Социология оказывается такой же основной наукой для группы общественных наук, какой биология или общая наука о явлениях жизни оказывается для наук, изучающих отдельные проявления жизни и отдельные стороны жизненной организации, каковы анатомия, физиология, ботаника, зоология.

Общественность представляет собою чрезвычайно важное явление. Обществом в самом широком смысле этого слова можно назвать всякое взаимодействие живых существ, выражающееся в происходящем между ними в той или иной форме обмене духовными содержаниями и в совершении на этой почве совместных актов и поступков. Такое взаимодействие замечается на всей лестнице живых существ, начиная с самых низших ее ступеней. Колония полипов, которые совместно питаются, стаи рыб, собирающиеся под влиянием морских или речных течений и температуры воды и сообща передвигающиеся, вереницы птиц, совместно перелетающих в теплые края, стаи волков или иных хищников, общими силами организующих свои нападения, стада травоядных животных, совместно пасущихся и охраняющих свою безопасность особыми часовыми, организованные по принципу разделения труда общества пчел, муравьев и т.п. насекомых, образующие сложные кооперации для добывания себе пищи и воспитания своего потомства, - все эти явления уже падают в область общественности, и их не может игнорировать социолог, так как они предвозвещают собой человеческие общества.

[...]

Собственно, вопросы общественной жизни с очень давних времен остановили на себе внимание человеческого ума. При самом зарождении научной мысли эти вопросы начинают дебатироваться в древнегреческой философии, и затем разработка их уже никогда не прекращается. Но долго предметом исследования и размышления является не общество в широком смысле этого слова, а только одно из проявлений общественной жизни, именно: государственный союз. Конечно, государство в жизни культурных людей занимает огромное место и имеет чрезвычайно важное значение чуть ли не для всех сторон человеческой деятельности. Нет поэтому ничего удивительного, что именно на государстве и остановилась прежде всего философская и научная мысль. Но тем не менее такое изучение государства как самодовлеющего целого не могло быть правильным и не приводило к хорошим результатам. Ведь государство само по себе есть только один из видов человеческого общества. Этот вид общения появился не сразу, а, напротив, составляет продукт уже весьма развитой жизни. Появлению государства предшествовала очень разнообразная общественная жизнь, без знакомства с которой не может быть ясна сущность самого государства. Да и появившись, государство, несмотря на свою силу и важность, несмотря на разносторонность своей деятельности, все-таки не вытеснило вполне и не упразднило других видов человеческого общения. Поэтому и для более высоких культурных ступеней изучение государства вне связи с остальной общественной жизнью, на которую государство влияет, но от которой оно и зависит, было бы очень неполным и односторонним. Хотя это понимал уже в древности такой глубокий ученый, как Аристотель, однако в чечение очень долгих веков дело оставалось в прежнем положении и предметом изучения было только государство, а никак не общество во всей широте его проявлений.

Но этим недостатки литературы, посвященной изучению общественных процессов, не ограничивались. И само государство изучалось под односторонним углом зрения. Именно, не проводилось отчетливого различения между природой и культурой, между тем как такое различение особенно важно во всех тех научных дисциплинах, которые имеют дело с человеком и его деятельностью.

[...]

На общество, или вернее на государство, которое одно только изучалось из всех видов общества, смотрели как на целиком продукт культуры. В государстве видели не произведение закономерного течения природных процессов, но изобретение человеческого разума.¹ Его сравнивали с машинами, сооруженными людьми, и придавали человеческому сознанию преувеличенную роль как в возникновении государства, так и в его дальнейшем бытии. При этом не замечали действия в жизни государства таких сил, которые не зависят от сознания и воли людей, часто работают даже неприметно для человеческого глаза и производят последствия колоссальной важности. Конечно, такое состояние общественного знания не может считаться совершенным.

В связи с этим представлением о государстве как об искусственном сооружении людей стоит еще один важный дефект более ранних произведений в области общественных наук, дефект уже методологического характера. Он состоял в том, что при изучении государства не умели провести различие между каузальной и нормативной точкой зрения, что придавало всем трудам о государстве двойственный и неопределенный характер. Исследования того, что есть и было, смешивались с рассуждениями о том, что желательно и что должно быть, и притом смешивались иногда в такой степени, что трудно установить, о чем именно рассуждал автор в том или ином месте своего произведения, хотел ли он изобразить государство, как оно проявляется в действительности, или же начертал образ идеального государства. Такое положение было довольно естественно именно при указанном воззрении на государство как на искусственное сооружение людей. Будучи произведением сознательного человеческого творчества, государство должно было служить определенным целям; естественнее всего было рассматривать его постоянно с той точки зрения, насколько успешно оно служило этим целям, и тут же попутно предлагать разные реформы, которые сделали бы его более пригодным орудием для этих целей. Реформы эти выводились из природы государства, так как сама эта природа представлялась в телеологическом виде. Естественным, отвечающим природной сущности государства, именовалось как раз то, чего в действительных государствах не находили, но что казалось более соответствующим целям государства. Подобные квалификации "естественного" и вводят читателя в заблуждение: ожидая под "естественным" найти изображение действительной природы государства, он получал на самом деле нормативные построения. Так как при такой постановке дела на факты обращали сравнительно мало внимания, то часто и не заботились о разграничении в изложении фактического материала от нормативных предложений. Все это часто делает для современного читателя² весьма трудным понимание соответственных литературных произведений и, конечно, далеко не служило к выгоде научного исследования.

Примечания:

¹ Речь идет, видимо, о теориях "Общественного договора" и сходных с ними. При всей нелепости подобных теорий, они продолжают жить, в результате чего государство все еще понимается некоторыми как механизм обеспечения всеобщего благоденствия. Автор не учел той возможности, что государство, все-таки, есть машина, однако вовсе не "машина счастья", а машина, призванная выполнять функции противоположного характера. - Прим. ред.

² Книга издана в 1917 году, но описываемые трудности, встававшие перед читателем начала ХХ века, сохранились и по сей день. - Прим. ред.