Я не утверждаю, что политология невозможна в принципе. Назовите, однако, хотя бы одно сущностное различие между телевизионным политическим комментатором и экспертом "политологом". Да, эксперт иногда бывает умнее комментатора и обычно более ответственно относится к своим словам. Но методы подхода к предмету у них одинаковы, точнее, четких методов нет ни у комментатора, ни у эксперта.

Помимо комментаторов, политологами у нас часто считаются социологи институционалисты. Но общественные институты вовсе не обязательно связаны с такой областью человеческой деятельности, как политика. А еще политологами считаются "интриганы-теоретики", специалисты по разборкам внутри политтусовки, сами обычно в этих разборках участия не принимающие (либо принимающие в качестве консультантов).

Наконец, существуют всякого рода "методологи", часто разрабатывающие оригинальный понятийный аппарат для описания политических процессов. Но "птичий язык", обилие научных неологизмов говорит не столько даже о неразвитости науки, сколько о ее полном несуществовании. Действительно, известно, что "методология" представляет собой в большей степени тоталитарную секту, нежели научную школу.

Основная надежда - на "интриганов". Постоянное наблюдение за реальными политическими событиями (как крупного, так и мелкого, собственно "интригантского" масштаба), необходимость строить сбывающиеся прогнозы и необходимость излагать эти прогнозы клиентам на доступном человеческом языке - все это может привести к выделению общих закономерностей, характерных для политики как таковой, и к формулировке этих закономерностей с привлечением традиционного понятийного аппарата - социально-философского, социологического, психологического и "комментаторского".

Общие рассуждения можно подкрепить конкретным примером. Мое собственное знакомство с политологией началось в 1995 году, когда я работал на выборах губернатора Подмосковья (в команде, обслуживавшей Гальченко). По своей наивности я тогда еще верил в реальность разнообразных "-измов", поэтому, когда речь зашла о возможной кооперации с коммунистами, слегка возмутился. Но Витя Милитарев мне сразу объяснил: на этом уровне, на уровне реальной политики, совершенно неважно, коммунист ты, либерал, центрист или сторонник, к примеру, всеобщего обязательного нудизма. Важно, какие (и чьи) деньги за тобой стоят, чьи интересы ты собираешься лоббировать. Таким образом, политтехнолог, отягощенный принципами и пристрастиями, выбирает не между идеологиями (которые сам и разрабатывает, исходя не из принципиальных, но из чисто технических соображений), а между лоббистами. Вот этого лоббиста (и его "надводную часть айсберга") он готов обслуживать, а вон того - ни за какие коврижки.

Перед моими глазами сразу возникла некая часть политического механизма, до того времени скрытая от глаз. Сегодня вопросы лоббизма обсуждаются на всех углах, но тогда сам факт, что по рожам кандидатов не следует судить о той политике, которую им придется проводить, был для меня открытием. Я узрел определенную стройность ситуации - стройность, независимую от человеческой воли, от человеческих качеств участников (по крайней мере, видимых участников) ситуации.

И вот когда мы приступаем к изучению того, что не зависит от человеческих качеств, но является объективным¹, возникает наука. Деление наук на "науки о природе" и "науки о культуре" несколько устарело. Разумеется, мысля о самих себе, мы не можем избежать идеи свободы воли. Но это связано лишь с принципиальной невозможностью узрения собственных границ, с невозможностью ответить на вопрос "Что такое Я?" и, шире, на вопрос "Что есть Бытие?". Определить другого человека мы всегда можем - в рамках того или иного рассмотрения. А значит, можем поставить изучаемого человека в контекст обстоятельств, влияющих на принятие им решений, на его волю. Поэтому, если собственную волю мы вынуждены считать свободной, то волю любого другого человека считать свободной у нас нет рациональных оснований. Разграничение сфер "природы" (сфера причинности) и "культуры" (сфера свободной человеческой деятельности), таким образом, тоже безосновательно. У человеческой деятельности есть своя природа, то есть свой комплекс причин, свои законы - не нормативного, но каузального характера. Хвостов, при всем моем к нему уважении, настаивал на указанном разграничении (что простительно для мыслителя, работавшего век назад) - в результате чего у него получилось следующее: реальное государство не соответствует представлениям об идеальном государстве, поскольку государство не является целиком "машиной", сотворенной для достижения благих целей, но возникает по неким "природным" законам. Спрашивается, неужели люди ставят перед собой лишь благие цели? Хвостов фактически воспроизвел схему Гоббса: человек своей деятельностью исправляет "недостатки природы" (правда, по Хвостову, "недостатки" в результате берут свое). Схема эта старше Гоббса и восходит к орфической традиции, перенятой христианством, согласно которой мир природы оценивается негативно, в отличие от некоего "иного" мира, а человек может выступать проводником воли этого иного мира (Божественной воли, например) в "мире сем". После Оккама, однако, умножать сущности (в данном случае - умножать миры) было бы глупо.

Правда, при "слиянии миров" возникает трудность с разграничением "искусственного" и "естественного" (поскольку все оказывается так или иначе "естественным"). Трудность эту можно устранить, правильно употребляя термин "природа". "Природа вообще" - это каузальная сфера вообще, и в этом смысле она не противостоит никакой иной сфере, а значит, говоря о "природе" политических процессов, мы всего лишь говорим об их причинах. "Природа" же, противостоящая сфере "искусственного" - это "природа", изучаемая биологами, а также (применительно к человеку и прочим общественным существам) психологами и этологами, то есть не сфера причинности в целом, но сфера причин определенного характера.

Выделить "природу политического" - значит выделить особую сферу причин, определяющих действия человека и человеческих сообществ, связанные с борьбой за власть в рамках государства. Задача эта пока что не решена - ни в России, ни, кажется, в мире.

Кирилл Якимец

Примечание:

¹ В рамках изучения, а не "вообще" и "на самом деле". Об относительности "объективности" я уже писал - да и не я один. Достаточно ткнуть пальцем хотя бы в Фейерабенда.