Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

События | Периодика
Тема: Социальная раздробленность / Политика / < Вы здесь
Электорат vs. поддержка
Дата публикации:  20 Февраля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Предвыборные электораты - вещь довольно эфемерная, их можно согнать на один край поля, потом на другой, потом сформулировать такую повестку дня, от которой люди разделятся по новому признаку - не по богатству и не по социальным предпочтениям. Вбрасывается в общественное мнение какой-то новый "ключевой вопрос", который становится водоразделом, и электорат рассекается на новые секторы. И искусство политических жонглеров заключается в том, чтобы вбросить эту повестку в общественное сознание так, чтобы оно разделилось желательно в соотношении 3 к 1, после чего занять ту сторону, где 3, и выставить своего игрока на этой стороне. В начале 90-х годов было понятно, что есть старая система, которая мало кого устраивает, и есть нечто непонятное новое, которое называется "рыночным", "демократическим", "плюралистическим" и т.д. образом жизни, и люди разделялись на две большие группы - сторонники старого или сторонники нового, консерваторы или демократы. Тогда все голосования были "судьбоносными", то есть либо вперед с каким-никаким Ельциным, либо назад с Зюгановым. Такой сценарий судьбоносных выборов был очень удобен для политтехнологов, которые организовывали эти выборы, потому что позволяли консолидировать электорат. Ведь электорат - это явление условное. Сегодня он есть, завтра его нет. Довольно мало людей, которые последовательно и устойчиво занимают какие-то политические позиции. В основном, они "вдруг" начинают думать, что именно этот человек говорит дело, он симпатичен, и за него можно голосовать.

В начале 90-х годов удавалось проводить голосование по такому двумерному сценарию. Хотя в 93 году был скандал, когда вдруг появился откуда ни возьмись Жириновский и взял свою четверть голосов. Уже тогда обозначалась целая группа людей, которым важной оказалась градация не "коммунисты" или "демократы", а "патриот" или "не патриот". Жириновский эту нишу замечательно освоил. Тем не менее, в 95-96 году стараниями неглупых людей, которые формировали политическую повестку дня, все же доминировал тот "судьбоносный сценарий" - демократия или коммунисты. Это случилось после того, как 13 олигархов призвали демократов и коммунистов, то есть Ельцина и Зюганова, объединить свои усилия, чтобы обеспечить стабильность в обществе и, соответственно, привилегированное положение новых бизнесменов. Когда этот план Березовского рухнул, он предпринял героические усилия для того, чтобы опять расколоть электорат по старому признаку: или с Ельциным, или с Зюгановым - и сделать все, чтобы Зюганов остался в меньшинстве. Был мощный напряг в смысле пропаганды, ужасы коммунистического режима расписывались вовсю. Но уже тогда стало ясно, что такой двумерный подход может не сработать, и была введена "третья сила" в лице генерала Лебедя, который очень эффективно заместил эту самую патриотически-державную, силовую нишу, которая живет в ощущениях наших избирателей и нуждается в каком-то выражении. С переходом к путинской эпохе тот же самый Борис Абрамович понял, что людей больше не возбудить этим противопоставлением коммунизма и демократии. Ну, есть у нас демократия, а что я-то от этого получил?! На выборах конца 90-х годов электорат был расколот уже по другому принципу - "за державу" или "против державы". Это очень хорошо сыграло. На выборах 99 года сработал конфликт в Дагестане, а перед этим были взрывы в Москве, и эта патриотичность и державность стала новой фундаментальной плоскостью водораздела: за Путина или за Зюганова. Путин отыграл у Зюганова определяющее поле патриотизма...

Реально же люди делятся на несколько достаточно устойчивых групп по общим симпатиям и общему мировоззрению, по общей способности видеть мир в каких определенных цветах. Я бы выделил четыре группы электората, которые, в общем, достаточно устойчивы во времени.

Стихийные социал-демократы

Начнем с левого крыла. Это люди, которые склонны к патерналистским ценностям, которые верят, что государство должно быть сильным и должно заботиться о своих гражданах, и если оно этого не делает, то это плохое государство. Здесь люди с разным уровнем образования, не только коммунисты, но много и социал-демократически мыслящих людей. Отчасти в этом контексте можно говорить и о русском национальном мышлении, когда есть избыточный кредит доверия/требовательности к власти: власть должна быть хорошей, честной, справедливой и думать о тебе, а ты, соответственно, платишь этой власти полной лояльностью. Если ты ее критикуешь - то ты враг, и она вправе предпринимать к тебе какие-то репрессивные меры. Есть у этой группы избирателей убежденность, что должно быть гармоничное сосуществование в государстве - большой, умный, благородный отец, который печется о своих чадах, а чада слушаются и подчиняются, - и тогда все будет благополучно. Это отчасти мечта русской общины, отчасти такой настрой искусственно поддерживался в советские времена. Указанное мироощущение свойственно тем, кто утрачивает или не имел никогда ресурса для личной борьбы за индивидуальные интересы. Таких много, и более того, с возрастом становится все больше. Мужчина 40-50 лет, который пытался заработать и поддерживал демократов, через 15 лет, становясь человеком в годах, начинает больше думать о пенсии, о социальных гарантиях, о бесплатном здравоохранении и переходит вполне органично к этой группе. В общем-то, это по-человечески правильно. Молодой человек хочет побольше заработать (сам!) и побольше потратить - тоже сам. А старый человек меняет установку: заработать все труднее, вот он и стремится поменьше потратить. Соответственно, его занимают проблемы стабильности цен и тарифов, государственного контроля, он хочет себя чувствовать защищенным, то есть более зрелый человек у нас в стране становится более социал-демократичным. В крайнем проявлении - это коммунистический электорат. Обозначим его общие свойства. До недавнего времени это был в основном сельский электорат, относительно пожилой, с пониженным уровнем образования. Но последние несколько лет мы наблюдаем очень интересные перемены. В коммунистический электорат приходят горожане, образованные люди, и те люди, которые в основном работают в государственных учреждениях: врачи, инженеры, учителя. Они 5-7 лет назад активно поддерживали перемены, но сами плодов этих перемен не вкусили, потому что остались "бюджетниками". Поезд удачи ушел, а они не успели вскочить на подножку. По-прежнему честно работают в библиотеках, в научных учреждениях, в школах, получают более чем скромную зарплату. Их, конечно, сильно раздражает разрыв в качестве и стиле жизни, возникший между ними и их бывшими коллегами, которые занялись частным бизнесом или ушли в чиновники. Несправедливо - они по-своему правы. Эта интеллигентная и небогатая городская прослойка теперь поддерживает коммунистов, потому что произошло стихийное перепозиционирование коммунистической партии в глазах избирателей. Они уже не воспринимают КПРФ как прямую наследницу советского коммунизма. Для них КПРФ - это не партия ГУЛАГа, не партия Сталина. Есть огромная социальная жажда справедливой, честной, близкой власти, которая будет заботиться о своих избирателях. Эта жажда настолько сильна, что люди склонны не замечать даже кричащей "сталинской" риторики. Образованные городские жители, которые сейчас поддерживают КПРФ, склонны объяснять свой выбор примерно так: разговоры о Сталине-Ленине - это как бы ритуал, а на самом деле КПРФ по сути социал-демократическая партия. Она организует более честное распределение ресурсов, она отберет у олигархов природную ренту, она справедливей поделит бюджет и повысит зарплату госслужащим, военным, врачам - таким людям, как они. Мечта о "честной" власти столь велика, что люди как бы достраивают в своем сознании образ КПРФ, идеализируют ее. Это и есть "рост электората". Десять лет назад точно так же идеализировался образ "молодых реформаторов".

Надо сказать, что происходит и дрейф самой КПРФ в этом же направлении - там же умные люди, чувствуют социальный заказ. Появляются такие лидеры, как Сергей Глазьев, который держится в стороне от жестко-коммунистических ценностей и по существу является социал-демократом. Такое взаимное сближение общественной нужды в социал-демократической, лейбористской идеологии и нового молодого крыла КПРФ создает для коммунистов очень серьезную "поляну", куда могут прийти до 40% людей, которые рационально оценивают политическую ситуацию. В конце концов, логичнее распределить нефть, газ, алмазы на всю страну - благо страна богатая. Еще раз подчеркну - успех левого фланга обеспечивается не жесткой ампиловской или зюгановской риторикой, а скорее - социал-демократическими подходами.

Западники

С другого края находятся те, кого раньше называли рыночниками, демократами. Теперь я бы их называл скорее западниками, сторонниками европейского пути. Тут тоже сложный комплекс ценностный установок. Вопреки распрстраненному мифу, это далеко не самые благополучные в денежном смысле граждане. Это люди, как правило, образованные, горожане, помоложе и поуспешнее, хотя и не обязательно. Дело тут не в реально достигнутом успехе, а скорее - в представлениях об успехе. "Западник" - это человек, который думает, что он может и должен реализовать себя как личность. Принято считать, что за СПС голосует средний класс и люди обеспеченные. Отчасти это так, но на самом деле основу электората СПС составляют те, кто хотел бы стать "средним классом" и верит, что сможет добиться материального достатка и независимости. Если пользоваться совсем упрощенной схемой, я бы сказал, что типичный СПСовец - это человек, у которого есть опыт в инвестировании своих пяти золотых монет в "стране дураков", который общался с лисой Алисой и котом Базилио, но веры в себя нисколько не утратил. Он уверен, что его острого носа достаточно, чтобы построить свое светлое будущее, что он такой умненький-благоразумненький и весь мир ему улыбается. Все будет ОК, лишь бы ему не мешали полицейские собаки и Карабас Барабас.

Кстати, у СПС есть еще такой электорат, как провинциальные женщины - от 30 до 45 лет. Они живут достаточно скромно, но им нравится образ Хакамады, и они хотели бы ей подражать, хотели бы иметь перед собой "окно возможностей".

Естественно, электорат СПС желает, чтобы Россия была нормальной европейской страной, с тем же уровнем услуг, с тем же уровнем возможностей. Они мобильны и достаточно активны.

К группе "западников" относятся и яблочники. Их принято считать правыми, но сейчас уже они, скорее, полные социал-демократы. В европейских терминах - это левая университетская интеллигенция, которая тоже склонна считать, что государство должно заботиться о гражданах, оплачивать образование и медицинские услуги, создавать рабочие места. Но при этом все это с интеллигентской, более либеральной позиции - в том смысле, что государство не вправе вмешиваться в личную жизнь, оно должно быть либеральным. Именно яблочники - наиболее жесткие и бескомпромиссные противники войны в Чечне, сторонники прав человека, это наиболее ортодоксальная группа по отношению к силовым методам, к силовикам. Это не очень удачливые, но благородные, "упертые" в своей европейскости избиратели, которые даже слегка гордятся своими неудачами как знаком исключительной порядочности и нежелания идти на сделку - во всех смыслах этого слова. В нашей упрощенной системе "Яблоко" - это "Пьеро", он выступает вместе с Буратино, покуда на горизонте маячит безальтернативный Карабас Барабас, но всем понятно, что как только тот исчезнет, Буратино и Пьеро будет нечего делать вместе. Это две разные группы. И сейчас, когда Карабас Барабас (то есть возрождение коммунизма) не кажется актуальным, яблочный электорат все очевидней мигрирует в левоцентристкую нишу. Что чаще всего мы слышим из уст Явлинского? Он говорит, что нельзя допустить повышения тарифов, но следует повышать зарплаты, что роль государства в регулировании экономики должна увеличиваться (весьма антилиберальная идея!), "олигархов" надо отстранить... Добавьте еще "яблочную" экологию, и вы получите типичный пакет леволиберальной тусовки из европейского или американского университета. Так что сейчас я бы называть правым "яблочный" электорат не стал. Западническим - пожалуй.

Державники

Есть группа людей, которых можно назвать "державниками". Причем это очень странная группа: как только появляется символ державничества, они к нему стягиваются - просто потому, что он способен доминировать. В 93-м году символом был Жириновский, потом генерал Лебедь, который контролировал свои 15-20%, потом пришел Путин, который ловко подобрал под себя эти блуждающие голоса.

Численность этой группы электората (20-25%) не менялась со времен Жириновского. Сейчас державники перераспределились между новыми лидерами. Кто-то ушел к Зюганову, кто-то к Путину. Жириновский сильно сузил свою электоральную базу: у него слишком много от артиста, в нем слишком много от фигляра, за ним остались лишь молодые и совсем уж отчаянные люди, ценители его националистических шоу. В принципе, этот сектор гораздо более обширный, чем показывают выборы и опросы. Так же, как и западнический сектор. И там, и там - по четверти населения страны. Но сегодня нет сильного игрока на державническом поле, за исключением Путина. Поскольку есть Путин и есть Жириновский, нет оснований ожидать, что появится какой-то новый "черт из шкатулки", который жесткой государственнической риторикой замкнет на себе эти голоса и соберет эти 20-25% в виде отдельного электората. В принципе, сюда могли бы осуществить прорыв правые, если у них достанет решимости занять свое, в общем-то, естественное место в нише умного державничества и антикоммунистического консерватизма.

Державники присутствуют во всех крупных социальных группах: они есть среди сторонников коммунистов и социал-демократов, они есть среди сторонников правых, они есть среди центристов. В яблочниках их мало, яблочники у нас в самой большей мере космополиты: их интересуют "общечеловеческие" (на самом деле - европейские) ценности. Державники же хотят, чтобы Россия была сильной, чтобы ее уважали, чтобы у России было самое современное оружие, чтобы наши хоккеисты выигрывали и футболисты тоже. И чтоб Америке нос утереть... Но кто же такого не хочет? Хитрость в том, что СПСовец исходит из того, что страна будет сильной, если гражданину не будут вязать руки чиновники и военкомы, если его не будут заставлять выполнять идиотские приказы, если все граждане России будут сами заботиться о себе и о своем доме... А у левых взгляды противоположные: страна будет великая, если всех научить ходить строем, а тех, кто слишком хорошо устроился, слегка пообщипать во имя державы и принципов коллективизма... В общем, люди, разделенные между собой по остальным ценностным параметрам, сходятся на патриотических ценностях. Абсолютно органично! Нам всем сегодня остро необходимо чувство, научно выражаясь, национальной идентификации. Эти запросы удачно удовлетворил Путин в 99 году. Сущность патриотического электората пока еще трудно уловима. За "нашего" проголосует и бедный и богатый, и правый и левый, просто потому, что он - наш. Но это не может быть постоянно существующей системой ценностей, потому что ведет к агрессии. "Наш" - это тот, кто против "ненаших". Значит, чисто патриотическая политика в конце пути неизбежно приводит к поиску врага: по вере, по крови, по чему-то еще. Патриотизм хорош, когда он выступает в качестве дополнительно блюда - десерта, но он не может быть самостоятельной основой для политической программы. Если я люблю свою маму - это нормально. Но если я на этой основе пытаюсь делать политику и утверждаю, что моя мама лучшая в мире и все должны ее слушаться, то здесь недалеко до беды или до психбольницы. Патриотизм можно понимать как некую естественную надстройку над какими-то, совершенно разными, ценностными базисами.

Заслуга Путина была в том, что он сумел соединить патриотизм с базовыми либерально-рыночными ценностями.

Окончание следует...


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие статьи по теме 'Социальная раздробленность' (архив темы):
Юрий Солозобов, О пользе занятий прагматизмом /20.02/
Превращаясь в форму идеологии, прагматизм лишает нас представлений о Целом, необходимых, на самом деле, для всякой государственной идеологии. Соловьев и Бердяев против Пирса и Джемса.
Если кукла выйдет плохо - назову ее Дуреха /20.02/
Если клоун выйдет плохо - назову его Дурак. А ежели госидеология окажется неважнецкой - всегда можно найти ее "зиц-носителя", того самого клоуна, на которого и посыпятся все шишки. Колонка редактора.
Леонтий Бызов, О чем молчит "путинское большинство"? /19.02/
Лекция о современном состоянии лояльного к Президенту электората. Пассивность "путинского большинства".
Ярослав Шимов, Консерватизм и Европа /04.02/
Один из основополагающих принципов консерватизма - национальная ориентация - все больше вступает в противоречие с наиболее амбициозным проектом современной Европы - ее интеграцией в рамках ЕС. Жители практически всех европейских стран, кроме Франции и Германии, боятся превратиться в нацменьшинства "Единой Европы".
Шамсудин Мамаев, Американские Тени либеральной Маски /03.02/
Американский неоконсерватизм с точки зрения юнгианства.
Дмитрий Орешкин
Дмитрий
ОРЕШКИН
Руководитель "Mercator group"

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

архив темы: