К монархическим убеждениям каждый приходит по-разному. Кому-то дано понять с чисто рационалистических позиций, что правящий ныне политический режим не идеален и нуждается в сдержках и противовесах, каковыми и призвана стать легитимная монархия. Другие мыслят с позиций православного миропонимания. Третьи искренне готовы порадеть за державу. Они уверены, что именно монархия спасет Россию, приведет к возрождению нации, государства, морали, экономики, правовых и социальных гарантий.

Больше года я на общественных началах возглавлял аппарат Межрегионального Монархического Движения. Многие из окружавших меня людей искренне удивлялись и говорили: "Толя, зачем тебе это надо?" Те, кто знал меня понаслышке или совсем не знал, и вовсе посмеивались. Ведь в нашей стране монархия явно не в почете. Началось все с ярой антимонархической агитации разночинцев. В годы советской власти на нашу историю, прежнее государственное устройство и правящую династию вылили ушат грязи. А в начале перестройки под монархические знамена пошли разного рода экстремисты, стали объявляться разного рода неуравновешенные самозванцы, псевдорыцарские и псевдодворянские организации.

Однако у слова "монархист" есть только одно значение. Монархист - это сторонник реставрации монархии, возвращения на престол легитимного Главы Российского Императорского Дома. Данное определение важно тем, что, не вдаваясь в споры, кто является истинным носителем монархической идеи, а кто ложным, мы сразу отсекаем целый ряд сил, выдающих себя за монархистов, но на деле не являющихся таковыми. Речь идет о сторонниках:

а) самозванцев;

б) разного рода фюреров, жаждущих видеть себя на российском престоле;

в) так называемой соборной идеологии, когда предлагается "выбирать достойнейшего" царя из целого круга кандидатов, начиная от потомков Романовых, а также потомков выдающихся государственных деятелей вплоть до артистов эстрады, ученых, политиков, телеведущих, экстрасенсов...

Это не монархисты.

Первый раз задуматься на тему монархии, мне пришлось в феврале 1993 года. Тогда меня пригласили в Москву принять участие в передаче "Умники и умницы". Я разговорился с ведущим программы Юрием Павловичем Вяземским. Вяземский, безусловно, - один из умнейших людей нашей страны. Мы беседовали на разные темы, иногда он задавал вопросы, а мне приходилось отвечать. И один вопрос врезался мне в память. Юрий Павлович спросил: "А как Вы считаете, возможна ли в России реставрация монархии?"

Вы, наверное, догадываетесь о моем ответе: "Конечно, нет!" Далее следовал большой набор аргументации, почему нет. Много времени прошло, сейчас другая культура и цивилизация, один человек физически не способен управлять государством... Юрий Павлович ничего не сказал, разговор плавно перешел на другие темы, но сама постановка вопроса таким умным и интеллигентным человеком заставляла задуматься. Почему он задал именно этот вопрос, неужели он допускает возможность, что монархия может быть восстановлена?

Положительный ответ противоречил всей логике моего сознания. Хотя в политике к тому времени я немного разбирался.

В начале 90-х я был убежденным сторонником демократов. Но времена меняются. Надоедает жить в бардаке. В голове много мыслей, как обустроить Россию, но кому в эпоху разгула гласности эти мысли нужны? Помню, выход в свет в "Литературке" знаменитой статьи Солженицына "Как нам обустроить Россию". Его прогноз, что СССР развалится, казался невероятным. Но он оправдался. Теперь всем понятно, почему. Мне, с позиций профессионального политолога, даже не трудно теперь подобную ситуацию как-то просчитать, но тогда инструментарий политологии был доступен лишь узкому кругу специалистов.

В какой-то момент стало ясно, что наше общество нуждается не в оголтелых либералах-рыночниках, а в самых что ни на есть консерваторах. Успех ЛДПР, а затем и коммунистов на выборах в Думу был как раз обусловлен тем, что эти партии выступали с позиций консерватизма. Но ЛДПР так и осталась партией фюрера, она так и не смогла перерасти своего вождя, превратившего партию в инструмент для зарабатывания денег. У КПРФ консерватизм был наносной. Идеология партии не далеко ушла от брежневских времен, тогда как псевдопатриоты, которые примазались к ней, как полипы к днищу корабля, представляли собой маленькие клики, сляпанные под тех или иных фюреров, не стеснявшихся сдобрять свой патриотизм крепкой антисемитской риторикой.

Примаковское правительство восполнило недостаток консервативной идеологии на уровне власти. Но ошибкой Лужкова и Примакова было то, что оба этих, безусловно, талантливых лидера поставили на социал-демократию. Тогда как те, кто поставил именно на консерватизм, точнее на идеологию, которую принято характеризовать как неоконсерватизм, одержали сокрушительную победу, без особых на то предпосылок, если смотреть на ситуацию с точки зрения стороннего наблюдателя.

Еще года за два до описываемых событий, анализируя политический спектр, я пришел к выводу, что на большой российской политической сцене отсутствуют две важные политические силы - экологи и монархисты. Но если у экологов был хотя бы "Кедр", то монархисты, казалось, совсем залегли на дно. На примере монархических дворов Европы, мне было очевидно, как много может сделать монархия для России. Было очевидно и другое. Старшее поколение не понимало, в какой стране живет, как управлять в условиях рыночной экономики, куда вести страну. И тут, мне представлялось, большую роль должно сыграть именно поколение молодых, до 25 лет. Ведь основная масса грамотных, по-современному образованных юристов, экономистов, политологов, психологов, историков - принадлежит именно к этому поколению.

Это поколение было еще слишком мало, чтобы иметь своих лидеров. У нас нет пока достижений, которыми люди обрастают к 35 - 50 годам - руководящих постов, звезд на погонах, солидных состояний. В этих условиях у молодежи должен появиться лидер. Причем не из сферы шоу-бизнеса и пр. Это должен быть естественный лидер, а им мог стать, пожалуй, только цесаревич Георгий Михайлович. Это был выбор. Осознанный выбор.

Тогда же у меня и группы единомышленников появилось желание создать монархическую партию. События в России того времени наглядно показывали, что страну от гибели может спасти лишь чудо. Мы медленно скатывались в пропасть. Престарелый больной Ельцин менял правительства, как перчатки. На юге бандиты начали новую войну. России нужна была надежда. Для меня такой надеждой стала именно монархия.

Ноябрь 1999 года. На международном экономическом форуме во Владимире я делаю доклад на тему молодого поколения в политике. Намечаю три возможности для вывода страны из кризиса - интеграция с ЕС, автономия для областей соотечественников в СНГ, реставрация монархии. Зал аплодирует, но реакция отнюдь не восторженная.

В марте 2000 года меня познакомили с руководителем Межрегионального монархического движения Кириллом Кирилловичем Немировичем-Данченко. Я поделился с ним своими соображениями по поводу монархизма, не скрывая, что и сам подумывал о создании монархической партии. Но поскольку у Кирилла Кирилловича уже была дееспособная структура, уже созданная партия, я решил работать под его началом. Немирович-Данченко сразу взял быка (точнее, меня) за рога - и предложил создать и возглавить аппарат Движения.