На прошлой неделе внешняя политика России продолжала крутиться вокруг захвата заложников в Москве. Так было до конца недели, когда внимание участников процесса переключилось (вплоть до саммита Россия-ЕС в Брюсселе) на Нью-Йорк, где голосовалась новая резолюция Совета Безопасности по Ираку и решалась, по крайней мере - на ближайшее будущее, судьба - ни много ни мало - существующего мирового порядка. Впрочем, на фоне этих генеральных сражений как всегда проходили и "бои местного значения".

Премьер-министр Михаил Касьянов очень показательно съездил в Армению, которая была, есть и, надо надеяться, будет главным стратегическим (в полном смысле этого слова) партнером России в кавказском регионе. Можно сказать, что Армения является форпостом России и, более того, всего евразийского севера на Кавказе. В результате поездки премьера были подписаны документы по передаче России акций пяти армянских предприятий (Разданская ТЭЦ + оборонка). Предприятия были переданы в счет погашения армянского долга (порядка $110 млн.), и этот акт может стать моделью для урегулирования долговых проблем с другими государствами на постсоветском пространстве - но только в том случае, если Россия не завалит проект. Если переданные предприятия не будут оперативно включены в реформируемую российскую экономику и не заработают в полную силу, то, по справедливому мнению Андраника Миграняна, будет дискредитирована сама идея. В целом же отношения с Арменией являются на сегодняшний день для России самыми беспроблемными в СНГ, каковой факт - от противного - получил дополнительное подтверждение на прошлой же неделе, когда в Минске бушевал Лукашенко.

"Газовый скандал" между Москвой и Минском ("Газпром" уведомил компанию "Белтрансгаз" о необходимости снизить с 1 ноября отбор газа из магистрального газопровода на 50% в связи с завершением плановых поставок и неуплатой) в очередной раз вылился в тестирование Александра Лукашенко на предмет его бескорыстия в деле объединения России и Белоруссии. Результаты теста удручают. Белорусский президент, который на протяжении ряда лет не устает упрекать сначала Ельцина, а теперь ВВП в том, что они чуть ли не сознательно торпедируют создание "исторического союза", повел себя как тот председатель колхоза, который предложил на оставшиеся деньги купить фанеры, построить "ераплан" и улететь на нем... на Запад, чуть ли не в НАТО. При этом окончание скандальной истории оказалось еще более грустным, чем ее начало. Михаил Касьянов заявил на днях после встречи с белорусским премьером Геннадием Новицким, что причина "напряжения вокруг поставок российского газа" заключается в том, что руководство Белоруссии не знало (!) о задолженности своих предприятий "Газпрому". И что получается? Александр Лукашенко готов отвернуться от России и чуть ли не подать заявку на вступление в НАТО (другое дело, примут ли ее, если даже визу в Прагу на натовский саммит белорусскому президенту давать не хотят, что, кстати, само по себе выглядит довольно скандально, и тут Россия могла бы подать голос в пользу пусть не Лукашенко, но Белоруссии, которую таким образом унижают), и все это даже не прояснив со своими министрами ситуации? И это союзник? Теперь, правда, после того как в Минске "узнали" о долгах, Белоруссия готова в кратчайшие сроки выплатить более $80 млн. Заодно российский премьер сообщил, что теперь сняты последние препятствия на пути создания "Белтрансгазом" и "Газпромом" единой газотранспортной системы, и в результате "Газпром" получит свою долю в "Белтрансгазе", акционирование которого, по мнению российской компании, белорусы затягивают (скорее всего, именно вопрос об акционировании белорусской компании стал предлогом для всей истории, но она, как это обычно и бывает, высветила дополнительные черты в политическом облике Лукашенко). Кстати замечу, что после создания единой системы у г-на Лукашенко исчезнут материальные предпосылки для шантажирования Москвы, среди прочего, увеличением оплаты транзитных услуг.

На прошлой неделе Москва получила два характерных мессиджа из Евросоюза, которые как бы продемонстрировали амплитуду колебаний нашего большого западного соседа в его отношении к России накануне саммита Россия-ЕС. Первый связан с рекомендацией Европейского суда Грузии приостановить передачу России чеченцев, которые были задержаны в начале мая при переходе российско-грузинской границы с оружием в руках. Дело здесь даже не в том, что эта рекомендация дала пусть и слабенькие, но основания Тбилиси на то, чтобы и дальше затягивать вопрос об экстрадиции боевиков. Дело в том, что Страсбургский суд, приняв к рассмотрению просьбу "грузинских" чеченцев не передавать их в Россию, во-первых, создал прецедент, когда решение об экстрадиции заключенного было опротестовано в суде, а во-вторых - и это главное - Страсбургский суд, по существу, вмешался в двусторонние отношения между Грузией и Россией, между которыми подписаны все двусторонние соглашения и, кроме того, обеими странами ратифицированы соответствующие международные конвенции. В этой ситуации совершенно непонятно, в честь чего Европейский суд вмешивается в это дело. То есть понятно, конечно, но такая ситуация не должна устраивать Москву. Если позволить Страсбургу (читай Брюсселю) один раз взять на себя функции "последнего судии" (ни в коем случае не третейского, поскольку Москва его не уполномочивала и даже не давала согласия на то, чтобы Евросуд решал за нее проблему экстрадиции "грузинских" чеченцев), то ему понравится, и тогда там можно будет создавать отдельный департамент, который будет заниматься разбором дел на постсоветском пространстве. Если довести всю эту историю со Страсбургом до логического конца, то его вмешательство граничит с нарушением суверенных прав России. И в ответ на это российский МИД ограничивается выражением возмущения действиями грузинских властей и ничего не говорит о позиции Европейского суда?!

Это - одна грань евросоюзной позиции в отношении России. Другая лежит в экономической плоскости, где официальное признание России страной с рыночной экономикой лишний раз подтверждает ту истину, что политическая близорукость лечится только рублем (или евро, если Брюсселю так понятней). Протянув с признанием полгода (Романо Проди давал обещание ВВП еще в мае), Брюссель очень вовремя принял решение. С одной стороны, поторопившись, Евросоюз лишний раз выразил солидарность с российским народом и сочувствие российской власти после теракта в Москве, а с другой - продемонстрировал, что его "наезды" на Россию в связи с "чеченским вопросом" не должны касаться экономического взаимодействия между ЕС и Россией. И надо сказать, что такое разведение "борьбы за права человека в Чечне" (в европейском понимании этой борьбы) и строительства единого экономического пространства на руку Москве. Опять же, экономические связки с Европой впоследствии неизбежно обрастут "политическим мясом". Со строительством единого правового поля можно подождать - до того времени, когда Европа очнется ото сна - а экономическое надо строить сегодня, и как можно интенсивней. Это и станет прекрасным примером многоуровневой внешней политики России.

"Датский синдром" и его симптомы

На прошлой неделе Москва продолжала оказывать дипломатическое давление на Копенгаген, перенеся акцент со "всемирного чеченского конгресса", который все равно уже прошел в датской столице, на экстрадицию Ахмеда Закаева, которого еще можно заполучить для суда.

Датские власти отреагировали на давление Москвы весьма "оригинально" - они просто самоустранились от проблемы выдачи Закаева. "Решение по вопросу о выдаче Закаева, - заявил тогда датский премьер Андерс Фог Расмуссен, - находится в компетенции полиции, и никакого политического вмешательства в процесс принятия решений быть не может". Если кого-то в российском МИДе и возмущает такая позиция датских властей, то нельзя не согласиться, что они берут пример с властей... российских. Сколько раз за последний год мы слышали о коммерческой или уголовной сути процессов, которые российскими и западными СМИ раскручивались как политические? Другое дело, что, скажем, вопрос о ТВ-6 ни в какое сравнение не идет с вопросом о Закаеве, которого, по справедливому замечанию Дмитрия Рогозина, даже по "Евроньюс" и другим европейским телевизионным агентствам показывают в кадрах хроники с оружием в руках во главе его банды. Но все равно, датчане прикольно отзеркалили принятый на вооружение российскими властями механизм "политического невмешательства" в процесс принятия решений, которые только на политическом уровне и могут быть решены.

Обоснование своего самоустранения в вопросе о выдаче Закаева России г-н Расмуссен привел с редкой для политика такого уровня непосредственностью и откровенностью (или сказывается отсутствие опыта не только у самого премьера, но и у его советников?): "Вне зависимости от того, какое решение будет принято, оно будет подвержено критике. Если мы выдаем Закаева, правительство обвинят в том, что оно поддалось давлению со стороны России. В противном случае в вину Дании будет поставлено то, что она не поддерживает усилия мирового сообщества в борьбе с террористами. Так что оставим это решение полиции и суду". Вполне реалистично, вот только разъяснить своему народу и его представителям в парламенте основания для выдачи Закаева гораздо проще, это нанесет гораздо меньший ущерб внешнеполитическому имиджу Дании, чем "противный случай". В конце концов, парламенту можно объяснить, какова экономическая стоимость политического самолюбия (Россия ведь может взапрямь начать "торговую войну" и отказаться от датских говядины, пива, морепродуктов и всяких жвачек), а перед народом сделать "хорошую мину", что будет нетрудно при поддержке европейских союзников. Да и Москва поможет, завалив Копенгаген благодарностями.

Впрочем, самым интересным по-прежнему представляется анализ симптомов того, что можно - вслед за "стокгольмским" - назвать "датским синдромом". Синдром, согласно словарному значению этого термина, есть комплекс или совокупность симптомов, а потому для описания "датского синдрома" надо вычленить и определить его симптоматику.

Об одном симптоме мне уже приходилось писать. "Европейские малые", ради сохранения своей политической значимости и веса в принятии решений Евросоюзом, являются естественными союзниками Брюсселя в противостоянии того "еврограндам", которые не стремятся ради Евросоюза ограничивать свою внешнеполитическую самостоятельность. Попытки выстроить в Евросоюзе "новую иерархию", разные концепции которой предлагали уже Париж, Берлин, Рим и Лондон, приведут к тому, что страны-члены ЕС будут поделены на "главных" и "второстепенных". В реальной жизни это уже сейчас присутствует, но одно дело - фактическое состояние дел, которое можно не замечать, если закрыть глаза, и совсем другое - юридическое оформление статуса.

А поскольку при налаживании сепаратных отношений с Москвой политико-экономический вес Германии, Франции, Великобритании, Италии и, в недалеком будущем, Испании будет возрастать как минимум в арифметической прогрессии, "европейские малые" заинтересованы в том, чтобы подливать ложку дегтя в эти двусторонние отношения. Особенно если один из лидеров "европейских малых" (Дания) занимает в порядке ротации председательское кресло в ЕС.

В этом случае получается, что дипломатический "наезд" Москвы на Копенгаген при желании может быть представлен как "наезд" на страну, председательствующую в ЕС, и следовательно, на Евросоюз в целом. При таких раскладах "большие" европейские столицы будут поставлены, как минимум, в неудобную позицию. То ли защищать свои потенциальные интересы в России, то ли отстаивать нынешний статус Евросоюза, созданного ими самими.

Правда, на этот раз у Дании, кажется, обломилось. Втянуть в неприятности "еврограндов" не удалось. Хотя, может быть, Копенгагену кажется, что еще не все потеряно и челночная дипломатия Ванессы Рэдгрейв сделает свое дело?¹

Другой симптом, связанный с первым, - самоутверждение Евросоюза как самостоятельного геополитического игрока, причем именно в качестве единого политического субъекта, "лица", а не как совокупности мощных самих по себе игроков. Впрочем, об этом тоже уже писано не раз.

В любом случае, "датский синдром" со всеми его симптомами нельзя оставлять без лечения. Москва должна, во-первых, продолжать оказывать давление на Копенгаген в вопросе об экстрадиции Ахмеда Закаева, и, во-вторых - проводить многоуровневую европейскую политику, то есть применять разные подходы в двусторонних отношениях с европейскими странами и с Евросоюзом в целом. Правда, для этого сначала нужно решить, играем мы "за ЕС" или "против". Не в смысле "вместе" или "отдельно", а в том смысле, нужен ли нам вообще на западе Евросоюз как самостоятельный геополитический игрок? Если нужен - а скорее всего это так, - то надо способствовать его внешнеполитическому взрослению (главное, чтобы это происходило не за счет России), а если нет, то надо играть в полную силу на противоречиях между "еврограндами" и Брюсселем. Кстати, второй путь представляется мне более легким, чем первый. Другое дело - что нам выгоднее.

Цена Багдада

О новой резолюции Совета Безопасности ООН по Ираку уже писано-переписано, так что есть смысл отметить только несколько моментов.

Мне очень понравилась реакция разных СМИ на принятие резолюции. Американские и британские писали о дипломатической победе Вашингтона (и, отраженным светом, Лондона), французские - о победе Парижа, Москвы и Пекина, российские (преимущественно) - о победе Москвы, Парижа и Пекина, а о чем писали китайские СМИ, я не знаю, но догадываюсь, что они тоже отличались победными нотками (впрочем, Пекину тогда было не до Ирака - у них проходил XVI съезд самой крупной партии в мире). Так интересно, кто все же остался в прибылях?

Как ни странно, все, поскольку новая резолюция представляет собой, действительно, образец политического компромисса. Американцы и англичане выиграли, потому что они писали сам текст, который принят, и вообще настаивали на принятии новой (!) резолюции, а французы, русские и китайцы могут считать себя победителями по той причине, что из текста изъяты некоторые, но зато самые принципиальные положения. Точнее, одно - об автоматическом применении силы в случае, если Саддам будет "плохо себя вести".

Если же говорить вообще о цене иракского вопроса в том виде, как его ставил Вашингтон еще совсем недавно, то это - нынешний мировой порядок, в основе которого худо-бедно лежит устав ООН и то, что принято считать международным правом. Если бы ультиматум, который поставил Совбезу и всему ООН Джордж Буш: либо новая резолюция, либо мы начинаем вторжение в Ирак помимо воли ООН, - привел к односторонней военной акции США и Великобритании против Ирака, нынешний международный порядок можно было похоронить рядом с самой Организацией Объединенных Наций, которая потеряла бы свой уникальный статус всемирной площадки для диалога.

Штаты утвердились бы в качестве единственной сверхдержавы не только фактически, как сейчас, но и юридически и вся международная политика делалась бы с тех пор в Вашингтоне.

Так что в "цену Багдада", помимо всего прочего (контроль за мировыми запасами нефти; неустойчивая, но стабильность в огромном и взрывоопасном регионе; экономические интересы России и Европы в Ираке и т.д.), входит будущее столь любимого как в России, так и в Китае и Европе концепта "многополярный мир". Именно за это боролись на дипломатическом ристалище Париж, Москва и Пекин, и именно в этом Вашингтон можно считать уступившим. Это, правда, в том случае, если становление многополярного мира не входит в долгосрочные стратегические планы Вашингтона, что отнюдь не исключено. В конце концов, все вменяемые американские геополитики признают, что положение мирового гегемона Штатам даром не нужно, так как слишком дорого обойдется.

Впрочем, неизвестно даже то, нужна ли действительно война в Персидском заливе Джорджу Бушу, или ему достаточно того, что при помощи агрессивной риторики в стране поддерживается мобилизационный дух. Ведь начало односторонних военных действий против Ирака приведет к непредсказуемым последствиям как в самом Ираке (даже не одна, а две или три гражданские войны - курды на севере, шииты на юго-востоке), так и в регионе в целом, что отразится на положении дел от Стамбула до Дели и далее до Джакарты и от Грозного до Саны. Кроме того, и так не безоблачные отношения Америки с Европой могут стать по-настоящему напряженными, и уже ослабевшие трансатлантические связующие нити начнут попросту рваться. Бушу это надо?

В любом случае, подождем до пятницы, когда Саддам Хусейн за несколько часов до истечения срока ответит Совбезу ООН, что он согласен выполнить требования резолюции.

Примечание:

¹ Кстати, сюда же укладывается и позиция Дании по вопросу о Калининградской области. За канонадой по поводу "всемирного чеченского конгресса" как-то подзабылось, что сравнительно недавно российский МИД уже выступал с официальным протестом - и тоже в связи с Данией. А именно, в связи с редакционной статьей в газете "Юлланд-Постен" о Калининградской области, превратившейся, по мнению газеты, из процветавшего прусского Кенигсберга в "убогое разбойничье гнездо". В качестве решения проблемы русским было предложено "убраться в Россию, а область (Калининградскую - А.К) передать в ЕС под совместное управление Польши, Литвы и, возможно, Германии". Казалось бы, вопросы - "Калининград" и "Чечня" - разные, а подходы - одинаковые.