Сегодня даже сравнительно далеким от политики россиянам становится ясно, что реальная ситуация вокруг Афганистана развивается не столь оптимистично, как первоначально ожидалось. Втянувшись в антиталибскую коалицию в гораздо большей степени, чем многие традиционные союзники США, Россия балансирует на грани превращения в воюющее государство. Тем временем процесс такого "втягивания" продолжается - подтверждением тому визит в Москву министра обороны США Д.Рамсфелда, во время которого прозвучало предложение России подключиться к планируемой военным ведомством США сухопутной операции. Отказ от этого "приглашения", прозвучавший в интервью Президента В.Путина телекомпании АВС, еще не означает окончательного "закрытия" темы "второго фронта" (после Чечни). Ибо развитие ситуации вокруг Афганистана, особенно после взятия силами "Северного альянса" Кабула и занятия ими большей части территории страны, может потребовать прямого военного участия России вопреки всем первоначальным планам и желаниям. И речь здесь идет не только о простом присутствии в выделенной союзниками по антиталибской коалиции "зоне ответственности".

Продекларированная США "первая стадия" антитеррористической операции завершена. Ее результаты по крайней мере неоднозначны. Афганистан оказался "малочувствительным" к предложенным США способам ведения войны: ракетно-бомбовые удары не нанесли пока существенного ущерба военному потенциалу "Талибана" и не позволили "достать" бен Ладена, хотя кольцо окружения вокруг последнего вроде бы постепенно сужается. Последние успехи "Северного альянса" оказались "незапланированными" и достигнутыми к тому же без существенного американского участия. Поэтому вопрос об укреплении американского влияния и создании в Афганистане предсказуемого и лояльного правительства остается открытым. И естественно, возникает вопрос о средствах усиления американских позиций в стране.

Весьма малоперспективным видится вариант с развертыванием сухопутных сил США - ибо против него выступают не только пуштуны, но и немалая часть членов и сторонников самого "Северного альянса". Достаточно вспомнить к тому же как горький вьетнамский опыт самой Америки, так и очевидную неудачу советской военной кампании в Афганистане.

"Проседает" и вариант с использованием сил "Северного альянса" в качестве основной опоры и инструмента "очистки" Афганистана от любого фундаменталистского влияния. Альянс, представляющий национальные меньшинства, компактно проживающие на севере страны, способен добиться долгосрочных военных и политических успехов лишь в пределах своего этнического "ареала". Временный захват столицы "северянами", как показывает опыт, еще не гарантирует контроля над всем Афганистаном. И неслучайно - ибо представители "Объединенного фронта" до сих пор воспринимаются пуштунским большинством Афганистана как носители хаоса и раздора, в то время как "Талибан" - пусть как жестокая и одиозная, но все же преодолевшая послевоенный развал страны сила. Заметно снижает шанс на создание дееспособного коалиционного правительства раскол, порожденный конфликтом таджикской группировки Раббани-Фахима с генералом Дустумом, планирующим при поддержке Ташкента создать в приграничных районах узбекскую автономию и "прикрыть" тем самым Узбекистан. Последнее стало возможным после занятия войсками Дустума Мазари-Шарифа и ряда северных провинций. Взятие же таджикскими формированиями Кабула (от чего Альянс всячески отговаривали Вашингтон и Исламабад), равно как и практически монопольное утверждение у власти таджикского клана во главе с президентом Раббани и премьер-министром генералом Фахимом способны окончательно дестабилизировать политическую ситуацию в Афганистане и в соседнем Пакистане. Вполне реальными тогда становятся не только раскол в стане победителей, но и этнический "разрыв" обеих стран с созданием государства Пуштунистан. Хотя объективно уже сегодня страна оказалась поделена на "вотчины" влиятельных полевых командиров, объединение которых в единую управляемую структуру представляется крайне сложным делом. Наряду с таджиками в Кабуле и формированиями Дустума на севере страны следует назвать: контролирующего Герат таджика-шиита Исмаил Хана; хазарейского лидера Карима Халили, подчинившего себе Хазараджат, Бамиан и ряд центральных районов страны; пуштуна-ваххабита Абд Рабба Расула Сайяфа, воцарившегося в провинции Парван; Абдулу Кадыра, утвердившегося во главе главной пуштунской провинции Нангархар; а также претендующего на влияние сразу в трех провинциях лидера "Исламской партии Афганистана" участника "первой афганской" Гульбеддина Хекматиара. Из подобной "чересполосицы" и неопределенности вполне может родиться и новая диктатура - как это уже однажды произошло после захвата власти моджахедами 16 апреля 1992 г.

Действия же "Талибана", неожиданно для многих экспертов отступившего практически на всех фронтах, кажутся парадоксальными только на первый взгляд. Сдача Кабула, как и ряда других крупных городов, может выглядеть как "троянский дар" со стороны талибов. Ибо узурпация власти Раббани и Фахимом обостряет их и без того конфликтные отношения с узбеками Дустума и ставит под сомнение альянс "северян", но главное - способствует консолидации против них пуштунских племен. Взявшие афганскую столицу силы оказываются в политическом тупике: после отказа от равноправной коалиции с пуштунами рассчитывать на поддержку большинства населения Афганистана им уже не приходится, ставка на покорение пуштунских территорий с помощью силы и этнических чисток для "северных таджиков" просто губительна, а опора на массированную помощь России и (или) США скорее всего ведет к повторению ими судьбы режима Наджибуллы. Видимо, на это отчасти и рассчитывали отступившие талибы, обрекшие "северян" на "преждевременную" победу. Однако этим далеко идущие планы "Талибана" и стоящих из ним исламских радикалов, судя по всему, не исчерпываются. Ведь после неожиданного взятия таджикскими формированиями Кабула курирующие их Россия, США и их союзники по НАТО скорее всего будут вынуждены напрямую втянуться во внутриафганские дела, что будет лишь способствовать усилению поддержки фундаменталистов как среди афганских и пакистанских пуштунов, так и в мусульманском мире в целом.

Никакой "план Маршалла" в Афганистане при этом практически нереализуем: в стране разрушены все отрасли экономики, кроме наркопроизводства и натурального сельского хозяйства, необходимая для принятия масштабных инвестиций инфраструктура просто отсутствует, а нефтегазопроводы едва ли целесообразно прокладывать через территорию нестабильной и расколотой по этническому и клановому принципу страны. Не решив должным образом вопрос о власти, таким образом, невозможно будет решить никакой другой внутриафганский вопрос. Все это грозит вовлечением союзников по "антиталибской коалиции" в партизанскую войну по всему периметру пуштунских территорий, итоги которой едва ли будут заметно отличаться от итогов афганской кампании Советского Союза. В перспективе вполне вероятно и обострение отношений США и стран НАТО с таджикской частью "Северного альянса", не желающей, в отличие от сторонников бывшего короля Захир-Шаха, никакого иностранного военного присутствия в стране. Впрочем, как и с пуштунской, - достаточно вспомнить недавние заявления все того же Хекматиара, солидаризировавшегося с талибами в их борьбе против США.

Все это в совокупности, очевидно, грозит нестабильностью и срывом планов по созданию в Афганистане управляемого "протектората" западных держав и России под эгидой ООН (о чем договорились афганские представители на недавней встрече в Германии), но главное - может снова, как и в середине 90-х, востребовать к жизни жесткую фундаменталистскую структуру типа "Талибана". Но если американцы и их союзники по НАТО, очевидно не готовые к ведению затяжной войны с партизанами, при необходимости смогут без особого для себя ущерба выйти из операции - то России с ее неприкрытым южным "подбрюшьем" сделать это так легко не удастся. Поражение "северян" может лишить Россию и ее союзников по Центральной Азии последнего "щита" против фундаменталистской экспансии.

В случае же гипотетического "сворачивания" военного присутствия США и НАТО в регионе Россия может столкнуться с целым набором угроз. После предсказуемых политических и военных неудач "Северного альянса" в борьбе за господство над всем Афганистаном вполне возможно ожидать их поражения и замещения "Талибаном" либо иной фундаменталистской силой, созданной при поддержке "радикально-исламского интернационала" - ибо последний скорее всего попытается заполнить возникший после "свертывания" режима талибов вакуум. Далее, в ответ на военную акцию США в Афганистане вполне вероятно наступление на Среднюю Азию вновь набравших силу талибов и (или) их союзников из числа узбекских и таджикских исламистов. Вдобавок к этому грозит взрывом Ферганская долина, куда уже просочилось значительное количество моджахедов. Последние вполне способны сыграть роль "пятой колонны", "приглашая" в регион главных "экспортеров исламской революции". Затяжная война на два фронта при массе имеющихся политических и экономических проблем вполне может стать той "воронкой", в которую затянет Российское государство.

Шансы на создание единого "антифундаменталистского фронта" в случае провала начинаний США и НАТО пока, увы, невелики. "Шанхайская пятерка" до последнего времени ограничивалась созданием координационного антитеррористического центра и проведением учений "Южный щит 2000". Коллективные силы быстрого реагирования стран-участников Договора о коллективной обороне СНГ еще только создаются, а структуры, призванные координировать борьбу национальных Вооруженных Сил против террористов, вообще отсутствуют. Все, что имеется на сегодня, - это мало обнадеживающий опыт деятельности Коллективных миротворческих сил СНГ в Таджикистане.

Весьма уязвимыми выглядят позиции и потенциальных союзников России в Центрально-азиатском регионе. Туркменистан, руководство которого имеет давние связи с талибами и отказалось от всякого участия в военной акции США и их союзников, может "подставить" свои слабо защищенные границы для прорыва террористов в ЦАР. Узбекистан, отказавшийся от военно-политического сотрудничества с Россией и делающий сегодня ставку на помощь в борьбе с исламистами со стороны США, рискует превратиться в главный объект "возмездия" и экспансии фундаменталистов и их союзников. Накаляется ситуация и внутри этой страны. Подпольную деятельность исламистов в Ферганской долине узбекским властям пресечь так и не удалось, а меры по укреплению границы с Афганистаном (концентрация войск, минирование, расселение приграничных кишлаков и др.) еще не гарантируют ее от прорывов формирований "Талибана" и его союзников.

Напряженная ситуация складывается и вокруг Таджикистана. Причиной тому - его явная военная уязвимость. Национальная армия пока очевидно слаба, а подкрепляющая ее 201-я российская мотострелковая дивизия, дислоцированная в Душанбе и Курган-Тюбе, насчитывает лишь 7 тысяч бойцов-контрактников - то есть не превышает в реальном исчислении одной полноценной мотострелковой бригады. Едва ли в случае организованного прорыва террористов смогут долго продержаться без полноценной помощи на внешних рубежах Таджикистана и 10 тысяч формально "российских" пограничников. В этой связи Министерство обороны РФ уже приняло решение о наращивании военной группировки в республике до 18 тысяч человек, а также о развертывании на таджикской территории российской базы с переброской туда 3 тысяч бойцов ВДВ. Однако эти перспективы развития ситуации не выглядят столь оптимистичными в условиях, когда боеспособное ядро Сухопутных войск РФ составляет 90 тысяч человек, большая часть которых находится сегодня в Чечне. Так что "таджикский рубеж" остается для России серьезной проблемой.

Что же делать? Необходимо заранее "просчитывать" худший вариант, предполагающий дестабилизацию Узбекистана и Таджикистана. В связи с этим уже в ближайшее время совместно с киргизским руководством необходимо решить вопрос о возвращении в республику контингента российских пограничников, выведенных оттуда еще в январе 1999 г. Необходимы и переговоры об укреплении узбекистано-казахстанской границы с руководством Казахстана, вооруженных сил которого численностью 60-70 тысяч человек для этой цели явно недостаточно. Наряду с этим для более эффективной нейтрализации "талибской угрозы" необходимо предпринять и ряд внешнеполитических шагов. Особое значение в этой связи имеет взаимодействие России с Индией и Китаем, которые не заинтересованы в падении нынешних режимов стран Центральной Азии, равно как и в расширении пантюркистского и исламисткого влияния на принадлежащие им районы проживания национальных меньшинств.

Наряду с этим, во избежание угрозы столкновения России с "консолидированным радикальным исламом", жизненно важна активизация контактов в мусульманском мире. В том числе - со странами-членами движениями "Исламская конференция", что предполагает выработку общих взглядов на "афганскую проблему" и возможного плана будущего внутриафганского урегулирования. В ситуации, когда обострение отношений стран Запада с миром ислама практически неизбежно, это позволит России занять позицию арбитра и не оказаться "между молотом и наковальней".

Необходимы и активные действия внутри самой России. Среди них - скорейшее завершение военной фазы антитеррористической операции в Чечне во избежание ситуации "войны на два фронта". Ставка в нынешних условиях на переговоры (исключая вопросы капитуляции конкретных групп боевиков) может дезориентировать армию и нарушить элитный и властно-политический баланс в республике, взорвав ситуацию во всем северокавказском регионе. Наряду с этим необходимы меры по пресечению идеологической экспансии ваххабизма на Северном Кавказе и Поволжье. Одним из средств этого могла бы стать государственная поддержка традиционного и умеренного "внутреннего" российского ислама. Подобная активность сегодня необходима - ибо бездействие может привести к последствиям, угрожающим не только международной стабильности, но и самому существованию России как многонационального и многоконфессионального государства.