Возможно, мы стали слишком взрослыми. Разве умение автоматически выделять общее из разнообразия частного не убивает само это разнообразие частного? Анализ предшествует впечатлению, и потому нам уже только кажется, что мы что-то анализируем и что-то понимаем. Что мы что-то получаем. Мы словно пытаемся оценить красоту женщины по ее рентгеновским снимкам. Кажется, что вся литература пишется исключительно выпускниками филфаков для выпускников филфаков. За пределы этого круга выход невозможен, потому что за этими пределами ничего нет.

Для того чтобы "народ" предпочел Пушкина и Гоголя "глупому Милорду", ему (народу) должна быть дана соответствующая установка, потому что иначе обязательно предпочтет "глупого Милорда". Но кто такой народ? Народ - это сообщество, имеющее пророков. На работу пророками теперь устраиваются так же, как и на всякую другую, то есть с улицы (редко), или по знакомству, по дружбе и т.д. Да хоть бы и по таланту! Самозванство стало нормой. Нынешние пророки - это пророки, говорящие по бумажке, не ими написанной. Они по определению не могут не предпочесть Страхова Достоевскому. Для нынешнего пророка сказать что-нибудь от себя, свое - значит сказать что-нибудь в последний раз, уйти со сцены, исчезнуть. Но это невозможно, хотя бы потому, что не входит в профессию.

Пророки, которые не пророчествуют. Ораторы, которые не говорят. Поэты и писатели, которые не пишут. То есть пророчествуют, говорят и пишут, но всегда только лишь то, что могут позволить себе самозванцы. Их не звали, но их терпят. Они лучше других. Никто никого не дурит. При такой системе просто некого дурить. PR? Да нет у нас никакого пиара. Какой мог быть у Гришки Отрепьева пиар?! "Верите, что я царь?" "Верим-верим, ври дальше". Когда самозванцев много, из них приходится выбирать. От кого меньше воротит - у того и рейтинг выше. Но конечная судьба у всех одинакова. Я бы определил ее, как "пост-оплевывание". Что же говорить тогда о пиарщиках, об их судьбе?!

Впрочем, у самозванцев в политике множество плюсов. Они по крайней мере не заблуждаются по поводу того, что власть - это свобода устранять препятствия. В этом смысле и Екатерина Великая и Николай Первый - самозванцы, а Петр Третий и Павел Первый - как-то не очень.

Говорят, Николай Первый очень хорошо понимал гибельность крепостного права и даже подумывал его отменить, но ему намекнули, и мужественный царь испугался до конца жизни. Печальный урок отцовского заблуждения по поводу власти был усвоен.

Но система самозванства наша и тотальная, и скрупулезно мелочная. И чемпион по футболу у нас, даже если играет лучше других, словно назначается - как на государственную должность. Согласно заслугам, связям, умению общаться где надо и с кем надо. И согласно чему-то еще. И королева попсы, пошловатая бабушка, делающая свою бабью озабоченность проблемой всей нации, навязывается нам примерно на тех же основаниях.

И ведь в чем-то таинственна эта система и непостижима. Что общего между хрипловатым тренером и хрипловатой поющей бабушкой? Что общего между очаровательно округлой дурехой - ведущей и футбольным аналитиком - поэтом, ничего не понимающем в футболе? Кто отбирает всю эту незаменяемую номенклатуру? Да, прежде всего, сами они себя и отбирают. Без пиара разбираются.

Все, кто не принимают эти первоначальные условия, объявляются (и являются) несуществующими. А все, кто принимают (даже в качестве "легальной" оппозиции), автоматически включаются в систему самозванства. В систему "как бы". Как бы демократия. Как бы культура. Как бы литература. Как бы война. Как бы мир.

С войной более понятно. Есть реальные погибшие (и погибающие) на войне, в которую общество не верит (как не верит и в мир). С культурой сложнее. Трупы "культурно" погибших не сосчитаешь. Просто пустынно как-то становится, малолюдно. Или - на сцене не протолкнешься, а в зале никого.