Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20011128-mar.html

Русский с евреем братья навек!
Может ли Израиль стать союзником России?

Сергей Маркедонов

Дата публикации:  28 Ноября 2001

России нет союзников". Подобная формула стала на протяжении десяти последних лет лейтмотивом выступлений российских политиков и экспертов по международным проблемам. В самом деле, после поражения в "холодной войне" и роспуска Организации Варшавского договора наша страна оказалась в ситуации, весьма напоминающей международное положение Российской империи после пресловутой Крымской войны 1853-1855 годов. Ни одно влиятельное государство не готово связывать свою судьбу с поверженным колоссом, зато всегда радо возможности попенять эск-сверхдержаве за роль мирового жандарма.

Утратив влияние на страны бывшего соцлагеря, Россия как правопреемница СССР начала интенсивный поиск новых союзников. "Первой любовью" новой России стали США и страны Западной Европы. Замирение вчерашних непримиримых антагонистов проходило по сценарию, весьма похожему на братание императоров Наполеона и Александра в Тильзите в 1807 г. Кровавое противоборство позади, обе стороны клянутся друг другу в верности и братстве, при этом крепко сжимая камень за пазухой. Но эйфория быстро прошла. На поверку вышло, что страны развитой демократии имеют свои национальные интересы, зачастую противоположные интересам бывшей страны развитого социализма. Разговор победителя и побежденного в "холодной войне" не привел к партнерству. Vae victis! То, что подобный лозунг уже не раз подводил США и Европу (чего стоит один Версаль!) никого в Вашингтоне и Брюсселе не насторожил. Там научились демонстрировать дипломатичность и политкорректность по отношению к КНР, Арафату и албанскими сепаратистам, полагая, что если это и "островки зла", то вред от них не сопоставим со злокозненностью русской "империи".

Россия - страна крайностей. Не получилось на Западе, начали поиск друзей на Востоке. И если о козыревских иллюзиях по поводу участия нашей страны в проекте мировой либеральной революции написаны уже тома, то к примаковским утопиям по обустройству оси "Москва-Дели-Пекин" относятся как к покойнику, о котором полагается говорить "либо хорошо, либо ничего". Между тем, нереальность подобной конструкции великого востоковеда должна быть понятна любому студенту Института стран Азии и Африки. Дели и Пекин имеют пограничные споры, выливавшиеся в 1962 г. в вооруженное противоборство. Пекин - стратегический союзник заклятого врага Индии - Пакистана. А этот факт - разве не повод усомниться в миролюбии нашего восточного соседа? Или патронируемые Пакистаном кашмирские сепаратисты (а в недавнем прошлом и талибы) обнаружили общие с Россией интересы? Неразрешенные территориальные споры есть и между Россией и Китаем. Активная китайская миграция на слабо заселенные пространства Сибири и Дальнего Востока и высокие демографические способности китайцев, похоже, не вызывают опасений в российском дипломатическом истеблишменте, где до сих пор господствуют представления громыковской школы о борьбе двух сверхдержав как квинтэссенции мировой политики. В таком случае, почему бы не дружить с КНР против США?

Часть российской элиты (в основном ее маргинальная часть) готова к сближению с так называемыми странами-изгоями. Опять же, с одной единственной целью - насолить Штатам. Но получается как в известной русской пословице: "Будет у моей тещи кривой зять". Что, кроме двухнедельной поездки на бронепоезде, парализовавшей и без того не блестящее движение по российским железным дорогам, дал нашей стране визит товарища Ким Чен Ира? Поддержка же в противовес США Ирака чревата для России уже внутренними социально-экономическими проблемами. Наш экономический подъем не в последнюю очередь основан на выгодной конъюнктуре цен на нефть. Хотелось бы напомнить радетелям за российско-иракский союз, что добыча нефти во владениях Саддама Хуссейна почти в два раза дешевле российской.

"После 11 сентября американцы уже не те, они готовы к сотрудничеству с Россией", - заявляют сторонники второго издания "нового мышления". Во-первых, давно пора отказаться от общих рассуждений об "американской политике". Политика политике рознь. Есть политика администрации Клинтона, а есть политика республиканской администрации. Сегодня в Белом доме готовы признать право России самостоятельно разрешать чеченские проблемы. Но эту позицию разделяет отнюдь не весь американский политический и интеллектуальный истеблишмент. В интервью "Известиям" патриарх американской советологии Збигнев Бжезинский заявил: "Первые российские заявления по Чечне (после 11 сентября 2001 г. - С.М.) создавали впечатление, что российское правительство хотело бы получить выгоду от начавшейся войны с террористами, чтобы заклеймить чеченцев как ярых террористов. Было ощущение, что Москва не намерена делать различия между умеренными деятелями и экстремистами в чеченском движении сопротивления" (см. Збигнев Бжезинский: С СССР мы бы не договорились о борьбе с терроризмом //Известия.- 2001.- 2 ноября.). И с позицией Бжезинского готовы согласиться многие в США. Тем более что операция в Афганистане еще не завершена и "смену вех" в умонастроениях американской элиты нельзя исключать.

Россия уходит из Лурдеса и Камрани под восторженные комментарии американских политиков и политологов. Мы готовы предоставить американцам карт-бланш в Центральной Азии. Но администрация Буша не спешит отвечать взаимностью.

"Договор по ПРО устарел, он мешает нам вести исследования и создавать оружие, которое смогло бы отразить нависшие над нами угрозы", - комментирует итоги последней встречи "в верхах" Буш-младший. "Эта великая организация (НАТО - С.М.) должна посмотреть иными глазами на Россию". То есть пока только посмотреть. А что же касается нашего голоса в этой "великой и могучей организации", то, по мнению Буша, для начала голос может быть только совещательным. А там видно будет. Не слишком готовы наши новые союзники и к предоставлению России свободы рук на постсоветском пространстве, хотя в некоторых регионах (в частности, в Закавказье) от этой свободы зависит целостность России как государства.

Так куда же податься России, если на Западе с ней не готовы к полноценному партнерству и терпят разве что за ядерный потенциал, великий восточный сосед с интересом разглядывает сопредельные российские территории, параллельно мирно колонизируя их, а дружба со странами-изгоями помимо ущерба репутации весьма сомнительна с экономической очки зрения? Мысль об Израиле как потенциальном стратегическом союзнике время от времени появляется в российской прессе и высказываниях политологов. Но мнения о российско-израильском сближении не выстроены в какую-то логически стройную систему, подкрепленную доказательствами. Главный вопрос, вокруг которого ведутся разговоры о потенциальном союзе (или невозможности такового), сводится к доказательству (либо опровержению) тезиса о схожести арабо-израильского конфликта и российской политики в Чечне. По мнению Михаила Леонтьева, "механизм этих конфликтов совершенно одинаковый. Различие в одном: по удачному стечению обстоятельств Россия сама определяет пути и методы решения чеченской проблемы, Израиль же не настолько суверенен, и его действия сильно ограничены так называемой мировой общественностью, а конкретно - США. Поэтому фактически ближневосточный конфликт неразрешим - Тель-Авив не имеет права на эффективное силовое воздействие, потому что ему никто не даст это сделать". Иное мнение высказывает Алексей Малашенко, эксперт Карнеги-фонда: "Реального сходства между этими конфликтами я не вижу. Действительно, по каким-то формальным признакам в них можно найти что-то общее, но все это будет притянуто за уши. Чечня и Палестина - качественно разные проблемы. Единственно, они похожи в инструментальном плане: и там, и там используется ислам, действуют мусульманские радикалы. Однако корни, причины, перспективы, цели, задачи - абсолютно разные".

Думается, подобные мнения, равно как и иные компаративистские упражнения российских аналитиков, обходят стороной фундаментальный вопрос, действительно сближающий Израиль и Россию. И этот вопрос- проблема перехода от войны к миру на "территориях" и в мятежной Чечне. И Россия, и Израиль обречены вести "войну до победного конца", с общим противником, выступающим под зеленым знаменем воинствующего ислама. Конечно, если они хотят сохранить себя как суверенные сильные государства...

Постмодернисты всего мира даже не подозревают, какой благодатной почвой для их построений являются Чечня и Палестина. Практически ни одна закономерность, ни одно общепринятое определение здесь не работает. Возьмем для примера наиболее простые и не требующие развернутого обоснования понятия "мир" и "война". В традиционном понимании это вещи противоположные. Мир - это безопасность, стабильность, спокойствие. Война же, напротив, выступает синонимом насилия, гибели и разрушения. События в Чечне и на Ближнем Востоке перевернули с ног на голову традиционную антитезу.

Два "мирных" периода в Чечне (1991-1994 гг. и 1996-1999 гг.) - это складывание криминально-этнократического режима на территории одного из субъектов РФ, массовые ограбления и убийства, прекращение вследствие разбойных нападений регулярного железнодорожного сообщения, вытеснение нечеченского населения. Причем этнической дискриминации подверглись не только русские. В соседних с "мятежной республикой" территориях "годы мира" совпали с резким всплеском криминальной напряженности (убийства и похищения людей, угон скота, техники и пр.). По сути дела, геополитическая ситуация в сопредельных с Чечней регионах вернулась к началу XIX в. Те же набеги абреков, только с мобильными телефонами и стингерами. Отдельного разговора заслуживает "второе издание рабовладельчества" в мятежной республике. Количество рабов в независимой Ичкерии не поддается (хочется верить, пока не поддается) точному определению. Между тем, социально-экономическая "эффективность" рабства была продемонстрирована как раз в "мирные годы". В 1996-1999 гг. руками рабов возводилась стратегически важная для мятежной республики дорога в Грузию.

Схожую ситуацию мы наблюдаем и на Ближнем Востоке. Участие Израиля в миротворческом процессе, все компромиссы, на которые он пошел, не дали никаких гарантий безопасности ни еврейскому государству, ни его гражданам. Создание Палестинской автономии не прекратило интифаду. Уход из Южного Ливана (эдакий ближневосточный Хасавьюрт) также не способствовал долгожданному миру в регионе. Конечная цель всех миротворческих манипуляций на Ближнем Востоке, что бы ни говорили о промежуточных целях, - создание палестинского государства. Смею предположить, что данное "достижение мира" не принесет ни стабильности, ни безопасности. Экономически несостоятельное государство, чья элита из всех видов государственной и общественной деятельности предпочитает терроризм, превратится в новый очаг нестабильности на Ближнем Востоке. Уход ненавистного Израиля и победа над сионистами не закончат кровавую историю Палестины. Следом за "окончательным решением оккупационного вопроса" последует углубление внутриэлитного раскола между палестинскими лидерами. Поскольку же их взаимоотношения строились и строятся вовсе не в соответствии с заповедями Жан-Жака Руссо и отцов-основателей американской демократии, то мы станем свидетелями большого передела власти и сфер влияния в Палестине, перед которыми Ливан покажется детской забавой. Такое предложение нам, россиянам хорошо знакомо: "Давайте бросим Чечню, отгородимся, уйдем". Весь фокус в том, что они нас не бросают. После нашей капитуляции в 1996 г. Чечня получила шанс строить свою государственность. Чем все это закончилось - хорошо известно. Внутриэлитные разборки и нападения на сопредельные территории, терроризм, агрессия против Дагестана. Думаю, что Палестину в случае обретения ею государственности ждет та же или приблизительно та же судьба. Нападения на соседей, акты терроризма, война всех против всех. Не придется ли тогда задним умом признавать историческую правоту "ястребов" и призывать воинов "Цахала" защитить идеалы демократии и самих "миротворцев" от палестинских агрессоров? Так может, не мешать им делать это здесь и сейчас, не откладывая на потом успокоение "воинов Аллаха"?

Понятия "война" и "мир" применительно к ситуации в Чечне и на Ближнем Востоке требуют серьезных дополнений и уточнений. Говорить об этих категориях как об отвлеченных идеальных типах невозможно. Необходимо четко определить, о каком мире и какой войне идет речь. Слова "мир" и "война" на Кавказе и на земле Ближнего Востока требуют эпитетов. Очевидно, что для России и ее граждан (независимо от этнической и религиозной принадлежности) "ичкерийский мир" во сто крат хуже "российской войны", которая завершится миром, но уже на российских условиях. Для Израиля также существует только один мир - мир, подписанный под диктовку Тель-Авива.

Нашу обреченность на войну до победного конца не понимают в Европе и в США. Даже после трагедии в Нью-Йорке. Израиль, напомню, был единственным государством, которое безоговорочно поддержало Россию во "второй чеченской войне", потому что в Тель-Авиве и Иерусалиме не надо объяснять, что такое исламский экстремизм, заложник, захват автобуса или самолета, взрыв мирного дома. В Вашингтоне и европейских столицах нередко выступали и продолжают выступать за принуждение наших государств к "миру". Было бы легко объяснять подобную политику неким "заговором". В действительности, перед нами образчик догматизма современных демократических государств и их элит. Европейские и американские дипломаты видят в палестинских или чеченских боевиках людей, готовых к компромиссу, желающих вести переговоры, и забывают, что картина мира для мусульманина предполагает существование перманентно борющихся "дар-аль-харт" (мир войны) и "дар-аль-ислам" (мир ислама). И если удалось добиться хоть небольшой победы над "неверными", расширить границы мира ислама, то надо не компромиссы устанавливать, а продолжать наступление, добивать врага. При таком мировосприятии любая уступка воспринимается как слабость, любой компромисс - как поражение. Мир по-палестински - это исчезновение Израиля с карты мира. Мир по-ичкерийски - это уход России с Кавказа и воплощение идеи Великой Ичкерии от Черного до Каспийского моря. Принуждать Израиль и Россию к прекращению силовых операций - значит приближать описанные два "мирных сценария".

Увы, осознание фундаментальной близости наших государств, ведущих по сути своей на разных фронтах борьбу с "исламским вызовом" иудео-христианской цивилизации, приходит к российской политической элите с трудом. Вместо того чтобы учиться бесценному опыту израильских спецслужб, как уничтожать террористов и проводить спецоперации по профилактике терактов, наши дипломаты повторяют слова о необходимости политического диалога Израиля с палестинцами. Как будто собственный опыт Чечни не научил нас, что хороший диалог с экстремистами получается только у следователей. Давно пора понять, что судьба Москвы решается сегодня и на реке Иордан. Поражение Израиля и создание палестинской государственности аукнется терактами и вспышками сепаратизма и религиозного экстремизма на Северном Кавказе. Расширив "мир ислама" на Ближнем Востоке, воины Аллаха начнут расширять его в кавказских горах и на Волге. В Косово и Македонии они это делают с успехом уже сегодня.

Израиль и Россия заинтересованы друг в друге по многим причинам. И Россия, и Израиль - государства, проигравшие в "холодной войне". Россия перестала быть вторым полюсом биполярной ялтинско-потсдамской международной системы. Израиль же оказался побежденным среди победителей. Его роль бастиона против коммунизма на Ближнем Востоке сыграна, после чего Израиль стал неинтересен для США: страна победившей политкорректности фактически "сдала" бывшего союзника. "Сдача" эта началась не вчера. Запретив, по сути дела, Израилю ответный удар по Ираку во время операции "Буря в пустыне", Штаты начали курс по сдерживанию своего ближневосточного партнера и по принуждению его к переговорам и миру на невыгодных для Тель-Авива условиях. И даже после манхэттенского кошмара смена вех в ближневосточной политике США не произошла. В России (пока?) не слишком популярны догматическая политкорректность и "общечеловечность". С учетом чеченского опыта ее взгляд на ближневосточное урегулирование мог бы быть куда более трезвым. Претендующей на роль коспонсора ближневосточного процесса России негоже сидеть на двух стульях. Если мы готовы поддерживать палестинцев, надо быть готовым к тому, что, если не сегодня, то завтра продаваемое им оружие выстрелит в нас - или в Центральной Азии, или на Кавказе. Поддерживая Израиль, мы должны учитывать и такой важный для нас фактор как русская еврейская диаспора. Воспитанные в России, по преимуществу хорошо относящиеся к нашей стране, имеющие личные и экономические связи в ней представители русского еврейства могли бы стать важнейшим фактором российского влияния на Ближнем Востоке.

Переориентация на Израиль потребует многих затрат и в прямом, и в переносном смысле. Необходимо будет отказаться от услуг советской когорты дипломатов, воспитанных на примаковской "Анатомии Ближневосточного конфликта" и ненависти к сионистам. Необходимо будет заставить молчать одиозных антисемитов типа Кондратенко. Распространение и издание "Сионских протоколов", "Что нам в них не нравится" и прочих "шедевров" придется также жестко пресекать. Придется позаботиться об образовательно-воспитательных программах, в которых бы содержались прививки от бытового антисемитизма, о сохранении памятников жертвам Холокоста. И список этот можно продолжать. Но не это главное. Надо определяться, что нам важнее - пребывать в плену юдофобских и советских мифов и подыгрывать "братьям-арабам", а потом удивляться появлению арабских наемников в рядах чеченских "повстанцев", либо, преодолевая фобии, защищать интересы собственного государства, а в более широком смысле - ценности иудео-христианской цивилизации.