Печатается с сокращениями. Целиком текст выйдет в первом (2003) номере журнала "Вопросы философии"

Я - не эсперантист; я признаю, что попытки [создания] международного искусственного языка выражают глубокую жизненную потребность человечества в едином средстве общения, но полагаю, что ее реальное удовлетворение в мировом масштабе будет достигаться на ином пути, менее искусственном, хотя, к сожалению, также более стихийном, более долгом и тяжелом. Но, поскольку эсперантизм есть факт и поскольку группы его адептов в самых различных странах на деле пользуются им как орудием живой связи, я с благодарностью принял предложение редакции эсперантистского журнала дать на его страницах характеристику того дела, которому всецело отдал я свои силы. Быть может, в симпатичных мне утопистах единого, разрывающего национальные рамки, мирового языка встретит отзвук более подготовленная историческим развитием идея единой, разрывающей рамки специальных занятий мировой науки.

Карл Маркс в своих 11 тезисах о Фейербахе три четверти века тому назад наметил программу революционной философии. Сущность ее такова.

Необходимо рассматривать действительность, как живую конкретную практику (тезисы 1, 5), и притом как практику социальную, потому что в своей деятельности человек есть существо социальное (тезисы 6, 8). Практика и есть объективный критерий истины (тезис 2). Философия же, с этой точки зрения, должна стать не простым объяснением, истолкованием мира, но средством изменения мира (тезис 11).

Исторический материализм был выполнением этой программы в области социальной философии. Выполнение [ее] в общефилософском масштабе является для рабочего класса также насущной задачей. Этой задаче я посвятил свои силы, над ней работаю больше четверти века.

Рассматривать мир явлений как социальную практику - значит видеть в нем поле коллективного труда, где сталкиваются человеческие активности и стихийные сопротивления, где человечество борется с природой и побеждает ее ценою непрерывных усилий, а порою и тяжелых поражений. Активности и сопротивления соотносительны, они постоянно меняются местами; как в человеческой жизни, так и в природе мы для них применяем то или иное обозначение в зависимости от выбранной нами точки зрения. Следовательно, различные активности-сопротивления представляют те элементы, из которых должно исходить наше исследование.

Но дело идет о преобразовании мира, об изменении его форм. Что такое эти формы? Они результат различного сочетания тех же активностей-сопротивлений, они их "комплексы" или "системы". В непрерывном взаимодействии, то разрушая друг друга, то заново комбинируясь, они сменяются и развиваются. Эта смена, это развитие регулируются законом подбора: исчезают формы "менее приспособленные", удерживаются "более приспособленные" к своей среде. А более приспособленные - это значит: более организованные, те, которые соединяют более значительную сумму активностей-сопротивлений в более стройном сочетании.

Так получается универсально-обобщающая точка зрения - всеорганизационная точка зрения. Ее корни лежат в той же социальной практике, в коллективном труде. Ибо весь его смысл можно выразить так: организовать человеческие активности, чтобы, побеждая стихии, дальше и дальше организовывать мир для человечества.

Эта точка зрения была чужда буржуазному обществу с его индивидуализмом, разрозненностью, внутренней анархичностью; но [она] близка и естественна для пролетариата, класса всеорганизаторского по своей природе. Рабочий класс организует вещи в своем труде, организует людей - себя самого - в своей социальной борьбе и в своем строительстве, организует идеи в развитии своего классового сознания. Потому он [и] призван историей планомерно и гармонично организовать жизнь человечества в ее целом.

Вытекающая из нашей точки зрения картина мира представляет нам Вселенную (Universum) как непрерывную цепь форм, переходящих путем борьбы и взаимодействия от низших ступеней организованности к высшим; причем эти формы и их развитие мы должны исследовать в их отношении к наивысшей из них - трудовому коллективу человечества, впервые начинающему сознавать себя в лице пролетариата, как международно организующегося класса.

Эту картину мира я назвал "эмпириомонизмом", т.е. "единством опыта". Она есть не что иное, как схема организационной философии. В ряде работ я обосновал ее на данных естествознания и общественных наук.

Тут мне пришлось установить свое отношение к новейшей философии естествознания - к школе Маха-Авенариуса. Я дал ее систематическую критику в статье "Философия современного естествоиспытателя" (сборник "Очерки философии коллективизма", издат. "Знание", 1909 г.; более сжато - в гл. IV книги "Философия живого опыта" [Спб., изд. М.И.Семенова, 1913], дающей общее изложение). Я нашел, что она соответствует жизненным тенденциям, конечно, не пролетариата, а той научно-технической интеллигенции, которая руководит производством при промышленном капитализме. Ей, в общем, не свойственно революционно-активное отношение к действительности, коллективно-трудовая точка зрения; на этой школе еще лежит отпечаток более созерцательного миропонимания, которое Маркс считал недостатком и всего старого материализма, до Фейербаха включительно. Но у нее есть и большие достоинства: глубокий реализм, позитивизм; неуклонная критика укоренившихся, застывших понятий; разрушение многих фетишей познания. И это понятно: ведь научно-техническая интеллигенция тесно связана с производством, с его живым опытом, хотя и не своими руками ведет борьбу с активностями-сопротивлениями стихийной природы. Одна моя статья о положительном значении школы Маха была в немецком переводе напечатана под названием "[Ernst] Mach und die Revolution".

Философское понятие "материи" многократно изменялось на памяти истории. Простая и ясная материя атомов Демокрита - совершенно не то, что "материя" Гольбаха, о которой он говорит, что "нам не известны ни ее сущность, ни истинная природа, хотя по ее действию на нас мы можем судить о некоторых ее свойствах" (сочувственно цитировано Плехановым в Примечаниях к переводу "Людвига Фейербаха" Энгельса, стр. 100). И если исторический материализм признает основою социальной жизни ее материальную сторону, то под ней он подразумевает производство с его техникой и экономикой, сознательно-активное воздействие общества на природу, включающее огромную роль того, что Плеханов называет "духом". А насколько смутно и исторически неустойчиво в философии понятие "духа", этого, я думаю, и пояснять не надо.

Наука же по-своему относится к материи, не отвлеченно конструирует ее понятие, а реально исследует ее; и на этом пути понятие материи как раз в нашу эпоху переживает глубочайшую революцию. Основная характеристика материи - "масса" - оказалась величиной электродинамической, свелась к энергии. Как далеко представление о материи, например, у Эйнштейна, отождествляющего ее с электромагнитным полем, от еще недавнего чисто механического ее понимания! Здесь, в науке, материя выступает не как "вещь в себе", на которой кончается путь познания, а как реальный комплекс активностей-сопротивлений, как живой опыт, как загадка, требующая решения.

Я старался систематически применять организационную точку зрения в различных областях и постоянно убеждался, что она облегчает разрешение многих вопросов, а в иных случаях только и делает его возможным. Так, в экономической науке она дает опору для объективного доказательства закона трудовой стоимости в капиталистическом обмене: этот закон оказывается условием жизненного равновесия менового общества. Принцип цепной связи отраслей производства позволяет обосновать и развить дальше теорию кризисов Маркса и т.д.

С этой же точки зрения оказалось возможным точное выяснение объективной жизненной роли идеологии в системе общества. Все идеологические формы - речь, мышление в понятиях, нормы обычая, права, морали, образы искусства - являются организационными орудиями социальной жизни людей, их коллективного труда и борьбы. Именно поэтому идеология определяется производственными отношениями, т.е. техникой и экономикой: вырабатываясь для того, чтобы организовать эти отношения, они [идеологические формы] должны к ним приспособляться. На пути такого исследования получается новое освещение многих вопросов идеологического развития, возможность даже научно предвидеть его направление.

Организационный анализ разных социальных формаций привел меня к выводу, что каждый класс, выдвигаемый историей, необходимо вырабатывает свои особые организационные методы, по которым строится его жизнь, а затем, когда он получает господство, то и жизнь всего общества. Эти методы вытекают из основных производственных отношений, в конечном счете - из той формы сотрудничества, которая свойственна данному классу; они иные у феодальных классов, чем у буржуазии; еще [более] иные - у пролетариата. Эти организационные методы и создаваемые посредством их организующие, т.е. идеологические, формы образуют собственную культуру данного класса: феодальную - авторитарную, буржуазную - индивидуалистическую, пролетарскую - коллективистическую. Отсюда получается вывод о необходимости работать в направлении пролетарской культуры: собирать, исследовать, организовывать ее наличные элементы, развивать их дальше. Программа пролетарской культуры была впервые формулирована лево-большевистской группой "Вперед" в 1909 году, в платформе, докладчиком которой был я.

Плехановская школа учение об организационной роли идеологии объявила идеализмом, а программу пролетарской культуры - попыткой отвлечь пролетариат от его насущных задач на чуждое и непосильное для него дело.

Жизнь, однако, все нагляднее обнаруживает, что, оставаясь на почве методов, выработанных буржуазными классами, нельзя разрешить задач планомерного строительства социальной жизни, что, только развивши свои организационные методы и организующие формы, пролетариат может осуществить свою великую задачу. И если зачатки пролетарской культуры еще слабы, то все же они - непреложный факт жизни; и их рост вне сомнений.

Вопрос о пролетарской культуре есть вопрос о глубоком коренном преобразовании быта, науки, искусства. Для теоретика ближе всего задача преобразования науки. Здесь организационная точка зрения приводила к требованию обобщить и систематизировать организационный опыт человечества в научной форме; а это значит - создать всеобщую организационную науку.

Продолжение следует...