РЖ: Давайте поговорим с Вами о Гражданском форуме.

Вячеслав Глазычев: Я вообще терпеть не могу массовых действий, каких бы то ни было, всегда старался держаться от них подальше. Тем не менее, здесь огромное значение просто имеет сам факт, что это общественное явление состоялось. И это в нашей стране, ни в какой другой. И впервые. Потому что ни разу не приходило в голову ни той, ни другой стороне, ни государству, ни тем, кто мнит себя обществом, что в принципе диалог возможен. Чрезвычайно важно, что при некотором неизбежном числе невменяемых персонажей - их пропорция не превысила стандарта. Число людей работоспособных гораздо больше, чем можно было себе представить. И это безумно важно. Потому что власть в ужасе ожидала этой встречи.

РЖ: Два дня назад нас пугали на Круглом столе, как это будет ужасно.

В.Г.: Ужасного не происходит, даже сейчас, под закрытие. Ну, никто не может исключить отдельных эксцессов, выкриков. Все это может быть. По сути, то, что удалось очень быстро перевести бессмысленную работу в зале на систему огромного числа частных дискуссий и обсуждений, - это великое дело. И тот, кто на это живот положил (я имею ввиду организаторов) сделали вещь близкую к невозможному. Второе, насколько я знаю (я, конечно, не знаю больше половины из того, что я успел прочесть, посмотреть в Интернете, увидеть сам), довольно большое число соображений по технологиям взаимодействия. То, что кристаллизуется в представлении о роли экспертного сообщества как выразителя собственно гражданского интереса, - это очень важно. На так называемых переговорных площадках, где представители власти встречались с руководителями дискуссий, круглых столов, это понимание усугубилось. И то, что внутри общественных организаций достаточно много людей, уже узнав, что такое технология работы, какие организационные трудности с ней сопряжены, обеспечили то, что это, собственно, диалоговый сектор. Это не крик души. Но это подвижка грандиозная. И ее просто нельзя переоценить. Но теперь это надо довести до стадии проекта дальнейшей формы работы. А дальнейшая форма работы предполагает, что власть, во-первых, утверждает флажок, что она вступила в диалог с гражданским обществом. Худо-бедно, даже СМИ, при всем своем ерничестве, не могли не зафиксировать, что это состоялось. Но из этого решительно ничего не произойдет, если мы не создадим условно постоянно действующего экспертного совета. Условно, потому что, если в нем не будет сменяемого состава, это немедленно скурвится, как всякая организация. Массив для ротации обозначен. Люди с регионов, многие знают друг друга, но все знают друг друга по секторам. Здесь возник, наконец, шанс на горизонтальную информацию секторов друг о друге. Люди согласны, что этот опыт полезен. И власти готовы принять какие-то усилия со своей стороны, чтобы это транслировалось. А власти часто достаточно сказать: господа, это важно. Не деньги сейчас нужны от власти. Даже в бедной стране они всегда есть. Но мы живем в Византии. И в этой Византии безумно важно, чтобы императорская власть сказала бы: это важно. Больше ничего не требуется. Все остальное самоорганизуется.

РЖ: А явные лидеры уже появились на Круглых столах?

В.Г.: Нет. Человек может одновременно ощущать себя лидером в своем совке и терять такую самоуверенность в столкновении с множеством таких же людей, занимающих такую же позицию. Здесь инстинкт выстраивания конструктивной работы. Хотя есть нарушители, хотя есть, разумеется, люди, которые путают жанры и хотят долго рассказывать о себе, а здесь не это главная задача. Но большинство готово играть по правилам. А это говорит уже о зрелости.

РЖ: Оправдались ли ваши ожидания?

В.Г.: А у меня вообще не было ожиданий. Поэтому я надеялся, я опасался спонтанного всплеска шизофрении. Продолжение вопля: вы все суки, негодяи и мерзавцы! - что означало бы отсутствие диалога и откат. Это не просто отсутствие, это не просто сохранение, а была бы - потеря. И хотя, я повторяю, не все потеряно, еще могут быть глупости. Но в целом этого, к счастью, не произошло.