Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20011105-shev.html

Великобритания между двух стульев
Павел Шевцов

Дата публикации:  5 Ноября 2001

Системный подход к изучению международных отношений предполагает анализ различных политических конструкций, исходя из их понимания как некоего целого (система) и положения этого целого в системах высшего порядка (взаимоотношения со средой), а также анализ составных частей системы.

Анализ региональной проблематики неизбежно ставит перед нами системные вопросы. Если брать регион как некое целое, то федерации, конфедерации и прочие союзы являются средой. С другой стороны, если некую совокупность регионов признать системой, то регион становится частью системы. Собственно сам термин "регион" и указывает на эту частность.

С точки зрения системного подхода Европейский Союз - уникальная система. Уникальность этой системы в том, что она - плод сознательных целеустремленных усилий, которые предпринимались на протяжении последних пятидесяти лет европейскими политиками. И хотя европейцы стремятся трансформировать региональную компоненту в нечто трансграничное и полиэтническое, для чего придумываются понятия еврорегионов или даже "измерений", самой ярко выраженной региональной компонентой в ЕС по-прежнему будут оставаться государства.

Роль государств в ЕС не только не ослабевает с передачей ряда их функций наднациональным структурам, а наоборот - даже усиливается. Причем именно в региональном (частном) аспекте. Ведь государство - общность территории, историческая память, культурное единство, а также единый механизм исполнительной власти и наличие регионального самоуправления. Взаимоотношения системы и ее компонентов далеки от патриархальной идиллии. И здесь главный вопрос заключается не только в отстаивании собственной самобытности и суверенитета, но и в степени влияния на процессы внутри и вовне системы. В случае с ЕС наиболее показателен пример эволюции взаимоотношений Великобритании с сообществами.

Почти пятьдесят лет назад на переговорах о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) - предшественника ЕЭС и ЕС - представитель Великобритании, покидая зал заседаний, заявил: "нам такое не нужно". А спустя несколько лет британским политикам пришлось приложить немалые усилия, чтобы преодолеть сопротивление генерала де Голля для вступления в ЕЭС. Де Голль предполагал, что вступление Альбиона станет препятствием на пути дальнейшей интеграции.

Только после смерти де Голля Великобритании удалось стать членом сообщества. При этом она продолжает оставаться страной, имеющей больше всего противоречий с остальной частью Объединенной Европы. Основным полем противоречий с ЕС для Великобритании является экономика, а точнее - экономическая интеграция.

Сопротивление внутри страны активной экономической интеграции в единую Европу чрезвычайно сильно. Дискуссия вокруг этой проблемы является едва ли не основой всех предвыборных баталий между лейбористами, консерваторами и либералами. Главными "евроскептиками" являются, в основном, консерваторы. "Евроэнтузиасты" - либералы. Лейбористы, правящая на сегодняшний день партия, во главе с Тони Блэром идут по нелегкому пути совмещения постепенной интеграции - и настроений населения.

Основным проблемным вопросом является введение евро. Население активно против этого шага. Правительство внешне тоже. Но в британских политических кругах бытует мнение, что Тони Блэр уже давно решил для себя, что вступать в зону евро необходимо, и лишь ждал, пока пройдут выборы, чтобы объявить об этом. Референдума по вопросу евро ждали осенью этого года, либо весной следующего. Организации как противников, так и сторонников евро - сейчас активно готовятся к этому. Пока денег очевидно больше у противников - соответственно и активность большую проявляют они. Однако правительство не спешит с референдумом, даже после триумфальной победы на выборах.

На руку противникам евро и европейской интеграции в целом играет и то, что в Великобритании с 1992 года наблюдается стабильный рост экономики, в то время как основные страны континентальной Европы никак не могут выбраться из затяжного спада. Причем на руку противникам интеграции сыграл "черный сентябрь", когда 16 сентября 1992 года Великобритания была вынуждена в спешном порядке выйти из Европейского механизма обменных курсов. Впоследствии это событие охарактеризовали как самый крупный кризис в период правления правительства Мейджора. Сам Мейджор возлагал вину на канцлера Коля и правительство ФРГ, которое он безуспешно пытался уговорить снизить процентную ставку в интересах спасения фунта стерлингов. Именно тогда, как сказал впоследствии Мейджор, слепо веривший в эту структуру как панацею от всех экономических бед, считавший ее основой своей европейской политики, у него "пропали все иллюзии" в отношении Европейского механизма обменных курсов, присоединение к которому он рассматривал как главное свое достижение на посту министра финансов.

Истощение британских валютных резервов, реальная угроза девальвации все же заставили премьера принять трудное решение и объявить о выходе Великобритании из этой структуры. Однако в противоположность предсказаниям казначейства после выхода Великобритании из европейского механизма валютных курсов положение фунта быстро стабилизировалось, процентные ставки снизились (к 1994 году - более чем в 2 раза). Великобритания первой из стран ЕС преодолела экономический спад. Уже через год инфляция была самой низкой не только в Европе, но и в стране за 26 лет, темпы экономического роста превысили все европейские показатели. Неудивительно, что подобные результаты усилили позиции "евроскептиков" в спорах о путях углубления интеграции с ЕС.

Другой проблемный вопрос взаимоотношений Великобритании и Европейского Союза - социальная политика. Известно, что социальная хартия долго являлась единственным документом Маастрихтского договора, который не был подписан и ратифицирован Великобританией. Если в Европе важнейшую роль в социальной политике играют профсоюзы, то Великобритания в течение 70-х и 80-х годов проводила целенаправленную политику снижения роли профсоюзов. Не случайно М.Тэтчер всячески отказывалась от подписания "Хартии Трудящихся", мотивируя это возможностью проникновения в Великобританию социализма с "черного хода". И хотя Великобритании все же пришлось подписать этот документ, вплоть до 1997 года, то есть до конца периода правления консерваторов, в Великобритании продолжалось целенаправленное сдерживание профсоюзного движения. Эта политика встречала поддержку среди представителей среднего класса, то есть самой широкой массы избирателей. В результате и оппозиция ее Величества - партия лейбористов, традиционно подчеркивавшая свою близость к профсоюзному движению, после прихода к ее руководству Тони Блэра вынуждена была также согласиться со многими постулатами этой политики, чтобы победить на выборах.

Противоречия в экономических отношениях существуют и на двустороннем уровне. Известна история с рыбными квотами, когда Великобритания, являясь членом Евросоюза, все же отказывалась пускать в свои территориальные воды португальских и особенно испанских моряков, объясняя это тем, что иначе рыбные ресурсы будут поставлены под угрозу уничтожения. В конце концов, Великобритании, пусть с определенными оговорками, но пришлось все же уступить, что сыграло важную роль в падении консервативного правительства.

Больным вопросом в отношениях с Испанией является также Гибралтар. Великобритания считает его своей территорией и не желает ни в чем уступать, а Испания настаивает на предоставлении Гибралтару независимости и наверняка думает о возвращении его в далеком будущем под свой суверенитет. В последнее время эта проблема приобрела новое звучание в связи с обязательствами Великобритании перед ЕС. В октябре 2001 года британцам все-таки пришлось согласиться на упразднение свободной экономической зоны Гибралтара. При этом жители городка считают, что Лондон в очередной раз попирает их интересы. Главный министр Гибралтара Джо Боссано говорит, что если Лондон считает гибралтарцев "своими", то должен наделить их теми же правами, что и британцев. В числе примеров дискриминации он приводит факт, что жители территории не участвуют в выборах в Европарламент, а аэропорт на Гибралтаре исключен из договора о либерализации воздушного пространства стран-членов ЕС.

Сильнейший удар по англо-европейским отношениям нанесли эпизоотии ящура и коровьего бешенства. Ограничения, введенные европейскими странами на ввоз говядины, безусловно, рано или поздно будут сняты. Но вот доверие европейцев к продукции английского аграрного сектора восстановить будет нелегко.

Политические отношения в современной Европе вращаются вокруг трех основных игроков. Это Франция, Германия и Великобритания. Изначально европейский союз создавался тремя "великими" европейскими державами - Германией, Францией и Италией. Италия в силу ряда политических и экономических причин не могла играть в ЕС определяющей роли. И в единой Европе образовалась ось Франция - Германия. С вступлением в ЕЭС появился "третий", который на первых порах был явно "лишним". Великобритании было необходимо заручиться поддержкой одной из держав. Очевидно, разногласий с Францией оказалось больше, и союзником Великобритании стала Германия. Мейджор наладил хорошие отношения с Колем, у Блэра сложились еще более теплые со Шредером. Особенно явно проявилась эта "саксонская коалиция" на межпартийном и идеологическом уровнях. В обеих странах у власти левые партии, но эти левые намного правее, чем традиционное социал-демократическое движение (например, во Франции). Шредер и Блер стали авторами концепции так называемого "Третьего пути" - программы развития в Европе гражданского общества в целом и социал-демократии в частности.

Однако не стоит переоценивать англо-германскую коалицию. Франко-германская ось все же прочнее. К тому же в самой Великобритании к Германии относятся очень насторожено. Объединенная Германия - неформальный лидер в европейских делах. С тем, чтобы ослабить немецкое ядро, Великобритания активно лоббировала вступление в ЕС новых членов - Швеции, Финляндии и Австрии - своих давних союзников. Но расширение ЕС оказалось палкой о двух концах: следующая "партия" европейцев - страны Балтики и Восточной Европы - вращаются в орбите Германии. Кроме того, вступление большого числа новых членов размывает англо-франко-германское ядро в целом, делает внутреннюю политику ЕС менее предсказуемой и более опасной с точки зрения национальных интересов этих трех стран. Поэтому Великобритания, хотя и называет Европу приоритетом в своей внешней политике, все же остерегается складывать яйца в одну корзину и активно развивает отношения на втором приоритетном направлении - США. Здесь, однако, существует другая опасность - не усидеть на двух стульях сразу. Европейские партнеры Великобритании явно относятся к ней настороженно, во многом из-за ее особых трансатлантических отношений, что невозможно не учитывать при выработке европейской оборонной и торговой политики. Европа уже не раз выражала свое недовольство тем, что Великобритания координирует свою внешнюю политику скорее с США, чем с ЕС. Это можно было наблюдать в ситуациях вокруг военного вмешательства в дела Югославии, Ирака или Афганистана.

Таким образом, Великобритания, видя свое будущее исключительно в единой Европе, все никак не может отказать от "островной гордости" и отстраненности. Она постоянно пытается показать свою обособленность - будь то в политике или в экономике, в отношениях с США или с ЕС. К сожалению, реалии таковы, что рано или поздно определяться придется - в Европу или из Европы. И поскольку возможные выгоды от гипотетического выхода из ЕС вряд ли окупят потери, у Британии нет выбора - кроме дальнейшей интеграции в европейские структуры.

Великобритании, пожалуй, труднее других европейских стран приходится расставаться с державным самосознанием. Усиление целого - европейской надстройки - приводит к тому, что жители британских островов начинают ощущать себя гражданами единой Европы. Идет эволюция национального самосознания. Британские острова, особенно в свете тенденций к глобализации, воспринимаются как один из регионов общеевропейского дома. Особо ярко эта эволюция стала заметна в социологических опросах после прорытия тоннеля под Ла-Маншем и гибели принцессы Дианы. Причем суть происходящих изменений понимают не только политики и население. Понимают это и представители непримиримой оппозиции из ИРА, которые активно приступили к разоружению. Именно потому, что в единой Европе не так важно - кому принадлежит та или иная территория. Ведь частное - это часть великого целого.