Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Модернизация и прогресс / Политика / < Вы здесь
Горит восток зарею новой? Руглый стол #23
Ругань по существу

Дата публикации:  29 Марта 2002

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Что произошло? Очередное сотрясание воздуха, рутинное запланированное изменение госполитики, прорыв в светлое будущее или катастрофа? Инновационную инициативу "верхов" комментируют:

Модест Колеров, политолог;
Николай Шмелев, академик РАН, директор Института Европы;
Андрей Кобяков, профессор МГУ, заместитель главного редактора журнала "Русский предприниматель";
Алексей Подберезкин, председатель Центрального совета общественно-политического движения "Духовное наследие".

Николай Шмелев: Решение об инновациях в науке и о модернизации нашего наукпрома не является каким-то кардинальным, "революционным" сдвигом. Оно давно назрело и продиктовано простой необходимостью получить хоть какое-то представление о том, что же у нас происходит на самом деле в науке и зависящих от нее отраслях. Нам нужно понять, пропили ли мы свои мозги, чтобы идти дальше, или нет. Давно пора было определить приоритеты в научно-инновационной политике, понять, кто мы, кем мы были за прошедшее десятилетие и с чем мы идем в десятилетие следующее. Поэтому решение об инновации наукпрома я только приветствую и считаю одной из самых необходимых государственных мер. Неважно, каково будет точное название у этой политики: структурная или структурно-индустриальная.

Андрей Кобяков: Целью "инвентаризации" наукпрома, а также предприятий ВПК и других отраслей должно быть не сокращение рабочих мест. Это необходимый этап, прешествующий разработке конкретных госпрограмм поддержки перспективных инновационных проектов и целостной структурной, научно-технической и промышленной политики государства. Опять-таки, если мы имеем дело не с очередной чиновничьей кампанией, а с серьезными намерениями действительно модернизировать Россию, то указанная "инвентаризация" в конечном итоге послужит увеличению, а не сокращению числа рабочих мест при одновременном улучшении их качества.

Модест Колеров: Долгожданные инвентаризация и мобилизация отечественной науки, кажется, опоздали. Давно уже само инвентаризовалось и отмобилизовалось все, что жизнеспособно и подвижно. Все остальное - это, скорее, объект для пенсионного и госзаказного попечения: еще можно спасти какие-то островки прежней науки - и здесь роль государства высока и достойна. Но большая часть того, что связывает себя с наукой, давно уже живет самостоятельно (здесь или на Западе) - и поэтому государству, тормозному и неэффективному, очень трудно будет с такой современной наукой сторговаться. Утрируя, можно сказать, что государство в своих просветительских усилиях встретит понимание только у тех, кто не умеет и не любит жить без парткомов, и тех, кто технологически не функционирует без шарашек, "почтовых ящиков" и ЗАТО. Смешно сравнивать такую бюрократически-социальную работу с советскими кандидатами и докторами наук - с мобилизацией населения. Потому и население наше прореагирует на все подобные усилия привычно и достойно: с равнодушием.

Алексей Подберезкин: В 1994 году мне удалось вставить в послание Президента главу о приоритетах в области образования и наукоемких технологий, после этого было два заседания правительства посвященных этим проблемам, но конкретного решения так и не было принято. Одно отрадно - эти проблемы еще не стали банальными для нас, мы еще как-то реагируем, хотя в разработках передовых технологий мы отстаем от США на 10-12 лет. Инициативы президента - абсолютно вынужденная мера. Можно сказать, это вопрос жизни или смерти. Но боюсь, что необходимых радикальных шагов в этом направлении все-таки предпринято не будет.

Являются ли наши инновационные инициативы ответом на действия Буша?

Андрей Кобяков: Военно-политические демарши можно посчитать одним из факторов осознания необходимости модернизации России, в том числе ее военно-промышленного комплекса. Вообще, в последние годы в России (и во внешней, и во внутренней политике) в целом наблюдается возвращение к осознанию императивных реалий в противоположность шизофренической эйфории и наивно-прекраснодушной мечтательности, развившихся начиная с горбачевской эры. Это отрадный факт, поскольку в нем, несомненно, проступают признаки выздоровления после временного помутнения коллективного национального сознания. Однако хотелось бы подчеркнуть, что модернизация России является глубинной насущной внутренней потребностью, а не вызвана конъюнктурными соображениями. Поэтому преувеличивать значение внешних факторов не стоит.

Николай Шмелев: Допускаю, что в какой-то мере инициативы Президента в области научных инноваций были связаны со стремлением "ответить" Америке на соответствующее увеличение субсидий Вашингтона в область военных технологий. Однако нормального противостояния не получится. Инвестиции Вашингтона в военно-технические сферы на несколько десятков порядков выше. Так что мы пока с ними в этой сфере не конкуренты. У нас же инновации в воено-технической сфере протекают крайне экономно. Хотя мы должны быть немного благодарны Соединенным Штатам за подобное "стимулирование", благодаря которому повышается само значение инновационной политики в России. Нам необходим в этом отношении только гарантированный ракетный потенциал и собственные нерастраченные мозги.

Алексей Подберезкин: Все наши инновационные меры снова сильно запоздали. То, что США положили в основу своей научно-технической политики еще с середины 70-х годов, у нас начали осмысливать лишь недавно. Более того, научные инновации - это главное, что делают американцы (взять даже их программу СОИ 1982 года). В 1983 году, когда японцы заявили, что создают компьютер 4-го поколения, США назвали это стратегической угрозой #1! Даже Великобритания, которая никогда не отставала в политике научных инноваций, устами Энтони Блэра заявляет, что британская экономическая стратегия дает ЕС новый ориентир в виде так называемой knowledge economy, т.е. экономики, базирующейся на качественном образовании. Такая экономика, опирающаяся на высококлассных специалистов и социальную политику, будет самой конкурентоспособной экономикой мира. Это позволяет "держать" на должном уровне разработку военных технологий и тем самым позволить себе выйти на качественно новый этап гонки вооружений.

Модест Колеров: По большому счету, все современное путинское "возвращение дыхания и сознания" - попытка достижения новой государственной и общественной эффективности России перед лицом нового мирового порядка во главе с США. Спасибо ему (порядку) за это большое.

А не рванет?..

Николай Шмелев: Мне асболютно неясно, почему само понятие "структурная революция" вызывает культурный шок у наших либералов. Подозреваю только, что этот шок вызван банальной терминологической неразберихой в их умах. Меры по спасению отечественной науки и экономики воспринимаются чуть ли не наравне с методами сталинской коллективизации. Разумеется, эти меры должны носить не стихийный характер, а принять вид системного стимулирования, включая частное инвестирование. Необходимую модернизацию путают почему-то с мобилизационной экономической моделью, которая, строго говоря, является сталинской военной экономикой в чистом виде. При этом мало кто понимает, что ее возвращение в таком виде вряд ли возможно. Но при этом почему-то никто не хочет замечать простого факта, что три миллиона мозгов медленно умирают в номерных городках. Никто не прислушивается к их воплю: спасите! Спасите научные городки, спасите ивановский текстиль и заводы тяжмаша. Спасите то, что наработано за 200 лет, спасите то, что пока еще можно спасти.

Модест Колеров: Проблема реальных "модернизаций" не в том, что они мобилизуют общества и тем самым истощают их. Проблема в том, что действительные "модернизации" усложняют общества и тем самым делают их - в динамике - еще более сложными, уязвимыми, трудно управляемыми, дробными. Посему я бы пока воздержался от определенного ответа на вопросы о Путине и его времени: эпоха состоялась, стабильности прибавилось, но состоится ли мобилизация и прибавится ли модернизации - не знаю. Видно пока только то, что шофер за рулем машины слишком редко поглядывает на спидометр. И тормозим, и газуем мы часто не вовремя.

Алексей Подберезкин: Наша наука очень перспективна и даже недооценена по-настоящему. Поэтому никакие встряски и недовольства из-за потери рабочих мест в наукпроме нам не страшны, по той причине, что рабочих мест в науке до сих пор не хватает. Более 200 тысяч программистов уезжают в год за рубеж, потому что здесь нет заказчиков, хотя многие из них выигрывают тендеры на американском рынке. Их труд способен давать три рубля на рубль вложенный - по самым скромным расчетам.

Не обернется ли все новыми "колхозами" или "шарашками"?

Алексей Подберезкин: Мудрость политики модернизации Сталина заключалась в том, что он смог сконцентрировать все ресурсы на двух основных программах: ракетной Королева и ядерной Курчатова. Потом все остальные технологии удалось подтянуть за их счет.

Андрей Кобяков: У России есть печальный опыт сталинской индустриализации, хотя следует учесть, что эта модернизация производилась в условиях крайне враждебного окружения СССР и подготовки к войне (хотя это и не оправдывает всех эксцессов и жестокости того периода). Есть немалое количество примеров упрямого самодурства российских правителей, стремившихся проводить модернизацию за счет волевого слома традиционных форм и не допускавших мысли о возможности органичной модернизации с использованием сложившихся структур, институтов, традиций и национальной ментальности. Но есть в России примеры и консервативных реформаторов, делавших акцент на конструктивных, созидательных, а не революционно-разрушительных усилиях. Самый яркий пример - реформы Александра III. Этот тридцатилетний период спокойной мирной жизни характеризовался мощными государственными инфраструктурными проектами и разумным протекционизмом, который позволил в кратчайшие сроки сформироваться крупному отечественному предпринимательству и капиталу. Ведь именно в этот период происходило то самое стремительное "развитие капитализма в России", которое потом описывал Ленин, назвав его беспрецедентным по темпам в мировой истории.

Модест Колеров: Схема российских модернизаций от Грозного через Петра до Сталина относится к числу тех, что менее всего прикосновенны к действительности и, по большому счету, существуют лишь в системотворчески-риторическом сознании товарищей Янова и Ахиезера. Ибо, если уж прибегать к именам-эпохам, то гораздо большие "модернизирующие" перемены произошли при Борисе Годунове и Александре Втором. Петровская же "модернизация" была завершена и сделана необратимой лишь при Елизавете Петровне и Екатерине Великой... Одним словом, чтобы не преодолевать схемы, их просто не надо придумывать.

И что теперь с нами сделают?

Николай Шмелев: Я понимаю, что только одними инновационными мерами вряд ли получится спасти отечественную науку и экономику. Я являюсь сторонником стихийных сил экономического развития, где средний и малый бизнес являются главным мотором. Но нам нужны годы и даже десятилетия упорного развития, чтобы получить необходимую отдачу (впомните - ведь Билл Гейтс в свое время начинал работать в двухкомнатной квартирке). Впрочем, я не совсем уверен в том, есть ли у нас это время. Если нам удастся хоть как-то сохранить армию от новоявленнных фундаменталистов, то шанс развития у России есть.

Алексей Подберезкин: Мы опоздали и с ответной реакцией на последние демарши администрации Буша по поводу увеличения субсидий на новые военные программы, если считать инициативы об инновациях ответом на последнее. Мы сумеем удержаться на плаву, если успеем вложиться в несколько передовых технологий. Если нам это удастся, то у России еще останется оперативный простор для развития длиной в 10-15 лет.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Модернизация и прогресс' (архив темы):
Семен Добрынин, Колесо и палка /27.03/
Цивилизационный прогресс - результат борьбы с "естественным" ходом вещей.
Михаил Ремизов, "Путин" как слово-паразит /27.03/
Модернизационных планов у власти, на самом деле, нет: если "прагматизм" сводится к тому, чтобы "руководствоваться обстоятельствами", то собственно властью обладает тот, кто эти обстоятельства формулирует. А вот с формулировками-то как раз и беда... По следам двухлетнего юбилея президентства В.В.Путина.
Сергей В. Бирюков, Сумерки геополитики /27.03/
Многие сегодня говорят о "вестернизации" массового сознания (а значит - о некоем "прогрессе"), хотя правильнее бы было говорить, наоборот, об архаизации массового сознания в России.
Кирилл Якимец, "Противовесы" vs. "вертикаль" /26.03/
К двухлетию президентства В.В.Путина: размышления о "народном монархе".
Реформы царя Ираклия Величайшего как переломный момент в развитии гендерных отношений /22.03/
Сказка на ночь.
Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: