Итак, Пасько ни в чем не виноват? Во вторник военная коллегия Верховного суда РФ признала недействительным приказ министра обороны #055 от 10.08.96, где перечислялись сведения, подлежащие засекречиванию в Вооруженных силах РФ. Помощник главного военного прокурора РФ, полковник юстиции Владимир Милованов поддержал жалобу защиты, поскольку, по его словам, "Минобороны нарушило порядок издания приказа: в частности, данный приказ не был зарегистрирован в Министерстве юстиции" (слова сказаны корреспонденту Интерфакса).

Так-то оно так... Да и с самого начала было ясно, что ведомства у нас в первую очередь собственные "косяки" секретят... Однако, "sub specie durae lexi", то есть с точки зрения мифа о правовом государстве, Пасько следовало бы посадить за разглашение тайны, а того, кто отвечает (отвечал в августе 1996) за вопросы секретности в МО - тоже посадить: разглашение государственных тайн, равно как и их самостоятельное создание, это посягательство на саму основу государственной власти. Речь идет о монополии на таинственность. Конкретное же содержание гостайн роли практически не играет - особенно сейчас.

Глобализация вполне иллюстрирует ницшеанский тезис: что принадлежит всем, то не принадлежит никому. Это относится прежде всего к способам опосредования мира: знаковые схемы, осмысленные в рамках одной культуры, оказываются бессмысленными в рамках другой культуры. И если "глобализующие" экспортируют свой взгляд на вещи, который обессмысливается в процессе своего глобального распространения, то "глобализуемые" экспортируют привычку к бессмысленности. В результате место сведений повсеместно занимают построения - по крайней мере, если иметь в виду сведения вербализуемые. Суть теряется, одни формы отсылают нас к другим, другие - к третьим, и так до (дурной постмодернистской) бесконечности.

Приведенное рассуждение я взял из доклада Андрея Ашкерова на международной конференции "Человек-Культура-Общество" (проходит в настоящее время на философском факультете МГУ). Банальное название конференции вполне соответствует банальности большинства выступлений: российские философы размышляют о путях спасения России. Банальность здесь неизбежна, поскольку и формулировки проблем, и формулировки решений составлены из терминов и идиом "глобального лексикона". Лексикон этот - со своими "либерализмами", "консерватизмами", "социализмами", "открытым обществом", "политарным обществом" и прочими деталями конструктора, из которого собрать можно лишь произведение абстрактного искусства, - заразил, как видите, даже философское сообщество. Что же можно сказать о сообществе экспертном?

Только то, что экспертиза "экзотерическая" (от Делягина до Караганова) и "эзотерическая" (фамилий называть не буду - это тайна!) мало чем друг от друга отличаются. Не удивительно, что экономика сегодня - это то, о чем спорят экономисты (и не более), а политика тождественна пиару. В тех областях деятельности, которые не могут обходиться без знаковых конструкций, - в науке, в политике, в макроэкономике, - истина приобрела полностью конвенциональный характер.

Насилие, однако, остается вневербальной реальностью. Поэтому запрет на разглашение тех или иных сведений куда важнее, чем сами эти сведения. Можно хоть сейчас поменять местами сведения секретные и сведения открытые - ничего не изменится. Но это не может служить основанием "прозрачности": отмена запрета будет означать конец запрещающего. В данном случае - конец государства.

Кирилл Якимец