Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Власть и легитимность / Политика / < Вы здесь
Японский тэнно и русский царь
Фрагменты монографии

Дата публикации:  13 Января 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Материал будет опубликован в третьем (2003) номере журнала "Вопросы философии".

Основное внимание в работе уделяется Японии VIII-IX вв. и России XVI-XVII вв. Несмотря на значительный хронологический разрыв подвергаемых анализу периодов и вытекающие отсюда определенные несообразности, в которых мы полностью отдаем себе отчет, мы все же настаиваем, что их сопоставление является вполне корректным с точки зрения стадиального состояния государственности, ибо именно в это время и в Японии, и в России происходило становление централизованного государства с соответствующим оформлением (практическим и идеологическим) системы верховной власти, на вершине которой стояли русский царь и японский "император" (тэнно)1. Именно в это время происходит формирование органов центрального управления (японских "министерств" и российских приказов), именно это время отмечено повышенной активностью по обоснованию легитимности верховной власти (написание соответствующим образом составленных летописей, появление теоретических сочинений) и разработке идеологических мер по ее поддержанию в работоспособном состоянии. Именно в это время оформляются (окончательно закрепляются) и многие парадигмы властных отношений, которые продолжают находиться в активированном состоянии вплоть до настоящего времени.

Титулатура

Первоначально правитель Японии (это название было принято в начале VIII в., до этого страна называлась Ямато) именовался оокими ("великий господин"). Входящий в состав этого иероглифического бинома знак "господин" (кит. ван) обозначал такого правителя, который приходился китайскому императору ("сыну Неба") вассалом. В конце VII столетия (вероятно, в правление Тэмму, 673-686) в Японии стал последовательно употребляться китайский астрологический термин тяньхуан (яп. тэнно), обозначавший небесного императора или же Полярную звезду2. Впервые обозначение китайского императора как тяньхуан относится к 674 г. (правление Гао-цзуна, 650-683), однако в Китае этот термин распространения не получил (стандартным обозначением китайского императора остался бином "сын Неба").

Согласно китайским представлениям, тяньхуан, являющийся верховным божеством даосского пантеона, пребывает в небесном "фиолетовом дворце" (фиолетовый - цвет, маркирующий наибольшую сакральность), откуда он управляет даосскими мудрецами (чжэньжэнь, яп. махито) - наиболее приближенными к нему людьми (советниками). Актуализация связи тэнно-Небо хорошо видна в записях хроники "Нихон секи", предваряющих описание правление Тэмму, где о нем, в частности, говорится: "Был осведомлен в астрологии и в том, как гадать по звездам"3. Уподобление правителя Полярной звезде восходит к "Лунь юй" Конфуция: "Учитель сказал: "Осуществлять управление, опираясь на добродетель, - это подобно Полярной звезде. Она замерла на своем месте, а все другие звезды движутся окрест нее".4 То есть в этом уподоблении заключено одно из основных свойств "классического" дальневосточного правителя - неподвижность, свойство, которое, похоже, входит в "программу" по формированию образа принципиально "обездвиженного" монарха.

Получается, что земной император уподобляется небесному, точно так же, как и его наиболее приближенные придворные - небожителям, образуя нечто вроде земного пантеона.

Таким образом, при формировании японской модели верховной власти китайским представлениям принадлежала очень значительная роль: двор Ямато представал как зеркальное отражение идеального "небесного" миропорядка. Вкупе с вошедшим в политическую практику обозначением подведомственной государю территории как "Поднебесная" (что считалось прерогативой китайского императора) терминологическая пара тэнно-Поднебесная должна была указывать на одинаковый или, по крайней мере, близкий статус правителей Ямато (Японии) и Китая, что, в частности, находит свое отражение в позиционировании Японии как страны, где осуществлены идеалы конфуцианства5. Показательно, что принятие японским правителем титула тэнно практически совпадает по времени с принятием законодательного кодекса "Тайхо рицуре" (701-702 гг.), введением собственных девизов правления, переименованием страны из Ямато в Японию (Нихон - "Присолнечная страна"). Страна, "осмелившаяся" самоидентифицироваться с помощью указанного набора признаков, считалась по дальневосточным (китайским) меркам самостоятельной (независимой от Китая) и не должна была доставлять туда регулярную дань6.

Титул тэнно получает официальное закрепление в указанном законодательном своде. В этом своде обладателю верховной власти приписываются также и другие наименования (всего их было семь, каждый из них употреблялся ситуационно), однако наибольшее распространение получает именно титул тэнно, рекомендованный для употребления в государевых указах.

Титул царя всея Руси впервые официально принимается Иваном IV в 1547 г. при ритуале поставления на царство, хотя случаи такого наименования московского великого князя встречаются начиная с Василия II в сочинениях, посвященных Флорентийской унии. Достаточно обычным следует признать употребление этого термина во внешнеполитической практике. Царями именовались в княжеской Руси как татарские ханы, так и византийские василевсы. Наименование ханов царем (цесарем) имело прежде всего значение верховного и независимого правителя, обладавшего определенными практическими властными полномочиями на достаточно обширной территории (христианская подоплека фактически отсутствует - характерно, что некоторые татарские "ханы" продолжают именоваться царями и после принятия Грозным царского титула7), однако с венчанием на царство Ивана IV христианские коннотации титула имеют тенденцию к более четкому проявлению (недаром он непременно именуется в летописях и других сочинениях "благоверным и христолюбивым", "боговенчанным", "благочестивым" и т.п.), т.е. наименование царем обретало и идеологический смысл: русский царь присваивает, в частности, значительные повсеместные полномочия в деле охраны "истинной" православной веры и ее носителей.

Отдавая должное значимости факта принятия царского титула, следует все же помнить, что он получал свое настоящее значение только вкупе с титулом великого князя всея Руси (входит в обиход при Иване III). Именно такой двусоставной титул и употребляется обычно в летописях. Кроме того, входит в практику и титул самодержца. Считается, что он впервые принимается "слабым" царем - Федором Ивановичем. Это свидетельствует о том, что после правления Ивана IV внутренняя логика оформления высшей власти зависела от властных качеств находившегося на троне правителя в ограниченной степени.

Традиционное сознание (как, впрочем, и современное массовое) не знает феномена необратимости времени. Поэтому после принятия царского титула Грозным его великокняжеские предшественники (начиная со святого Владимира) зачастую также именуются в источниках царями (в Японии мы наблюдаем то же самое: с VIII в. титул тэнно распространяется на всех прежних японских "императоров", начиная с мифического основателя династии Дзимму).

Введение титула тэнно в Японии не сопровождалось, похоже, никакими разрешениями или же консультациями с дальневосточным гегемоном - Китаем - и носило, скорее, уведомительный характер со стороны Японии, что, исходя из реального соотношения сил, фактически исключало ее из сложившегося на Дальнем Востоке миропорядка, в котором мог существовать только один центр, то есть сам Китай. При этом соотношение авторитетов было настолько неравным, что Китай, отягощенный к тому же грузом собственных проблем, мог позволить себе не обращать особого внимания на появление на периферии ойкумены самостоятельного государства, хотя это и вызызвало там определенное раздражение.

Вкупе с другими характеристиками верховной власти, принятие новой царской титулатуры было направлено прежде всего на включение (практическое и идеологическое) России в общемировой (общехристианский и общеевразийский) историческо-культурный контекст, а не на выключение из существовавшего миропорядка, как то было с Японией (титул тэнно не употреблялся больше нигде). При этом попытка вхождения царской Москвы в мировую геополитику сопрягалась с ее претензиями на доминирование, главным идеологическим обоснованием которого стала активно декларируемая незамутненность христианского вероучения, перенятого у Византии.

Титулатура царя и тэнно складывается под прямым влиянием соответствующих культурных гегемонов - Византии и Китая. Тем не менее, государственный организм Японии походил на китайский намного больше, чем российский - на Византию. Русских великих князей, а затем и царей, гораздо больше волновали вопросы, связанные с религией, чем проблемы византийского государственного устройства. Если японская правящая элита заимствует адаптированное к местным условиям китайское законодательство, в состав которого входило как уголовное, так и гражданско-административное право, где достаточно четко была "прописана" принятая к исполнению структура государственного организма, т.е. заимствования из Китая носили системный характер (при этом важно отметить, что Китай практически не прилагал никаких усилий для распространения своего культурного влияния на Японию, иными словами заимствования носили сугубо добровольный характер), то Россия видела в Византии наставника преимущественно духовного, а не светского.

Мы хотим сказать, что собственно государственное строительство (законы, учреждение тех или иных институтов управления, должностей и т.п.) не считалось официальной российской идеологией первостепенно важным (показательно, что безусловно имевшая место в реальности активность в деле государственного строительства почти не находила отражения в летописании - отчасти и потому, что составление летописей и выработка официальной идеологии находились в руках церкви). Даже наиболее полный сборник законов - "Соборное Уложение" 1649 г. - есть по преимуществу собрание законов уголовного права, о чем свидетельствует и его полное название - "Уложение, по которому суд и расправа во всяких делах в Российском государстве производится, сочиненное и напечатанное при владении государя и великого князя Алексея Михайловича в лето от сотворения мира 7156".

В связи с вышеуказанным характером заимствований в начале сооружения конструкции управления высокоцентрализованным государством русский царь походил на цесаря меньше, чем тэнно - на "сына Неба".

Легитимность

Cогласно основному аспекту китайской концепции легитимности династии ("мандат Неба"), старая династия неизбежно растрачивает имеющийся у нее запас энергетики-добродетельности (кит. дэ, яп. току) и лишается, таким образом, полученного ранее (мирным или насильственным путем) ее основателем мандата Неба, а основатель новой династии, обладающий этой сакральной энергетикой, получает приказ Неба занять трон. Таким образом, в Китае с его бурной и длительной историей смена династии "вмонтирована" в политическую философию, культуру и практику. Несмотря на многочисленные заимствования из Китая, в Японии (после некоторого переходного периода) эта основная идея китайской политической мысли была отвергнута, т.к. это осознавалось как помеха в деле обеспечения внутриполитической стабильности8.

Легитимность японской правящей династии определяется прежде всего ее происхождением от богини солнца Аматэрасу, что нашло первичное письменное обоснование в мифологическо-летописных сводах "Кодзики" (712 г.) и "Нихон секи". Обоснованный там с помощью мифологического нарратива (уровень японской культуры этого времени еще не позволял появиться сочинениям теоретического плана) мифологическо-генеалогический довод обладал достаточной определенностью, "верифицируемостью" (с точки зрения представителя традиционной культуры) и мощной объяснительно-оправдательной силой. Японскому тэнно, как уже говорилось, не требовалось согласия никаких религиозных институтов, ибо тэнно сам по себе являлся обладателем высшего авторитета, не нуждающегося ни в каких оправданиях (в том числе и международных)9. Этот авторитет оказался настолько непререкаемым, что несмотря на все исторические перипетии династия тэнно до сих пор занимает престол.

Практически все исследователи единодушны в том, что на формирование концепции верховной власти в России XV-XVI вв. основное влияние оказали два события. Оба они связаны с коренными изменениями в международной обстановке: падение Константинополя и постепенный выход из-под ордынского ига. Претензии на обеспечение преемственности по отношению к василевсам и ордынским ханам и определяют основное содержание строительства модели царской власти, что еще раз подтверждает гиперчувствительность России к внешнему фактору. Поскольку составляющие этого наследства имели чрезвычайно противоречивый и разностадиальный характер, то и все здание царской власти оказалось достаточно непрочным ("царский" период Рюриковичей - это всего два поколения; "царский" период Романовых - всего столетие).

Легитимность московских великих князей, а впоследствии и царей, определялась двумя факторами: наследственным правом ("стариной", "природностью" князя-царя) и "богоутвержденностью" ("богоизбранностью"), под которой стала пониматься избранность Богом князя Владимира10, которая наглядно реактулизировалась в получении благословения (миропомазания) от митрополита (патриарха). Легитимность династий Калитичей, несмотря на внутридинастические конфликты, фактически не подвергалась сомнению, поскольку право родства в системе ценностей политической элиты занимало весьма высокое место, о чем свидетельствует, в частности, пренебрежительное отношение Грозного к выборным монархам11.

Первоначально легитимность московских князей коренилась не в "дальней истории", а в "истории ближней" (историческое или же квазиисторическое предание), то есть считаясь "богоутвержденными"12, они не считались "божественными" - авторитет их коренился все-таки в историческом (а не мифологическом) времени. Осознавая недостаточность "ближнеисторической аргументации", идеологами (главным образом, церковными) были предприняты дополнительные усилия по повышению авторитетности правителя. Разрабатываются идеи "Москва - третий Рим" (перенесенная на русскую почву широко распространенная концепция translatio imperii), в XVI в. появляется "Сказание о князьях Владимирских"13, повествующее о родстве Рюриковичей с библейским патриархом Ноем и римским императором Августом (через его брата Пруса), при котором родился Христос ("Почен от Августа кесаря" - так аттестовал себя в дипломатических документах Иван Грозный14). Эта легенда (занимающая место отсутствующего в русской официальной традиции "настоящего" мифа) входит затем в чин венчания русских царей.

Следует признать весьма позднее конструирование легенды, для укоренения которой в общественном сознании требовалось определенное время. Мы хотим сказать, что власть русских царей носила изначально более шаткие, более "человеческие" основания, подлежащие к тому же международному утверждению, поскольку российская власть и церковь (а, скорее, сначала церковь, а затем уже власть) мыслили себя в терминах общехристианской историческо-духовной парадигмы и такого же международного порядка с центром в Константинополе (еще в XIV в. русского великого князя считали там "стольником" василевса)15. Так, после своего царского венчания Иван IV обратился за утверждением к константинопольскому патриарху. Потребовалось России и утверждение московского патриаршества другими православными патриархами, прежде всего константинопольским. Однако несмотря на все усилия, царский титул не стал международно общепризнанным, о чем сообщал, в частности, уже во второй половине XVII в. Юрий Крижанич, утверждавший, что в Европе все называют Алексея Михайловича не царем, а "великим князем".

Некоторые исследователи полагают, что светская значимость династической легенды о родстве Калитичей с римскими императорами не шла ни в какое сравнение с религиозным смыслом, вкладываемым в понятие "царь" (т.к. это понятие ассоциировалось с библейскими царями)16, однако нам такая оценка представляется несколько односторонней, поскольку чаемое родство с римскими императорами (попытка его обретения была обычной общеевропейской практикой того времени) создавало в перспективе возможность для вполне недвусмысленного отождествления российской власти (особенно начиная с эпохи Петра) и с языческим Римом. Кроме того, культурно-властные парадигмы российской жизни были таковы, что предотвращали самостоятельное бытие царя, как источника религиозной благодати - он до некоторой степени обладал ею только при сотрудничестве с церковью (см. ниже).

В любом случае не будет ошибкой сказать, что принятие и идеологическое наполнение титула царя в России было в значительной степени обеспечено византийско-римскими реминисценциями. В отличие от Японии, ориентированной на современный ей Китай, усилия Московской Руси были направлены не на обеспечение дипломатическо-ритуального равенства с синхронно существующей страной-донором, а на обеспечение преемственности по отношению к завоеванной турками Византии и давным-давно погибшему христианско-имперскому Риму (с вытекающим отсюда повышением международного статуса).

Для Японии принятие титула тэнно означало не только равенство (как минимум) с Китаем, но и превосходство над соседними странами (в первую очередь над Силла и Бохай). Однако реальная геополитическая ситуация была такова, что, как уже говорилось, уже с конца VIII в. Япония добровольно выходит из системы международных отношений на Дальнем Востоке, поскольку она не имела достаточных культурных, цивилизационных и военных аргументов для обоснования своего первенства.

Принятие царского титула было призвано обеспечить равенство (или же превосходство) по отношению к действующим неправославным правителям (татарские ханы, турецкий султан, Священная Римская империя, Литва, Польша и др.). Москва не признавала никакого политического верховенства над собой, поскольку ее правители имели наследственное и божественное право, уравнивавшее их с другими западными и восточными монархами. При этом обосновывался тезис о том, что "царь является императором в своем царстве" (rex est imperator in regno suo), хорошо известный и на Западе17. Идеологические доводы успешно подкреплялись военными успехами и неуклонным расширением контролируемой территории, что однозначно свидетельствовало: Бог находится на стороне православного русского царя.

Необходимо отметить, что наряду с хорошо известными ныне легендами христианского толка, призванными обосновать преемственность власти русского царя по отношению к василевсам и римским императорам, в 20-30-ых гг. XVI в. разрабатывается и почти неизученный "восточный" вариант генеалогической легенды, который использовался для обоснования родства великих князей (царей) с чингизидами. Мы имеем в виду генеалогическую легенду Глинских, согласно которой этот род происходил от хана Золотой Орды Бердибека. Поскольку Василий III состоял в браке с Еленой Глинской, то получалось, что Иван IV также принадлежал к чингизидам. Судя по всему, эта легенда имела строго дипломатическое употребление (преимущественно в отношениях с Востоком) и не использовалась в качестве элемента официальной идеологии внутри страны18. После смерти Ивана IV использование легенды, похоже, прекращается - конструирование официальной идеологии целиком попадает в руки православной церкви с ее ориентированностью на Византию. Однако представитель пришедшего в упадок русского боярского рода Б.Годунов также был вынужден обратиться к своим мнимым татарским корням. Согласно родословной сказке, Годуновы происходили из рода ордынских царей, а их предком якобы был некий мурза Чет19. То есть в конце XVI в. татарская родословная еще оставалась достаточно действенным инструментом идеологического конструирования.

С пресечением династии (в связи с отсутствием у Федора Ивановича потомства) в России наступает период "междуцарствия", когда ни один из череды взошедших на трон царей (ни назначенный вначале опекуном Федора "рабоцарь" Годунов, ни Лжедмитрий I, ни келейно избранный Шуйский) не был в состоянии основать новую династию, пока, наконец, Земский собор не выбирает Михаила Романова (его кандидатура не рассматривалась как единственно возможная). Неопределенность наполнения термина "богоизбранность"20, слабые генеалогические основания (Михаил Романов был внучатым племянником первой жены Ивана IV Анастасии Романовой, в связи с чем патриарх Филарет называл своего сына Михаила внуком Федора Ивановича), сама "демократическая" процедура избрания, надежды на выживание прямых наследников прежней династии являются основанием для длительных сомнений в подлинности выбора, зачастую приводят к политическому хаосу и многочисленным случаям самозванничества21. Как показал российский исторический опыт, понятие "богоизбранность" достаточно хорошо "работало" только в условиях устоявшихся властных отношений, когда был укоренен формальный принцип прямого наследоввания.

Продолжение следует...

Примечания:


Вернуться1
Употребляя термин "император" применительно к Японии, мы следуем установившийся традиции, хотя, как будет показано ниже, статус тэнно и его функции имеют мало общего с "императором" в его европейско-российском понимании.


Вернуться2
Первое датированное эпиграфическое сообщение на моккан (деревянные таблички) с употреблением термина "тэнно" относится к 677 г.


Вернуться3
"Нихон секи", Т.2, С.208. Все ссылки на этот мифологическо-летописный свод приводятся по изданию: "Нихон секи. Анналы Японии". Перевод Л.М.Ермаковой и А.Н.Мещерякова. Спб, 1997.


Вернуться4
Переломов Л.С. Конфуций. Лунь юй. - М., 1998, С.306.


Вернуться5
"Секу нихонги", Кэйун, 1-7-1, 704.


Вернуться6
Вопрос о том, приносила ли Япония дань китайскому двору, является дискуссионным. Китайские источники указывают на принесение дани Японией в VIII в., но в данном случае эти сообщения следует понимать, возможно, как попытку выдать желаемое за действительное. Японские источники о принесении дани не упоминают. В любом случае, даже если такая дань и приносилась, она не была регулярной. Китайский же двор всегда настаивал именно на регулярной (с определенной периодичностью) доставке дани, которая имела чисто символическое (изъявление покорности) значение (ответные дары "сына Неба" были намного богаче, чем приносимая дань).


Вернуться7
Сводка ранних употреблений термина "царь" содержится в Vodoff. Remarques sur le valeur du therme "tsar' applique aux princes russes avant du XV siecle - "Oxford Slavonic Papers", vol. XI, 1978, pp.1-41. См также Горский А.А. "Всего еси исполнена земля русская...". М., 2001, С.143-149. Показательно, что первое известное упоминание ("царь наш") - надпись на стене киевского Софийского собора (1054 г., правление Ярослава Мудрого) синхронна именованию этого князя "каганом" (так называл его митрополит Иларион).


Вернуться8
Мещеряков А.Н. Рецепция теории "мандата Неба" в древней Японии (VII-VIII вв.). // Япония. Путь кисти и меча. М., 2002, #1, С.52-58.


Вернуться9
Это не мешает, однако, сопоставлять в летописных и иных текстах тэнно с "образцовыми" китайскими императорами глубокой древности, в первую очередь, с Яо и Шунем.


Вернуться10
"Степенная книга" ведет двойной счет родоначальников: от Владимира и от самого Рюрика, что выдает определенные затруднения составителей, поскольку Рюрик никак не мог считаться "богоизбранным", поскольку был язычником.


Вернуться11
Иван IV называл польского короля Сигизмунда Августа братом, однако отказывался звать так его преемника Стефана Батория на том основании, что он был королем выбранным. Возможно, такое отношение к выборности монарха послужило одной из причин столь равнодушного отношения Москвы к государственным институтам Византии, где господствовал принцип выборности василевса.


Вернуться12
В первый раз такая формулировка встречается в послании Ивану III архиепископа ростовского Вассиана, который обращается к нему: "Богом утвержденный царю". См. ПСРЛ, Т.XXV, С.284-285; Т.XXVI, С.266-273.


Вернуться13
Дмитриева Р.П. "Сказание о князьях Владимирских". М.-Л., 1955.


Вернуться14
Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.). М., 1998, С.126.


Вернуться15
Там же, С.62.


Вернуться16
Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1, С.196-197


Вернуться17
См. Peltz W. Suverenno(( pa(stwa w praktyce i doktrynie politycznej rusi moskiewskiej (XIV-XVI w.). Zielona Gora, 1994, С.196-230


Вернуться18
Ерофеева И.В. Русская имперская идея в истории (к проблеме западно-восточного культурно-идеологического синтеза) / "Россия и Восток: проблемы взаимодействия", М., 1993, С.273-274.


Вернуться19
Скрынников Р.Г. Крест и корона. Церковь и государство на Руси IX-XVII вв. СПб, ГОДЫ???, С.330.


Вернуться20
Несмотря на полную законность (все они прошли церемонию интронизации) поставления на царство Лжедимитрия, Бориса Годунова и Василия Шуйского, никто из них не признается Иваном Тимофеевым "правильным" царем по совершенно неверифицируемым основаниям. Лжедимитрий для него - "самоцарь", Годунов - "самохотящъ нам поставитися", так же он относился и к Шуйскому. См. Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен / "Художественный язык средневековья", М., 1982, С.204. Эти рассуждения свидетельствуют также о слабой авторитетности в России любых правил, в том числе и ритуальных.


Вернуться21
Существовавший обычай предъявлять "народу" царевичей и цариц только после достижения ими 15 лет служил одной из причин, почему внезапное появление потентата не вызывало чрезмерного удивления.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Власть и легитимность' (архив темы):
Чингиз-Хаим /10.01/
Вместо дальневосточной сказки на ночь - дальневосточная быль. Пресс-релиз Евро-Азиатского Еврейского Конгресса (ЕАЕК). Поздравление Президента ЕАЕК по поводу учреждения Еврейской общины Монголии. Январь 2003 г.
Петр Ильинский, Мнимое лекарство /09.01/
Причины негативизма западных СМИ в отношении России следует искать не столько в современной политико-экономической ситуации, сколько в истории "Большой Игры" и Второй мировой войны.
Необходимое условие /09.01/
Вопрос о "Северных территориях" - это вопрос не экономический и не политический. Это вопрос, скорее, социально-философский. Колонка редактора.
Владислав Савин, Сын неба как самый человечный человек /08.01/
Философия неоконфуцианства как идеология системы государственных экзаменов в императорском Китае. Следствия для легитимности власти
А.Н. Мещеряков
А.Н.
МЕЩЕРЯКОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: