Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20021120-dj.html

Профессионализм как PR-технология
Игорь Джадан

Дата публикации:  20 Ноября 2002

Народ настолько устал от политиков, преследующих исключительно свой личный "низкополетный" интерес, что само слово "политик" постепенно превращается в оскорбление. И это печально, поскольку проблемное поле политического ландшафта становится похожим на американские IQ-тесты, где ставятся вопросы на понимание окружающей, реальной ли, воображаемой ли, действительности, однако отсутствуют вопросы на понимание экзаменуемым своих собственных устремлений. Можно быть "гением IQ", знать ответы на все мыслимые и немыслимые вопросы экзаменатора, но при этом не знать, чего же ты сам хочешь "по жизни". Тем не менее, именно последний вопрос является в нашем случае одним из главных: вопрос "спеца" о самом себе. Без ответа на него невозможен и правдободобный ответ "спеца" и на вопросы об обществе, то есть такой, к которому общество испытывало бы доверие, который бы имел шанс стать общественным ориентиром, а не только академическим мнением.

Когда "спец в области политического" предпочитает не отвечать на вопрос о собственных политических мотивах, уклоняясь от анализа своего собственного общественного "Я", - закономерно начинаешь испытывать недоверие и к его анализу "окружающего". Действительно, человек (как вопрошающий, так и отвечающий) не машина, и поэтому ответ воспринимается не автоматически, а порождает другой вопрос: почему тот или иной человек высказывает то или иное мнение. Чаще приходится только "догадываться", перебирая возможные мотивы, из которых наиболее очевидным в политической области представляется "заказ". После этого обсуждать выводы собеседника всерьез уже не хочется. Тем "спецам", кто желает, чтобы их выкладки не остались на академических полках, неизбежно приходится становиться политиками и начинать выражать свои собственные пристрастия более открыто. Однако то, что происходит сейчас, - политика без политиков. Политики реально востребованы только в СМИ.

Есть мнение, что понятие "народ" - чисто чисто метафизическое. Возможно, однако, есть области, где без введения этого понятия осмысленного рассуждения не получается, например, национальная демография и межнациональные конфликты. Другая область - политическая психология, где "народом" приходится называть множество объектов этой дисциплины - наибольшее среди возможных. Так вот, "народ" частенько подозревает - и правильно делает, - что за строгими выкладками "профессионала", коль скоро до "народа" эти выкладки "добрались", стоит замаскированный пиар теневых интересов. Другими словами, что диплом нужен "спецу", чтобы скрывать свою полную необъективность и продажность, а законы - для того, чтобы прикрыть борьбу интересов "субъектов" политики от глаз "объектов" (то есть "народа") и таким образом предотвратить превращение "объектов" в "субъект".

Например, экономика - это наука, которая оперирует в поле напряжения, создаваемом между личными и коллективными амбициями граждан и ограниченными ресурсами их удовлетворения. В этом смысле экономические решения всегда политичны. Министру финансов по факту должности недостаточно, скажем, быть всего лишь профессором экономики. Он просто обязан обладать четкими понятиями, как - и в чью пользу - разрешать различные противоречия. Кроме того, "идеология" разрешения противоречий должна быть совершенно прозрачна для граждан.

Наиболее понятный (мне - непрофессионалу) экономист Александр Ивантер задается в одной из своих последних заметок следующим вопросом: "Насколько адекватны реальной хозяйственной активности традиционные макроэкономические показатели?". Позволю себе смелость перенести данный вопрос поближе к месту своего пребывания: "Насколько адекватны реальной хозяйственной активности традиционные макроэкономические показатели в России?" - насколько "конвертируемость" расчетов экономистов в понимание ситуации на местной почве и на почве западных экономик, где эти модели, собственно, и рождены, соответствуют друг другу. Учитывая, например, что теневая экономика в России - не просто больше, а отличается от западной по своему поведению и устойчивости качественно.

Кстати, в своей статье Ивантер блестяще формулирует еще один вопрос, или, скорее, упрек экономистам, обвиняя их фактически в оперировании непроверенными гипотезами, - собственно, статья так и называется: "Кто проверит гипотезы?". Он берет в качестве примера налоговую реформу и обвиняет своих коллег-экономистов в бездоказательной критике.

Однако, как кажется, в России не менее значительной, нежели "теневая экономика", является "теневая экономическая наука" - то есть та часть экономических дискуссий, где выбор между гипотезами делается не на основе эмпирики, полученной "слепым" по отношению к интересам образом, а непосредственно самими "интересантами", которые предпочитают оставаться в тени, проституируя "спецов" для своей "квалифицированной" защиты. "Недоказанность гипотез", о которой говорит Ивантер, в таком случае не упущение той части "спецов-экономистов", которую он имеет в виду, а их сознательный выбор, оставляющий как можно больше места для демагогии. Более глубокие расчеты, компьютерное моделирование или, тем более, экономический эксперимент неизбежно бы сузили поле для их далеко не бескорыстной софистики.

Так как же нам все-таки "проверить гипотезу"? Можно, конечно, сказать проще, по-ленински: "Гипотезы проверит жизнь!" Однако не будет ли в подобном случае цена за получение ответа на вопрос слишком велика? Не хочется самому оказаться "жертвой науки". В то самое время, когда эра компьютеров и Интернета постоянно открывает для русских хакеров все новые и новые горизонты, я мечтаю запатентовать какую-нибудь антикоррупционную технологию. Что-нибудь совсем простенькое, например: каждое персональное дело поступает на рассмотрение чиновника "слепо", под номером, генерируемым компьютером. Ни чиновник, ни проситель не знают один другого, поэтому давать взятку становится бессмысленным. Кто мог знать, что ослепить богиню правосудия можно только таким, высокотехнологическим, путем!

Политики ценны в современном обществе потому, что они-то как раз и являются непрофессионалами в узком значении слова. Посмотрите на режимы третьего мира: там практически в каждой стране премьер - экономист, а министр иностранных дел - дипломат. Делает ли это политику более эффективной? Поставим вопрос по-другому: делает ли более эффективной политику государства министр иностранных дел без ясных идейных приоритетов или министр экономики без ясно выраженного и достаточно амбициозного желания видеть экономику страны конкурентоспособной? Едва ли: в демократическом обществе любые политические решения, если их мотивация непонятна для народа, будут происходить вхолостую, поскольку не будут пользоваться активной поддержкой на местах. Собственно, употребление эпитета "демократическое" по отношению к обществу в российском случае добавляет мало: в течение своей истории русские и без этого проявили достаточную способность саботировать непонятные действия власти и в самые недемократические времена, начиная с провала реформаторства Годунова, так и наоборот, активно "генерировать власть", как это было в конце "смутного времени". Однако во времена демократические подобная зависимость успеха власти от взаимопонимания с народом должна быть, как кажется, гораздо выше. Если даже это не так и добиться согласованности объекта и субъекта политики в стране труднее, чем где-нибудь на Западе, другой России нам все равно не дано.

Гораздо осторожнее и внимательней следует быть и с оценкой мнения профессионалов права, как государственного, так и международного. Как только кому-то хочется задобрить террористов, мы слышим, что, дескать, в Дании действуют такие-сякие законы. Когда же захочется защитить свой собственный интерес, услышим: "Измените ваши законы, они не соответствуют цивилизованным стандартам!" Как только зашел разговор о возможной акции России против террористического "рефугия" в Грузии, американцы сразу вспомнили, что они всегда стояли за укрепления авторитета ООН, а европейцы - что они на протяжении всей своей истории были непримиримыми противниками насилия и нарушения закона. Не так-то просто понять, что это: еще одна победа демократии над здравым смыслом или же победа скрытого смысла над демократией? Таким образом, и юридические законы так же, как и экономические решения, - это лишь способ фиксации баланса противоречивых интересов, граница суверенитета, постоянно прогибающаяся под давлением частных и групповых устремлений. "Балансирование" ими в рамках возможного и есть политика, даже если речь идет не об интересах целых стран, а всего лишь об интересах маленького человека, в крайнем случае - тебя самого.