Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Вокруг власти / Политика / < Вы здесь
Существует ли в России бюрократия? Окончание
Чиновник на коне и с шашкой наголо

Дата публикации:  31 Октября 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Начало √ здесь.

Бюрократизм как шаг в сторону Европы

Петр Первый попытался переделать систему управления на европейский лад, бюрократизировать ее. Однако "птенцы гнезда Петрова" были кто угодно, но никак не бюрократы. Система личных распоряжений и указов осталась в силе. Только при Александре I М.М.Сперанский пытается хоть как-то упорядочить российское законодательство, при этом дав пример честного бюрократического служения. Но этого "русского реформатора" решительно и быстро вытесняет граф А.А.Аракчеев, "фрунтовый солдат", по слову Пушкина. В гербе своем носил он девиз - "без лести предан". В этой фразе полное отрицание какой-либо законности. Бюрократизация в очередной раз сорвалась, вместо нее установилась аракчеевщина. Из нее выросли щедринские помпадуры и градоначальники, жившие по принципу личных связей, беспрекословного подчинения вышестоящему лицу и отношения к обывателям, как у татарского баскака к жестоко покоренным, а потому и не смеющим пикнуть русичам.

И все же - европеизация русского общества шла, сказывалось это и на проблеме чиновничества. В России долго не было (да и доселе нет) среднего сословия как носителя образования и просвещения. Но эту роль, эту функцию взяло на себя сложившееся к началу ХIХ столетия в независимое сословие русское дворянство. И вот, скажем, декабристы, еще до того как они решились на военный бунт, ставили себе задачу проникновения в мир чиновничества и создания прецедента (который должен был перерасти в принцип) честного бюрократического служения. Так, бывший лицеист, друг Пушкина, будущий декабрист И.И.Пущин "уходит в надворные судьи и вторгается в мир московского правосудия, куда доселе не ступала нога человека..."1. Попытка декабристов оборвалась в 1825 году. Но после реформ 1861 года, когда "все переворотилось", когда в очередной раз зашевелился русский хаос (выплеснувшийся потом в 1917 г.), тогда криво и косо, но все же складывавшиеся буржуазные отношения способствовали появлению целого слоя русских бюрократов европейской складки. Таков, например, Каренин у Льва Толстого - сухарь, не способный на личные отношения, но и на злоупотребления тоже.

Нельзя, однако, забывать, что реформы Александра II подготавливались как раз укрепившейся к тому времени (укрепившейся по сравнению со Сперанским) европейски ориентированной так называемой "либеральной бюрократией". Именно этот тип правления господствовал в России на протяжении XIX века в периоды реформ и перестроек. Сошлюсь на прекрасный анализ данного явления у Н.И.Цимбаева: "Либеральная бюрократия" первоначально означала круг высших сановников Российской империи, озабоченных модернизацией страны и взявших на себя ответственность за проведение Великих реформ середины прошлого века. Именно тогда реформаторы, в той или иной мере близкие к великому князю Константину Николаевичу, стали именоваться "либеральными бюрократами". Термин, надо признать, на редкость точный. "Либеральные бюрократы" эпохи Великих реформ - братья Милютины, Головнин, Рейтерн, Д.Толстой и другие - были умелыми, опытными и преданными идее преобразования России деятелями, чьи усилия увенчались блестящим успехом. Великие реформы изменили ход русской жизни"2. Бюрократия укрепилась на верхних этажах власти. В дальнейшем среди ее представителей были как либералы, так и консерваторы - Д.Н.Лорис-Меликов, К.П.Победоносцев, С.Ю.Витте, П.А.Столыпин и др.

Чиновничество начинает перерабатываться в бюрократию, ибо само самодержавие пытается (хоть и малоудачно, как мы знаем) перестроиться в нормальную монархию абсолютистского типа, а потом и в конституционную, то есть опирающуюся не на произвол, а на закон. Именно эту тенденцию в развитии чиновничества отмечал, по словам В.Розанова, К.П.Победоносцев: "Чиновничество все-таки связано долгом и службою: и его все-таки можно потянуть за эту нитку, или связать этой ниткой, смотря по тому направлению, какое оно примет. Но кого же поставить на его место? Частное лицо, ряд частных лиц? Что такое частный, гулящий, праздный человек? Чем вы его удержите?.. Для чиновника фантазия не есть закон: ибо он весь в дисциплине, завязан и связан. Вы эту-то дисциплину и отрицаете, отрицая бюрократию"3. Конечно, бюрократия - это не европейская демократия, прошедшая школу либерализма. Но, тем не менее, - ее бесспорный предвестник (хотя и противоположна полной демократической свободе, осуществленной в XIX в. только в США). Не случайно, русские правые радикалы столь неприязненно относились к русской бюрократии как к порождению европейских (начиная с эпохи абсолютизма) политических структур, а потому чуждой, враждебной "живой жизни" России. "Бюрократизм, - писал Лев Тихомиров, сначала крайний нигилист, а затем сверхрадикальный монархист, - есть идея не собственно монархическая, а абсолютистская. Но монархия... легко впадает в эту болезнь, от которой избавляется только непосредственным общением с нацией. <...> Вредное действие бюрократии... состоит в том, что она всю жизнь нации подводит под однообразные, обязательные нормы"4. Последняя попытка самодержавия вернуться к самому себе (несмотря на Думу, на выборы, на свободу печати!) выразилась в "непосредственном общении с нацией", помимо закона, через представителя народа - Распутина. Так что императорская фамилия со всей своей распутинщиной была наиболее активной силой, противостоявшей европеизации и законности.

Номенклатура вместо бюрократии

Но не самодержавие, а Октябрьская революция смела эту европеизацию. Отказавшись от типа бюрократа, сложившегося в XIX в. (хотя отчасти потерявшего свое влияние на рубеже веков), большевики создали институт комиссарства, инвариант баскачества. Комиссары руководствовались идеей "революционной законности", выполняя личные распоряжения посылавших их "наводить порядок" руководителей победившей революционной партии. И тогда эти комиссары отнюдь не выглядели бюрократами. Таковыми они показались революционным романтикам по окончании гражданской войны, когда уселись в традиционные кресла бывшей царской администрации. Однако были они более похожи на воевод и "кормленщиков" допетровской Руси, чем на сухих и чопорных, пытавшихся всю жизнь расчислить законами бюрократов предреволюционной России, толстовского Каренина или Ап. Аблеухова, героя романа Андрея Белого "Петербург". Уж кто больше Маяковского боролся с бюрократией, совбюрократией, как тогда говорилось! Но вспомним его Победоносикова из пьесы "Баня" (кстати, шаржированная переделка фамилии Победоносцева): сие должностное лицо ощущает себя военоначальником на коне, таким и рисует его художник-подхалим Бельведонский. И живописец отчасти прав, ибо этот особый слой, управлявший страной, руководствовался в управлении не законами, а партийным уставом и распоряжениями партийного руководства, построенного по военному принципу "ордена меченосцев", как говорил Сталин.

Устав партии, устав полувоенной по сути своей организации стал законом для мирных обывателей, которые естественно чувствовали страх и трепет, чувствовали себя покоренными новым воинством. Даже легитимизировавшись в постсталинский период, советская администрация не превратилась в европейскую бюрократию, а создала особый тип чиновничества - номенклатуру, где все строилось не на деловых качествах, а на личных связях, личной преданности и энергии, с которой нижестоящий выполнял распоряжения вышестоящего. И поскольку партия стояла над государством, была его костяком, о законности в строгом смысле слова не могло быть и речи. Восстановлены были худшие черты антиевропейской самодержавной бюрократии. Сегодня они все так же работают, несмотря на слова о возвращении в "европейский дом". Справедливы слова современного западного правоведа - Альтинга фон Гейзау: "Под ярмом вездесущей администрации самодержавного или тоталитарного строя было только две возможности: либо послушание, либо бунт. Лишенная политической легитимности, сама администрация могла быть лишь всемогущей и репрессивной или же бессильной и впадающей в хаос"5.

Атаман - шайка - и все остальные

Где же, спрашивается, наша бюрократия, которая, по Гегелю и по Веберу, состоит из высококвалифицированных специалистов духовного труда, с сильно развитой сословной честью, гарантирующей безупречность их деятельности, без чего всегда есть опасность коррупции. Похоже, что коррупция есть, а вот бюрократии нет. Да и возможна ли она? - повторю я свой вопрос, когда нет независимых общин, корпораций, сословий. Бюрократия осуществляет профессиональную связь между четко очерченными и структурированными частями общественного организма. В ситуации перманентного хаоса и возвращения колоссальных масс населения к бродячей, номадической жизни вступают в дело простейшие принципы организации общественных групп: атаман (или военный вождь, или партайфюрер), подчиненные ему воины (или члены партии) и все остальные, которых можно и дозволительно убивать и грабить почти на легальных основаниях. Примерно это сейчас и происходит в не столь отдаленных регионах бывшей Российской (и советской) империи.

Да и можно ли все то, что у нас сегодня творится, назвать властью бюрократов? Вряд ли. Из такого состояния анархии и хаоса возможно лишь появление очередного российского правителя "с твердой рукой". И, быть может, единственная нынче надежда на влияние мировой экономической и бюрократической системы, которая втянет Россию в свою орбиту и поможет нашему чиновничеству преобразоваться в бюрократию параллельно с преобразованием, усложнением и структурированием нашей однородной, хаотической жизни. Ибо, пожалуй, впервые Россия переживает свой кризис, не находясь в конфронтации с европейским миром. Если сегодняшняя смута разрешится благополучно и в России возникнет, наконец, среднее сословие, тогда, возможно, возникнет и бюрократия в цивилизованном смысле этого слова. Если же этого не произойдет, мы вновь окажемся во власти комиссаров, воевод - назовите, как угодно, и будем не законопослушными гражданами цивилизованного государства, а в который уже раз завоеванными данниками и крепостными нового "ханства".

Примечания:


Вернуться1
Эйдельман Н.Я. Обреченный отряд. М., 1987. С. 49.


Вернуться2
Цимбаев Н.И. Российский феномен ⌠либеральной бюрократии■// Вопросы философии. 1995. ╧ 5. С. 32.


Вернуться3
Розанов Василий. М.П.Соловьев и К.П.Победоносцев о бюрократии. С. 49-50.


Вернуться4
Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строения. М., 1993. С. 140.


Вернуться5
Альтинг фон Гейзенау Франц. Как совершить переход к правовому обществу? М., 1997. С. 30.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Вокруг власти' (архив темы):
Анатолий Баташев, Центр vs регионы /31.10/
Краткая история поражения Кремля в битве с губернаторами (при Ельцине) и воспоследовавшей "реконкисты" центра (при Путине). Не исключено, что с полпредами в будущем возникнут те же проблемы.
Виктор Муромцев, Регионы исчезают... /31.10/
Поддержание социальной апатии и виртуализация политической жизни в регионах как эффективные способы централизованного управления.
Михаил Тульский, Россия нуждается в новой реформе государственного устройства /31.10/
Оптимальное государственное устройство существовало в России с 1764 по 1917 год. Сталин пытался это устройство вернуть к жизни, но не вполне удачно (помешал Ленин со своим неуместным "романтизмом").
Галина Юдахина, Маниловщина в верхах /30.10/
Америка разводит Россию. Китай, "сидя на красивом холме, наблюдает пожар в стане противника" (стратегема 9).
Олег Ефремов, "Информационность" как критерий социальной эффективности /30.10/
Интеллектуальный подход к проблемам управления может быть как полезен, так и опасен. Знание становится силой лишь при равноправии (свободной конкуренции) различных интеллектуальных "картин мира".
Владимир Кантор
Владимир
КАНТОР
Доктор филос. наук, профессор

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: