Империя складывается из меньшинств. Нарождающаяся глобальная империя также будет "собрана" из меньшинств, одним из которых станет Россия. Поэтому проблема меньшинств стоит перед Россией - как империей и как кандидатом в меньшинства - с двух сторон.

Суровый мужской разговор о правах и обязанностях меньшинств ведут:

Александр Привалов, председатель совета директоров журнала "Эксперт";
Прот. Всеволод Чаплин, заместитель председателя ОВЦС Русской Православной Церкви;
Михаил Леонтьев, автор и ведущий программы ОРТ "Однако".

Всеволод Чаплин: В любом обществе баланс между интересами меньшинства и политикой большинства ищется с большой сложностью. Нет таких обществ, где подобные проблемы решались бы легко. Как правило, все отрегулированные общественные системы в развитых странах Запада - в Европе и США - возникли в результате войн и кровавых конфликтов, а отнюдь не в силу того, что кто-то спокойно в тишине кабинетов придумал идею таких систем и спокойно осуществил ее на практике. Эти системы возникли в итоге долгих цивилизационных столкновений. Меньшинство всегда требует к себе повышенного внимания, и для многих меньшинств это вполне естественно. У меньшинств появляются особые коллективные права и особые коллективные потребности. Человеку, принадлежащему к меньшинству, нужно всегда немножко больше, чем человеку, принадлежащему к большинству. Это абсолютно нормально и обнаруживается практически в любом народе. Но в то же время нужно хорошо представлять себе, что существуют интересы систем большинств, которые нельзя учитывать чисто арифметически. Есть очень глубокие интересы большинства, которые касаются его исторической миссии, его исторического самоопределения, его мировоззренческих установок и которые, в конечном счете, должны уважаться всеми общественными силами, в том числе и меньшинством. То же самое можно сказать об уважении целей и исторической миссии меньшинства.

Михаил Леонтьев: Меньшинств, условно говоря, существует два типа. Первый тип: убогие и угнетенные. Это те, кому чего-то не хватает в сложившейся системе. Некоторые из этих меньшинств являются в буквальном смысле "гнобимыми" властью. Это самый важный тип меньшинств. Другой тип - представители извращенческих сект и просто общественно неприятных сообществ.

Александр Привалов: Меньшинств много, и все они разные. Не стоит думать, что их основная задача - прессинг центра с целью достижения неких префернеций для своих групп. Нельзя также отождествлять меньшинства в действующей системе с явными центробежными тенденциями. На самом деле меньшинство, если оно действительно умное, никогда не пытается перетянуть одеяло на себя. Интеллектуальные меньшинства всегда были таковыми - это правда. Интеллектуальное меньшинство является самым настоящим меньшинством всегда, в любом народе, в любой точке пространства и времени. Оно всегда пытается сыграть некую роль. Другое дело, что подобные попытки чрезвычайно затруднены. В течение ХХ - начала ХХI веков в России никогда не удавалось собрать более или менее четкую группу интеллектуалов, которые смогли бы не то чтобы навязать (упаси Господи!) свою точку зрения, но хотя бы объяснить ее. Всегда есть люди, которые обеими руками "за", очень хотят присоединиться к некоей группе, но этого не могут сделать сами.

Кто виноват?

Михаил Леонтьев: В первую очередь виновато чиновничество. Взаимоотношения государства с меньшинствами в России крайне сложны. Это происходит потому, что государство как фактор в принципе не может ничего не делать. Но в России государство именно что ничего не делает. К бизнес-элите такие же претензии с нашей стороны, но не в такой степени, как к государству. Здесь, безусловно, бизнес вторичен. Можно называть правительство РФ, но проблема заключается в том, что одним правительством здесь дело не исчерпывается. Мы имеем в виду правительство в широком смысле, весь лагерь экономического чиновничества. Государство должно прилично выглядеть, ставить правительственные задачи и решать их, а не делать вид, что эти задачи не решаются. У нас, к сожалению, существует проблема большинств. В стране, где существует проблема большинств, не может решаться проблема меньшинств. Сегодня не идет речь о том, что большинство подавлено меньшинством или наоборот. Сегодня сложилась знакомая по классикам ситуация, когда в стране подавлены абсолютно все. Если речь идет о национальных меньшинствах, то можно отметить, что когда большинство подавлено, то национальные меньшинства являются средством для воздействия на это большинство со стороны других, внешних по отношению к сообществу большинств. Целый ряд наших регионов России являются инструментом для подрыва России. Люди там не виноваты. Потому что когда проблема большинства не поднимается должным образом, то можно работать на подрыв. Например, в Латвии существует всем известная проблема - русское меньшинство. Защита его интересов в Латвии часто заключается в том, чтобы сделать его инструментом борьбы против русского большинства в России. И не дать сделать так, чтобы было наоборот. К сожалению, это пока еще не наша проблема. Кстати, данный фактор не совсем применим по отношению к чеченцам. Чеченский народ имеет очень естественную, очень важную и органичную миссию для России - он является первым предохранителем, который сгорает раньше всего.

Что делать?

Всеволод Чаплин: Арифметический подход во взаимоотношениях между меньшинствами и большинствами, особенно в вопросах прав, не работает. Тем более в данной ситуации не работает силовой подход. Здесь не действует логика "одна личность - один избиратель". Нельзя сложную структуру взаимодействия меньшинств и большинств загнать в некие ясно прописанные "государственные" ячейки. Принцип одинаковых условий для каждой личности именно в этой сфере взаимоотношений не совсем точен. Есть более сложные принципы организации общества: общинный, этнический, религиозный, которые необходимо государству учитывать при работе с меньшинством, равно как и с большинством. Россия должна придти в итоге к разрешению проблемы баланса между большинством и меньшинством, и самое главное, такой баланс нельзя выдумать. Скорей всего, общественный баланс институализации меньшинств в рамках системы большинств родится не в умах политиков и ученых, а в ходе реальной жизни. Сначала, безусловно такая институализация должна прийти как символ, но всегда и во всех обществах ее черты формируются приблизительно одинаково.

Александр Привалов: Говорить конкретно о том, что наше нынешнее государство кому-то что-то должно - немножко смешно, потому что оно не очень дееспособное. Может быть, оно действительно что-то должно и даже в силах что-то сделать. Это в данный момент не имеет никакого решающего значения. Дело в том, что мы рискуем никогда не дождаться подобной дееспособности, если в определенный момент не станем действовать сами. Государство, если оно на самом деле дееспособное, в первую очередь должно обеспечить монополию на насилие. Для правильного развития любых меньшинств этого практически достаточно. Остальное - детали второго порядка.

А теперь посмотрим на проблему с другой стороны: в глобальном мире Россия превращается в одно из меньшинств, не так ли?

Александр Привалов: России, если она встроится сегодня-завтра в складывающуюся систему Pax Americana, неизбежно будет уготовано место меньшинства. Россия в том виде, в котором она существует сейчас, будет находиться на задворках любого мира. Здесь неважно, какой именно будет наступающий новый порядок - Pax Americana, Pax Alemanna или другой. Мы нигде не сможем играть заметной роли, потому что нас очень мало, а совсем скоро станет еще меньше. Либо мы поворачиваем страну к серьезному росту и тогда начинаем серьезно рассуждать о своем месте в мире, либо наше место заведомо в чулане, каков бы ни был мир и его устройство. Никогда не бывает так, чтобы маленькие царствовали, и уж тем более - навязывали кому-то свою волю. Маленьких не слышно - просто потому, что они маленькие, сколько бы они ни орали и ни дергали взрослых за руку. А навязывать свою волю в наших обстоятельствах не очень-то и нужно. Важнее быть услышанными.

Михаил Леонтьев: У меня есть глубокое мнение, что никакая система Рax Americana в мире сейчас не выстраивается, а наоборот, разрушается. У меня, собственно, возникает по этому поводу только один вопрос: я не уверен, сумеет ли Россия дожить до того счастливого момента, как эта система разрушится. Здесь не идет речи, кем мы будем в данном случае: меньшинством или большинством. Есть шанс, что все-таки они - т.н. "Рax Americana" - простудятся-таки на наших похоронах. Но то, что они простудятся и что это для них смертельно - малоутешительно для нас. Мне все равно, простудятся они на самом деле или нет, но зла я им не желаю.