Иракский кризис вновь заставляет задумываться о будущем международного порядка после окончания "холодной войны". Из двух противоречащих друг другу концепций мироустройства: идеи гегемонии одного государства и многополярности - вторая сегодня очевидно одерживает верх. Мы наблюдаем появление на арене истории величайшей империи - мировой империи США. Возникает вопрос: как оценивать эту новую реальность? То, что США являются сегодня сильнейшей державой, - самоочевидный факт, не нуждающийся в какой-либо положительной или негативной оценке, тем не менее с точки зрения позиции выбора между меньшим и большим злом интересно, насколько оправдан распространенный сегодня в Европе и России антиамериканизм, справедлив ли взгляд на США как на империю зла, навязывающую всем свой новый мировой порядок. Считать так, скорее всего, было бы наивно, впрочем, так же, как расхваливать миролюбие и либеральный дух американской внешней политики, чем занимаются сами американцы, не уставая говорить о своей особой политической традиции и политических ценностях. Вынести какое-либо определенное и аргументированное суждение на этот счет можно, рассмотрев предпосылки превращения США в планетарную империю в ХХ в. и сравнение их с предпосылками превращения в империи других государств.

В международных отношениях можно вывести своеобразную закономерность появления империй благодаря позиции "удачливого третьего". Хорошо иллюстрирует эту мысль шутка: боролись СССР и США, а выиграла Япония. Действительно, не всегда, но довольно часто империи появлялись в результате того, что какое-то государство оказывалось способным воспользоваться плодами усилий других. Империя Александра Македонского начала складываться после нанесения Македонией поражения Афинам и их союзникам, к тому моменту измотанным продолжительными войнами, превращение Франции в сильнейшую державу Европы началось при Ришелье, когда Франция бросила свежие силы против уже потрепанной империи Габсбургов, возвышение Пруссии в Германии происходило на фоне упорного противостояния Франции и Австрии, а превращение Пруссии и Германии при Бисмарке в сильнейшее европейское государство стало возможным благодаря острым противоречиям между создателями венской системы. Cами США из региональной превратились в мировую державу в результате двух грандиозных войн между государствами Европы. Пока происходило освоение земного пространства, всегда существовала вероятность появления какой-нибудь новой великой державы, готовой занять место старых, и в перспективе - империи. Это было обусловлено известной ограниченностью географического пространства, на которое распространялось политическое влияние старых империй, ограниченностью их ресурсов и средств контроля над отдаленными территориями. Ни одно из господствовавших в прошлом государств не было гегемоном в рамках Земного шара и не было гегемоном в строгом смысле этого слова. Они были первыми, но среди равных. Закрытие мира, произошедшее на рубеже XIX-XX вв., создало предпосылки для появления при благоприятных условиях подлинного гегемона. В начале ХХ в. несколько государств боролись или имели возможности для борьбы за преобладание в рамках всего земного шара. Результаты событий 1914-1945 гг. сократили число возможных гегемонов до двух. C исчезновением СССР США остались в одиночестве. Таким образом, превращение CША в империю как бы завершает период, когда на международной арене погоду делали несколько государств; совокупная мощь США сегодня - подавляющая. Когда-то Э.Кроу ужасался, что концентрация в руках Германии сильнейшей сухопутной армии и флота станет кошмаром для всего мира. США являются сегодня сильнейшим в военном отношении государством, и мощные технические средства контроля и разведки, которые позволяет иметь современный научный прогресс, дают им возможность сохранить это положение.

Специфическая черта внешнеполитической практики новой империи заключается в том, что ее господство основано не только на военной и даже преимущественно не на военной силе. В отличие от предыдущих империй, США превратились в мирового гегемона не столько благодаря мечу, сколько, прежде всего, - золоту. В истории международных отношений известны две возможных формы контактов между государствами и народами: торговля и война. На протяжении всего Нового Времени можно видеть, что война вследствие технического прогресса, изменения ценностных ориентаций человека и т.д. все больше отходит на второй план как средство защиты государственных интересов, превращаясь в исключительное средство, применяемое в исключительной ситуации. Для защиты экономических интересов, обеспечения собственной безопасности государства чаще начинают прибегать к экономическим средствам, используя зависимость от экспорта, финансовую зависимость и т.д. Именно США, в силу особенностей исторического развития, оказались лучше подготовлены к использованию этих средств. Если другие государства еще в начале ХХ в. были вынуждены захватывать для себя сферы влияния с целью создания монопольных рынков сбыта, источников сырья, то США могли позволить себе роскошь провозглашать доктрины открытых дверей, заменяя принципом свободной конкуренции экономический протекционизм и разделение земного пространства на политические сферы влияния, где бы разные государства обладали неодинаковыми экономическими правами. Используя финансовую и экономическую зависимость Европы США в период между 1918 и 1945 гг. добились отмены ограничений и препонов на ввоз своих товаров в британские и французские колонии, что способствовало росту их политического влияния в соответствующих регионах. План Маршалла, Бреттонвудская валютная система, создание системы экономических и политических институтов, ООН, ОЭСР, МВФ и т.д. укрепили зависимость других государств от США. Финансовая зависимость и сегодня делает другие государства заинтересованными в благоприятном развитии американской экономики, заставляя их поддерживать созданный США после 2-й мировой войны экономический и политический порядок. Используя свой решающий голос в мировых финансовых институтах, США могут влиять на политические решения государств, нуждающихся в кредитах МВФ и Мирового Банка, стремящихся войти в ГАТТ, ВТО и т.д. Экономические средства воздействия и поддержания господства делают это господство более гибким и обеспечивают его значительно большую устойчивость, чем у многих империй прошлого, державшихся преимущественно на военной силе. Еще одним важным фактором поддержания политического влияния для США служит контроль над торговыми путями и стратегически важными регионами мира с помощью флота и военно-морских баз, что делает заинтересованными другие государства, по крайней мере, в том, чтобы контроль над этими путями и регионами не перешел бы в руки государств, способных его использовать с ущербом для мировой экономики. Cочетая экономическую, технологическую и подавляющую военную мощь, США обладают чрезвычайно благоприятными возможностями для сохранения господствующего положения, играя роль гаранта существующего в мире политического и экономического порядка. Едва ли какое-либо государство сегодня или группа государств в состоянии играть подобную роль. Если гипотетически допустить, что США по каким-либо причинам перестанут играть активную роль в мировой политике, то играть роль гаранта будет некому.

В мире существует целый ряд потенциальных гарантов политической стабильности на планете, но по различным причинам они и остаются именно потенциальными. Например, безопасность в Европе могла бы обеспечивать Россия, однако ее военные и в еще большей мере финансовые возможности не позволяют занять место США. Между тем вероятность того, что Европа сможет улаживать в будущем свои внутренние дела самостоятельно, представляется весьма невысокой. Уход США из Европы оживил бы старый франко-германский антагонизм со всеми вытекающими отсюда последствиями, и маленькие государства Европы не без оснований, учитывая уроки истории, этого опасаются. Структуры НАТО, где руководство принадлежит США, многим видится надежным средством контроля над внешней политикой объединенной Германии. Здесь можно усматривать одну из причин жизнеспособности этой организации. Кроме того, новая политическая карта Европы образовывается отнюдь не безболезненно, и если развод чехов со словаками прошел сравнительно спокойно, то на Балканах пролилась кровь и льется до сих пор. События в бывшей Югославии показали, что европейцы ни в военном ни, что особенно важно, в моральном отношении не готовы нести бремя гарантов стабильности даже у себя дома. Основная тяжесть проведения всех военных операций на Балканах выпала на долю американских войск. Европейские военные части были скорее вспомогательными. Европа сегодня в известном смысле является протекторатом США и скорее всего таковым и останется, т.к. европейцы не способны сегодня принимать решения в критических ситуациях, и потому зависят от американской военной помощи. Показателен здесь пример Франции, всегда подчеркивавшей дистанцию между собой и Вашингтоном. Когда в Боснии убили всего одного французского солдата, французская общественность немедленно потребовала вывести оттуда французский контингент миротворцев. По аналогии с Европой можно рассмотреть ситуацию в Юго-Восточной Азии. Уход отсюда США оставил бы Южную Корею один на один с ее северным соседом, а Тайвань и Вьетнам - с Китаем, ослабив параллельно контроль над Японией. Ослабление американского присутствия в бассейне Индийского Океана могло бы послужить одним из факторов активизации индо-пакистанского конфликта. И т.д. Помимо нескольких узловых противоречий, которые могут обостриться при отсутствии силы, их смягчающей, - в лице США, существует и множество разных мелких очагов напряженности и конфликтов, не представляющих угрозы для всего мирового сообщества, но также требующих решения. Например, конфликт между хуту и тутси не таил никакой опасности для других государств, но спокойно смотреть, как истребляется гражданское население, государства, считающие себя лидерами мирового сообщества, очевидно, не могут. В Руанде в 1993-1994 гг. было убито около 700 тыс. человек гражданского населения, и так называемое мировое сообщество просто продемонстрировало свое бессилие. Очаги межэтнических конфликтов существуют и в других районах Африки - черный континент в этом отношении является настоящей головной болью для мирового сообщества. Столкновения на этнической и религиозной почве происходят также в Индонезии, на Филиппинах и т.д. В связи с распространением очагов этнических конфликтов и связанными с ними гуманитарными катастрофами напрашивается вывод, что мир сегодня просто нуждается в новом империализме, а само понятие "империя", очевидно, следует реабилитировать.

В этой связи то, что сегодня появляется империя, обладающая подавляющей мощью по всем параметрам, не может оцениваться однозначно как явление негативное. Империя - это стабильность и порядок или, говоря словами Наполеона III, "империя - это мир". Могут вспомнить, что сам автор этих слов едва ли обеспечил своей стране и Европе мирное существование. Это - верно, но верно и другое: Франция XIX в. не являлась гегемоном в том смысле, в каком им являются сегодня США. Войны и разрушения, которые связывают с имперским периодом в истории Франции, были следствием нехватки ресурсов и средств для утверждения своей гегемонии и ее закрепления. То же можно сказать о Германии после Бисмарка. Ни Франция, ни Германия в этом смысле не были империями: они находились в положении между статусом великой державы и империи-гегемона Их естественная способность, по крайней мере, вести борьбу за гегемонию заставляла другие государства их опасаться и блокироваться с целью противодействия, нехватка ресурсов у потенциального гегемона для утверждения своей гегемонии превращала его борьбу с другими государствами в затяжную и изматывающую. Эта схема применима ко 100 годам европейской дипломатии перед 1-й мировой войной и к Франции Наполеона I, к России в 1815-1853 гг. и к Франции 2-й империи, Германии при Бисмарке и после него до 1914 г. У США хватает ресурсов и средств и для утверждения своей гегемонии и ее закрепления. Поэтому у них нет причин проводить агрессивную политику. Будучи уверены в своем положении гегемона, они могут спокойно, проявляя умеренность, играть роль гаранта международного порядка. В данном контексте, таким образом, американское глобальное господство означает или, во всяком случае, может означать конец крупным локальным войнам между государствами третьего мира, геноциду и разным эксцессам на этнической и конфессиональной почве, позволяет решать более эффективно проблемы, возникающие перед ООН, в целом - делает мир более упорядоченным, предсказуемым и безопасным. Опасаться усиления американского произвола, утверждения принципов Real Politik, чего многие боятся, нет оснований потому что нынешний международный порядок, созданный после 2-й мировой войны, в значительной мере является американским детищем, во многих отношениях их удовлетворяющим. И если мы посмотрим на государства, определяемые Вашингтоном как угроза свободе, то увидим, что это прежде всего государства, не вписывающиеся или с трудом вписывающиеся в рамки международного порядка, венчаемого ООН. США стремятся реформировать международные институты, чтобы более эффективно распространять их принципы и воплощать их в жизнь, тогда как сами принципы Вашингтон устраивают. Гегемония создает возможность для принятия произвольных единоличных решений, однако важно, для чего они принимаются, т.к. цели выступают по отношению к решению ограничителем. CША защищают своими действиями принципы ими же создававшегося порядка, и это ставит пределы агрессивности их политики. Если бы американцы демонтировали режимы в Ливии, Северной Корее, других государствах-изгоях, то это, возможно, было бы произвольным решением, но его нельзя было бы оценивать исключительно как зло. Стало бы меньше государств - потенциальных возмутителей спокойствия. Произвольное решение гегемона может не всегда быть направлено на защиту интересов всего мирового сообщества и, например, сегодня в Ираке Вашингтон защищает, прежде всего, свои национальные интересы, стремясь продемонстрировать свою военную мощь, получить контроль над нефтью, укрепить положение доллара. Но это недостаток всякого авторитаризма: свои собственные интересы он отождествляет с интересами всех. С другой стороны, мы до сих пор достоверно не знаем, имеет ли Ирак оружие массового поражения. Может - да, может - нет. Если да, то это означает, что, защищая свои интересы, США невольно защищают и интересы всего мирового собщества - и это пример того, как интересы авторитарного лидера смешиваются с общими. Если нет, то можно легко представить, что если бы Ирак имел такое оружие, дискуссия о том, применять ли к нему силовые действия, все-таки имела бы место, и неизвестно, сколько бы она продолжалась. В этом втором случае американская гегемония представляется несомненным благом. И дело не в том конкретно, какое значение имеет для мирового сообщества факт наличия ОМП у Ирака (хотя, это тоже, конечно, важно), но в том, что одним из недостатков нынешнего ООН является копирование парламентской практики и принятие решения на основе компромисса между различными сторонами. Здесь вполне применима аргументация К.Шмитта против конституционного государства и парламентаризма. Когда решения принимаются на основе соглашения между различными сторонами, а интересы сторон диаметрально противоположны, решение тонет в дискуссии. Это и демонстрирует современная ООН, которая не смогла разрешить в рамках своих процедур ни одной серьезной проблемы. Стоит вспомнить, что неспособность принимать решения погубила и Лигу Наций. Американская гегемония позволяет покончить с подобным неэффективным управлением, хотя и усиливает вместе с тем элемент произвола со стороны самого сильного государства по отношению к тем, в ком будет усмотрена угроза существующему порядку. При всех недостатках, которые таит в себе однополярность, альтернативы американской гегемонии не видно, если понимать под альтернативой международный порядок, отличающийся стабильностью и предусматривающий сохранение мира на большей части пространства земного шара. Поэтому какие-либо попытки создавать коалицию, направленную против США, представляются ненужными и опасными - не только потому, что они потребуют ненужных издержек и жертв, но также и потому, что победа американского изоляционизма и концентрация США на западном полушарии, как возможное следствие ухудшения отношений США с Европой и Россией, имели бы своим следствием обострение всех тех противоречий и конфликтов, которые сейчас, благодаря американскому присутствию, затушеваны. Лучше гегемония, чем мировая анархия.

Интересы США, очевидно, далеко не всегда и не во всем совпадают с интересами других государств. Их стремление контролировать цены на нефть больно бьет по российским интересам. Россия настолько сильно зависит от экспорта нефти, что, по мнению М.Леонтьева, само существование Российской Федерации зависит от цен на нефть. Свои национальные интересы отстаивать необходимо, вопрос в том - как. США останутся, по крайней мере, еще на какое-то время гегемоном - с Россией или без. То же самое можно сказать о других государствах. Эта гегемония может закрепиться надолго (в смягченной форме) - или исчезнуть весьма скоро (в случае, если приобретет более грубую форму). Если курс, проводимый Бушем, будет требовать слишком больших издержек, то республиканцы могут потерять поддержку в самих США. Cегодня, таким образом, ощущается потребность в создании координирующего органа, где бы нынешние постоянные члены СБ могли бы проводить консультации между собой. Такой координирующий орган позволил бы снять многие противоречия между ними и способствовал устранению предпосылок для международных кризисов, подобных нынешнему. Основой для появления такого органа может послужить признание неэффективности нынешних ООН и необходимости разработки соответствующих реформ. Первым шагом на пути к такому реформированию могло бы стать закрепление за постоянными членами СБ постоянных зон ответственности с правом применения вооруженных сил в кризисных ситуациях и проведения контртеррористических превентивных операций, при условии признания такой необходимости СБ ООН и признания возможности реформирования ООН на основе концепции ограниченного суверенитета, представленной Р.Хаасом - директором отдела планирования государственного департамента (см. ст. в "Нью-Йоркер" от 1 апреля 2002 г.). Способствовать созданию такого органа могла бы сегодня Россия, имеющая хороший имидж в глазах республиканской администрации, выступив посредником между Вашингтоном и его оппонентами в СБ. При таком порядке США выступали бы как суверен мировой дипломатии, а другие постоянные члены СБ - как ее пэры, имеющие свою долю прав и привилегий, обеспечивавших бы их лояльность.

Альтернативой Pax Americana сегодня может быть только Pax Americana. Вопрос в том, каким он будет и каковы будут пределы единоначалия США. За то, чтобы США были просвещенным патриархом мировой аристократии, - постоянным членам СБ надо бороться. Но средством смягчения американской гегемонии послужила бы не лобовая оппозиция американской политике со стороны великих держав, а принципиальное признание имперской идеологии Вашингтона, который был бы больше склонен идти в этом случае на уступки.