Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20030122-kr.html

Консерватизм с человеческим лицом
Российская консервативная пресса: частный взгляд

Константин Крылов

Дата публикации:  22 Января 2003

Российская консервативная пресса - явление, не вполне осознающее себя. Хотя бы потому, что эпитет "консервативный" до самого последнего времени был невостребован.

Причина тому проста, как апельсин. В сознании большинства образованных людей слово "консервативный" является одновременно антонимом слова "либеральный" и слова "экстремистский". В российском политическом словаре всему "либеральному" противопоставлено "патриотическое", а "экстремистскому" - "цивилизованное" (как минимум - "без мата", как максимум - "политкорректное", и уж во всяком случае - респектабельное, без кавычек). В результате получается, что "консервативное" - это одновременно "патриотическое" и "неэкстремистское". Поскольку же среди наших властителей умов патриотизм как таковой считается экстремизмом и неприличием par exellence, постольку "консерватизм" оказывается либо оксюмороном (нечто вроде горячего льда), либо пустым местом (вычитание равных величин дает нуль), либо, наконец, неуклюжей маскировкой ("вы тут из себя приличных корчить не смейте") с последующим обязательным выведением "на чистую воду". Недавно таким манером вывели "из приличного общества" очень консервативного (даже стилистически) Солженицына - как "маскирующегося антисемита" - за его вполне вегетарианские "двести вместе". Не буду объяснять технологию: мы тут все знаем, "как такие вещи делаются".

С другой стороны (то есть со стороны потребителей патриотической продукции) "консерватизм" - в указанном выше смысле - был несколько более востребован. Во-первых, репутация маргиналов, навязанная патриотам извне, проигрышна сама по себе (несмотря на тактические выгоды), и патриоты это, как правило, понимают. Во-вторых, многие патриотически настроенные господа-товарищи тяготеют к консерватизму просто по складу души: для них это "естественное состояние". Тем не менее, пока патриотический дискурс остается, по существу, не вполне легальным - хотя, конечно, это уже не такая контрабанда, как в девяностые - полноценное "консервативное направление" в русской прессе можно считать делом будущего. Насколько далекого, покажет время.

Тем не менее, несколько консервативных печатных проектов все же состоялось. Обосновались они в тех нишах, которые для них были отведены хозяевами медийного поля. Во-первых, это религиозная тематика, конкретно - православная. После срыва меневского проекта экуменического православия1, с одной стороны, и оформления РПЦ в идеологически нейтральную структуру, занятую в основном охраной пустующего места, на котором могло бы произрасти православие воинствующее, вся "духовно-политическая" проблематика естественным образом откочевала к патриотам-фундаменталистам. К ним же отошли и рудименты традиционной "советской" духовности: печалование о забвении традиций, литдеревенщина2, а также темы "разрушения семьи", недопустимости абортов и т.п. Все это либералы отдали без боя: им было гораздо выгоднее монополизировать всю проблематику эмансипации, от политической до сексуальной3, а кислятину про "растление душ и порчу нравов" отдать врагу, пусть он жует... Еще одна традиционная консервативная тема - "русский монархизм": проект, симпатичный именно своей нереализуемостью, а потому безопасный.

В настоящее время в консервативном поле есть два крупных проекта: единственный в России "глянцевый" патриотический журнал - "Русский дом" (названный так по одноименной телепередаче) и "Литературная газета" в нынешнем ее виде.

О формате. "Русский дом" учрежден Фондом русской культуры и возглавляется семьей Крутовых (Ирина Владимировна Крутова - гендиректор, Александр Николаевич - главред). В редколлегии - известный архимандит Тихон (Шевкунов), бывший диссидент православного толка В.Н.Тростников и другие уважаемые люди. Все они - хорошие знакомые - "одна тусовка", как сейчас принято выражаться.

Что касается "Литературки", то с ней история иная. Одна из самых либеральных газет советского времени, вполне адекватная либеральному буйству начала девяностых, с приходом в 2001 году на главредское место писателя Юрия Полякова4 "Литературка" стала довольно быстро "праветь", и сейчас может быть с полным на то основанием названа "консервативной".

Содержание обоих этих проектов можно определить примерно как "консерватизм минус откровенный русский национализм". "Русский дом" - "православный" вариант этой формулы, "Литературка" - условно говоря, "светский".

В "Русском Доме" примерно половина материалов так или иначе связана с православной тематикой. Разумеется, речь идет о православии патриотического образца. Вот некоторые темы, регулярно освещаемые на страницах "Русского Дома": ИНН, реклама, беснование, изгнание бесов, свастика, наркомания, история и перспективы православной монархии, телевидение, аборты, жития святых и их связь с русской историей и т.п.5

В "Литературке", напротив, упирают на стилистику примерно позднесоветских времен, когда умиляться церковкой было уже можно, но не как "домом Божьим", а как памятником некоей расплывчатой "духовности", понимаемой как "моральность". Выражается это в том, что в ЛГ меньше пишут о святых и больше - об абортах. Кроме того, очень значительную часть газетной площади занимает собственно литература, а также литературоведение: история и репутация газеты к тому обязывает. Из всех почивших и живых кумиров ЛГ традиционно почитает Достоевского - в качестве мерила праведного и Солженицына - в качестве и.о. совести нации.

Еще одной нишей для консерватизма является армейская тема - а также вообще все связанное с "вооруженной силой". Опять же: сугубо негативное отношение либералов к армии порождает ответную реакцию со стороны "армейских". Их консерватизм - это, если угодно, консерватизм институциональный. Примером могут послужить такие издания, как "Красная Звезда" или "Спецназ России". Впрочем, здесь слово "консерватизм" использовано весьма условно, так как силовики по природе своей склонны к реваншизму и громким заявлениям, что не вписывается в обязательное "консервативное" добронравие.

Отдельным заповедником "консерватизма" являются "коммунистические" издания. Их на самом деле довольно много - просто в Москве знают только "Правду" (во всех ее разновидностях) и "Советскую Россию".

Сейчас это - твердо-консервативные издания, защищающие и отстаивающие позднесоветские ценности в их наиболее привлекательной части. Это консерватизм, так сказать, "гагаринского разлива", обращающийся к простым и внятным аргументам типа - "в СССР был Космос, Образование, и Геополитическое Могущество, а сейчас у нас сами видите что". Поскольку и вправду "сами видим", постольку советское консервативное сознание имеет долгосрочные перспективы.

Еще теплится толстожурнальная жизнь. Здесь на роль "консервативного издания" может претендовать, пожалуй, "Новый Мир", величающий себя "ежемесячным журналом художественной литературы и общественной мысли". Слово "консерватизм" упоминается в редакционном манифесте. Впрочем, позицию "Нового Мира", скорее, можно определить как своего рода "центризм" - то есть в качестве пространства, в котором могут сосуществовать не очень упертые консерваторы вкупе с неотмороженными (или хотя бы "оригинально мыслящими") либералами. Характерно "новомировскими" могут быть названы, например, размышления Сергея Аверинцева о Трубецком - безнадежно либеральные, но хотя бы не лишенные симпатии к объекту размышлений. Правда, почти рядом - развернутая рецензия на книжку небезызвестной Политковской, написанной в крайне уважительном тоне (что консервативно), но при этом не оставляющей от гнусной прочеченской риторики великой правозащитницы камня на камне. Это приятно.

В последнее время градус интереса к "консервативному" несколько повысился. Одна из причин - помимо ощущаемого или предугадываемого социального заказа - состоит в том, что начала прощупываться некая новая формула "консервативного": не столько "патриотизм минус экстремизм", сколько "патриотизм плюс хорошие манеры". Такого рода "консерватизм с человеческим лицом", возможно, и не пройдет либеральный фейс-контроль (там свои, очень специфические, критерии приличия) - зато может завоевать симпатии потребителя.

Примечания:


Вернуться1
Если говорить о провиденциальной составляющей новейшей российской истории, то особенно значимыми событиями в ней были две смерти: Андрея Дмитриевича Сахарова и о. Александра Меня. Сахаров был наиболее вероятным кандидатом в первые президенты России, "русским Гавелом". Мень был единственным человеком, способным реформировать РПЦ МП в либеральном духе - и при этом развернуть реальную программу "рехристианизации".


Вернуться2
Впрочем, предательство Астафьева нанесло русскому литературному неонародничеству такой урон, после которого оно так и не смогло оправиться.


Вернуться3
Мало кто сейчас помнит, что знаменитый "Московский Комсомолец" начал свой стремительный взлет с большой - из номера в номер - публикации о проститутках. В дальнейшем тема проституции, подаваемой крайне комплиментарно (как образ жизни, достойный зависти и восхищения), была подхвачена всеми "демократическими" СМИ. Жесткая связка либерализма и сексуальной раскрепощенности (с формированием образа "патриота" как "старого импотента, завидующего молодости и здоровью", и "демократа" как "молодого преуспевающего гиперсексуального мачо, способного удовлетворить любую женщину") сделали для пропаганды либеральных идей в России больше, чем любые "гайдары" и "хакамады" с их невразумительными писаниями.


Вернуться4
Отметившегося ранее яркой "перестроечной" - то есть либеральной и антисоветской - сатирой, а впоследствии не менее талантливо покрывший тем же манером победивших "демков". Переворот в убеждениях произошел в начале девяностых: в 1989-м вышел последний "перестроечный" роман Полякова, "Апофегей", а в 1993-м - ехидный "Демгородок". Впоследствии Поляков выпустил два сборника публицистики с "говорящими" названиями "От империи лжи - к республике вранья" (1997) и "Порнократия" (2000). Он же принимал участие в написании сценария говорухинского "Ворошиловского стрелка".


Вернуться5
Чтобы составить себе некоторое представление о стилистике "РД", позволим себе выборочно процитировать редакционную статью восьмого номера от 2001 года (материал выбран случайно): "...Запад стал неотъемлемым фактором внутренней жизни страны. Начался стремительный распад всех основ безбожного общества. Стала разваливаться экономика, деградировать культура, разлагаться моральные и нравственные устои людей. Кровавые конфликты покрыли страну, началось невиданное в современной истории разграбление государства. Установилась диктатура денег. Что же мы имеем сегодня? С одной стороны бедственную нищету с другой - кричащее богатство... Ворует и берет взятки почти вся Россия. Снизу до самого верха. А тем временем, русский народ молча и покорно вживается не в свое естество. Бездуховный, продажный мир побеждает, опираясь на животную, греховную нашу основу, теснит правду, честь, добро, семью, долг, веру. В российских храмах и монастырях одна за другой начинают источать слезы и даже кровь иконы Господа нашего Иисуса Христа, Царицы Небесной, таких чудотворных образов насчитывается уже сотни. Что это - знамение милости или последнее предостережение? Что же изберем для себя мы с вами? Потрудимся ли совершить восхождение на Фавор благодати Божией?"