Левые отжили свое или все только начинается? Может ли левая оппозиция быть "системной" или способна лишь на антисистемные действия? Существует ли сам предмет разговора?

Диагноз левому движению ставят:

Олег Шеин, депутат Госдумы, председатель Российской партии труда, сопредседатель профсоюзного движения "Защита";
Владимир Рыжков, депутат Госдумы;
Виктор Алкснис, депутат Госдумы;
Алексей Подберезкин, председатель Центрального совета общественно-политического движения "Духовное наследие";
Олег Киреев, критик, куратор лево-анархисткого сайта Getto.rema.ru;
Алексей Цветков, писатель, левый идеолог.

Владимир Рыжков: Все зависит от того, что и кого считать "левым". Шредер тоже вполне может считаться "левым", как и Клинтон, который был когда-то близок леволиберальным идеям. Да, левые могут входить в правые блоки и проводить правую политику и при этом по существу оставаться "левыми". Разводя методы и суть, мы рискуем постоянно возвращаться к "определению определяемого". Западная Европа сейчас во многом стала продуктом левой системы: высокие налоги, развитый социальный бюджет, в странах скандинавского социализма - бесплатная медицина и высшее образование. Есть очевидные перспективы западной социал-демократии для дальнейшего продуктивного развития и эволюции.

А в России аутентичные левые существуют?

Алексей Подберезкин: На сегодняшний момент в России нет классической левой организации. КПРФ представляют собой не самые лучшие остатки КПСС при отсутствии качественно новой стратегии развития. У КПСС были возможности эволюции во второй половине 80-х годов, но они все были проигнорированы. Сейчас этих возможностей практически нет, но теоретически они существуют, если произойдет необходимая для дальнейшего развития трансформация КПРФ. Ей нужно скорректировать главные вещи: поменять кадровую политику и изменить весь опыт политической работы. Функционеры КПРФ пока еще не представляют себе, что кадровая политика должна меняться каждое десятилетие. Вместо этого в КПРФ сейчас кадры эпохи 70-х годов. Это будет груз потяжелее, чем во времена Брежнева.

Владимир Рыжков: Говоря о левых в России, нужно всегда помнить, что их много и все они разные. Некоторые левые (КПРФ) являются частью государственной системы, стабильно входят во все составы парламента, возглавляют регионы и муниципалитеты. Понятие "левая оппозиция", таким образом, в России синонимично аббревиатуре "КПРФ", и в обозримой перспективе я не вижу ей альтернативы. Кстати, мы в этом не одиноки: в Японии, к примеру, коммунисты уже 60 лет остаются ведущей оппозиционной силой и заслуживают уважения.

Виктор Алкснис: Существующие сегодня на политической арене левоориентированные силы в лице КПРФ и примыкающих к ней организаций слева и справа не способны повлиять на власть и виноваты в этом сами. КПРФ в 90-е годы занималась нейтрализацией протестного потенциала российского общества, который в то время был еще достаточно велик. Вместо того чтобы его поддержать, КПРФ частично сублимировала этот потенциал в свои организационные нужды - и тем самым подрубила сук, на которой сидит. По своей сути КПРФ как левая политическая организация не может существовать без протестного потенциала, накопившегося в обществе. Итогом явилось резкое падение авторитета КПРФ в российском обществе, разочарование и пессимизм ее электората, который вынужден голосовать за коммунистов только по причине безысходности и отсутствия вменяемой альтернативы Зюганову.

Олег Шеин: КПРФ может помочь независимому профсоюзному движению. Однако, вынужден признать, существует проблема в том, что КПРФ не использует эффективно того практического ресурса, которым пока еще обладает.

Алексей Цветков: Ситуация с левым движением в России сейчас не имеет мировых аналогов. В странах "первого мира" есть одна левая традиция - политического протеста и городского террора, которой придерживаются антиглобалисты, маоисты, троцкисты, экологисты, всевозможные "черные пантеры" и т.д. В странах "третьего мира" (Мексика, Эквадор, Филиппины и др.) существует другая традиция - партизанской войны. В какую сторону развивается Россия, сказать сложно, можно говорить о попытках синтеза того и другого. Городской террор принимается за метод молодыми неокоммунистами и неоанархистами, но большой поддержки среди других левых и со стороны студенчества не находит. Также в России не возникло свободной автономно существующей партизанской территории по примеру мексиканского штата Чьапас (здесь просится на язык пример Чечни, но там партизанская война имеет ярко выраженный религиозно-экстремисткий характер и поддерживается извне отнюдь не левыми силами).

Зачем вообще нужны (да и нужны ли) государству левые?

Олег Шеин: Государство - это не абсолютная ценность, чтобы служить точкой отсчета принципиальной "полезности" или "вредности" той или иной социальной силы. Этими критериями обладает только общество. Поэтому если общество считает, что левая идея еще недостаточно реализована в России, то оно будет ее стимулировать. Поскольку принципы социальной справедливости, равноправия, эффективной социальной защиты действительно востребованы обществом, то оно заинтересовано в создании левых движений и их активной деятельности. Если же государство игнорирует и подавляет левую оппозицию, то оно уничтожает здоровый, жизненно важный для собственного функционирования общественный сегмент и тем самым неизбежно уничтожает само себя. Здесь речь идет в первую очередь не о государстве как цивилизационной системе, а о конкретном аппарате принуждения, конкретном правительстве, парламенте и т.д. Последние годы показали, что социально-политическое давление в странах, где игнорируются серьезные общественные запросы, заметно выросло и местами приняло неуправляемый характер. Примеры Индонезии, Заира и других стран, где прежнее государственное устройство в результате недовольства масс практически прекратило свое существование, очень показательны.

Олег Киреев: Чем является государство сегодня, чтобы говорить о пользе или вреде для него со стороны той или иной силы? Это не есть некая изначально заданная универсалия, а определенные институции, которыми управляет вполне конкретная "каста жрецов" - каста системных политиков, чиновников, бюрократов. В условиях кризиса представительской демократии сам демократический контроль становится практически неосуществимым. Поэтому идея альтернативного политического голоса, как и альтернативной политики вообще, получает новое развитие именно в "левой среде". Постоянная критика власти и "официальной" политики, предложение политически неангажированных вариантов позитивного разрешения острых социальных проблем рано или поздно начинают быть востребованными обществом, особенно при резком росте социального напряжения.

Виктор Алкснис: В России сегодня наблюдается парадоксальная ситуация: власть и элиты проводят в жизнь курс праволиберальной экономической и социальной политики, в то время как подавляющая часть общества ориентирована лево- и левоцентристки. Это не может со временем не привести к серии социально-политических катаклизмов и потрясений. Поэтому "левая" идея не просто нужна, а крайне необходима государству, чтобы избежать рецидива социального взрыва. Левая идея в России является органичным элементом левоцентризма, как особой, "российской" разновидности и наиболее эффективного варианта социал-демократии, максимально соответствующего ментальным и цивилизационным особенностям социально-политического климата нашей страны. Левоцентризм ставит своей целью при достижении социальной справедливости - реально учитывать интересы российского государства и работать на них. Поэтому, чтобы Россия действительно была великой, необходимо не просто взять левоцентризм на государственно-идеологическое вооружение в качестве методологии, которая "может пригодиться", а положить его принципы в основы государственной машины.

Алексей Подберезкин: Левые идеи с точки зрения государственной эффективности, социальной политики и экономики наиболее перспективны. Нынешняя модель и алгоритмы развития человечества изжили себя. Это признал даже сам западный мир, если судить по итогам конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Опыт показывает, что социалистический алгоритм развития очень эффективен: свыше половины стран Западной Европы пользуются им, а некоторые, как, например, лейбористы в Великобритании, вышли на любопытную модель синтеза имперских начал, конституционной монархии и социализма. Все это говорит о том, что социализм продолжает развиваться и находить свое применение в цивилизационном опыте многих западных стран. С технологической точки зрения социалистический опыт также показывает свою эффективность. Эволюция информационных систем пришла к тому, что сейчас появилась потребность в обеспечении сложнейших систем корпоративного планирования "в режиме on-line", по крайней мере - ежеквартально. Тем не менее, постепенно становится ясной острая потребность в ежемесячном и даже ежедневном планировании и финансовом контроле (некоторые области экономики нуждаются в ежечасном планировании). Ситуация объективно свидетельствует о возврате политики передовых корпораций к практике плановой экономики.

Владимир Рыжков: Насколько левые играют положительную роль для государственной системы - сложный вопрос. Безусловно, от них есть определенная польза: жесткая критика правительства и президента привлекает общественное внимание, не дает обществу "уснуть". Выборы в регионах без участия коммунистов окончательно превратились бы в фарс. Таким образом, левая оппозиция играет роль "санитаров общества", заставляющих не забывать о социальных язвах на его теле.

Олег Киреев: Левая политика поднимает те вопросы, которых официальная политика старается не касаться (например, до сих пор существующий вопрос о необходимости войны в Чечне). Даже те общественные организации, которые не связаны напрямую с официальной политикой и властью как таковой, стараются лишний раз замалчивать остросоциальные вопросы, боясь ответного "внимания" власти, боясь потерять свое социально-политическое положение.

Алексей Цветков: Начнем с того, насколько государство есть часть Системы и насколько между его пользой и пользой общества можно поставить знак равенства. Вряд ли левая оппозиция будет полезна государству, поскольку в той или иной степени она всегда находится с ним в антагонистическом состоянии: левые не стараются смотреть на вещи глазами власти. Это характерно для большинства видов левой деятельности: от парламентских тяжб до левого городского терроризма. Тем не менее, это вовсе не значит, что между государством и левыми возможна только война. Существуют также перемирия, переговоры и т.д. Я бы назвал способ сосуществования левых с государством формой выяснения антагонистических отношений. Так или иначе, но государство в левой традиции определяется вне зависимости от своего типа как аппарат классового подавления, в котором политически доминирующий класс принуждает и подчиняет своим интересам все остальные. В странах "первого мира" мы имеем эту картину в более мягкой форме: классовым элитам хватает ума жертвовать частью своих сверхприбылей в пользу обслуживающего их "среднего класса", который играет роль социального амортизатора. Адекватный левый не обязательно радикал. Вообще, концептуальная левая традиция считает государство не своим противником, а оружием в руках своего противника.

Могут ли в современной России левые "отобрать оружие у противника", то есть прийти к власти?

Олег Киреев: Настоящие левые организации не вхожи в идейно и системно обанкротившиеся парламенты, не участвуют в политических играх современности. Именно поэтому принципиальная "вненаходимость" левых организаций за рамками современных политических структур является общественно полезной и значимой константой, позитивным и полезным фактором для существования государства.

Владимир Рыжков: Несмотря на всю неоднозначность КПРФ для левого движения, позиции коммунистов еще достаточно крепки, и им пока еще ничего не угрожает. В отличие от КПРФ, остальные левые организации (НБП, "Трудовая Россия" Анпилова и др.) люмпенизированы, у них нет ни собственных финансовых организаций, ни массовой власти. Вряд ли они способны серьезно повлиять на власть.

Виктор Алкснис: Для России сегодня принципиально не важно, какими методами могут пользоваться левоориентированные силы на пути к власти, правыми или левыми. Дело не в методах и идеологиях, а в конкретном человеке, который смог бы объединить разрозненные левые организации в одну силу и переломить ситуацию. Добиться "перелома" путем демократически-коллегиальных, совещательных и договорных методов в России невозможно. Россия всегда выживала на острых поворотах своей истории благодаря масштабным, пусть и трагическим, но великим фигурам: Петру Первому, Иосифу Сталину и т.д. Пока таких людей в России нет.

Алексей Подберезкин: Эффективная левая организация возможна при двух условиях. Первое: дальновидность политического истеблишмента, элиты вообще, их понимание важности для государства теоретических разработок левой школы. И второе: благожелательное отношение к левым со стороны лиц, владеющих административным ресурсом. В противном случае левая организация вынуждена будет радикализироваться, что чревато социальными катаклизмами. Левая идея сейчас развивается по преимуществу в эволюционной форме, а не революционной.

Олег Киреев: Безусловно, рост общего социального напряжения не говорит о том, что тезис "революция здесь и сейчас" стоит снова на повестке дня. Несмотря на то, что с конца 60-х годов большинство западных правительств становятся все левее и левее, приход к власти в России "левых" не обязателен. Однако, не стремясь войти во власть, левые должны влиять на власть и общество путем создания собственных каналов информации, через развитие определенной социальной базы, средств пропаганды своей интеллектуальной деятельности.

Что же левым остается делать?

Олег Шеин: Эффективно организовать всероссийскую акцию протеста или всеобщую стачку сейчас стало возможным, и все делается в этом направлении. Действия свободных профсоюзов уже получили 222 сочувствующих голоса в Госдуме, хотя там всего два человека, представляющих свободные профсоюзы. Мы убеждены, что прямое давление на власть не только вероятно, но даже необходимо. Трудящиеся практически не защищены от произвола властей разного уровня. Мы же будем добиваться того, что при отключении электроэнергии люди организованно будут подавать в суд на виновных или при повышении тарифов на телефонную связь у человека будет реальное право выбора между "повременкой" и тарифом. Последние тенденции показывают, что обществу очень нужны такие силы, и независимое профсоюзное движение имеет все перспективы взять ситуацию под свой контроль и добиться реального уважения прав трудящихся людей властью.

Олег Киреев: Профсоюзная борьба, как и вообще рабочая борьба в современных условиях, служит тем же самым политико-корпоративным интересам, которые давно скомпрометировали себя. Это абсолютно неактуальные методы борьбы для левой идеи сегодня, оказывающие услугу не рабочему движению, а официальной политике за право оказаться "в ее нише". В России практически отсутствует общественное мнение. Пиар-технологи, СМИ и власть не выражают общественного мнения, а пытаются создать его. Поэтому сейчас основной задачей левых становится не участие в пресловутой "рабочей борьбе", которая давно изжила себя, а создание принципиально новых организаций, объединяющих все сочувствующие левым идеям социальные элементы - от анархистов и экологистов до альтернативных художников, которые формировали бы реальное, а не виртуальное общественное мнение.

Владимир Рыжков: В России в принципе эффективных профсоюзов пока не существует, стало быть, не существует организатора крупномасштабной "рабочей" акции протеста. Во многом это из-за того, что общество сейчас находится в состоянии апатии, в состоянии социального оптимизма, надежды на постепенное улучшение своего положения эволюционным путем. В таких условиях любая серьезная акция протеста практически невозможна.

Алексей Подберезкин: Нельзя забывать, что вожди западных тред-юнионов добывали себе авторитет не в тиши кабинетов, а на баррикадах и в тюрьмах. В отличие от деградировавшей чиновничье-бюрократической верхушки ВЦСПС - нынешних "профсоюзных вожаков", два-три региональных рабочих лидера из местных профсоюзов при штурме определенного объекта, на котором, скажем, производится неправильное акционирование, на волне растущего социального напряжения способны за 2-3 месяца стать общероссийскими по известности фигурами. Организовать результативную акцию в России можно. Возможность социального взрыва зависит лишь от чьей-либо способности этот взрыв организовать. К этому сейчас многое ведет. КПРФ меняться не хочет использует социально неактивных людей. Эта партия принципиально не способна что-либо организовать в духе всероссийской акции, поэтому всех и устраивает. Однако рабочему движению нужны новые формы и новые методы, новые активные и молодые кадры.

Олег Киреев: Левые разрабатывают принципиально новые методы борьбы. Во-первых, это совершенно новая тактика влияния на общественное сознание - использование Интернета для пропагандистских и организационных целей, что активно используется левоориентированными активистами, в частности, в Западной Европе. Кроме этого, в арсенале левых сил остаются альтернативные способы влияния на массы - через художественные акции, организацию акций гражданского неповиновения и т.д.

Виктор Алкснис: Время для результативных действий и организации эффективной рабочей борьбы уже прошло. Это было возможно в 1992-95 годах, пока еще существовал ресурс сопротивления, который был так бездарно погублен КПРФ. Разочарование масс политикой коммунистов дошло до того, что сейчас не то чтобы всероссийскую стачку, а даже всеобщую демонстрацию они провести не в силах.

Алексей Цветков: Адекватные методы воздействия на власть и общество у российских левых пока еще не появились. Во многом это происходит по причине крайне низкого уровня просветительской работы с потенциальными левыми. До сих пор не изданы труды современных левых классиков, левая пропаганда не отвечает конкретным социальным запросам. Тем не менее, вопрос формы влияния на ситуацию - частный по определению. Сегодня у левых в России не может существовать единой тактики и стратегии борьбы. Каждый должен выбирать свое. Для кого-то средством влияния будет булыжник, для кого-то - пропагандистская листовка и издание книг соответствующей тематики, для кого-то - деятельность в свободных профсоюзах, которые не так давно обрели второе дыхание в лице Российской партии труда. Это крайне интересные явления в левом движении, но во что конкретно они выльются, можно только предполагать.