования китобойных судов в море) и прочих партизанских методов, сделавших имя "Гринпис" нарицательным. Однако подобные эскапады сегодня куда чаще и охотнее проводят более молодые и радикальные организации, жестко критикующие "Гринпис" за оппортунизм и утрату боевого духа. Все большую долю в работе "Гринпис" составляет совсем другая деятельность: сбор и распространение данных по конкретным экологическим проблемам, полутеатрализованные субботники по очистке пригородных лесов от мусора и судебные иски. О последних надо сказать особо: услугами юристов "Гринпис" иногда пользовалось даже федеральное экологическое ведомство (пока его не упразднили), а результатом рассмотрения Верховным судом иска видного деятеля "Гринпис России" Ивана Блокова стала отмена нескольких пунктов указа президента.

Разумеется, всем этим можно заниматься только профессионально - по крайней мере, в том случае, если вас интересует результат. "Гринпис России" составляют около 30 человек, для которых эта организация - официальное место работы и источник зарплаты. Деньги на эти, как и на все остальные, цели практически полностью поступают из-за рубежа, от "Гринпис интернешнл" или - обычно для финансирования конкретных проектов - от национальных организаций других стран. В развитых странах такое существование влачат еще французский и японский офисы "Гринпис". У прочих доходы, состоящие в основном из пожертвований частных лиц, превышают расходы - из этой разницы и формируются средства "Гринпис интернешнл" и прямая помощь представительствам в "несознательных" странах.

"Гринпис интернешнл" принимает у российского представительства отчеты о его работе и назначает директора. Такой порядок дает основания оппонентам "Гринпис" (причем не только чиновникам и бизнесменам, но и радикальным "зеленым") считать его не общественной организацией, а своего рода корпорацией. Которая, возможно, и не ставит своей целью извлечение прибыли, но ее руководство ответственно только перед самим собой, а не перед своими донорами или сотрудниками.

Поддержка этой критики или полемика с ней не входят в задачу данных заметок. Их автор может лишь констатировать, что по такому же принципу устроены все международные экологические НГО со сколько-нибудь заметными финансовыми и организационно-техническими возможностями. И если "Гринпис", уважая свою радикальную юность, соблюдает некоторые ограничения (не раздает никаких наград и призов, не учреждает представительских должностей для августейших особ и отставных политиков, не поддерживает даже символически никаких коммерческих начинаний и т.д.), то, допустим, Всемирный фонд дикой природы (WWF) - организация куда более истэблишментарная и конформная. Ее почетным президентом числится британский принц-консорт Филипп; принцы и короли номинально возглавляют и ряд его национальных представительств. Финансы WWF начинались 40 лет назад с благотворительного вечера, гости которого внесли по тысяче долларов в создаваемый фонд. В ряде стран (с мая этого года - и в России) при офисах WWF созданы корпоративные клубы, объединяющие топ-менеджеров фирм, постоянно спонсирующих фонд или оказывающих ему иные услуги. Он, в свою очередь, легко раздает разного рода дипломы и сертификаты: только в России и только в рамках недавно завершившейся кампании "Живая планета" грамоты "дарителя Земле" получили полтора десятка губернаторов и президентов. Среди них, например, Евгений Наздратенко - фигура одиозная не только в общественном и криминальном, но и в чисто экологическом плане: его высказывания и действия в области морского промысла неизменно вызывали протесты специалистов, в том числе и сотрудников российского представительства WWF. Однако будучи губернатором Приморья, он в самом деле дал добро на создание ряда природных резерватов - что и удостоверяется данным сертификатом. Среди других "дарителей" - президент Башкирии Муртаза Рахимов и глава республики Коми Юрий Спиридонов, годами демонстрировавшие царственное презрение к проблемам экологии, а заодно и к законодательству на сей счет (в Коми дело дошло до попытки ликвидировать территориальные органы тогда еще существовавшего федерального экологического ведомства), но тоже что-то такое учредившие.

Зато акции протеста вообще не входят в арсенал методов работы WWF. Все его проекты имеют непременным условием согласие местных властей на их осуществление. Сотрудники фонда работают с любыми региональными правителями - независимо от их политических взглядов, репутации и даже степени экологической безответственности в других, не связанных с данным проектом вопросах. В тех же случаях, когда местное начальство "закусило удила" и категорически отказывается сотрудничать с какими бы то ни было "зелеными" (как это уже много лет происходит в Карелии), WWF просто не работает в данном регионе. Впрочем, это случается редко - присутствие WWF обычно дает возможность заткнуть какие-нибудь небольшие, но очень чувствительные социальные дыры, а то и получить дополнительный доход. Ведь подход фонда к сохранению биоразнообразия (которое он считает своей главной задачей) включает не только изучение и прямую охрану находящихся под угрозой видов и ландшафтов, но и "создание благоприятной социальной среды". Последнее может означать снятие регулярных конфликтов между людьми и дикой природой (так в ряде районов Тувы WWF застраховал скот местных жителей от нападений снежного барса - страховка выплачивается только тем, кто не пытался убить пятнистого похитителя баранов); создание новых рабочих мест для потенциальных браконьеров; содействие развитию щадящих, относительно безопасных форм хозяйствования (бортничества, экотуризма, сбора трав, ягод и грибов, в некоторых случаях - даже промысловой или трофейной охоты, столь ненавистной "зеленым" радикалам); организация устойчивого лесного хозяйства; образовательные и эколого-просветительские программы. Все это преподносится на блюдечке и не требует ни копейки из регионального бюджета: "позвольте вам подарить"... Какой же губернатор от этого откажется?

Может быть, наиболее ярким и в то же время парадоксальным результатом сотрудничества фонда с официальными властями стали действующие в Приморье (а позднее - и в Хабаровском крае) элитные антибраконьерские бригады. Созданные дальневосточным офисом WWF под вполне конкретную и ограниченную задачу - сбить поднявшуюся в первой половине 90-х волну незаконного промысла амурского тигра и дальневосточного леопарда, - эти бригады оказались весьма эффективным инструментом комплексной охраны природы. Немногочисленные, хорошо экипированные и сравнительно высокооплачиваемые инспектора оказались не только отважными и квалифицированными, но и устойчивыми к коррупции, что побудило местные власти привлекать их к решению чуть ли не любой экологической проблемы. Помимо исключительных полномочий на урегулирование всех конфликтов людей с крупными кошками - от ловли браконьеров до отстрела тигров-людоедов - отдел "Тигр" (так называется подразделение краевого комитета по экологии, куда вошли бригады) стал бороться с незаконной вырубкой леса, сбором женьшеня, промыслом трепанга и морского гребешка и даже с контрабандой цветных металлов. При этом оказалось, что два десятка "тигров" в неприоритетной для них области борьбы с незаконными порубками выявляют и пресекают больше нарушений, чем весь многотысячный штат остальных природоохранных и силовых структур края, вместе взятый. Фактически в Приморье был создан зародыш национальной экологической полиции - с той лишь пикантной особенностью, что люди в красивой униформе, задерживавшие российских граждан и отбиравшие у них добычу и оружие, получали зарплату (а также транспорт, горючее, средства связи и все прочее) не от государства, а от международного благотворительного фонда. На то, чтобы убедить российскую власть финансировать хотя бы половину бюджета отдела, ушло несколько лет.

Можно ли структуру, столь тесно и причудливо сросшуюся с государственными службами, считать общественной организацией? Между тем, российский офис WWF сейчас как раз официально трансформируется из "представительства" в полноправную национальную организацию с сетью доноров и индивидуальных членов внутри страны. Это - первый случай среди российских представительств авторитетных международных организаций. Среди них, кроме уже названных, необходимо упомянуть Международный союз охраны природы (IUCN) - старейшую и респектабельнейшую структуру, своего рода великосветский клуб экологической направленности, в который на правах коллективных членов традиционно входят и государственные природоохранные службы, в том числе и российские. С другой стороны, в самой России тоже возникают профессиональные экологические НГО. Одни из них создаются профессионалами, нашедшими свою нишу в современном обществе. Таков, например, институт "Экоюрис" - по сути дела, крупная адвокатская фирма, специализирующаяся на природоохранном праве (главное содержание ее деятельности составляет правовая помощь активистам-общественникам в конфликтах с чиновниками и бизнесменами, но специалистам "Экоюриса" случается выступать и разработчиками экологических законопроектов). Или полукоммерческие фирмы, хлеб которых - разработка проектов экологического благоустройства территорий (например, рекультивации старых свалок) по заказу местных администраций и составление ОВОСов (оценок воздействия на окружающую среду) для того или иного коммерческого проекта (без приложения такой оценки экологическая экспертиза даже не примет проект к рассмотрению). Другие - такие как Центр охраны дикой природы или нижегородский экоцентр "Дронт" - вырастают именно из "общественных" в российском смысле этого слова (непрофессиональных) организаций и часто продолжают существовать в виде их специализированных органов. При этом и круг решаемых ими задач, и уровень квалификации часто мало отличается от того, что и как делают российские офисы международных организаций - большинство сотрудников которых, впрочем, тоже выросли и сформировались в общественном экологическом движении.

Продолжение следует...