Стало уже традицией сетовать на отсутствие в России социально-активного "среднего класса", гаранта стабильности... Хотя следовало бы отметить, что гарантом стабильности является как раз не активность, а пассивность граждан. Самые пассивные граждане - это рантье. Их-то у нас пока и нет. Зато социально-активный средний класс, похоже, начал появляться: это бюрократы.

Проблемы социального расслоения и классового мира сегодня обсуждают:

Александр Починок, министр труда и социального развития РФ;
Сергей Глазьев, председатель комитета Госудумы по экономической политике и предпринимательству;
Борис Надеждин, депутат Госдумы, заместитель руководителя фракции СПС;
Александр Ослон, президент Фонда "Общественное мнение".

Борис Надеждин: Если говорить обобщенно, то в России за последнее десятилетие сложилась классическая схема социального расслоения граждан, которая включает в себя четыре основные категории. В первую входят люди бизнеса - те, кто делает деньги. Она относительно невелика. Во вторую входят люди, которые зарабатывают на жизнь путем работы по найму в частные организации. К третьей и четвертой категории можно отнести, соответственно, всю массу людей, которые работают и получают деньги из бюджетных источников, и лиц, находящихся на бюджетном иждивении: пенсионеров, инвалидов и т.д. Последние две категории населения самые многочисленные.

Александр Починок: Объективно динамика социального расслоения начиная с 1992 года изменилась очень серьезно. Если взять соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан в стране, то получим следующую картину: в 1991 году в России эта цифра составляла 4,5, а к 1994 году показатели приблизились к отметке 15,1. Можно сказать, что за это время выявилась группа предпринимателей, которая стала заниматься профессиональным бизнесом. Также четко проявила себя группа людей, рост благосостояния которой стал напрямую зависеть от продажи собственного труда. Правда, нужно признать, что за истекшее десятилетие рост безработных составил к 1998-1999 годам порядка 10 млн. человек. Если же говорить о распределении общего объема доходов населения по 20-процентным группам населения, то коэффициент Джини (индекс концентрации доходов) вырос с 0,26% в 1991 год до 0,4 % в 1999 году. Цифра 0,4% стала стабильной уже с 1997 года. Это означает, что верхние 20% населения обладают половиной доходов страны, а нижние 20% - меньше 6%. В то же время 40% населения обладают меньше 20%. Таким образом, сейчас больше 40 млн. людей живет ниже прожиточного минимума. Это значительная часть пенсионеров и работающих.

Сергей Глазьев: Социальная структура российского общества все больше приобретает феодальные черты и характеризуется расслоением общества на малочисленное привилегированное сословие, получившее огромную собственность и власть, и остальную часть населения, фактически бесправную и не имеющую собственных устойчивых источников существования. На вершине социальной пирамиды небольшая группа так называемых олигархов - несколько десятков человек, контролирующих базовые отрасли российской экономики. 15-20% населения имеют относительно высокие доходы благодаря своей квалификации и умению встраиваться в новую систему социально-экономических отношений, в том числе достаточно многочисленная прослойка прислуги привилегированного сословия. В основании социальной пирамиды огромная масса нищего населения, значительную часть которого составляет "социальное дно" - люди, полностью лишенные перспектив нормальной жизни.

Александр Ослон: В России говорить об одном только социально-материальном расслоении было бы несправедливо. Социальное расслоение в России - это результат взгляда через призму материального расслоения, незамечание того, что существуют не менее важные расслоения по гендерному, политическому, интеллектуальному признакам. У нас за последнее десятилетие произошло расслоение социально-психологическое. С 1 января 1992 года произошла первая революция - общество впервые по-настоящему стало разнородным. До этого ничего подобного не происходило. Россия разделилась на две большие социальные группы: на тех, кто пошел вверх, и тех, кто пошел вниз. Отсюда возникло убеждение в том, что слом прежней системы контроля плюс рыночные отношения - достаточный фактор для "чуда".

Как мы к этому пришли?

Александр Ослон: Активное упование на "чудеса" привело в начале девяностых к ожесточению различных точек зрения, которое, в свою очередь, привело к 1993 году. Этот год показал жесточайшую атаку на массовое сознание: произошло то, чего никто не ожидал. Затем произошло расслоение по умению приспособливаться к измененным обстоятельствам. Вверху экономически благополучных слоев остались только те "ученики", которые учились на "четверки" и "пятерки". Теперь они могли с помощью новых возможностей повлиять на свой социальный статус в условиях отсутствия реального опыта получения денег. Все это быстро закончилось уже в 1994-1995 годах, когда случился "черный вторник" и рухнули финансовые пирамиды. Результат затронул свыше 25% граждан, и волны разошлись кругами по всему остальному населению. Это было первое доказательство того, что чудес не бывает. Затем одно за другим последовали следующие разочарования: остановка регулярных выплат пенсий, выход из шока после гипноза предвыборной президентской кампании 1996 года, "малый застой" 1997 года, самый страшный удар - дефолт 1998 года и страх терактов осенью 1999 года. За последние два года темп социального времени замедлился, дал возможность "передохнуть". Появилось ощущение стабильности и большего спокойствия. Процент людей, которые позитивно оценивают будущее, существенно увеличился. Люди работают и получают заметный результат от своей работы.

Борис Надеждин: За последние два года динамика социального расслоения стала выравниваться: люди стали жить лучше, зарплаты выросли в 1,5 раза, российские товары (пока еще категории "дешевых и сердитых") наконец-то стали пользоваться спросом у населения. Сам процент выравнивания, как мне кажется, таков: около 99% людей сейчас живут в среднем не меньше чем на 100$ в месяц. Если же говорить о коэффициенте материального благосостояния, то на 10% стало меньше самых богатых людей и на 10% стало меньше людей самых бедных. Нищих стало гораздо меньше. Это обнадеживающие показатели.

Сергей Глазьев: Если до начала реформ соотношение общего объема доходов 10% самой богатой части населения и 10% самой бедной его части составляло 4 раза, то к 1995 году оно достигло 13 раз, в 1999 году - после "дефолта" - возросло до 15 раз, а к концу 2001 года - сократилось до 14,3 раза. Причем пороговое значение этого соотношения, за которым начинаются необратимые процессы социальной деградации населения, составляет 8 раз. Такая социальная структура несовместима с условиями современного экономического роста, который, как известно, основывается на интеллектуальном потенциале и творческой активности людей, их способности создавать новые общественно полезные продукты.

Александр Ослон: Социальное время течет неравномерно. Поэтому все прошедшие 10 лет в области социального расслоения граждан я бы предложил считать каждый год за пять, если принимать во внимание те масштабы изменений и ту динамику событий, которой были нагружены люди. Ровно 10 лет назад люди взяли в руки принципиально новый для них предмет - доллар, который сыграл решающую роль в нашем сознании, став новым фактором социализации "подростков-россиян".

Какие социальные слои могут (и хотят) влиять на общую ситуацию, а какие - не могут и/или не хотят?

Александр Починок: Все социальные слои влияют на власть. Частью их интересы совпадают, частью - различаются. Интересы "классовые" и интересы по группам доходов пока еще в России не сформировались как таковые в структурном смысле. Предприниматели крайне вяло отстаивают свои права, да и трудящиеся плохо объединены для защиты своих интересов. Профсоюзы не видят своих истинных целей и предпочитают вместо отстаивания системных интересов по-прежнему выражать протест методом стучания касок по асфальту. Все эти методы зачастую сводятся к известной безответственной максиме: "Государство, дай!", которая сама по себе ни к чему позитивному привести не может.

Александр Ослон: Средний класс начинает сегодня объединяется в сообщества, чтобы эффективно в сегодняшних условиях лоббировать свои интересы (например, заметная активизация РСПП в прошлом году). Словосочетание "гражданское общество" впервые стало не мечтой отдельных индивидуалистов, а своего рода зарождением нового российского социального института.

Сергей Глазьев: Что касается "рантье" в России, то в отличие от этого слоя на Западе, который вырос либо на относительно легальных механизмах накопления капитала, либо уже давно легализовал доходы, они все еще ведут борьбу с государством и обществом за право обладать теми объектами национального богатства, которые получили в результате криминальной приватизации. Поэтому они отнюдь не самоустраняются от влияния на экономическую и политическую ситуацию. Напротив, постоянная угроза пересмотра итогов приватизации, вытекающая из нелегитимности значительного числа случаев приватизации наиболее выгодных объектов государственной собственности, заставляет их отчаянно бороться за сохранение своего привилегированного положения. Кроме того, в их мотивации сформировался стереотип присвоения того, что "плохо лежит". Нынешнее поколение российских олигархов обречено на бесконечную борьбу с государством и обществом за сохранение своих прав. Может быть, их дети и внуки, очистившись от подозрений в незаконном присвоении государственной собственности, станут безобидными рантье.

Но разве рантье не являются носителями стабильности - наряду со "средним классом"?

Сергей Глазьев: Для стабильности государства важны не "рантье", а предпринимательский слой - те, кто работает в промышленности, сельском хозяйстве, сфере услуг, приумножая не только свои доходы, но и национальное богатство страны и содействуя росту национальной экономики. Трагедия же заключается в том, что основная часть продуктивной элиты российского общества - инженеры, ученые, квалифицированные рабочие, специалисты в разных областях знания и экономики - в основном оказываются невостребованными постреформенной экономикой и вынуждены искать случайные заработки. Значительная часть наиболее продуктивных социально-профессиональных групп не только лишена причитающейся ей доли в национальном доходе, но и вытеснена на обочину экономической активности. Следствием этого становится деградация общества, интеллектуального потенциала страны. В результате обнищания наиболее продуктивной части общества мы лишились "среднего класса", который является основой социальной стабильности и устойчивого развития страны.

Борис Надеждин: За последнее время заметен рост "среднего класса" - не самых бедных людей, которые являются основой стабильности государства. Несколько лет назад ими были т.н. "челноки". Сейчас этими людьми считаются сотрудники частных эффективных предприятий. Их "индекс" равен приблизительно $300 в месяц. Для столицы, безусловно, эта сумма не является показателем принадлежности к среднему классу, но для провинции те, кто получает $300 в месяц, - уже обеспеченная категория граждан.

Александр Ослон: Средний класс влияет на государство по-своему. Самые выдающиеся представители его были долгое время на виду, стали олигархами или полуолигархами. Был миф, что они могут все. Сейчас этот миф развеян. Вообще, произошло исчезновение политики из публичного поля.

Борис Надеждин: Сейчас наблюдается тенденция сворачивания публичных институтов и выход на социальную сцену в качестве главной фигуры бюрократа.

Александр Починок: Средний класс пока, к сожалению, еще не проявил себя. Но люди в России хотят становиться средним классом. Почему именно средний класс так важен для России? Потому что он - как основная составляющая индекса благополучия государства - является достаточно привлекательным прецедентом для активизации иностранных инвестиций в экономику страны. Но в этом направлении необходимо проделать еще долгий путь. Нужны многие жесты со стороны государства: закон о гарантии вкладов и т.д. Сейчас, к примеру, достаточно ЮКОСу было сделать небольшой пиар, и люди поверили и понесли к ним свои сбережения.

А кто сейчас является носителем (потенциальной) нестабильности?

Александр Починок: Увеличение числа лиц, подпадающих под категорию "люмпенизированных", - крайне опасное для страны явление. Люди, которые не имеют работы и еды, рано или поздно выходят на улицы и начинается бунт. Прямой аналог результата такой опасной динамики - Аргентина. Дольше и благополучнее живет тот человек, который верит в свою полезность и во вложение своих усилий в социальную сферу. Со стороны государства следует оказывать адресную помощь тем, кто сам не в состоянии заработать себе на жизнь.

Борис Надеждин: Рост люмпенизированных масс не слишком велик. Я не вижу в них носителей системного риска для России, хотя это очень сложный вопрос. В 1917 году бедные и голодные повлияли на власть, хотя особого влияния на нее не имели, так же как не имела и горбачевская элита - вдохновители перестроечных реформ. Являются ли оба примера фактором самосознания влияния на власть этих людей или нет, трудно сказать. Если же говорить о возможности перерастания недовольства люмпенизированных слоев населения в бунт, то это вряд ли возможно в масштабах всего государства. Остается опасность региональных "бунтов" социально неустроенных людей, классический пример чего нам дает Чечня и в целом Северокавказский регион.

Александр Ослон: Маргиналы опасны для государства не сами по себе. Здесь многое решают конкретные настроения и самосознание человека. Маргиналы становятся опасными только в том случае, когда остро осознают безнадежность своего положения. Маргинализированные слои населения, которые исполнены социальным оптимизмом и продолжают работать и видеть будущее, не представляют собой угрозы устоям общества.

Сергей Глазьев: Рост "люмпенов" в России не просто заметен - около 20% городского населения опускается на "социальное дно". Миллионы людей, в том числе имеющие неплохое образование и обладающие достаточно высокой квалификацией, фактически отказались от поиска своего места в жизни, предавшись пьянству, наркомании, бродяжничеству, некоторая их часть пополняет криминальное сообщество. Обнищание и, как следствие, "люмпенизация" населения в России принимает все более угрожающий характер. Почти для трети граждан нашей страны теряются перспективы обретения условий достойной жизни, а для половины детей - перспективы получить нормальное образование и хорошо оплачиваемую работу в будущем. То, что наша социально-экономическая система отвергает значительную часть населения, способную внести свой вклад в развитие страны, превращая их в "люмпенов" и фактически лишая их прав на нормальную жизнь, свидетельствует о порочности проводимой социально-экономической политики - не только в смысле ее антигуманности, но и в смысле неиспользования имеющегося в стране человеческого потенциала. Данная тенденция очень опасна, потому что не только означает вычет из потенциала экономического развития страны значительной части человеческого потенциала, но и создает угрозу "заражения" остальной части общества.

Если проблема социальной стратификации так важна, кто-то должен ею заниматься...

Борис Надеждин: Сейчас в России существует служба, которая отслеживает динамику социального расслоения - это Минтруда и соцразвития. Но влияет ли она на этот процесс с позиции государства? Не уверен. Вообще, насчет нужности в России организации, которая бы не только отслеживала показатели динамики социального расслоения, но и эффективно влияла на них, у меня есть определенные сомнения. В социал-демократической Европе этот процесс хорошо поставлен: там умеют заставлять делиться с государством и планировать рост тех или иных индексов социального благополучия. Однако в той же Америке такие методы вообще не работают.

Александр Починок: Отдельной и единой службы, которая отслеживала бы всю динамику социального расслоения населения, в России нет. Но существует ряд структур, довольно успешно следящих за показателями этой динамики. В первую очередь, это Госстат, проводящий очень масштабные и интересные исследования. Не менее значимую роль в изучении проблемы играют Федеральный национальный аналитический центр и Центр стратегических исследований. Помимо этого, существуют различные службы при Президенте и правительстве, которые проводят тщательный анализ результатов работы с населением. Кроме Министерства труда, динамикой социального расслоения занимаются также Министерство экономического развития и Министерство финансов. В основном наши данные совпадают, хотя надо признать, что у коллег из Минэкономразвития есть очень хорошие наработки в этом направлении.

Сергей Глазьев: По вопросу существования конкретной службы, занимающейся проблемами расслоения, надо скорее обращаться к министру труда и социальной защиты или к вице-премьеру по социальным вопросам. Это их компетенция. Что касается научных институтов, то проблемами социальной динамики занимается Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН, который готовит ежегодные доклады о социально-демографической ситуации в стране и представляет свои рекомендации в области проведения необходимых мер социальной политики во все органы государственной власти. Исполнительная же власть предпочитает в первую очередь выполнять свои обязательства перед зарубежными кредиторами и только в последнюю - перед своим населением.

Александр Ослон: Я не знаю такой службы, которая бы занималась проблемами учета различных типов расслоений и способами повлиять на сам этот процесс. Существует масса исследовательских организаций, которые изучают узкоспецифические аспекты этих вопросов. Организациями такими руководят многие: от Матвиенко и правительственных экономистов до Чубайса. Насколько мне известно, единой организации, которая учитывала бы все стороны социального расслоения, в мире не существует. Может быть, и к лучшему.

Что нас ожидает?

Сергей Глазьев: Мой прогноз не покажется оптимистичным. Ведь даже несмотря на рост заработной платы в последние два года, ее уровень все еще ниже докризисного 1997 года и существенно (почти вдвое) ниже дореформенного уровня 1990 года. Недопустимо высокой остается доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, несмотря на то, что в III квартале 2001 года она несколько сократилась по сравнению со II кварталом, составив, по оценке Минэкономразвития, соответственно 39,4 млн. человек (27,3% от общей численности населения) против 45,2 млн. человек (31,3% от общей численности населения). Будущее России в решающей степени зависит от характера проводимой социально-экономической политики. Если она будет проводиться в интересах общества, то можно ожидать восстановления нормальной социальной структуры российского общества и справедливого распределения доходов. В частности, программа социально-экономического развития народно-патриотических сил предусматривает активизацию политики цен и доходов, повышение оплаты труда. Наряду с этим, в нашей программе предусматривается изъятие природной ренты в доходы государственного бюджета, что будет способствовать устранению социальной дифференциации, более справедливому распределению доходов в обществе. Если же социально-экономическая политика не изменится и государство будет по-прежнему обслуживать интересы привилегированной верхушки, то закрепление российской экономики на сырьевой периферии мирового рынка будет означать невостребованность примерно трети трудовых ресурсов, прежде всего высококвалифицированных специалистов, работающих в наукоемких отраслях машиностроения. Общая деградация экономики повлечет за собой, несомненно, снижение возможностей получения нормального образования и услуг здравоохранения, обернется закреплением тенденций деградации общества.

Борис Надеждин: Если же говорить о тенденциях социального расслоения в обозримом будущем, то процесс "варварского расслоения" между различными категориями населения существенно уменьшится. Он будет протекать по двум линиям: самые бедные будут становиться более обеспеченными, неблагополучные предприятия будут умирать, и народ с них станет переходить на частные предприятия. Очень богатые люди теряют свои позиции в бизнесе: с самыми крутыми разбирается Генпрокуратура, других заставляют "делиться". Принципиально новых изменений в социальной структуре российского общества не возникнет.

Александр Починок: В обозримом будущем коэффициент Джини начнет потихоньку снижаться, количество бедных начнет уменьшатся. Никаких революционных скачков при этом ощущаться не будет. Самое отрадное - в России наконец-то начнет формироваться средний класс. Уже сейчас резко увеличились закупки товаров длительного потребления - мебели, бытовой техники и т.д. Растет покупательская способность у населения, появился сегмент недорогих российских товаров народного потребления, которые очень хорошо покупаются и отнюдь не богатыми людьми.

Александр Ослон: Появилась еще одна из разновидностей социального расслоения - по образованию. Грядущая перепись населения покажет всю динамику этого расслоения, и многих она удивит. Можно уже сейчас сказать, что в обозримом будущем люди, получившие приличное образование, станут более ориентированы на индивидуальный успех вне корпорации, чем на успех корпоративный, который был присущ людям, воспитанным советским обществом. Появится смысл работать, даже независимо от конкретного экономического положения или исчезновения сверхприбылей от продажи нефти.

Что делать?

Александр Починок: Необходимо произвести дальнейшие преобразования в системе налогообложения и снизить единые социальные налоги на фонд оплаты труда, добиться легитимации платежей. Нужно признать, что сейчас ситуация периода первоначального накопления капитала начинает постепенно отходить в историю. Обеспеченные люди начинают вкладывать деньги в дело, в производство. При этом нам следует всячески избегать стремления "отобрать и поделить", часто произносимое как со стороны отдельных политических партий, так и со стороны государства. Наконец, в ближайшее десятилетие государство просто обязано начать эффективно решать проблемы самых малообеспеченных социальных слоев. Вектор выбран правильный, хотя технически осуществить полномасштабную регулярную помощь бедным безумно сложно. Тем не менее, это не значит, что ей не следует заниматься вообще. При эффективной социальной политике государства ситуация с социальным расслоением граждан резко изменится: можно будет сократить число бедных приблизительно на 30%.

Сергей Глазьев: Пока государство будет продолжать самоустраняться от положения дел в экономике и в обществе, не изменит приоритеты социально-экономической политики (а в 2001 году бюджетные расходы на воспроизводство человеческого капитала были в 2,7 раза меньше расходов на платежи по государственному долгу), социальное расслоение общества существенно не уменьшится. Пока еще не поздно, необходимо выбрать путь устойчивого социально-экономического развития, основанный на программных предложениях народно-патриотических сил.