Разгоревшиеся в последнее время дискуссии о реформе образования в России заставляют внимательно присмотреться к современному и историческому опыту соседних с Россией цивилизаций: Китаю, Индии, центральноевразийским мусульманским странам, западноцентральноевропейскому миру, США, Латинской Америке и т.д. - и понять, в чем заключаются причины успехов и неудач систем образования в этих цивилизациях.

В настоящей статье вниманию читателей будет предложен краткий анализ философии неоконфуцианства, лежащей в основе идеологии государственных экзаменов в Китае династий Минь (1368-1644) и Цинь (1644-1911), с целью показать, какие ценности провозглашались - в явном или в неявном виде - системой государственных экзаменов в императорском Китае.

История государственных экзаменов в Китае

Система образования в императорском Китае двух последних династий в корне отличалась от привычной (для нас) системы народного просвещения. Система образования была нацелена чуть ли не исключительно на поиск и подготовку небольшого количества талантливых и эрудированных, прежде всего - в области китайской классической литературы, истории и искусства, книжников, способных стать высококлассными чиновниками-мандаринами и управлять государством. Наглядно продемонстрировать это может следующий пример. В 1850 году на участие в экзаменах на уездном уровне подало заявки ок. 2 млн. человек, из них выдержало экзамен и получило звание "шень юань" ок. 30.000 человек (1,5%); из 30.000 "шэнь юаней" только 1.500 человек (5%) сдали экзамены на провинциальном уровне, а из 1.500 успешно сдавших провинциальный экзамен столичный государственный экзамен выдержали и получили почетнейшее звание только 300 человек (20%)

Таким образом, доля успешно сдавших экзамен на уездном, провинциальном и столичном уровне составляла 0,01% (или 1 к приблизительно 6.000). Если учесть еще и то обстоятельство, что экзамены проводились раз в три года, то особость системы государственных экзаменов в императорском Китае станет очевидной. Объяснение этому феномену кроется, по всей видимости, в том, что число официальных должностей в императорском Китае было ограничено 20 тыс. человек¹.

Правда, получившие достаточно хорошее образование, но провалившие в силу жесткого отбора экзамены абитуриенты, поступая в услужение, занимаясь торговлей, искусством и т.д., пытаясь тем самым оправдать сделанные в образование инвестиции, несли "плоды просвещения" в китайское общество и создавали тем самым "широкий" образовательный эффект. Кроме того, система государственных экзаменов была одним из краеугольных камней стабильности и легитимности власти в императорском Китае, что следует хотя бы из того, что развал системы государственных экзаменов в начале XX века (в 1905 году) оказался одной из причин китайской революции 1911 года, повлекшей за собой падение династии Цинь.

Философия, лежащая в основе идеологии системы государственных экзаменов в Китае

Первые упоминания о системе образования и некоторых формах государственных экзаменов в Китае относятся еще к династии Чжоу (ок. 1050 до н.э. - 221 до н.э.), однако та форма государственных экзаменов, об идеологии которой пойдет речь, возникла в период династии Сунь (960 - 1279) и, несмотря на многочисленные потрясения, просуществовала в течение почти тысячи лет (до 1905 года).

На государственных экзаменах тестировалось знание классических книг китайской ортодоксии: так называемые Четверокнижие и Пятикнижие. Ответы на вопросы, предлагаемые абитуриентам на экзамене, были невозможны без досконального знания этих источников, так как в них были зафиксированы ценности китайской цивилизации и китайской классической культуры.

Особенно важным было для кандидатов с помощью Четверокнижия и Пятикнижия дать правильные ответы на следующие вопросы:

1. Каким должно быть поведение человека? Должен ли он преодолевать себя и соблюдать обычаи, предписанные традициями? Или же он имеет право на жизнь в "абсолютной свободе" без каких-либо ограничений?

2. Что есть моральное и что есть неморальное?

3. Каково соотношение в жизни человека общественных и частных интересов? Что должно быть для человека важнее: общественное или частное?

На первый вопрос ответ был дан в Четверокнижии еще Конфуцием в "Изречениях": "Быть человечным значит победить себя и возвратиться к ритуалу. Если однажды победишь себя и возвратишься к ритуалу, все в Поднебесной согласятся, что ты человечен. От самого себя, не от других, зависит обретение человечности [...] Не смотри на то, что чуждо ритуалу, не внемли тому, что чуждо ритуалу, не говори того, что чуждо ритуалу, не делай ничего, что чуждо ритуалу".

Человечность означала преодоление себя, то есть преодоление собственных эгоистических желаний, и ориентация собственного поведения на соблюдение ритуалов и традиций, отражающих "небесные принципы". Управлявшие Китаем Золотого Века (ок. 3000 до н.э.) мифические повелители отразили в традициях своего времени "небесные принципы", и так как ритуал происходит от традиций Золотого Века, то соблюдение ритуала важно для следования "небесным принципам".

Ответ на второй вопрос был дан в Пятикнижии. В одной из пяти книг говорится о том, что человеческий разум, если стремится удовлетворить эгоистические желания (прежде всего, телесные), постоянно мечется и не может быть источником моральности, более того, только удаляет ее от человека. Морально то, что ведет к человечности, понимаемой так, как это было описано у Конфуция, и то, что отражает "небесные принципы" (которые, хотя и постоянно претерпевают превращения, остаются в своей сути неизменными): "Человеческое сердце беспокойно. Моральность тонка и незаметна. Только имея единственность цели, можешь быстро достичь Середины". Таким образом, моральным является соблюдение ритуала и традиции.

При этом для моральности необходима дисциплина тела и мысли, направленная на соблюдение определенных правил. Без них неморальное одерживает верх над моральным, моральное отступает, и "небесные принципы" удаляются от человечества.

Ответ на третий вопрос тесно связан с ответами на первые два вопроса и также может быть найден в Пятикнижии: повелитель династии Чжоу, обращаясь к своим офицерам, требует от них концентрации усилий на общественных задачах, на важности различия между "хочу" и "надо" и предпочтительности "надо" перед "хочу"². Ориентация на общественные интересы важнее и нужнее удовлетворения эгоистических желаний, она есть проекция морального на человеческое поведение, ибо позволяет преодолеть себя, быть человечным, следовать ритуалу и традиции, а значит - и "небесным принципам".

Ответы на все три вопроса тесно связаны друг с другом: в самом деле, преодолевая себя, следуя ритуалу и традиции, человек соблюдает "небесные принципы" (вопрос 1); соблюдая "небесные принципы" человек - благодаря дисциплине тела и мысли - ориентирует себя на то единственное, что есть неизменно, и соответственно, становится моральным (вопрос 2); будучи моральным и соблюдая "небесные принципы" в виде ритуала и традиции, человек, желая оставаться таким и далее, видит в устремлении на общественно-полезное важнейшую поддержку собственных усилий по самопреодолению, дисциплине тела и мысли, ориентации на моральное и соблюдению "небесных принципов" в виде ритуала и традиции (вопрос 3).

Следствия для легитимности власти

В результате во время экзаменов абитуриенты должны были в той или иной степени продемонстрировать понимание мира как места, в котором "небесные принципы" могут проявиться в отдельном человеке только в случае его морального поведения, то есть преодоления себя и собственных эгоистических устремлений, следования ритуалу и традиции, дисциплины тела и мысли, а также ориентации своего поведения на общественно полезное и понимание человека, как существа, которое легко может уйти от своей человечной сущности, потворствуя собственным эгоистическим устремлениям, но благодаря самопреодолению, следованию ритуалу и традиции, а также ориентации своего поведения на общественное может сохранить свою человечность.

Причина, по которой эта идеология вела к легитимности власти в глазах образованного сословия Китая и обеспечивала его поддержку правящей династии, очевидна: император, понимаемый как "сын неба" и последователь мифологических повелителей Золотого Века, олицетворял собой "небесные принципы" и саму моральность. Поддержка императорской власти была, следовательно, делом моральным и соответствующим "небесным принципам", то есть единственно неизменному в постоянно меняющемся мире.

Описанная выше философия, лежавшая в основе идеологии системы государственных экзаменов в императорском Китае, благодаря постоянным усовершенствованиям была актуальна в течение 1000 лет до XX века и в значительной степени обеспечивала стабильность китайского общества. Хотя эта философия подвергалась серьезной критике в новейшее время как в результате "открытия Китая" западными странами и Россией (и последовавших за этим социальных катастроф), так и в результате филологических исследований в самом Китае, некоторые отголоски этой философии (некоторая преемственность) имеются до сих пор в образовательной системе Китая.

Примечания:

¹ Например, в уездном, провинциальном и столичном управлении было занято в общей сложности 20.400 и 24.680 чиновников в 1500 году и в 1625 году соответственно. Как известно, в начале и в конце династии Минь население Китая составляло 70 млн. и 130 млн. человек соответственно.

² "Повелитель сказал: О мои верные слуги, будьте внимательны в реализации ваших обязанностей. Отдав приказ, следите за его выполнением и не разрешайте его невыполнение. С помощью ориентации на общественное преодолейте ваши эгоистические устремления, и люди последуют за вами".