Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20020508-mil.html

Народный наказ президенту
По материалам семинара "РЖ-Сценарии"

Виктор Милитарев

Дата публикации:  8 Мая 2002

Тема первого заседания (24.04.02): "Идеологический процесс накануне очередного избирательного цикла: консенсус или поляризация?"

Для меня предложенная тема сводится к четырем вопросам. Первое: изменилось ли что-нибудь в партийно-политической системе в путинский период по сравнению с ельцинским? Второе: существует ли какое-то политическое мирочувствие у "молчаливого большинства"? Третье: если оно существует, то может ли оно быть эксплицировано при помощи какой-нибудь идеологии в публичную политику? И четвертое: если это невозможно, то как мирочувствие "молчаливого большинства" отразится на публичной политике в условиях его продолжающейся идеологической немоты?

Если начинать по порядку, то первое утверждение заключается в следующем: политическая система при Путине не изменилась по сравнению с ельцинской. При Путине вообще почти ничего не изменилось; при этом я делаю уточнение: не изменилось к худшему. У нас была политическая сцена, где задавали тон крикливые меньшинства, эдакие "политические субэтносы" под названием "демократы", "коммунисты", "патриоты". Понятно, что она не отвечала взглядам населения, которое, если и ходило на выборы, то либо голосовало за "меньшее зло", либо голосовало за "морду лица". В результате между крикливыми меньшинствами образовывалась странная политическая среда - болото, замешанное на центризме и так называемой "партии власти". С тех пор ничего существенно не изменилось - разве что крикливые меньшинства стали, от испуга, меньше орать, а "партактив", кочевавший из большого "Выбора России" в НДР, обрел себя в "Единой России".

Точно так же я подозреваю, что почти не изменилось, еще со времен перестройки, мировоззрение "молчаливого большинства". Оно все время имело одни и те же взгляды - это видно по опросам. Оно хочет взять из советского проекта и последовавшего за ним антисоветского проекта "все хорошее" и выкинуть "все плохое". Это значит, что оно хочет сильного социального государства, того самого, которое либералы со свойственной им ненавистью к собственному народу называют "патерналистским" в ругательном смысле слова. Обязательно демократического государства. Причем под "демократическим" эти люди понимают не столько демократические процедуры власти, в которых разбираются плохо, сколько выборность властей сверху донизу. Дальше, они хотят рынка, рынка товаров и услуг, без которого чувствуют себя плохо. Они желают, чтобы рынок этот регулировался государством, исходя как из социальных соображений, так из соображений безопасности. Они хотят правового государства - хотя здесь надо учитывать, что законы у нас никто не любит, но правового государства все хотят как инстанции, которая ограничивает эгоизм беспредельщиков. Либералы объясняют это сочетание ценностей тем, что, мол, у нашего молчаливого большинства разорванное эклектическое сознание. Но если взять сознание социал-демократического электората всей Европы - оно в точности такое же. И неужели, по привычке следуя двойному стандарту, нам опять скажут: что для немца хорошо, то для русского смерть?

Это свое мировоззрение народ, если спросить, называет простыми словами: "здравый смысл", "патриотизм"... Хотя, конечно, оно не является "патриотизмом" в субкультурном смысле слова. Потому что "субэтнос" патриотов - брутален, драматичен, расположен к теме кровопролития. И стоит "патриотам" попытаться стать выразителями нормального общерусского мировоззрения - как весь катастрофизм куда-то девается. Таким образом, в массе мы имеем дело с крипто-социалдемократическим мировоззрением. Однако оно таковым не осознается и, больше того, само слово воспринимается как ругательное.

Кроме того, налицо один очень важный нюанс. Массовое сознание российского образца склонно само себе не верить. Поэтому, если просто появится человек, даже вооруженный всей мощью телевидения, и вроде бы по обычной маркетинговой схеме "вернет" народу его мировоззрение - ему не поверят. Почему-то требуется, чтобы этот человек был либо отставным, либо действующим президентом, премьер-министром или по крайней мере вице-премьером. На чем держится этот странный механизм, мы не знаем. Но факт в том, что даже душка Явлинский смог стать Явлинским только потому, что был вице-премьером. Если говорить о Путине, то народ, безусловно, почувствовал в нем выразителя своего мировоззрения. Отчасти потому, что люди в нем вообще читают то, что хотят, - точнее, ряд мелких нюансов в его поведении дает им основания вычитывать то, что они хотят. Но так или иначе, население ждало и ждет от президента осуществления именно этой, "крипто-социалдемократической", стратегии.

Тактически же у массы есть три простых ожидания, которые должны исполняться относительно быстро. Это хотя бы минимальная делегитимация ельцинского режима. То есть не обязательно в терминах "кровавая собака Ельцин", но хотя бы: "реформы пошли не тем путем"... Сам Ельцин так и не отказался от тезиса, что все делалось правильно. В 96 году он продолжал говорить, что были реформы, необратимые, только не все нам дали сделать. И это жутко доставало почти все население. Кстати, при "старом режиме" каждый новый правитель приходил к власти с критикой предыдущего, отвечая на некий запрос, - так что у нас это требование имеет вид "железного закона". Второе, чего ждет народ от Путина, - это хотя бы минимальная, хотя бы символическая репрессия против олигархов. Дело не просто в том, что они воры в сознании большинства народа и значительной части экспертного сообщества, а в том, что они еще дразнят, хамят, осуществляют, прямо по Веблену, "демонстративное потребление". Сегодня они все настойчивей повторяют: мы захватили все справедливо, мы ничего не отдадим по священному праву собственности. И третье - это хотя бы минимальное повышение социального уровня большинства населения. Потому что население, наше "молчаливое большинство", достаточно консервативно по всем своим привычкам. Оно не любит менять работу. И многие бедствуют не по причине простой инерционности, а потому, что считают работу любимой, коллектив хорошим и т.д. Почему, черт возьми, все должны стать проститутками, бухгалтерами, юристами, охранниками, бандитами, аудиторами? Это не всем интересно. Некоторым инженером нравится работать или математиком.

Если говорить, вслед за социологами, о том, что "харизма" Путина - условная, лишенная горячности, обожания и так далее, - то она обусловлена и опосредована именно этим комплексом ожиданий. Кстати, сегодня все исследования показывают, что на вопрос - "а много ли Путин сделал?" - народ отвечает: "почти ничего". Но доверие сохраняют. На чем держится этот механизм? Сходное положение было у Горбачева в 87-м году. Тогда интеллигенция, этот большой "субэтнос", который верил в Горбачева, считал, что Горбачеву не дает осуществлять его проекты брежневская "коммунячья сволочь", которая обсела его со всех сторон. И основной повод к размышлению состоит в следующем: как только Горбачев сделал шаги в виде ряда пленумов, прошедших в 87 году, уровень непосредственных требований к нему со стороны населения очень сильно возрос. В недалекой перспективе нечто подобное ожидает и Путина - с той разницей, что если при Горбачеве были "демократы" и "коммунисты", то сейчас актуальна другая пара: "олигархи" и "народ", за пассивность пониженный в ранге до "общественного мнения". Пресловутый "средний класс" в этой композиции вторичен. Президент осторожно балансирует между сторонами, делает послание чуть больше в сторону общественного мнения, чуть меньше в сторону олигархов. Но и для тех, и для других он невыносимо медлителен и невыносимо молчалив. Общественное мнение несколько более терпеливо. Олигархи же как можно скорее норовят повязать президента на "мокрухе", на публичной поддержке реформ ЖКХ, энергетической, транспортной реформ, объединяющим принципом которых является перенесение платежных тягот на плечи населения.

Пока этого, именно на публичном уровне, не произошло, Путин остается фокусом ожиданий народного большинства. Но это поле ожиданий сможет приобрести черты стабильной социальной базы - неважно, для власти или для оппозиции, - лишь при условии, что образующая его идеология будет вынесена наружу и станет уже не "крипто-", а просто социал-демократической. В беседе с Горбачевым Путин точно сказал, что страна у нас в сущности социал-демократическая. И он же был совершенно не прав, когда потом заявил, что для социал-демократии мы страна слишком бедная. Это мы для олигархического капитализма слишком бедная страна...

Однако же, если идеологической проекции народного мировоззрения в публичную политику так и не произойдет, то политические крикливые меньшинства будут продолжать собирать свои проценты, с каждом разом убывающие. А молчаливое большинство будет вымирать, ожидать следующего президента. Я готов даже сделать осторожный прогноз, который пока мало кто разделяет: пределом русского терпения обещает стать "квартирный вопрос". Ведь на чем был построен консенсус Ельцина с населением (по гипотезе Виктора Сергеева)? Он сказал: мы не будем вмешиваться в ваши дела, а вы не вмешивайтесь в наши. При Кириенко статус-кво был нарушен, начались назойливые разговоры на налоговую тему, и консенсус кончился. Но не была перейдена граница. Не тронули непосредственных условий жизни, которые все-таки касаются квартиры. Я сильно подозреваю, что попытка всерьез провести реформу ЖКХ приведет к осторожному взрыву. Никакого русского бунта, бессмысленного и беспощадного, не будет, мы давно уже совсем другой народ - пассионарии выгорели в гражданской войне. Но в случае, если социал-демократическая идея не овладеет массами, ими овладеет какая-нибудь иного рода протестная идея. Тогда на базовое мировоззрение большинства, в основе которого лежит здоровое требование социальных прав, уверенность, что они не менее значимы, чем личные, - могут наложиться довольно экзотические и опасные проекты.

Одним словом - заканчиваю цитатой из злой, но точной сатиры "Ширли-мырли", - "спасти нас может только чудо". И в качестве чуда я вижу такую конфигурацию, когда встретятся, с одной стороны, политик высокого уровня, лояльный нынешнему или следующему президенту, снабженный некоторым организационно-финансовым ресурсом, и с другой стороны - социал-демократическая, низовая по своей энергетике, идеология.