Начало - здесь.

Еще один "приоритет" "стратегов реформ" - сфера образования. Здесь Г.Греф с коллегами предполагают "обеспечить всеобщую доступность бесплатного образования в рамках федерального образовательного стандарта на основе нормативного подушевого финансирования". Что представляет собой сработанный Министерством образования образовательный стандарт, сделавший необязательными большинство гуманитарных дисциплин, - достаточно ясно: обесценивание дипломов российских вузов (в сравнении с европейскими и североамериканскими), деградацию гуманитарного образования (по большому счету, только встающего на ноги) и серийное производство "митрофанушек". Переход же высшего и профессионального образования полностью на платную основу (чего нет ни в одной высокоразвитой стране мира) означает лишение возможности получить его для молодежи из небогатых семей, "отсев" массы российских талантов. И единый вступительный общегосударственный экзамен в столичные вузы может здесь не помочь.

Наибольшее же число вопросов вызывает раздел правительственной программы, посвященный регулированию трудовых отношений. В правительственной программе прямо заявляется о необходимости "преодоления пережитков, доставшихся в наследство от советского трудового права". Что это означает на деле, видно из проекта нового КЗоТа, представленного на рассмотрение Госдуме. Вопреки нормам международного трудового права, утвердившимся в развитых странах, новый Трудовой кодекс утверждает во всех вопросах всевластие нанимателя. Хозяин (без всякого согласования с профсоюзами) утверждает порядок любых выплат, графики смен, длину рабочего дня, может заменять отпуск компенсацией, произвольно снижать зарплаты, менять тарифы, отменять любые нормы безопасности труда, которые ему невыгодны. Полностью исключается возможность работников участвовать в управлении своим предприятием, а участники профсоюза или стачкома в любое время могут оказаться на улице. Вследствие расширения материальной ответственности работников перед хозяином они могут вполне законно лишаться зарплаты - за участие в забастовке (формально узаконенной новым Кодексом в случае несвоевременной выплаты хозяином предприятия заработной платы), за разглашение конфиденциальной коммерческой информации и т.д. Одновременно узакониваются составление досье на неблагонадежных работников, 12-часовой рабочий день (и работа продолжительностью в 56, а не в 40 часов в неделю). О всевозможных детских пособиях, компенсациях за неиспользованный отпуск, оплачиваемом отпуске по уходу за ребенком и других социальных льготах приходится забыть. Отменяются и такие элементарные гарантии, как запрет привлекать подростков к сверхурочной работе в ночные часы, отправлять в командировку женщин с малолетними детьми. Практически всех прежних прав лишаются работники, нанимаемые физическими лицами (индивидуальными предпринимателями), - трудовые контракты между ними могут включать любые условия. Все же "завоевания трудящихся", как право на забастовку в случае невыплаты зарплаты и на выплату пеней за ее задержку в размере 1/300 ставки рефинансирования ЦБ, право требовать у хозяина личное дело, давать или не давать письменное согласие на выдачу части зарплаты "натурой" - нивелируются отсутствием ясных механизмов их реализации, а также возможностью хозяина уволить подобных "смутьянов" без прежних ограничений.

В действительности все эти права уже давно и "систематически" нарушаются на большинстве акционерных и частных предприятий (особенно мелких и средних) - в условиях "дикого рынка" и плохо работающей правовой системы люди пока не способны бороться за свои права. Отмена же этих (пусть формальных!) правовых гарантий с момента введения нового трудового кодекса окончательно обращает их в бесправное состояние. Но может быть, это действительно необходимо для подъема экономики, поскольку российские трудящиеся плохо работают и "жируют" за счет работодателя, лишая его оборотного капитала?

Однако и это не так. По данным академика-секретаря Отделения экономики РАН Д.Львова, экономический рост 1999-2000 годов минимум на две трети был обеспечен сверхэксплуатацией труда жителей России. В результате наш "плохой" работник на один доллар своей зарплаты создает продукции в три с половиной (!) раза больше, чем американец на доллар своей. Уровень менеджмента зачастую катастрофически низок и сводится к выжиманию всех соков из работника и оборудования, а 80 % прибыли (не заработанной по рыночным критериям, а преимущественно присвоенной в силу монопольного и бесконтрольного положения) оседает в карманах топ-менеджеров компаний и предприятий. Так что в плане экономической эффективности легализация "трудового рабства" не даст ничего.

Деньги же, формально "освобожденные" государством, а на деле давно по большей части пребывающие в "теневом секторе" и утекающие за рубеж, так и будут вращаться в них в этих сферах - опять же из-за отсутствия в России нормально действующих рыночных институтов. Равно неэффективной и удовлетворяющей лишь интересы паразитарно-спекулятивных кругов будет дальнейшая обвальная приватизация промышленных предприятий (по принципу "лишь бы продать", то есть без обретения ими эффективного собственника), земли (без осуществления программы поддержки фермерства кредитами, техникой, законодательными актами). А это значит, что о всяком промышленном росте и перспективах выхода из кризиса России придется забыть.

Наряду с этим, политика правительства заводит в тупик и российские регионы. В частности, разработанная чиновниками Министерства экономического развития и Министерства финансов "Программа развития бюджетного федерализма до 2005 года" формально предлагает органам государственного управления на местах самим, исходя из собственных экономических интересов, развивать отношения с соседями. Что, по мнению разработчиков программы, должно уже в краткосрочной перспективе помочь регионам решить их экономические проблемы, а правительству - снизить обременительные для федерального бюджета трансферты. Однако при этом программа правительства не позволяет регионам проводить совместную и учитывающую их особенности политику в области тарифов, цен, таможенного и налогового контроля. Видимо, столичные чиновники полагают, что регионам достаточно предоставить полномочия по управлению региональным и муниципальным имуществом, долгами субъектов, по созданию резервных фондов, лицензированию предпринимательской деятельности, развитию дорожного и междугороднего транспорта. При этом решение таких действительно "судьбоносных" вопросов, как реструктуризация производственного сектора экономики (включая "естественные монополии", РАО ЕЭС и МПС) и обслуживание государственного долга федеральный центр, тем не менее, оставляет за собой. Ущемление региональных интересов здесь, таким образом, очевидно. Однако еще больше вопросов вызывает предлагаемый в программе механизм распределения доходов от налогообложения. Чиновники из ведомства Г.Грефа полагают, что полностью в ведении региональных властей должен остаться только транспортный налог, а остальные налоги будут поделены в меньшей степени с муниципальными образованиями, а в большей - с федеральным бюджетом. При этом федеральный бюджет сохраняет за собой главные источники налоговых поступлений - таможенные пошлины, НДС и акцизы. В регионы эти средства пойдут через пять основных социальных фондов, работа которых на местах неэффективна. Централизация бюджетных ресурсов, таким образом, должна только увеличиться, в то время как собственного участия в финансировании долгосрочных программ развития регионов правительство не предусматривает.

Итак, правительственная программа, как и федеральный бюджет на 2002 г., лишь продолжают линию, начатую в 1992 г., - ответственность за состояние социальной сферы по-прежнему лежит на регионах, но необходимых ресурсов для решения этих проблем предоставлять им никто не собирается. Вопиющим цинизмом выглядит на этом фоне произведенное федеральным правительством повышение зарплат бюджетникам за счет региональных бюджетов - в то время когда лишь 25 из 89 российских регионов продолжают оставаться бездотационными.

Таким образом, вследствие просчетов либеральных реформаторов Россия оказывается в замкнутом кругу: малейшая стабилизация ситуации требует реальных качественных изменений (создание благоприятного инвестиционного климата, развития рыночной инфраструктуры, внедрения рыночных механизмов во все сферы экономики), а в условиях неблагоприятной макроэкономической ситуации они крайне затруднительны. Есть и другие "вилки". Так, сокращение доходов от внешнеэкономической деятельности не дает возможности провести масштабную налоговую реформу, снизив тем самым нагрузку на многострадальный реальный сектор. Высокая инфляция вынуждает правительство регулярно индексировать пенсии и зарплаты бюджетников, что создает дополнительную нагрузку на бюджет. Рост задолженности по пенсиям ставит в подвешенное состояние и федеральное правительство, и власти регионов. Внедрение же новой схемы уплаты единого социального налога явно пугает частный бизнес, что грозит его уходом в тень и новым сокращением налогооблагаемой базы. Рост задолженности по пенсиям приводит к тому, что и федеральное правительство, и власти регионов оказываются в подвешенном состоянии. Отстаиваемая правительственными либералами модель "дешевого и самоустранившегося" государства, таким образом, все дальше заводит страну в кризис.

Поэтому, как представляется, для России, более мудрой и оправданной была бы экономическая политика, сочетающая в разумной пропорции элементы госрегулирования и опору на частнопредпринимательскую инициативу. Перспективность подобной стратегии подтверждает пример стран, в свое время совершивших постепенный переход от "утяжеленной" и государственно-монополистической экономики к рыночной. В этой связи весьма показателен пример тех же "южноазиатских тигров", причиной успеха которых Решенин поспешно объявляет радикальную либерализацию. Однако, если верить статье министра посольства Японии в РФ А.Кавато ("Известия" от 6 ноября 1998 г.), политика его страны в 40-60-е гг. была весьма "нелиберальной". Государство осуществляло структурную перестройку экономики, буквально создавая "с нуля" новые отрасли и мобилизуя для этих целей огромные средства; доля госфинансирования в этих секторах достигала 70-85 %. А далее еще 15 лет, до вступления в 1964 г. в МВФ, Япония блокировала проникновение иностранных капиталов на свой рынок, ограничивая импорт и поддерживая экспорт. И лишь накопив рыночные "силенки", приступила к либерализации.

До последних событий, связанных с принятием окончательного решения о вступлении в ВТО, Китай последовательно форсировал антимонетаристские реформы. По данным зарубежных СМИ, невзирая на давление западных конкурентов, правительство страны долго не отказывалось от поддержки значительного госсектора, усиливало госвмешательство в экономику, не вводило свободный курс своей валюты (юаня), ограничивало доступ на свой финансовый рынок нерезидентов и позволяло себе увеличивать бюджетный дефицит (в 1999 г. - в 1,5 раза по сравнению с 1998 г.). При этом, в отличие от либеральных и открытых экономик ряда своих южно-азиатских соседей, Китай и после "азиатского финансового краха" 1998 г. имеет немалый прирост ВВП и инвестиций. А все потому, что китайское руководство понимает необходимость сочетания рынка и госрегулирования в тех областях, где каждый из них эффективны. Пространство рынку отводится там, где есть динамичный малый и средний бизнес, растущее быстрыми темпами аграрное производство, регионы, готовые к привлечению масштабных внешних инвестиций. Государственное регулирование - в тех сферах, где требуется поддержка новых технологий, создание необходимой инфраструктуры, расшивка социальных проблем. Вступая же сегодня в ВТО и объективно жертвуя частью текстильной промышленности и сельского хозяйства, Китай стремится облегчить себе доступ на мировые рынки высокотехнологичной продукции, где вполне конкурентоспособен.

России же необходимо заняться выстраиванием цивилизованных рыночных институтов (банков, рынка ценных бумаг и др.), созданием полноценной конкурентной среды, взращиванием "эффективного собственника" и государственным стимулированием инвестиций. Нужно навести порядок в управлении госсобственностью (если ее нельзя пока эффективно приватизировать), по мере сил поддержать малый и средний бизнес, наукоемкие отрасли, систему образования и медицинского обслуживания, помочь жителям многочисленных депрессивных регионов приспособиться к рынку. Собственно, на это и была нацелена политика недолго проработавшего правительства Примакова, при продолжении линии которого экономический рост достиг бы 10-15 % в год - что признают такие "весьма разнонаправленные" эксперты, как С.Глазьев и тот же А.Илларионов. Все вышеназванные меры не означают превращения государства в собес, но предполагает, образно говоря, дать всем нуждающимся удочку и научить их ловить рыбу. Благодаря такой политике мы и сможем получить те вожделенные миллионы полноценных хозяйствующих субъектов и полноценные рыночные институты, а не криминальный и слаборазвитый рынок африкано-латиноамериканского типа. Разговоры о том, что на это нет денег, - малосостоятельны: достаточно навести порядок в финансовой и экспортно-импортной сфере, сократить масштабы коррупции, а также постепенно демонтировать паразитарную "экономику олигархов", приведя им на смену цивилизованный национальный капитал. Все эти предложения не новы - в той или иной степени они присутствовали в обнародованной в 1994 г. "программе академиков" (С.Шаталина - Л.Абалкина, под эгидой фонда "Реформа"), в программе отделения экономики РАН ("программа Львова-Глазьева") и др. Однако для их воплощения необходимы политическая воля и консенсус элитных групп, которые на сегодняшний день отсутствуют.