Визит лидера страны Восходящего солнца в Москву, начавшийся 9 января, чрезвычайно важное событие для российско-японских отношений. С середины минувшего века эти отношения рассматриваются обеими сторонами прежде всего в контексте территориальных разногласий, связанных с Курильскими островами. В последнее десятилетие заметно возросло внимание к экономической составляющий взаимоотношений. Однако развитие связей в этой области традиционно обуславливается решением все тех же территориальных противоречий, что явно не способствует достижению прогресса. Весьма красноречиво об этом свидетельствует уровень товарооборота между двумя странами, значительно уступающий объему, например, российско-польской торговли. Еще в меньшей степени Москва и Токио используют геополитический потенциал двусторонних отношений. До недавнего времени их контакты ограничивались в основном северокорейской проблематикой. Определенные сдвиги наметились лишь во второй половине 2001 г., что было публично продемонстрировано в январе прошлого года в ходе переговоров спецпредставителя главы правительства Японии по Афганистану (экс-премьера) Иосиро Мори с Владимиром Путиным. На них широко обсуждался целый комплекс вопросов, касающихся ситуации в Центральной и Южной Азии, а также взаимодействия в борьбе с терроризмом. Однако подлинный потенциал российско-японских отношений в геополитическом измерении до сих пор остается нереализованным. Москва, уделяя растущее внимание южному вектору внешней политики (который, по определению Сергея Иванова, охватывает Закавказье, Центральную и Южную Азию, Средний и Ближний Восток, а отчасти и страны Северной Африки), часто не учитывает в должной мере японский фактор на данном направлении. Между тем, наравне с Пекином (своим традиционным соперником), Токио занимает прочные позиции в Иране и нефтяных монархиях Персидского Залива, интенсивно расширяя свое присутствие в Афганистане, Казахстане, Узбекистане и Туркменистане, а также в Азербайджане и Грузии. Здесь страна Восходящего солнца внешне преследует исключительно экономические цели. Однако в широкой перспективе за действиями японцев отчетливо прослеживается долгосрочная концепция, направленная на обеспечение геостратегических интересов Токио, касающихся КНР, России и США, а также исламской цивилизации. В соответствии с внешнеполитическими традициями Японии создается видимость, что проводником ее интересов в Евразии выступают ведущие финансово-промышленные группы, поддерживаемые МИДом и другими государственными ведомствами. На самом же деле, ключевую роль в "Большой игре" за Центральную Азию и Закавказье Токио отводит своим спецслужбам. Отчасти это объясняется исторически сформировавшимся симбиозом официальной японской дипломатии и тайной всеохватывающей разведдеятельности. Не малое значение имеет и тот богатый практический опыт, который обрели спецслужбы страны Восходящего солнца в XX столетии.

Британское наследие

Отсчет истории японской разведдеятельности в Центральной Азии начинается с первых двух десятилетий прошлого века. Благодаря модернизации государственной системы, общественно-политических институтов и армии, проводимой императором Мэйдзи с 60-х годов XIX столетия, на рубеже XX в. Япония уже являлась крупной региональной державой. Набрав достаточно сил, она перешла к стремительной военной экспансии, а покорив Корею и Тайвань, напрямую столкнулась с Российской империей. Как свидетельствует офицер царской военной разведки Алексей Игнатьев, в Петербурге тогда имели весьма отдаленное представление об этой далекой и экзотической стране. В Генеральном же штабе откровенно потешались, мол, как это "островные туземцы набрались наглости бросить вызов самому батюшке-императору". Однако, в отличие от царских генералов, японское командование, опутав российские дальневосточные владения сплошной агентурной сетью, оказалось превосходно подготовленным к столкновению. Так, по данным царской контрразведки к началу 1904 года в России действовало более 500 японских агентов. Как следствие, империя Романовых потерпела позорное поражение, что, несомненно, ускорило ее трагическое крушение. И хотя до 1917-го оба государства официально поддерживали добрососедские и даже союзнические отношения, Япония не прекращала воспринимать Россию как одного из главных стратегических противников.

Прежде всего японцы они взялись за тщательное изучение британско-российского соперничества в Центральной Азии. Особое внимание аналитики II-го отдела имперского Генштаба (разведка) обратили на использование англичанами связей суфийских орденов Афганистана и Средней Азии для организации антирусских восстаний. Более того, собрав сведения о кокандских волнениях 1873-76 гг., выяснив, кто управлял ими и к каким религиозным сектам относились заговорщики, японцы установили связь между этими событиями и выступлениями мусульман Казанской губернии, начавшимися полтора года спустя. Таким образом, стало очевидным, что мусульманский фактор является мощнейшим орудием в соперничестве с Россией, позволяющим подолгу сковывать ее силы.

Практический опыт

Уже в 1917-18 гг. Токио приступил к применению столь ценного опыта Британской короны. В 1918-22 гг. часть Дальнего Востока и Сибири была оккупирована войсками императора Тайсе. Используя эти области в качестве плацдарма и опираясь на чехословацких коллег и белогвардейских лидеров, сотрудники II-го отдела попыталась установить связи с руководством татарских и башкирских мусульман. Любопытно, что впервые подобной деятельностью еще в дореволюционный период японская разведка занялась на... Кавказе, о чем красноречиво свидетельствуют документы, обнаруженные у двух японских граждан, арестованных здесь по подозрению в шпионаже в августе 1907 года.

Теперь же усилия II-го отдела первоначально ограничивались лишь контактами с мусульманскими деятелями Читы. Однако летом 1918 года, при содействии атамана Дутова, японцам удалось выйти на одного из лидеров башкирского движения - Ахмет-Заки Валидова. Весной следующего года эмиссары II-го отдела попытаются наладить канал связи с рядом активистов крупнейшей исламской партии России "Союза мусульман" ("Иттифак-аль-муслимин"). Особое внимание уделялось членам руководства самопровозглашенной осенью 1917-го автономии мусульманских народов Внутренней России и Сибири, которые затем были вынуждены скрыться от преследований большевиков. Не менее важное значение японская разведка придавала духовным лидерам суфийских орденов Сибири и Урала. В некоторых случаях связь с ними осуществлялась через представителей "Иттифак-аль-муслимин", поскольку многие из них входили также в крупные суфийские братства. Член ЦК партии татарский муфтий Галимджан Баруди даже являлся одним из высших лидеров влиятельного тариката Накшбандия-Халидия, будучи также пламенным сторонником мусульманской автономии. По просьбе II-го отдела весной 1919-го с ним провел серию встреч в Уфе челябинский мусульманский деятель Курбангалиев, известный своей старинной и знатной родословной. Кстати, позже он бежал от большевиков в Японию, где многие годы выступал в качестве эксперта разведки по вопросам исламского фактора в СССР.

Одновременно через китайский Туркестан японская разведка развернула активную деятельность на афганской территории. Отсюда же устанавливались связи с исламской оппозицией советской Средней Азии. Особый интерес у сотрудников II-го отдела, вызывали деятели панисламистской партии "Улема Джамияти" ("Совет улемов"), а также лидеры Кокандской автономии, ликвидированной большевиками в феврале 1918 года. Наиболее тесные связи были установлены японцами с бывшим заместителем председателя автономного правительства Шах-Исламом Шагиахметовым, который в 1921 г. обосновался во Владивостоке.

Между тем в самой Японии в 20-х годах под эгидой спецслужб интенсивно создавались всевозможные религиозно-политические организации, объединявшие выходцев из мусульманских регионов СССР. Они специализировались на антисоветской деятельности в Средней Азии, в Башкирии и на Урале, широко используя идеи пантюркизма и панисламизма. Старейшим из них являлось "Общество пробуждения Великой Азии" основанное еще 1908 году и имевшее отделения в Афганистане, Турции и Персии. В 20-е годы оно развернуло чрезвычайно активную деятельность, в первую очередь на среднеазиатском направлении. Не меньшую известность приобрело общество "Белый Волк", основанное в 1924 г. и тесно связанное с турецкой организацией "Серые Волки" ("Бозкурт"), а также будапештским "Пантуранским обществом" и азербайджанскими националистами. В 1933 году была также основана организация "Великий Туран", представители которой активно вербовали мусульманских эмигрантов из СССР на службу японской разведки. Все перечисленные и многие другие структуры подобного рода были нацелены на свержение советской власти в Средней Азии и создание там панисламистского и пантюркистского государства. С середины 20-х гг. значительная часть их деятельности на советском направлении велась с территории Афганистана.

Афганский плацдарм

После вывода японских войск с большей части российской территории осенью 1922 г. II отдел приступает к оказанию поддержки вооруженной исламской оппозиции Таджикистана и Узбекистана. В то же время происходит активизация японской разведдеятельности в соседнем Афганистане. С конца 20-х - начала 30-х годов территория этой страны становится главным плацдармом токийских спецслужб в Центрально-азиатском регионе. Отсюда ведется интенсивный сбор информации о ситуации в среднеазиатских республиках, здесь же японцы готовят диверсионно-подрывные акции против советской власти. В этот период агентура II-го отдела устанавливает тесные связи с узбекским лидером исламской оппозиции Туркестана Ибрагим-беком Чакабаевым. В то время он еще обладал заметным военно-политическим влиянием в северных районах Афганистана, а также имел весьма многочисленных сторонников в Таджикистане и, в меньшей степени, в Узбекистане. Все основные контакты с ним японская разведка осуществляла через его ближайшего помощника Утан-бека. Однако после разгрома вооруженных формирований Ибрагим-бека на территории Средней Азии летом 1931-го, активность японской разведки сужается до пределов исключительно Афганистана. Несмотря на это, антисоветская деятельность II отдела продолжалась. С середины 30-х на протяжении почти целого десятилетия японская разведка (наравне с германской и английской) рассматривалась советскими спецслужбами как один из главных противников в данном регионе. В 1935 году северные районы Афганистана тайно посетил высокопоставленный представитель японской разведки Китадда. В ходе проведенных им переговоров была достигнута договоренность о продолжении сотрудничества между антисоветской оппозицией и Токио. Кроме поддержки лидеров узбекской, таджикской и туркменской эмиграции, II отдел провоцировал напряженность советско-английскихв отношений на афганском направлении. Особое значение операции подобного рода приобрели в годы Второй мировой войны. С 1937 г. сотрудники японской разведки работали здесь в тесном взаимодействии со своими германскими коллегами. Вместе они также значительно расширили свое влияние на исламское движение соседнего Синьцзяна, и тут соперничая со спецслужбами СССР. Благодаря всему этому в первой половине XX столетия японская разведка приобрела весьма ценный опыт разведдеятельности в мусульманских регионах Российской империи и Советского Союза. Касалось это как собранной ею весьма обширной информации, так и многочисленных агентурных источников. Опираясь на британский опыт, особое внимание спецслужбы Японии уделяли сепаратистским и панисламистским деятелям местной мусульманской общины.

После поражения Японии во Второй мировой войне столь богатое наследие имперских разведслужб не пропало бесследно. Во второй половине 40-х по инициативе помощника генерала Маккартура Чарльза Уиллоуфби (Адольф Вейденбах) наследие это активно изучалось американской разведкой. Тогда же многие высокопоставленные офицеры имперских спецслужб, в частности шеф II отдела генерал-лейтенант Арисуэ Сейдзо, его оперативный помощник Хаттори Такусиро и ряд других опытных сотрудников данной структуры, были привлечены к сотрудничеству с американцами. В результате США получили чрезвычайно ценные источники информации, как и обширные досье по Афганистану, а также Средней Азии и некоторым мусульманским областям Урала и Сибири. Взамен Вашингтон всячески содействовал созданию спецслужб послевоенной Японии.

Окончание следует...