Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20011203-kaz.html

Евразийский "северный зонтик"
Новый внешнеполитический курс России в подробностях

Александр Казаков

Дата публикации:  3 Декабря 2001

Отгрузка в петербургском порту атомного реактора для иранской атомной электростанции в Бушере, несмотря на возражения Вашингтона, в очередной раз заставляет задаться вопросом о принципиальной основе сближения России и США в "постсентябрьский" период. Что же это все-таки - стратегия или тактика? Можно ли говорить, что Кремль сделал выбор между евроантлантистской и евроазиатской моделями развития в пользу первой? С тех пор, как Борис Ельцин в 1997 году дал понять, что сближение России и Китая может стать реальным противовесом единственной супердержаве - Соединенным Штатам - и существенным шагом к многополярному миру, западные эксперты пристально следят за развитием взаимоотношений Москвы и Пекина. Обеспокоенность активизацией связей между Россией и Китаем стала одной из причин столь бурной радости по поводу сближения России с Западом, которое наметилось после терактов 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне. Однако, по мнению американского политолога К.Блэйкера, суть "сбалансированной" внешней политики для России заключается в следующем: "сближение с Востоком при продолжении движения в направлении Запада". Не Бог весть какое открытие, конечно, но лишний раз подтверждает, что новый внешнеполитический курс Кремля осознан не только на родине, но и за границей. Начнем с "движения в направлении Запада".

"Большая Европа"

Главные слова в отношении Запада Владимир Путин сказал во время своей берлинской речи 26 сентября, которую канцлер ФРГ Шредер неспроста назвал "исторической". В этой программной речи российский президент говорил о необходимости похоронить "старую систему ценностей" и окончательно прекратить "холодную войну". Путин помянул и Берлинскую стену - этот, по его словам, "грозный символ глубокого раскола в Европе", - которую надо разрушить не только физически, но и - главное! - духовно. Путин пытался убедить немцев и европейцев в том, что Берлинская стена по-прежнему делит душу Европы, в то время как мир изменился кардинальным образом. "Мир, - напомнил Путин, - более не делится на два враждебных лагеря". Он стал значительно сложнее.

От этих слов один шаг до признания того, что двухполюсный мир превратился в однополюсный с Америкой в центре и всеми остальными странами на периферии. А после этого Путин попытался "купить" европейцев, которые и сами уже тяготятся американской гегемонией, не просто образами многополюсного мира, а более конкретно - перспективой создания реального противовеса США на евразийском континенте.

Несмотря на слова Путина о том, что "никто не ставит под сомнение высокую ценность отношений Европы с Соединенными Штатами", именно это - попытку внести раскол между Европой и США - увидели в речи ВВП западные (особенно американские) наблюдатели. И правильно сделали, потому что Путин именно к этому Европу и призывал: оставить Америку наедине c ее "пятьдесят первым штатом" - Великобританией (про Тони Блэра не зря шутят, что он американец, только говорит с акцентом) - и заняться собственным домом, который знаменательно был назван не только "единой", но и "Большой Европой". ВВП знал, к кому обращался. В умах и сердцах слушателей - особенно во Франции - должен был при упоминании о "Большой Европе" возникнуть образ великого европейца Шарля де Голля, который не уставал говорить о единой Европе от Атлантики до Урала, которую Путин, правда, продлил до Берингова залива.

"Просто я придерживаюсь мнения, - продолжал Путин сыпать соль на раны европейцев, - что Европа должна твердо и надолго укрепить свою репутацию мощного и действительно самостоятельного центра мировой политики". Дело за малым - надо слиться в объятиях с Россией, то есть "объединить собственные возможности с возможностями российскими - людскими, территориальными и природными ресурсами, с экономическим, культурным и оборонным потенциалом России". Под европейскими возможностями Путин разумел, судя по всему, ресурсы прежде всего финансовые - по принципу "бензин ваш - идеи наши".

Расчитывал ли ВВП на понимание европейских лидеров? Конечно, особенно если иметь в виду лидеров Франции и Германии, которые - и это вынуждены признать даже американские политологи и геополитики - "достаточно сильны и напористы, чтобы оказывать влияние в масштабах широкого радиуса действия" (З.Бжезинский). И Франция, и Германия стремятся к лидерству в объединяющейся Европе, хотя у них разные геополитические векторы. Франция стремится стать ядром средиземноморско-североафриканской группы стран, а интересы Германии сосредоточены на Центральной и Восточной Европе. При этом "и Франция, и Германия считают, что на них возложена обязанность представлять интересы Европы при ведении дел с Россией, а Германия, в связи с географическим положением, даже придерживается великой концепции особых двусторонних договоренностей с Россией" (З.Бжезинский). Так что можно смело утверждать, что интерес у европейских лидеров и России друг к другу взаимный.

Что касается отношений Европы с США, то достаточно прислушаться к наследникам де Голля, которые не стесняются в выражениях. Еще Франсуа Миттеран говорил: "Возможно, не все население Франции знает это, но мы находимся в состоянии войны с Америкой. Да, постоянной войны, не на жизнь, а на смерть, экономической войны, войны без конца. Да, они очень сильны, эти американцы, они поглощают все, они желают иметь не разделяемую ни с кем власть над миром". Не отстает от Миттерана и Жак Ширак, который превозносит будущую победу "европейских ценностей" над идеологией американского консерватизма. Германские лидеры если и не говорят, то думают точно так же.

В целом можно считать, что у европейско-российского союза отличные перспективы. Но вновь наметившаяся стратегическая линия Париж-Берлин-Москва на Москве не кончается. Кремль пытается протянуть эту нить до Пекина и, возможно, Дели.

Великий Восток

Стратегическое партнерство с Китаем началось еще при Борисе Ельцине. После первого приезда в Москву председателя КНР Дзянь Дземина в сентябре 1994 года между Москвой и Пекином были совершены грандиозные сделки по продаже оружия. А в 1997 году Ельцин уже говорил о том, что укрепление связей с Китаем является реальной контрмерой по отношению к расширению НАТО на Восток. Крепнут не только военные, но и экономические связи между Россией и Китаем. Взаимная торговля выросла с $3,8 млрд. в 1994 до $7 млрд. в 2000 году, причем поставлена цель довести эту цифру до $20 млрд. Особое значение имеет решение о строительстве газопровода из Сибири в Китай, как и продление Транссиба до тихоокеанских портов Южной Кореи. Эти трубы и рельсы свяжут Россию с Азиатско-Тихоокеанским регионом посильнее любых деклараций.

Авторы нашумевшей книги "Китай - большая стратегия" (Пекин, 1997) считают, что Китай должен всемерно развивать сотрудничество с Россией, поскольку оно приведет к тому, что "в будущем позиция КНР в конкуренции мировых держав станет беспроигрышной". Так что на Востоке Москва тоже встречает полное понимание в вопросах "стратегического партнерства, равенства, взаимного доверия и взаимной координации"...

Правда, есть одна сложность. Американцы, которые по причине своей самоуверенности спокойно взирают на возможное строительство "Большой Европы" от Атлантики до Берингова пролива, отнюдь не так спокойны в вопросе российско-китайского сближения. Еще в 1993 году госсекретарь У.Кристофер провозгласил, что "ни один регион в мире не имеет большего значения для американских интересов, чем Азиатско-Тихоокеанский регион". Бывший советник Клинтона проф. М.Мандельбаум из Университета Джона Гопкинса пишет гораздо определеннее: "После окончания "холодной войны" двумя наиболее важными для США странами являются Россия и Китай. Объяснения их важности просты - размеры, экономический потенциал и военная мощь. Для внешней политики Америки чрезвычайно важен тот факт, что, несмотря на важные противоречия между собой, эти две ядерные державы являют собой вызов мощи Соединенных Штатов".

Именно поэтому известный американский политолог, сотрудник Брукингского института Фиона Хилл, отвечая накануне прошедшего в октябре шанхайского саммита ОТЭС на вопрос об отношении официального Вашингтона к активизации связей между Москвой и Пекином, отмечала "некоторую обеспокоенность" американской стороны в этой связи - что, безусловно, придало особую пикантность тому факту, что Путин и Буш встречались именно в Китае.

Кстати, о "зонтике"

"В багаже" Путина имеются мощные наработки по строительству стратегической линии Париж-Берлин-Москва-Пекин (причем скорее всего эта "линия" закончится еще и "треугольником" Москва-Пекин-Дели). А в русле главной темы сегодняшнего дня - борьба с "террористическим интернационалом" - американские геополитики не могут не признать, что указанная линия становится эдаким "северным зонтиком" над самым неспокойным сегодня "поясом насилия" от Балкан до Афганистана. Если же посмотреть на глобус сверху, то эта линия отделяет (=обороняет) Северную Америку от воинственного Юга. Кстати, все более тесные связи с Ираном могут привести к тому, что у "зонтика" появится "ножка".

Постоянно подчеркивая экономическую выгоду своих внешнеполитических ходов, Кремль все теснее "завязывается" со своими евразийскими соседями при помощи трубопроводов и линий электропередачи. Накануне того шанхайского саммита ОТЭС Игорь Иванов говорил: "необходимо создать сеть газо- и нефтепроводов, а также энергомостов в направлении Китая, Японии и Кореи". При помощи этих труб, проводов и рельсов Россия может сделать большой шаг в процессе "стягивания евразийского пространства". А стягивание через себя европейского Запада и Дальнего Востока даст возможность более успешно противостоять дезинтеграционным процессам в самой России, когда Приморье воспринимается уже как чуть ли не другое государство.

Так что следует, пожалуй, признать, что в той геополитической игре, в которой участвуют сегодня все более или менее сильные мировые державы, у России на руках неплохие козыри. Разыгрывая тактическую карту антитеррористического союза с Америкой и выжимая при этом максимум выгод для себя, Россия, с точки зрения стратегии, может более или менее спокойно заниматься строительством того самого евразийского "северного зонтика", который в перспективе рискует стать самым мощным геополитическим союзом.