Кто-то, чуть ли не именно Буш, сказал об 11 сентября: "Мы не смогли сложить этот паззл". Паззл - ключевое понятие войны XXI века. И перед атакой на Манхэттен, и перед взрывами на Каширке все по отдельности было известно. Заговорщики были на учете. Схема лежала на столе, перед глазами. Но ее не видели. Знать и верить - не одно и то же. Террор, в отличие от старой войны, создает абсолютную разницу между удачными (состоявшимися) атаками и неудачными, независимо от того, были они сорваны либо от них отказался сам инициатор. Несостоявшаяся атака известна в лучшем случае только специалистам и незаметна для главной мишени - мирного обывателя. Ибо механика современных демократий такова, что именно обыватель может изменить курс властей в нужном для атакующего направлении.

Но если бы у Буша с августа не было "неясных и двояко толкуемых данных", в сентябре ему пришлось бы имитировать решительность a-la Клинтон - попусту бомбить Кубу или Ирак. Тогда Америка выглядела бы нацией без лидера, лишенной способности защититься. Немедленное и правильное указание направления контратаки, если вдуматься, является одной из главных удач Буша. И оно стало возможным только потому, что 11 сентября дополнило паззл бен Ладена до жуткой ясности. Другое дело - ни один суд не принял бы этих смутных догадок за факты и доказательства. Теперь Колин Пауэлл предлагает миру новый паззл.

Неопределенность знания - неизбежное свойство современных, да и прошлых войн. Противники инкриминируют Путину и Бушу-младшему как раз то, что является их удачей - способность действовать при недостатке информации. А в этой войне информация никогда не бывает и не будет достаточной: при наличии достаточной информации всех берут, заговор предотвращается, а обыватель твердит об "очередной афере ЦРУ (или ФСБ)". Мальчик-химик, бродящий по Москве с бутылочкой, прежде чем взорвать ее в аккурат вчера на Устьинском мосту, - для мировых схем материал не хуже Гаврилы Принципа (кстати, пережившего мировую войну, в отличие от большинства возмущавшихся "бездоказательными австрийскими обвинениями Сербии"). Иногда война остается последним способом собрать доказательства. Удары по противнику превращаются в доводы, в аргументы в споре с ним; и важно не дать ему успеть применить контрдоводы, найти "повод для победы". Это даст передышку, не более. Но в массе неясных противников, передышка дает шанс выжить.

* * *

Американские обоснования войны по-прежнему малоубедительны, притом что оправдания самого Ирака никчемны. Неудачливый агрессор не может рассчитывать на принцип суверенитета. Все войны Ирака велись за чужие территории и превращение в региональную сверхдержаву. Все свои агрессивные войны (в старом добром точном смысле слова) Ирак проиграл. По пути он использовал СССР, Европу и США как доноров, которым и не думал ничего возвращать. В 1990 году в Кувейте именно Ирак первым нанес военный удар по Ялтинской системе суверенитета "объединенных наций", то есть - по единственной геополитической базе СССР. Саддам исходил при этом только из расчета своей выгоды, поступая, как шустрый карнозавр с диплодоком. Глупец предоставил Америке неслыханный повод - создать и возглавить мировую военную коалицию Запада, Востока и Юга. Спасибо Хусейну! Этот мир стал прообразом нового мирового порядка - "мира без России". Теперь, когда мы едва из-под него вывернулись, - Багдаду ли нам сострадать?

В свою защиту Саддам повторяет одно: да, пытался убить, но не вышло, не попал, и бомбу не помню где выкинул┘ Однако террористу не только ядерную бомбу нельзя оставить, но и нож для резки картона. С 1990 Саддам вышел из образа слабой жертвы и теперь, чтобы выглядеть натурально, ему придется потерять власть.

Впрочем, поддерживать друга - не значит повторять его пропаганду. Америка долго изобретала поводы, вместо того чтобы прямо неполиткорректно сказать: Саддам поддерживает базовый вид терроризма - палестинский, во главе с выдающимся террористом-лауреатом Ясером Арафатом. Восстановление мирового порядка неизбежно, этот порядок умерит страсти и будет не чужд справедливости. По пути к этому - война в Ираке.

* * *

При всем интересе к военным известиям, России следует думать, как остаться вне близкой войны. Это значит - думать о военных рисках и о послевоенных возможностях. Россия - новая страна, в 90-е признанная условно и лишенная места в клинтоновском "новом мировом порядке" (в его рамках тезис о мире "без России" стал политкорректной темой футурологических дискуссий). События 11 сентября смели этот убийственный для России "порядок". На его место пришел Мир Коалиции - трезвый военный мир, переходный к будущему странопорядку. Внутри него предстоит добиться надежного, долговечного места России в следующем мировом строе.

Для западноевропейских дискуссий естественно табуировать тему войны, это результат перекормленности европейцев их собственной милитаристской пропагандой в ХХ веке. Последние 50 лет Еврозона жила под чужими зонтиками, не отвечая за свою безопасность. Старое НАТО - это экстраполяция американской мощи на франко-германский союз. Европейская политика была простым перераспределением приобретаемой извне безопасности. Очень хотелось бы услышать от Европы какой-нибудь перечень предотвращенных ею кризисов, которые бы не были экспортом нестабильности за свои пределы (Карлос и палестинские террористы в 70-90 гг. разъезжали от Лондона до Берлина, соблюдая джентльменское правило: "Взрывайте, но подальше от Европы!"). В Палестине и Чечне Европа показала, как профинансировать террор, одновременно запрещая от него защищаться. Отсюда безответственность, с которой Европа забывает о войнах и диктатурах, которые она породила и оплатила. Европейцы хотят устраивать мир, забывая, что сами живут в не ими устроенном.

* * *

Московская кисломолочная критика США идентична европейской в одном: это выкрики с галерки личной неуязвимости. Удаленные пользователи войны, которую они не ведут и в которой - так они думают - не придется "отлить красного". Одни прячутся за американских коммандос так же хорошо, как другие за столь презираемые ими русские военные части в Чечне. На все вопросы у "европейца Еврозоны" один ответ: а вы уходите, как мы ушли! В пример приводится Индокитай, где уход стоил кампучийского апокалипсиса, и деколонизация, породившая континент, где нет ни одного доллара, который бы не был украден. Континент этот еще даст бен Ладена #2. Есть проблема? Беги от нее! Но теперь у покинутых проблем появились деньги, мобилки и другие спецсредства: догнать.

Международный террор атакует системы, связанные своим обычаем, общественным мнением и рациональностью. Он неуязвим для правового отпора. Зато у его спонсоров есть рациональные, в том числе финансовые интересы в тех или иных странах. Есть места базирования, обучения и воспроизводства живой силы международного террора. Против них необходимо вести войну, которая кажется абсурдной, - но только с позиции личной неуязвимости.

Таковы были американские бомбардировки косметической фабрики в Судане, объяснившие определенным арабским кругам, что им придется выбирать между бизнесом и спонсированием террористов. И если бы Черномырдин после уступок и освобождения заложников в Буденновске отбомбился по Грозненскому НПЗ, не было бы ни басаевского мифа, ни нужды во второй чеченской войне. Война - это наименее разрушительная из форм применения физической силы там, где проблема иначе неразрешима. Война не увеличивает, а экономит насилие в человеческом обществе. Она "убийственно рентабельна".

Россия обязана располагать силой и легитимностью для отпора угрозам, в том числе для нанесения ударов по чужой территории. Для этого Россия должна окончательно позиционироваться как "та, кто может бомбить, но не та, которую можно бомбить". Как ни странно, несмотря на то, что война на Кавказе ведется Россией с перерывами уже более 7 лет, российское общество не формулирует военных целей. Оттого мандат на ведение войны от его имени остается неподтвержденным, нечетким и нарочито зауженным. Россия должна уметь причинить неприемлемый вред противнику, не втягиваясь при этом ни в одну долгосрочную войну. Войны неизбежны, пока бездействующее старое международное право не будет восстановлено - но уже на базе нового баланса сил. Саддаму Хусейну в этом новом балансе места нет, и с этим согласны все, но не все - вслух. Прочее - дело техники, дипломатической и военной.

* * *

Впрочем, и война вне права опасна, особенно при нынешних средствах войны. Табу на применение ядерного оружия - часть Ялтинской системы, оно рухнуло вместе с ней. Новой системы нет. Возможно, она возникнет из новой войны. Неопределенность новой войны подстрекает к мировой эскалации без правил. Асимметричная эскалация вовлекает во встречные комбинации ядерный блеф - исключительно наглый, как в варианте Северной Кореи. Но обе первые мировые войны начинались как раз на неверном блефе. России следует двигаться осторожно в ландшафте - сколь угодно возмутительном. Другого мира для нас нет. Дружные аплодисменты и единодушно скандируемые европроклятья оставим для стран блока CNN.

Кстати, можно ли называть Европой это симпатичное послевоенное евроатлантическое гетто между Ла-Маншем и Вислой, пестрый обрывок некогда великого европейского мира - мира до выстрелов в Сараеве? Русское понятие Европы по окончании ХХ века определенно включает в себя США. В Америке сегодня мы узнаем Европу, которую понимаем, даже когда с ней не согласны.