Перечень споров и противоречий

За последнее десятилетие российско-турецкие отношения переживали периоды напряжения, вызванные расхождениями во взглядах и подходах к широкому кругу двухсторонних и региональных проблем. Вот список основных проблем и противоречий:

- взаимные обвинения в пособничестве этническому сепаратизму; Россия обвиняет Турцию в поддержке Чечни, а Турция обвиняет Россию в оказании помощи курдскому сепаратизму и террористической деятельности Рабочей партии Курдистана (РПК);

- соперничество за основные маршруты транспортировки каспийской нефти; Россия настаивает на трубопроводе Баку-Новороссийск, а Турция - на трубопроводе Баку-Джейхан;

- турецкое ощущение окруженности российскими военными базами в Грузии и Армении;

- непреодолимые противоречия в подходах к урегулированию конфликтов и миротворческим операциям в южной Евразии; Россия стремится закрепить эти функции в основном, если не полностью, за юрисдикцией СНГ, а Турция защищает роль международного сообщества вообще, а в случае Нагорного Карабаха - особенно, что соответствует линии решений Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), принятых на саммите в Будапеште в 1994 году;

- российские опасения растущего военно-морского превосходства Турции в Черном море при значительном ослаблении бывшего советского Черноморского флота;

- испытываемый Турцией дискомфорт по поводу российского восприятия Ирана как противовеса Турции на Южном Кавказе и в Центральной Азии;

- дестабилизирующая, с турецкой точки зрения, российская политика экспорта вооружений в регионе; в особенности - продажа противоракетных систем C-300 греческому правительству Кипра в Никосии, которое, в конечном счете, отказалось от развертывания этих вооружений и передало их Греции. Серьезную обеспокоенность в Анкаре вызывает также российское содействие ядерной программе Ирана;

- российские возражения против политики Турции, с 1994 года направленной на регулирование движения судов в турецких проливах по соображениям экологии и безопасности с учетом вероятного резкого увеличения потока танкеров, связанного с транспортировкой каспийской нефти на мировые рынки;

- как ни странно, но одно важное противоречие было урегулировано в начале 1999 года путем двухсторонних согласований. Эта ситуация была связана с разногласиями по поводу так называемых "фланговых" ограничений в рамках выполнения договора об Обычных Вооружениях в Европе (ОВЕ). Осенью 1999 года, в разгар Чеченской войны, Россия вновь превысила допустимые по договору пределы вооружений на Северном Кавказе. Испытывая сильное давление со стороны Запада, Россия подтвердила свои обязательства, и переработанный текст договора ОВЕ был утвержден на саммите ОБСЕ в Стамбуле 19-20 ноября 1999 года.

Откуда такой длинный список противоречий, расхождений и споров? Все они, за редким исключением, являются отражением соперничества в южной Евразии, инициированного дезинтеграцией бывшего Советского Союза.

Поддержание устойчивого курса при Путине

По-видимому, сейчас можно заключить, что и Москва, и Анкара делают все от них зависящее для поддержания позитивного курса в двухсторонних отношениях, чтобы не допустить возможности перерастания спорных вопросов в кризис. Обе стороны, кажется, не желают поворота к новой фазе обострения отношений.

Эта тенденция наиболее отчетливо проявилась в чеченском вопросе. Энергичная наступательная политика Путина в Чечне была его наиболее спорным решением в глазах мирового сообщества и Турции. Несмотря на это, турецкая администрация решила не менять своего поведения по отношению к России.

Премьер-министр Бюлент Эчевит отправился с официальным визитом в Россию в ноябре 1999 года, в самый разгар второй Чеченской войны. Его решение продемонстрировало ту важность, которую он придает развитию двухсторонних отношений, несмотря на риск охлаждения отношений с чеченцами, негативную реакцию 5-6 миллионной кавказской диаспоры в Турции и внутреннюю оппозицию исламистов и "настоящих демократов". Но очевидно, что турецкие власти держали в уме прежде всего свой собственный опыт борьбы с РПК, когда проблемы, связанные с сепаратизмом вообще и особенно с терроризмом, вышли на передний план. Перед визитом Эчевит говорил о Чечне как о "внутренней проблеме России", подчеркивая убеждение Турции в важности территориальной целостности России. Турецкая власть сохраняет озабоченность исключительно гуманитарным измерением конфликта, о чем часто напоминает министр иностранных дел Чем.

Со своей стороны, и Путин, еще будучи премьер-министром, заявил в разговоре с прессой: "Мы осуждаем терроризм во всех его проявлениях. Россия никогда не поддерживала и никогда не будет поддерживать никакие террористические замыслы против Турции, от кого бы они ни исходили".

При этом важно напомнить, что еще зимой 1998-99 гг. благоразумие президента Бориса Ельцина и премьер-министра Евгения Примакова спасли российско-турецкие отношения от дипломатической катастрофы, когда они отказали в предоставлении политического убежища лидеру РПК Абдулле Оджалану, о чем просили представители Думы. Оджалан вскоре был депортирован из страны. Хотя и после этого некоторые депутаты Думы, особенно входящие в Либерально-демократическую партию Владимира Жириновского, продолжали выдвигать различные предложения, направленные против Турции.

Политический дух и экономические приоритеты внешней политики президента Путина определили повестку визита российского премьер-министра Касьянова в Анкару в октябре 2000 года. Стремление к расширению экономического сотрудничества, выраженное в продаже российского природного газа, электроэнергии и вооружений, было центральным содержанием этого визита.

Энергетическая дипломатия Путина в Центральной Азии и на Кавказе грозит вызвать значительные негативные последствия для двух трубопроводных проектов, которые в течение нескольких лет продвигает Турция при поддержке Соединенных Штатов: нефтепровод Баку-Джейхан и Транскаспийский газопровод. Причины этого просты. Несколько богатых энергетическими ресурсами стран региона согласились на продажу больших объемов топлива России, которая в свою очередь реэкспортирует его в третьи страны. Такие объемные продажи сырья России подрывают проекты Баку-Джейхан и Транскаспийского трубопровода, лишая их необходимых для экономической осуществимости объемов транспортировки.

Эти проекты важны для Турции не только потому, что обеспечат удовлетворение растущих энергетических потребностей и накопление валютных поступлений за счет транзитных выплат, но не менее важны и в качестве инструмента, который усилит региональные позиции Турции.

Заключительные замечания

Как это ни парадоксально звучит, но в исторической перспективе российско-турецкие отношения в 1990-е годы вступили в фазу, которая по существу может быть названа "Золотым Веком". Ключевым элементом этого поворота является новый образ России как страны более не одержимой территориальным и идеологическим экспансионизмом и вытекающей из него агрессивностью. Конечно, Москва пытается восстановить прежнее влияние в мире в качестве великой державы. И это отнюдь не безосновательная позиция, так как Россия обладает всеми реальными и потенциальными атрибутами великой державы. Но если не считать российских действий на Кавказе, эта задача не ведет к возвращению силовой политики. Как бы то ни было, в своей подавляющей части влиятельный турецкие круги уже отказались от восприятия России как врага. Причем центральную роль в этой трансформации сыграли лидеры делового сообщества, которые прекрасно осознают, что взаимная зависимость, которая создается двухсторонней торговлей, ликвидирует многие из остающихся следов враждебности.

К сожалению, российская политическая элита продолжает настороженно воспринимать Турцию. Собственная слабость России, членство Турции в НАТО, традиционно преувеличенные опасения пантюркизма - все это подогревает российские сомнения. Но теперь, когда вполне очевидно, что никакого тюркского объединения не ожидается - по крайней мере, в обозримом будущем, - российская элита могла бы попытаться переосмыслить свои взгляды на Турцию в более реалистическом ключе. Это не только послужит российско-турецкому сближению, но окажется чрезвычайно важным для регионального мира и стабильности.

Статья была опубликована в журнале Perceptions. 2001, #1.
Перевод Андрея Коноваленко